Самоуничтожение

      Мир никогда не был так красив, как в тот день, когда Сара, барахтаясь в луже собственной рвоты, поняла, что умерла. Умерла не по-настоящему, а глубоко внутри себя — ее тело продолжало биться в предсмертных конвульсиях, а мозг все еще принимал и обрабатывал сигналы из внешнего мира, но чувства, наконец, потухли. Боль ушла. Перед глазами пульсировали разноцветные пятна, которые, разрываясь миллионами ярких искр, возрождались снова. Голова кружилась, превращая реальность в гротескный калейдоскоп, сложенный из цветных стекол. Звуки доносились откуда-то издалека, словно из другой вселенной — кто-то кричал, кто-то отдавал приказы, а кто-то плакал. Саре хотелось, чтобы все они заткнулись и позволили ей просто насладиться окружавшей ее красотой и этим убаюкивающим спокойствием.                     Машина остановилась возле красивого дома с черепичной крышей, к которому вела высаженная туями дорожка. Газон был подстрижен с точностью до миллиметра, благоухающие цветы росли повсюду. Идеальная картинка, в которой предстоит жить неидеальной Саре. Она не появлялась в этом доме с тех пор, как умер ее отец, и уже успела забыть, насколько пугающих размеров достиг педантизм бабули О’Нил. Даже в такой дыре, как Сентфор, она стремилась окружить себя всем самым идеальным и прекрасным, чтобы другие, проходя мимо ее роскошного двухэтажного дома в колониальном стиле, испускали завистливые вздохи и давились своей собственной слюной. Сара насмешливо фыркнула, представив, как по идеальному миру бедной старушки поползут уродливые трещины, когда она переступит порог ее дома, и вышла из машины.       — Ты ведь понимаешь, что мы с Биллом делаем это для твоего же блага? — Мать, молчавшая всю дорогу из Нью-Йорка, заговорила, вытаскивая чемоданы Сары из багажника.       — Насрать тебе на мое благо. — Сара даже не взглянула на мать, но отлично знала, что женщина закатила глаза. — А мне насрать, где гнить — с тобой в Нью-Йорке или с этой педанткой в Сентфоре. Главное, чтобы на моем счете не заканчивались деньги.       Подхватив чемоданы и повесив на плечо дорожную сумку, девушка гордо удалилась, так и не попрощавшись как следует с родной матерью. Галька шуршанием отзывалась на ее нетвердые шаги, пока Сара неспешно шла к парадному входу дома, который будто бы был родом из какой-то нелепой детской сказки. В ее давно искаженной наркотиками реальности не было место чему-то настолько красивому. Нет, вообще-то, когда очередная таблетка экстази пускала корни в ее организме, мир становился куда симпатичнее, но до дома бабушки О’Нил все равно не дотягивал.       С трудом затащив свои набитые до отказа шмотками чемоданы на крыльцо, Сара лениво постучалась в дверь. Она сложила руки на груди и повернулась лицом к подъездной дорожке — на зеленой лужайке, конечно, не такой зеленой, как у бабули О’Нил, находящейся через дорогу резвились соседские дети, солнце светило слишком ярко, а люди, проходящие мимо, улыбались слишком неестественно. В маленьких городках все до тошноты милые и приветливые. Сара сморщилась от отвращения, когда за ее спиной, наконец, открылась дверь.       — О, привет, бабуль. — Девушка обернулась, стараясь улыбаться как можно более натурально. — Поможешь занести шмотки?       Изящная старушка в розовом брючном костюме из твида и с убранными назад седыми волосами непонимающе уставилась на девушку, поправив свои очки в тонкой оправе, которые сползли на кончик носа. Они не виделись так давно и уже успели стать друг другу чужими людьми, но разве Сара приехала сюда за любовью и лаской бабушки?       — Сара? А где твоя мама? — Старушка посторонилась, пропуская внучку и ее чемоданы в дом.       — Наверное, уже на полпути к Нью-Йорку и своему ненаглядному Биллу. — В доме пахло лавандой, Сара осмотрелась и еле сдержала смешок, готовый сорваться с губ. Она попала в гребаный кукольный домик — повсюду цветы и кружевные салфетки, милые фотографии, напоминающие о прошлом, и куча мягких подушек. — Ну, бабуль, и где моя комната?       — На втором этаже. — Пролепетала женщина. — Третья дверь слева.       — Здорово. Пойду разберу вещи.       Девушка чувствовала себя неуютно в идеальном доме — запах лаванды каждую секунду становился все более удушающим, стены начинали давить, с фотографий на нее таращились люди, лица которых ей были смутно знакомы. Ее бабушка буквально законсервировала свое прошлое в этом доме, не желая отпускать его. Женщина скучала по своему умершему сыну и, возможно, надеялась, что внучка скрасит ее одиночество. Однако вместо милой маленькой девочки в ее доме поселилась девушка, которая не чувствовала ничего, не вспоминала о прошлом и травила свой организм и сознание наркотиками. Сара не разделяла тягу бабушки к воспоминаниям, потому что боялась, что вместе с ними придет и боль, от которой однажды ей удалось освободиться.       Когда последняя вещь из чемоданов перекочевала в шкаф, Сара села на кровать и осмотрелась. Комната была небольшой и до тошноты светлой — стены кремового цвета, мебель светлого дерева, белое постельное белье с узорами в виде маленьких розовых цветочков. В такой комнате впору жить девчушке, которая души не чает в своих куклах и плюшевых игрушках, но досталась она Саре О’Нил, давно забывшей свои детские забавы.       С тех пор, как умер ее отец, а мать с головой ушла в личную жизнь, Сара была предоставлена сама себе. Никто не интересовался тем, что она чувствует, потеряв единственного человека, который ей был близок, никто не предлагал помочь. Сара росла, словно сорняк, без должного внимания и заботы. Когда мать привела в дом своего будущего мужа — Билла — Сара потянулась к нему, потому что он был единственным, кто предложил ей простое человеческое тепло. Однако тепло это оказалось адским пламенем, в котором Сара сгорела дотла. От нее осталась только горстка пепла, не способная проявлять свои чувства и старающаяся их убить.       При воспоминании о Билле Сара почувствовала неприятное покалывание в яремной впадине. Сморщившись от отвращения, она тихо выругалась себе под нос и отогнала прочь эти мысли.       За окном уже начинали сгущаться сумерки, с первого этажа доносились звуки бьющейся друг о друга посуды — бабушка накрывала на стол. Нехотя выйдя из крохотной спальни и скатившись вниз по лестнице, Сара увидела стол, сервированный на четверых. Либо к ужину ожидались гости, либо у бабули О’Нил завелась парочка воображаемых друзей.       — Мы кого-то ждем? — Женщина подпрыгнула на месте, когда за ее спиной неожиданно раздался голос внучки.       — Шериф Никсон с сыном обещали составить нам компанию.       — Шериф? — Сара в удивлении приподняла брови. — Это мать тебя надоумила, да?       Бабушка, поджав губы, нервно поправила и без того идеально лежащие столовые приборы. Сара чувствовала, что ей не рады в этом доме и в этом городе, но ей было плевать. В каком вообще уголке этого гребаного мира ей хоть кто-то был бы рад?       — Зная о твоей… проблеме, я подумала, что тебе будет полезно подружиться с сыном мистера Никсона…       Закатив глаза от деликатности бабушки, но сдержав все ехидные комментарии, рвущиеся наружу, Сара села на стул, надеясь, что бабушка займет самое удаленное от него место. Поняв, что не тронуться умом в этом месте будет куда сложнее, чем она предполагала, Сара испустила тяжелый вздох и принялась разглядывать идеально ровный белоснежный потолок. Пристальное внимание шерифа — последнее, что было нужно Саре, но и это не остановит ее делать то, что она хотела.       — Надеюсь, ты будешь вести себя прилично? — Осторожно спросила бабушка, снимая с плиты кастрюлю.       — Твои надежды могут не оправдаться.       Нерешительный стук в дверь не позволил мысли бабушки, блеснувшей в ее глазах, оформиться в полноценную воспитательную речь. Она вытерла руки о полотенце и тихо, едва касаясь подошвами пола, отправилась приветствовать гостей. Сара никогда не играла по чужим правилам. С ухмылкой она смотрела в дверной проем, в который следом за бабушкой вошел мужчина средних лет в полицейской форме и долговязый подросток. Шериф Никсон — грузный мужчина, виски которого уже тронула седина, лицо его было испещрено неглубокими морщинами, а глаза-бусинки бегали от Сары к стоящей на столе запеченной утке. Крякнув от нетерпения, мужчина подтолкнул сына к столу и сам занял место по правую руку от Сары. Девушка обворожительно улыбнулась, повернувшись к долговязому подростку, и протянула ему руку в знак приветствия.       — Привет, меня зовут Сара. — Парень с округлившимися от страха глазами пожал предложенную ему руку и потупил взгляд.       — Дерек. — Тихо пискнул мальчишка.       — Рада встрече с вами, шериф. — Мгновенно потеряв интерес к пацану, Сара переключилась на его отца. Ее глаза блеснули лукавством. — Надеюсь, и все прочие наши встречи будут происходить в столь же неформальной обстановке.       Бабушка, которая единственная смогла уловить иронию в ее словах, начала суетиться рядом с шерифом, стараясь отвлечь его внимание от внучки. А шериф, которого уже обуяли запахи яств, тут же забыл о существовании Сары. Ужин проходил в неловком молчании, гости присматривались к Саре, а Сара лениво ковырялась вилкой в своей тарелке, размышляя, как ей в этом захолустье пополнять свои запасы такой необходимой для жизни наркоты. Наверняка в школе есть отличники, которые стимулируют свой мозг спидами — неплохой вариант, но много с них не возьмешь. Другой вариант — выйти на местных наркодилеров, но вся загвоздка была в том, что Сара никого в этом городе не знала, кроме, конечно, Дерека Никсона, но вряд ли сын шерифа согласиться помочь ей сторчаться окончательно.       Желание выбраться из дома, насквозь пропитанного запахом лаванды, росло в геометрической прогрессии, пока Сара нервно барабанила пальцами по столешнице, укрытой кружевной скатертью. Она в аду. Она, мать его, абсолютно точно в гребаном аду, где все хотят убить ее своей неторопливостью и этими слащавыми улыбками. Один только Никсон-младший не разделяет радости бабули О’Нил и своего отца по поводу это до крайности нелепой встречи. Сколько может длиться один ужин? Чертову вечность?! И какого дьявола они все молчат, будто воды в рот набрали?       — Дерек, может, покажешь мне город? — Выпалила Сара, брезгливо отодвинув от себя нетронутый ужин. — Не хотелось бы завтра оказаться в другой части города вместо школы.       — Отличная идея! — Воскликнул шериф, в то время как бабуля подозрительно сощурилась, рассматривая Сару из-под толстых линз своих очков. — Давай, сынок, прояви немного гостеприимства.       — Ладно. — Дерек встал из-за стола, всем своим видом показывая, что эта идея ему совершенно не по душе.       — Сейчас я только захвачу куртку! — Расплывшись в притворной улыбке и мысленно назвав себя идиоткой, Сара бросилась на второй этаж. Конечно, ей нужна была далеко не куртка, а то, что поможет сделать этот вечер не таким мрачным и тоскливым.       Спрятав мастерски скрученный косяк и зажигалку в ботинке, Сара нацепила себя кожаную куртку, которая была ей велика на пару размеров, и спустилась на первый этаж, где у входной двери ее уже ждал мрачный мальчишка. В своей голове она лихорадочно перебирала варианты того, как избавиться от нежелательной компании, и решила, что просто скажет ему валить домой к своим комиксам или порнухе, или чем он там увлекается.       Прохладный ночной воздух прогнал из легких этот тошнотворный лавандовый запах. Людей на улице почти не было — только редкие прохожие, спешащие скрыться в своих домах. В Нью-Йорке в это время жизнь только начиналась, а в этом унылом городишке все уже готовились ко сну.       — У вас тут вообще кто-нибудь веселится? — Сара покосилась на парнишку, который, спрятав руки в карманы джинсовой куртки, сверлил своим угрюмым взглядом тротуар.       — Ну, в школе иногда бывают танцы, и раз в неделю в автокинотеатре показывают кино. Правда, в основном черно-белое.       — Мрак. — Выдохнула Сара, заприметив прямо по курсу давно опустевший парк. — Ладно, спасибо за прогулку, дальше я сама. Пока.       Махнув на прощание рукой, Сара поспешила перейти дорогу и скрыться в густой растительности, чтобы, наконец, раскурить такой желанный косяк, который жег ее щиколотку всю дорогу от дома бабули, но Никсон-младший задержал ее, ухватив за предплечье.       — Я бы не советовал тебе гулять одной в такое время.       — А я разве просила твоего совета? — Стряхнув с себя его руку, Сара снова взяла курс на парк, однако Никсон отказался оставлять ее одну. Настоящий, мать его, рыцарь. — Я серьезно, Дерек, иди домой.       — Отец меня на ремни порежет, если я оставлю тебя одну.       Саре оставалось только закатить глаза и до хруста челюсти сжать зубы. Она поняла, что не сможет вытащить эту занозу из своей задницы, которую, кстати, сама и загнала под кожу, поэтому решила просто подождать, когда Дереку станет не по себе в ее обществе. Ведь иначе и быть не могло. Сара О’Нил была просто несовместима с такими людьми, как Дерек, чьи отцы служили в полиции, и которые, наверняка, мечтали пойти по их стопам.       Усевшись на первую попавшуюся лавочку под мигающим фонарем, Сара достала из ботинка косяк и, зажав его между губами, чиркнула зажигалкой. Она видела испуганный взгляд мальчишки, направленный на нее, когда делала первую за день затяжку и задерживала дыхание, и мысленно посмеивалась над ним. Да, малыш явно не этого ожидал от прогулки.       — Что ты творишь?! — Зашептал Дерек, не сводя глаз с тлеющего косяка. — Если мой отец узнает…       — Плевать мне на твоего отца. — На выдохе произнесла Сара, пуская дурманящий дым прямо в его побелевшее от испуга лицо. Она не смогла не засмеяться, когда парень начал активно размахивать руками, отгоняя от себя облака дыма. — Он не узнает, если ты не будешь болтать.       Еще одна затяжка. Вместе с дымом в организм Сары попадало спокойствие, которого ей так не хватало весь этот чертов день. Откинувшись на спинку лавочки, девушка запрокинула голову и уставилась на мерцающий в темноте фонарь, забыв о существовании сына полицейского, который ни на секунду не сводил с нее глаз. Она была уверена, что об этом его маленьком приключении его отец-полицейский не узнает, ведь не хочет же малыш Никсон сгорать от стыда, писая в баночку, чтобы его проверили на наркоту вместе с Сарой.       — А твои родители знают? — Дерек осторожно присел рядом.       — А ты думаешь, почему меня сюда сослали? — Ухмыльнулась Сара, протягивая ему наполовину приконченный косяк. — Хочешь?       — Что?! Нет!       — Ладно. — Пожав плечами, она сделала очередную затяжку. — Мне же больше достанется.       Мир стал уже не таким омерзительным, как несколько минут назад — темнота отступила, позволяя Саре увидеть все в совершенно другом свете, она, словно завороженная, вглядывалась в желтеющие листья, которые казались по-настоящему золотыми в мигающем свете фонаря. Она забыла о том, что рядом с ней находилось человеческое существо, которое во все глаза смотрело на нее, как на диковинного зверька, запертого в клетке в зоопарке. Сара даже не заметила, как Никсон, продрогший до костей, наспех попрощавшись с ней, отправился восвояси, чтобы переварить то, что увидел тем вечером. Да, Сара знала, что ее появление в таком маленьком городе не останется незамеченным, но не подозревала, что произведет неизгладимое впечатление на сына шефа местной полиции, сделав его по сути соучастником в своем преступлении.              Она не знала, сколько времени провела в полном одиночестве, сидя на лавочке посреди темного парка, но когда было принято решение возвращаться домой, на улице уже царила кромешная темнота. Шагая по узкой улице, Сара пинала носками ботинок опавшие листья и думала, как было бы здорово сейчас оказаться в одном из баров на Манхэттене и выпить какой-нибудь коктейль. Но, увы и ах, она находилась непростительно далеко от своей привычной жизни и пока не видела способов к ней вернуться.       Даже не потрудившись закрыть дверь как можно тише, Сара поплелась на второй этаж, чтобы просто лечь в постель и поскорее уснуть. Не то чтобы ей не терпелось проснуться уже завтра, но и сегодня растягивать смысла уже не было. В предвкушении мягкой и теплой постели, Сара достигла вершины лестницы, где ее уже ждала бабушка со сложенными на груди руками и грозным, как она сама наверняка думала, выражением лица. Женщина, которая, по сути, была божьим одуванчиком, пыталась выглядеть внушительной и способной на гнев. Не удержавшись, Сара тихо захихикала.       — Где ты была?! — Слишком мягко для злящегося человека спросила бабушка, нервно поправляя свои сползшие на кончик носа очки.       — В парке. — Невозмутимая Сара прошла мимо женщины и направилась в свою комнату, надеясь, что ей позволят остаться одной, но у бабули были свои планы — она засеменила за внучкой, не отставая ни на шаг.       — И ты думаешь, что я не вижу твоих огромных зрачков?!       — Бабуль, на тебе очки, я отлично знаю, что ты все видишь. — Сара упала спиной на кровать, раскинув руки.       — Я звоню твоей матери!       — Конечно, позвони. А кому позвонишь, когда она тебе не ответит?       — Сара, ты же была с сыном полицейского! Боже, о чем ты только думала? — Схватившись за сердце, запричитала бабушка.       — Я предлагала ему пойти домой, но он отказался.       — Отдавай мне все, что у тебя есть! Сейчас же!       — Тоже хочешь оттянуться? — Снова захихикала девушка. — Даже если ты обыщешь завтра мою комнату и отберешь всю мою наркоту, я просто куплю новую. Расслабься, ба, и оставь меня в покое.       Сара ненавидела чужие правила, предпочитая устанавливать свои. Мать отправила ее к бабушке, которая так крепко держалась за прошлое и так сильно беспокоилась о своей репутации, что просто не могла противостоять монстру, который жил внутри ее внучки. Эта женщина была слишком мягкой, слишком податливой и слишком ведомой, чтобы справиться с хаосом, который привезла с собой Сара. Наверное, бабушке было больно смотреть, как единственная внучка собственноручно гробит свою жизнь, но Саре было плевать. Она просто ничего не чувствовала.