Тень нестабильности

Исанн застыла в кресле, не сводя взгляда с двери, за которой скрылась наемница. Невесть с чего вздрогнула. Протянув ладонь к инфопланшету, сжала похолодевшие пальцы на его корпусе. "Не может быть". Кровь прилила к вискам, бешено пульсируя. Гул в ушах нарастал с каждой секундой, заглушая все остальные звуки. Девушка подняла планшет на уровень глаз и невидяще уставилась на изображение Райта. Пробежалась взглядом по строчкам его неправдоподобной биографии. "Сколько ты собираешься за него предложить? Этот тип, похоже, много проблем может доставить... да нет, он... точно он". - Не может быть, - вымолвила Исанн непослушными губами. Собственный голос показался ей ужасно хриплым, почти чужим. "Еще как может. И я догадывалась, что он собой представляет, уже давно. Но не верила. Не хотела. Вот теперь получила подтверждение... не просто террорист - главарь... враг. Враг". Но с экрана на нее смотрел не какой-то абстрактный повстанец. Не преступник, который не заслуживал права на жизнь, а Райт был запечатлен на голоизображении. Ее Райт - самоуверенный, до фанатизма преданный своим глупым, наивным идеям... заботливый, нежный... родной. В груди поселилась тяжесть, какая бывает при сильных перегрузках - ни вдохнуть, ни выдохнуть. Невыносимо щипало глаза, но ни одной слезинки не скользнуло по мертвенно-бледной щеке. А в душе пожаром разгоралась... даже не ярость. Бешенство. Тлевшее еще с того момента, когда наемница завела этот трижды проклятый разговор, но не находившее выхода, оно огнем прокатилось по венам, заполнило собой разум, мгновенно вытеснив все мысли. Исанн уже с трудом отдавала себе отчет в собственных действиях. Дрожащей рукой взяв со стола стакан, наполненный водой, девушка так и не поднесла его к пересохшим губам. Мимолетный взгляд, брошенный на досье, стал для нее последней каплей: злость, отчаяние и мучительное осознание собственного бессилия достигли апогея. Из горла вырвался сдавленный, почти нечеловеческий крик. Исанн уже не замечала, что ее пальцы побелели от слишком сильной хватки, не обратила никакого внимания на жалобный хруст стекла... только стряхнула с ладоней окровавленные осколки. Планшет с грохотом врезался в стену, оставив на ней неглубокую вмятину. О том, что произошло после этого, разведчица могла лишь догадываться: в памяти остались обрывочные, неясные образы. Может, оно и к лучшему: безобразная истерика - отнюдь не то, что хотелось бы запомнить во всех подробностях. Спустя какое-то время девушка обнаружила, что лежит на кровати лицом вниз, комкая в руках простыню. Подушка была мокрой от слез. Окончательно рассудок прояснила резкая боль: в ладонь будто засадили с десяток игл, да так там и оставили. "Могло быть гораздо хуже, - равнодушно отметила разведчица, осмотрев все еще кровоточащую ладонь. - Несколько неглубоких порезов, вот и все. Надо будет спуститься к администратору за аптечкой... если она у него есть, конечно". Исанн ожидала, что такой взрыв эмоций истощит ее, как морально, так и физически - но, как ни странно, усталости она не ощущала. Напротив, энергия переполняла ее - замешанная на душевной боли и злости, она не давала ни успокоиться, ни расслабиться. Девушка чувствовала, что должна сделать хоть что-то - иначе попросту сорвется снова. Благо, неотложных занятий хватало: обработать рану, привести в порядок комнату, а потом... А потом она решит, что делать дальше. Когда успокоится окончательно. Почему-то от этой мысли вновь захотелось что-нибудь разбить. Желательно, о дурную голову одного аборигена. Очевидно, от спокойствия Исанн была еще очень далека. * * * Исанн, не отрываясь, смотрела на письмо, пришедшее ей несколько минут назад. Она уже знала наизусть каждую его строчку, каждую деталь трех досье, приложенных к нему. И все равно не могла до конца поверить в увиденное. Все оказалось еще хуже, чем разведчица думала сначала - хотя в другое время она сочла бы новости более чем приятными. "Тот, кто спонсирует восстание - завербован, - Исанн размышляла отстраненно, так, будто это больше ее не касалось. - Лаар может предоставить много полезной информации, не говоря уже о других возможностях... один приказ отца - и работорговец полностью обрубит повстанцам финансирование, а до тех пор будет планомерно сокращать его. Возможно, есть смысл использовать наемников Лаара для диверсионной деятельности и шпионажа..." Исанн до боли впилась ногтями в ладони, раздирая еще свежие порезы. Попытка отвлечься с треском провалилась: эти размышления казались ей пустыми, лишенными смысла. С ясностью и спокойствием, удивившими ее саму, разведчица поняла, что задание не волнует ее так, как прежде. Оно могло немного подождать... в отличие от другой ее проблемы. Девушка уже видеть не могла досье Сельвина Вельна - однако вновь и вновь вчитывалась в него, не то в отчаянной надежде понять, что ошиблась, не то в столь же безнадежном стремлении увидеть, наконец, врага в любимом человеке. С голоизображения на Исанн до боли знакомыми глазами смотрел шестнадцатилетний мальчишка. Мертвый мальчишка, если верить досье - погибший вместе со своими отцом и матерью в тот же год, когда Империя сменила Республику. "Отец Райта... нет, все-таки Сельвина, сфальсифицировал ту катастрофу, чтобы избежать смерти. Все эти годы он взращивал в сыне ненависть и жажду мести, превращая его в оружие против Империи. В орудие, с помощью которого он надеется прийти к власти",- думала разведчица с холодной яростью. Она понимала этого человека - но это нисколько не мешало ей заочно его ненавидеть. Девушка крепко обхватила себя руками, будто бы этот жест мог помочь ей успокоиться. "Райта лишили всего, что у него было, уничтожили большую часть его семьи - и все это по желанию Императора и приказу моего отца. Что станет с его любовью, если он узнает, кто я такая? Райт просто... - Исанн все еще было трудно называть любимого его настоящим именем, - убьет меня. А я... я должна убить его. Должна. А смогу?" Впервые в жизни Исанн Айсард не могла ответить на этот вопрос. И очень сомневалась, что сможет ответить на него, когда придет время. * * * Дорога домой оказалась немногим менее тяжелой, чем вчерашняя битва: усталость, сильный жар и сонливость, вызванная анестетиками, мешали Сельвину сконцентрироваться на управлении спидером. А ближе к концу дороги боль в руке вновь стала ощутимой, усиливаясь с каждой минутой. По-хорошему, ему следовало остаться в убежище этой ночью. Но желание увидеть Сиену было просто непреодолимым - к тому же Сельвин не знал, как скоро он сможет сделать это снова. Наконец добравшись до дома, рутанец не спешил выходить из машины: откинувшись на спинку кресла, он устало прикрыл глаза, собираясь с силами. Слабость, разливавшаяся по телу, была просто кошмарной, не говоря уже о боли в опухшем, гноящемся предплечье. Сельвин пережил немало битв и перенес бесчисленное множество ранений - но опыт не заставлял поврежденную плоть болеть хоть сколь-нибудь слабее. Из спидера он вышел, заметно пошатываясь - со стороны могло показаться, что мужчина в стельку пьян. С каждым шагом голова кружилась все сильнее, и все труднее становилось сдерживать тошноту. Сельвину оставалось лишь надеяться, что его невеста (а именно так он привык мысленно называть Сиену) уже спит. Сейчас у него не было сил выслушивать ее причитания и упреки. А уж если девушка еще и рану увидит... Свет, горевший в окне гостиной, поставил на этих надеждах жирный крест. Что ж, мысль о суетящейся и воркующей вокруг него красавице тоже казалась принцу вполне привлекательной. Может быть, так даже лучше. Холл встретил его тишиной и блаженной прохладой, приятно холодящей разгоряченное лицо. Казалось, даже дурнота немного отступила. Лунный свет проникал в узкие окна, выхватывая из полумрака старинную мебель и причудливую резьбу на деревянных стенных панелях. Сельвин не успел сделать и пары шагов, как заметил женскую фигурку, стремительно несущуюся к нему из коридора. В белоснежной ночной сорочке, простоволосая, босая и бледная, Сиена походила на привидение. - Где тебя так долго носило?! - воскликнула она вместо приветствия. Ее огромные глаза пылали праведным гневом. Сельвин поморщился, хватаясь за голову, которую будто дробили на части. - Солнышко, - простонал он, - давай ты завтра ругаться будешь? У меня спидер в дороге сломался, я с ним черт знает сколько времени провозился, устал, как собака... - Ах, спидер у него сломался... - проговорила девушка угрожающе-тихо. - Ах, устал он... Сельвин едва успел заметить размытое движение руки, как щеку обожгло болью, эхом отдавшейся в висках. К подбородку побежала тонкая струйка крови: длинные ухоженные ногти оставили на коже неглубокие, но крайне неприятные царапины. - Это - за вранье! Это, - Сиена вновь занесла руку, - за то, что шляешься невесть где! - от второго удара мужчина почти успел увернуться, и вместо щеки пострадала челюсть. "Да что с ней такое?" - ошарашено подумал он. Встреча вышла несколько не такой, как представлялось. - Идиот! Скотина! Сволочь! Ты хоть знаешь, как я волновалась?! Ты хоть понимаешь, что тебя там убить могли?! Ты вообще обо мне не думаешь, да?! - Тихо! - рявкнул Сельвин, не столько разозленный, сколько слишком измученный, чтобы терпеть женские истерики. Сиена, возмущенная до глубины души, подошла на шаг ближе и замахнулась в третий раз. Подгадав момент, рутанец схватил девушку за запястье и рывком притянул к себе, мягко, но решительно пресекая попытки к сопротивлению. - Тихо ты, - повторил он уже спокойнее. - Так же и убить можно, ты что делаешь? Несмотря на то, что у него едва хватало сил, чтобы держаться на ногах, Сельвин крепко обнял любимую за плечи и поцеловал в макушку. Сиена наконец перестала вырываться: обвила руками торс мужчины и, уткнувшись лбом ему в плечо, всхлипнула: - По ГолоСети такое показывали... террористы, карательные отряды... а тебя дома нет. Я... я очень испугалась, Райт. Не смей, - она вновь повысила голос и заглянула ему в глаза, - больше оставлять меня одну надолго! Не смей, слышишь?! - Не плачь... ну, солнышко, хватит... все хорошо, видишь? Я здесь, с тобой... - шептал Сельвин, поглаживая девушку по вздрагивающим плечам. - Будешь устраивать такие скандалы - отключу ГолоСеть к чертям, чтоб всякие пропагандисты тебя не пугали... успокойся, пожалуйста. Он и сам часто дышал, едва не теряя сознание от боли и слабости. - Я сейчас к тебе вернусь: зайду в душ, помоюсь с дороги... - пообещал Сельвин, отстраняясь. - Ты подожди меня в гостиной, хорошо? Сиена судорожно кивнула, разжимая руки. Оглянувшись на полпути, мужчина заметил, что она не двинулась с места - так и застыла посреди холла, словно изваяние, зябко обхватив себя руками. * * * Когда Сельвин, наскоро обработав и перевязав рану, зашел в гостиную, его взгляду открылась идиллическая картина: Сиена, свернувшись клубком, спала на диване, трогательно подложив руки под голову. На столике перед голопроектором стояла початая бутылка бренди - очевидно, катализатор сегодняшней истерики. Комната плыла перед глазами, а ноги подкашивались - но Сельвин все равно подошел к девушке и присел рядом с ней. Нежно погладил по голове, одновременно любуясь. "Какая же она все-таки красивая. Когда спит. Когда злится. Когда улыбается. Всегда. Мое чудо. Взбалмошное, наглое... любимое". Осторожно проведя ладонью по ее талии и бедру, рутанец тихо вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Как ему удалось добраться до спальни на втором этаже, он и сам не понимал. Рухнув на постель, не раздеваясь, мужчина забылся беспокойным сном. * * * Исанн проснулась в совершенно ином состоянии, нежели вечером. Спокойная, собранная - что удивило даже ее саму. Хотя нет, не спокойная. Ее спокойствие - видимость, иллюзия, внушаемая самой себе. Тонкая ниточка, которая лопнет сразу же, как только разведчица сделает то, что должна сделать. Сельвин Вельн был по-настоящему опасен. Опасен для ее задания. Опасен для ее рассудка. И потому он должен умереть сейчас - пока у нее есть возможность убить его. Пока у нее есть силы и решимость сделать это. Упрямо сжав губы, Исанн выскользнула из гостиной. Тенью пронеслась по коридорам и лестницам, остановившись лишь у двери их спальни. "Нет. Не "нашей" - его. Моя затянувшаяся глупость предоставила мне уникальную возможность убить опаснейшего террориста на Рутане. Не прилагая никаких усилий. Просто ввести яд в вену..." Спящему человеку. Который любит ее. Который доверяет ей. Что ж, такова жизнь. Тонкие пальцы легли на дверную ручку. Девушка чуть помедлила, прежде чем войти, почти сознательно оттягивая страшный момент. Тишину, царящую в комнате, нарушало лишь сбивчивое дыхание. Сельвин распростерся на неразобранной, смятой постели. Его голова беспокойно металась по подушке, широкие плечи подрагивали. Стараясь не смотреть на него, Исанн подошла к туалетному столику. Покопавшись в одной из косметичек, достала одноразовый шприц и ампулу с сильнодействующим ядом. "Он все равно погибнет. Это, по крайней мере, убьет его мгновенно и безболезненно. Не будет ни пыток, ни долгой агонии... так будет лучше для него". Девушка присела на постель. Провела дрожащей рукой по волосам мужчины, откидывая отросшие пряди от шеи. Не удержавшись, погладила его по щеке, на которой все еще виднелись следы от ее пощечин. "Я не люблю его. Это не чувство - блажь девчонки, которой захотелось побыть любимой. Побыла. Приятно. Но все когда-нибудь кончается". Игла приблизилась ко вздувшейся вене еще на несколько миллиметров. Челюсть болезненно свело, а глаза будто жгло огнем. С губ мужчины сорвался слабый, наполненный болью стон, от которого у Исанн болезненно сжалось сердце - хотя, казалось бы, дальше некуда. Вдруг Сельвин содрогнулся всем телом, чуть было не напоровшись на иглу самостоятельно - и девушка в ужасе, сама не отдавая себе в этом отчет, отдернула руку. "Не могу, - наконец призналась она себе. - Будь что будет, но я не могу. Ему очень плохо - может, сам умрет". От этой мысли внутри все перевернулось. К сведенному спазмом горлу подкатил ком. "Я ему умру!" - непоследовательная, нелогичная мысль немедленно воплотилась в действие: метнувшись все к тому же столику, Исанн вернула ампулу с ядом на место, сменила шприц и выудила другую косметичку - в которую перекочевала половина полевой аптечки. Осторожно, боясь разбудить, девушка сняла с Сельвина рубашку. Размотала бинты, которыми было перехвачено предплечье. Увиденное заставило ее судорожно втянуть воздух через сжатые зубы. "Эти туземцы вообще имеют представление о медицине?!" Раны выглядели отвратительно: порезы и ожоги, оставленные, судя по всему, взрывом осколочной гранаты, гноились; кожа вокруг них вздулась и приобрела нездоровый красновато-розовый оттенок, а теплом, которое шло от поврежденного предплечья, можно было греть озябшие ладони. "Дурень. Идиот. Скотина. Что ж ты с собой делаешь... совсем обо мне не заботишься". Премудрости полевой медицины в головы курсантов-оперативников вбивали крепко и, можно сказать, безжалостно. И за это Исанн была сейчас очень благодарна инструкторам Академии. * * * Часом позже Исанн сидела около своего пациента - уставшая, сонная, но очень довольная результатом: жар спал, дыхание выровнялось, да и рана стала выглядеть заметно лучше. Перевязав предплечье мужчины свежими бинтами, найденными в громоздкой аптечке в ванной, девушка поспешно спрятала медикаменты обратно в косметичку. За окном уже занимался рассвет. Сладко потягиваясь, разведчица примостилась на постели рядом с рутанцем. Прижалась к нему всем телом, крепко обняв. - Что ты со мной сделал? - прошептала она, водя пальцем по его груди. - Сволочь. Скотина. Шаак упрямый... Исанн не знала, что будет делать дальше. Как будет выкручиваться... как оградит Сельвина от его собственной дури. Одно девушка знала точно: этот мужчина принадлежит ей. Она никому не позволит отнять его - ни повстанцам, ни Империи, ни отцу.