Счастье для двоих

      Ярко оранжевое зарево бережно обрамляло границы Прайдленда, в эпицентре которого царствовал хаос. Безумие ненависти, охватившее животных, восторжествовало в умах последних. На месте, где когда-то происходило празднество по случаю воссоединения любящих сердец, бушевала неистовая схватка. Некогда зелёные заливные луга, где юные львята проказничали и взрослели, окропились кровью виновных и невинных. Само благоухающее поле, всегда вызывающее радость у любого сюда приходящего, стало местом смерти и мучений. И могучая вдалеке акация, в своем немом бессилии и разочаровании укрывала голову величественной кроной из опадающих листьев, лишь бы не видеть тот ужас, что происходил вокруг неё. Авангард гиен, напавший на беззащитных жителей, столкнулся со свирепым сопротивлением львиц во главе которых стоял величественный красногривый самец. В этом всеобъемлющем исступлении, казалось, что тьма сражается со светом, однако ни мрака, ни добра не было ни в одном из зверей. Одними двигало желание долгожданного возмездия, другие же беспокоились только о защите границ и собственном выживании. Жаждущие мщения захватчики превосходили числом силы оборонявшихся хищников. Гиены окружали львиц, осмелившихся зайти далеко в их тёмно-серый строй и загрызали заживо, отчаянных охотниц, чья шерсть от каждого укуса блекла и угасала, как последний луч заходящего солнца, покидающий горизонт. В отместку за гибель своего сородича, Нала размашистыми ударами лап, игнорируя собственные травмы, изрешетила острыми когтями туши стоящих перед ней падальщиков. Её удары были настолько мощны, а ярость захлёстывала с таким жаром, что окружающие гиены побаивались открыто нападать на самку гораздо больше, чем рядом стоящего льва, опекавшего свою разгневанную возлюбленную.       Обратив внимание на свое дрогнувшие войско, Чунгу, руководивший наступлением, следуя намеченному плану вождя, принялся отступать, пользуясь всеобщей истерией. Волнуясь и довольствуясь сохранённой жизнью, он попытался незаметно для остальных покинуть поле боя. Его попытка почти увенчалась успехом, когда Зури вознамерилась преградить ему путь и бросилась на него разинув пасть. Не теряя времени и самообладания, Чунгу вспомнил, как его самого одолел Джанджа, когда он бросил вождю вызов и бездумно помчался на него, и неловко бросившись в сторону увернулся от удара хищницы. В тот момент, когда Зури потратила драгоценные секунды на то, чтобы развернуться к Чунгу, он успел вгрызться ей в шею, оставляя отвратительный шрам. Издав протяжный рык, наполненный болью, Зури отбросила Чунгу в сторону и поспешила укрыться прежде чем на неё набросились остальные гиены, вдохновлённые успешным поединком своего командира, уже бросившегося прочь из кровавой бойни. Не представляя, как поднимется боевой дух соклановцев от услышанного ими истошного рёва львицы, Чунгу сумел незамеченным бежать к своему вождю, чьему уроку он был благодарен, забыв о том, как был тогда опозорен на дуэли перед всем кланом. — Боишься сразиться со мной один на один, трус? — провоцировала своего тюремщика Джасири, прижатая лапами в землю своими вероломными подчинёнными. — Мне больше нравится видеть тебя в качестве приманки, которую несомненно явиться спасать Кайон. — озвучил свой план Джанджа, устремляя взор на возвышавшуюся Скалу Предков, стоя на небольшом холме, окружённом лишь густыми зарослями травы. — Тогда спешу тебя разочаровать, он не явится спасать меня, не после того, что я ему сказала. — со смешанными чувствами, радости от того, что её друг не попадёт в ловушку и горечью от произнесённых ею слов, прежде чем они расстались, проговорила самка. — Неужели? — удивился услышанному Джанджа, поворачиваясь к пленнице. — Долг платежом красен, уверен, что такой честолюбивый лев, как Кайон, непременно поспешит к тебе на помощь. — улыбаясь своему коварному замыслу произнёс вожак, объединивший всех гиен. — Неразумно было разделять наше огромное воинство. — высказала своё сомнение Мсалити, ударив лапой свою бывшую хозяйку, тем самым заткнув ей рот прежде, чем она успела ответить. — Мы могли бы волной смести львиный прайд и оккупировать эту территорию вместе с жителями. — Твоя глупость граничит с детской наивностью! — возмутился Джанджа оскорблённый чужим упрёком. — Если считаешь, что лучше было бы сразу отлететь от Рыка Предков, то начинаю охотно думать, что ты отнюдь не против гибели своих соклановцев. — Как и ты. — коротко согласилась самка, на самом деле, ничуть не желая смерти тех, кто пошёл за ней. — Если ты говоришь о тех гиенах, что находятся в авангарде и сейчас сражаются, то это те, кого я обогрел и принял в свою стаю. Дал кров и еду, но они не были верны мне с самого начала, как те, что сейчас заняты другой миссией. Пускай же теперь они заслужат мою благосклонность. — прожигая взглядом Мсалити, полным сдержанного гнева, проревел вожак. — Даже Чунгу? — продолжала засыпать вопросами Мсалити своего благодетеля, хотя никакой признательности за помощь в свержении Джасири она к нему не испытывала. — Это единственный придурок, которому я доверяю, поэтому он и возглавляет тот сброд ненасытных идиотов. — искренне признался Джанджа, вспомнив инцидент, когда Чунгу посмел усомнится в его лидерстве и осмелился бросить вызов, когда же вся толпа хотела зрелища и убийств, он сохранил жизнь глупцу, который позже стал ценным союзником. — Только стоит его вспомнить, так сразу явится. — смеясь пролепетал вождь, чьё самочувствие резко улучшилось. — Мой хозяин! — запыхаясь воскликнул Чунгу, моментально упав от долгого бега и пытаясь отдышаться. — Я же говорил, что тебе можно звать меня по имени, кретин. — ухмыляясь, выругался Джанджа, помогая встать командиру авангарда, игнорируя фырканье старой самки, наблюдавшей эту картину. — Да, простите. — шёпотом извинился Чунгу, прежде чем отрапортовать вождю. — Как вы и предсказывали львы смогут справиться с авангардом, но сами изрядно пострадают от этого столкновения. Львиная Гвардия и Кайон не участвовали в битве. — Надеюсь, Мзинго не подведёт. — произнёс вождь, по чьему телу пробежала дрожь от волнения. — Беги к нему и остальным, пусть приступают к последней части нашего плана. — приказал Джанджа, не забыв дать ещё одно, по его мнению, важное напутствие: «Шевелись, болван». — Ты выглядишь очень обеспокоенно. — заметила Мсалити перемену настроения в своём нервном партнёре. — Радуйся, что не твои предатели рискуют своими шкурами во имя нашего грандиозного мероприятия! — огрызнулся вождь, встречаясь с невысказанной неприязненностью в глазах окружавших прихвостней, представители которых были из клана Джасири. — Мои сподвижники служат приманкой для Кайона и это вовсе не делает меня счастливой. — прохрипела Мсалити, завидев направляющихся к ним львицу с бегемотом, на спине которого гордо и бесстрашно стоял барсук-медоед. — Окружите их немедленно. — скомандовала самка, направляясь напрямую к незваным гостям. — Это может быть простая уловка, идиотка! — возмутился Джанжда, заставив дюжину остальных гиен обследовать периметр, а сам бесцеремонно угрожающе навис над пленницей, прижатой лапами, другими четырьмя тюремщиками. — Я пришла сюда затем, чтобы обсудить капитуляцию, а не драться. — остановившись, прокричала львица, окружённая врагами. — Потребовать капитуляцию может только королева, а неё дражайшая дочь. — прокомментировала Мсалити, внимательно оглядев посланницу. — Схватите её. — Как я уже сказала, я не ищу боя. — мгновенно ответила Киара, спокойным, но пронзительным голосом остановив злоумышленников, уже готовых бросится на неё. — Я готова сдаться вам, а взамен, на мою жизнь, вы сможете потребовать у моих родителей всё, что захотите. Бешти и Банга будут готовы передать послание, я же останусь с вами. — мягким, но требовательным тоном заключила принцесса, идя навстречу падальщице с играющей улыбкой на мордочке. — Она тянет время, кончай с ней сейчас же! — потребовал Джанджа, подняв голову вверх и увидев на пустынном голубом небе взмывших вверх цаплю и птицу-носорога.       Для застигнутых врасплох гиен всё произошло слишком быстро. Киара бросилась с когтями на Мсалити и сразу же вступила с ней в неравный по силам поединок. Соклановцы ринулись помогать своей госпоже, но некоторые из них отвлеклись на бегемота и появившуюся из ниоткуда в траве Витани, рьяно спешившей защитить принцессу. Зазу и Оно спикировали на голову Джандже и не позволили ему совершить своё гнусное дело по отношению к Джасири. Гиены, патрулировавшие периметр, встретились с натиском Кову и Кайона прибежавшими со стороны водопоя. Банга, наконец дождавшись момента издал свой излюбленный боевой клич и лихо скача по спинам противников, помог Джасири высвободится из надзора окружавших её тюремщиков отвесив по их мордам несколько оплеух, и она с нескрываемым удовольствием атаковала Джанджу, пытающегося поймать птиц и выкрикивающего всевозможные оскорбления. Удары её лап были настолько стремительны, что при всей находчивости и изворотливости Джанджа не смог уклониться от выпадов, предназначенных для него. Когда освобождённая самка только начала входить в раж, то Зазу не одарил её такой возможностью, просигналив отступать к Львиной Гвардии, сплотившей свои ряды. С неохотой, она подставила спину Джандже, но вместо того, чтобы воспользоваться любезно предоставленным преимуществом, вождь объединённых кланов гиен пустился бежать обратно в Чужеземье. Когда все друзья принца смогли оказаться вне опасной зоны его рёва, он использовал Рык Предков. Небеса разверзлись, и великие короли прошлого вместе с хранителем отбросили клятвопреступников. Контуженные какофонией звуков гиены распластались по всему холму, смиренные и ожидающие наказание истинной госпожи за своё вероломство. — Там, в Аутленде, ты обрекла на гибель тех, кто решил защищать меня, несмотря на очевидное поражение. — медленно говорила Джасири над кровоточащим ухом Мсалити, в чьей мордочке смешивалась всевозможная гамма чувств от ненависти и стыда, до агонии и печали. — Ты решила, что, объединив всех на желании мести сможешь вести наш клан? Что же ты испытывала, когда на твоих глазах брат шёл против брата, а сестра против сестры? — упрекала хищница всех бывших соратников, виновных в кощунстве и измене собственным близким. — Ты ничем не лучше меня, также умертвила часть нашего клана, спасая львёнка. — процедила старшая самка, попытавшись плюнуть в госпожу. — И этим ты доказала, что ничуть не лучше меня. — ответила Джасири, готовясь привести приговор в исполнение. — Кара за предательство — смерть. — произнесла падальщица, перегрызая глотку зачинщице бунта.