Тень нестабильности

Ночь выдалась лунной, и дорога, ведущая к блокпосту, хорошо просматривалась даже без специального оборудования. А если учесть, что шлемы штурмовиков в обязательном порядке оснащались приборами ночного видения, повстанцы могли с тем же успехом планировать атаку и днем. Впрочем, просчетом со стороны противника сержант Ольвер Кеннет это не считал: да, атакующих будет видно, как на ладони... но только когда те выйдут из леса, окружавшего территорию базы со всех сторон. А до тех пор хорошее освещение играет террористам на руку. Спроси кто сержанта, как он оценивает готовность базы к атаке, и ответ вышел бы... не самым приятным. "Зеленка не вырублена: подкрадывайся - не хочу, - угрюмо размышлял Кеннет, облизывая пересохшие губы и крепче сжимая в руках винтовку, - дроидов-разведчиков - две штуки на всю базу, и то один на ремонте... турели на металлолом годятся, а личного состава - сорок пять человек, с подкреплениями вместе..." - дальше в своих мыслях штурмовик перешел на ломаный хаттский, периодически разбавляя его фразой-другой на Всеобщем. За его спиной негромко переговаривались солдаты: - Похоже, повстанцы решили, что нахрен им наша база не сдалась. А мы тут, понимаешь, в состоянии полной боевой готовности... - Вот иди и скажи это коменданту. А еще лучше - сибовцам, это ведь они нам напророчили. - Вот ты правильно сказал - напророчили... как гадалки с базара: то враги нам как снег на голову валятся, то наоборот - нападение пообещали, поставили всех на уши, а потом - отбой тревоги... Даже искаженные вокодерами, голоса звучали нервно, с наигранной беззаботностью: всерьез на ложную тревогу никто не рассчитывал. Напротив, с каждым часом угроза атаки становилась все более осязаемой, близкой... и подобная болтовня только сильнее нагнетала обстановку. - Отставить разговоры! - рявкнул Кеннет, резко оборачиваясь к болтунам. - Следить за периметром, если не хотите полететь домой на труповозке! В недовольные шепотки, последовавшие за этим, он вслушиваться не стал. Пусть себе солдаты бормочут, что хотят - главное, чтоб были настороже. На какую-то долю секунды сержанту показалось, что за деревьями мелькнуло размытое движение. Но еще миг - и наваждение пропало. Только ветер, казалось, стал завывать чуть громче... и еще громче... и ниже... - Твою ж мать... - пробормотал Кеннет, наблюдая, как из-за поворота дороги выныривает скиммер. Транспортник несся на огромной скорости, и снижать ее водитель явно не собирался. "Если там вообще есть водитель... а не автопилот и куча взрывчатки..." - холодея, подумал штурмовик. Повстанцы уже использовали такую тактику раньше, но Кеннету ни разу не доводилось видеть ее воочию... и, как он надеялся, никогда не доведется. "Мог бы уже привыкнуть, что на этой хаттовой планете дела всегда идут настолько погано, насколько это вообще возможно". С языка едва не сорвался приказ открыть огонь, но в последний момент у сержанта будто переключатель в голове щелкнул: это не поможет. Единственное, что они могли сделать... - В сторону! - что было сил заорал он, надрывая связки. - Оставить позиции! Все, что последовало за этим, пронеслось в сознании Кеннета безумным калейдоскопом: рев двигателя, сигнал тревоги, бесполезный, безнадежно запоздавший залп турелей... грохот взрыва, обжегшего спину даже сквозь крепкую броню. Перед глазами мелькали то вспышки света, то какие-то элементы пейзажа; периодически обзор и вовсе застилала непроглядная темнота. Сержант не знал, сколько времени прошло, прежде чем он снова начал осознавать происходящее. Подняться на ноги (Кеннет и не помнил, как оказался распростертым на земле, на порядочном удалении от блокпоста) штурмовику удалось с некоторым трудом: тело, казалось, отказывалось ему подчиняться, норовя даже не остаться на земле, а врасти в нее. Звуки доносились до него, как сквозь толщу воды: размытые, приглушенные и далекие. Но оттого не более приятные. - Вот дерьмо... - выдохнул сержант, оглядевшись по сторонам. Хотел бы и больше сказать, да только горло перехватило: от ужаса и изумления одновременно. Блокпоста попросту... не было: турели, заграждения - все, что не уничтожил взрыв, сейчас обстреливали со стороны леса из ракетниц. От ворот, ведущих на территорию базы, осталась лишь воронка и искореженный, обугленный металл по ее краям. От одной только мысли о том, что случилось с бойцами, находившимися поблизости, желудок скручивало в тугой узел. Тяжело, прерывисто дыша, Кеннет дрожащими пальцами попытался набрать частоту своего отряда. Надеяться, что хоть кто-то остался в живых, было глупо... но не проверить он не мог. "Ну давай же! Давай..." - с губ срывалось чуть слышное бормотание, тогда как сержанту хотелось бы орать благим... вернее, просто матом. Комлинк, вмонтированный в бронированную перчатку, наотрез отказывался реагировать на вводимые команды - похоже, где-то поблизости работала глушилка. "Подготовились, твари... хорошо подготовились, чтоб их..." Подступающую панику сдерживала только солдатская выучка и немалый опыт боевых действий. И он же подсказывал: это конец. Кеннет оказался отрезан от товарищей, остался один на территории, занятой противником... "Нельзя стоять на месте, - вспышкой промелькнула мысль. - Нужно пробраться к своим..." Но Кеннет успел сделать лишь пару шагов, когда позади него появилась - будто соткалась из густых теней - человеческая фигура. Краем глаза штурмовик успел уловить размытое движение и матовый блеск виброклинка - и в ту же секунду основание шеи пронзила резкая боль; вкус крови растекся во рту. Вокруг рукояти пистолета сомкнулись уже мертвые, стремительно холодеющие пальцы. * * * Ночное небо пятнали клубы черного дыма. Высоко над базой полыхало зарево пожара, подсвечивая небосклон ярко-рыжими отблесками. Воздух, совсем недавно чистый и свежий, сейчас был тяжелым от смрада гари и раскаленной плазмы. Казалось, зловонный дым наполнял грудь при каждом неосторожно-глубоком вдохе, заставляя людей сгибаться в приступах кашля и крепче прижимать к лицам плотные повязки. Сельвин устало смахнул ладонью пот, застилавший глаза. Вслед за рукой по коже протянулась бурая полоса - грязь, копоть и кровь толстым слоем покрывали лицо мужчины. Жесткая усмешка пробежала по его губам, когда воздух прорезал очередной крик, полный боли и отчаяния. Сегодня подобные звуки ласкали слух лучше красивейшей мелодии... если не задумываться о том, что не только оккупанты этой ночью останутся лежать на выжженной земле, захлебываясь кровью. Но Сельвин давно привык, что любую победу приходится оплачивать жизнями своих бойцов. Сегодня они разгромили врага - а значит, его люди погибли не напрасно. Казалось бы, все было разыграно как по нотам, от первой до последней минуты боя. Бросив все силы на отражение лобовой атаки, имперцы совершенно позабыли о том, что стены их базы отнюдь не неприступны. А когда опомнились, было уже поздно: изрядно потрепанный взвод взяли в кольцо, методично поливая огнем со всех сторон. Под конец сражение превратилось в настоящую бойню. И все же победа далась тяжело. Слишком тяжело... Сельвин никогда не был склонен недооценивать противника: подготовка имперских военных внушала уважение, и глупо было бы не считаться с этим. Но принц планировал атаку, исходя из недавно полученных разведданных - и по ним выходило, что сопротивление должно было быть намного слабее. Эта мысль мгновенно отрезвила повстанца. Кровь по-прежнему бурлила в венах обжигающим потоком, однако вдоль позвоночника пробежал мерзкий холодок. "Нас ждали. Усилили гарнизон в последний момент. Кто-то слил информацию врагу... либо мои сведения с самого начала были неверны". Остатки недавней эйфории схлынули без следа. Ее место окончательно заняла чудовищная усталость, навалившаяся на плечи не хуже каменной плиты. Очередной предатель. Похоже, это бедствие медленно, но верно приобретает системный характер. Скольких же еще придется казнить за эту войну? И кто на этот раз посчитал свою шкуру более ценной, чем жизни товарищей? "Не место и не время, - одернул себя Сельвин. - Насчет изменников я поговорю с Бернардом - это его работа, в конце концов. А сейчас пора заканчивать свою". - Хороший бой, - раздался у него за спиной хриплый бас. - Давно пора было взять этих тварей за горло, ваше высочество! - То ли еще будет, Имар, - Сельвин хищно оскалился, оборачиваясь к говорившему и крепко пожимая ему руку. - Имперцев у нас много развелось, надолго хватит! "Главное, чтобы хватило нас", - куда мрачнее добавил он про себя. Имар Релат, командир штурмовой группы, раскатисто рассмеялся. В такт его хохоту загромыхал объемистый вещмешок, доверху набитый трофейным оружием. - Да уж, в ближайшее время мы точно не заскучаем! Кстати, ты не обратишься к бойцам с речью? По-моему, сейчас самое время. - Позже, - отрезал Сельвин, мигом посерьезнев. - Когда мы доберемся до лагеря. А сейчас подготовь своих людей к отступлению: мы уходим, как только подрывники установят взрывчатку. Релат промолчал, однако улыбка исчезла с его лица, а густые брови сердито сошлись на переносице. Перспектива скорого отступления его явно не обрадовала, и принц прекрасно знал, почему: при всех своих многочисленных достоинствах, Имар был завзятым мародером - а сейчас у него вероломно отбирали возможность поживиться. - Есть возражения? - холодно осведомился Сельвин. - Говори. Повстанец беззвучно подвигал губами, не то пытаясь определиться с ответом, не то проглатывая крепкие ругательства. Судя по тому, как играли желваки на его лице, второй вариант был недалек от истины. - Я подумал, что пара-тройка лишних стволов нам не помешает, - произнес он наконец. - Да и кредиты тоже пригодятся. Так что половина моего отряда сейчас... - Растаскивает все, что плохо лежит? Как последние бандиты из заводских кварталов? - прорычал принц, нависая над подчиненным. В его темно-карих, почти черных глазах отразились отблески пламени. - Имперцы наверняка уже выслали подкрепления, а ты посылаешь бойцов мародерствовать?! "Жадный глупец. Но командир, каких мало... сейчас я не могу позволить себе разбрасываться подобными кадрами". Релат открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Сельвин предупреждающе вскинул руку: в гарнитуре комлинка раздалось шипение статики, а секундой позже - голос старшего сапера: - Задание выполнено, господин. Взрывчатка заложена в командном центре, оружейной комнате и казармах. Какие будут приказания? - Отличная работа, Юрген, - из голоса принца мгновенно исчез даже намек на гнев - теперь он звучал тепло, с одобрением. - Возвращайтесь со своей группой к точке сбора. Конец связи. В какой-то момент могло показаться, что буря миновала. Но когда Сельвин снова обратился к Релату, от его недавнего благодушия не осталось и следа: - Надеюсь, со слухом у тебя все в порядке, Имар. Если через три минуты твоих бойцов не окажется на месте... - Они исполняли приказ, Сельвин. Ты не можешь... - А им ничего и не будет. Вся вина за задержку ляжет на командира. Ясно? Повстанец мрачно кивнул, зло скрипнув зубами: - Так точно, ваше высочество. - Тогда вы свободны, коммандер Релат. "Надо будет сказать Бернарду, чтобы прислал кого-нибудь из своих соглядатаев к нему в отряд, - отметил Сельвин, провожая Имара хмурым взглядом. - Релат уже не в первый раз скалит зубы... как бы он однажды не попытался укусить хозяйскую руку". Мужчина поморщился и осторожно дотронулся до предплечья: будто в ответ на его мысли начала ныть левая рука, задетая взрывом осколочной гранаты. До сих пор боль удавалось заглушить с помощью ударной дозы анестетиков, однако сейчас их действие понемногу сходило на нет. "Главное - не делать перевязку при Сиене, когда вернусь домой. Она ведь впечатлительная: испугается еще, переживать будет..." С некоторым усилием Сельвин заставил себя отогнать посторонние мысли: не время сейчас думать о женщине. Ее место - дома. На поле боя он не имеет права даже вспоминать о ней.