Time for

Кавендиш никак не мог найти себе места. Ему нельзя было ничем себя выдавать, нельзя было делать ничего подозрительного. В голове постоянно крутились мысли о том, что что-то может пойти не так — и у этих мыслей имелись все основания. Особенно, когда живое воплощение Закона Мерфи постоянно находится где-то поблизости. Если что-то пойдет не так, то придется возвращаться и пробовать снова. Кавендиш содрогался при мысли, что ему придется прыгать по этому кругу, словно в каком-то шоу, слушать одни и те же фразы до тех пор, пока он уже не будет знать их наизусть. Все это пугало, приводило в отчаяние, а потом Кавендиш уже смирился со всеми теми ужасами, которые еще даже не успели произойти. Было сложно беззаботно общаться и спорить с Дакотой, когда в голове такая суматоха, но обстоятельства в этот раз были на стороне Кавендиша, и он просто сослался на усталость. Тем более, это было правдой. Все праздновали «День выходного дня», поэтому во многих учреждениях города был, как ни удивительно, выходной. Выходной на праздник выходного. Школы, офисы, театры и, в том числе, музеи не работали. Это был праздник для тех, кто хочет просто отдохнуть на природе или дома за любимым телешоу. Даже правительство и секретные службы отдыхали, потому что злодеи в этот день предавались безделью. Кавендиш знал, что на кукурузное поле никто не явится до завтрашнего утра, а потом правительство все хорошенько подчистит и никто из простых людей не увидит инопланетные обломки. Если даже кто-то из жителей и видел летящие спасательные капсулы или слышал взрывы — то здесь на такое точно никто бы не обратил внимание. В Дэнвилле всегда происходили странные вещи, и постепенно жители города к этому привыкли. Вот только с квартирой возникли небольшие проблемы… так как срок аренды уже давно вышел, арендодатель встретил путешественников с огромной палкой в одной руке и мухобойкой в другой. Напарники кое-как успели забрать некоторые вещи из квартиры. Мухобойка почему-то показалась Дакоте более веской причиной бежать как можно быстрее, чем огромная палка. С трудом отдышавшись после погони, Винни произнес:  — Я, конечно, не в восторге от этой мысли, но, кажется, у нас нет выхода… Затем он устало вздохнул и почесал за ухом. — Что ты имеешь в виду? — Кавендиш не понял, к чему клонит его напарник, но до него тут же дошло, когда они оказались перед домом Майло, а именно — перед гаражом, в котором Фуфелшмерц что-то конструировал. — О, Дакота, Кавендиш, а что вы здесь делать? Мы же только недавно разойтись, неужели вы уже заскучать? — Послушай, доктор Фуф, — начал Дакота, — нам вроде как нужна помощь. У нас проблемы с квартирой и… — А разве с вами не связаться О.Б.К.А.? — О.Б.К.А.? — переспросил Кавендиш. — О.Б.К.А. — это организация, в которой работать Перри, они выражать всем благодарность за помощь в миссии и даже мне! Они сказать, что если нам быть что-то нужно, они помочь. Подождите, я пойти позвонить Френсису. Знакомство с агентами О.Б.К.А. прошло несколько странно: Кавендиш никогда не видел столько разумных животных в шляпах, но Дакота был в восторге. О.Б.К.А. согласилось предоставить бывшим путешественникам временную квартиру, пока они не найдут работу. Кавендиш предложил заказать различной еды на дом и провести вечер за просмотром какого-нибудь расслабляющего сериала. Дакота отреагировал на это предложение крайне положительно, подметив, что Кавендишу стоило бы говорить такое почаще. Приведя себя в порядок после продолжительных приключений и забрав заказанную еду, напарники устроились на диване, отметив, что он куда более удобный, нежели тот, что стоял в их старом офисе. Дакота, не скрывая удовольствия, извлек из упаковочной коробки огромный сэндвич, о котором он так мечтал во время их космических приключений. — Вот это по мне. Давай заценим, что сейчас показывают по телеку. Щелкая по каналам, Дакота остановился на каком-то подростковом сериале, где два брата-красавчика гонялись за паранормальными явлениями. Кавендиш отнесся к сериалу весьма скептически — да и у него все равно совершенно не получалось сосредоточиться на фильме. Голова была забита совсем другим — вещами, куда более важными, чем какой-то глупый сериал. Он просто ждал, пока Дакота, наконец, устанет и ляжет спать. Однако Винни сериал затянул полностью и он неотрывно смотрел эпизод за эпизодом. Кавендиш чувствовал, что нервничает. Любой его всплеск сейчас может выглядеть подозрительно. Он решил, что нужно постараться пока просто успокоиться и переключиться на что-то еще. По крайней мере, все вроде бы хорошо и все живы. Дакота был абсолютно невредим, уплетал, кажется, уже четвертый сэндвич и улыбался, когда в сериале происходило что-то забавное. Кавендиш вздохнул и решил все же попробовать отвлечься на происходящее на экране. В серии, которая шла прямо сейчас, братья-красавчики попали в «день сурка», но помнил обо всем только младший. И каждый день заканчивался совершенно нелепой смертью старшего брата, несмотря на все попытки младшего его спасти. Кавендиш уставился в экран и почувствовал, как по его коже пробежал неприятный холодок. В итоге выяснилось, что над братьями решил так подшутить злой Бог, но экран телевизора погас еще до того, как серия закончилась. Кавендиш посмотрел на Дакоту — тот держал пульт. — Знаешь, я что-то устал. Пожалуй, пойду посплю. Винни поднялся с дивана и потянулся. Кавендиш вдруг почувствовал себя как-то странно, будто он снова поступает неправильно. Да, он должен быть сосредоточен на своей миссии, но это не значит, что нужно полностью отстраняться от Дакоты. — Дакота? — произнес вслух Кавендиш, когда его напарник уже направился к спальне. — Если… если ты вдруг хочешь поговорить об… этом… Я готов выслушать. — Ты о чем? — Винни сначала не понял, что Кавендиш имеет в виду, но взглянув на погасший телевизор, осознал. — А, это. Не бери в голову. С чего вдруг ты решил поговорить со мной об «инцидентах»? Из-за сериала? — Просто мы никогда не поднимали эту тему, и я считал, что это нормально. Говорить о таком с моей стороны было бы крайне бестактно, но… вдруг тебе есть, что сказать. Винни пожал плечами. — Мне нечего сказать. Но, — он вдруг улыбнулся, — если ты волнуешься обо мне, то я выключил телевизор, потому что просто устал. А что касается событий сериала… знаешь, это даже заставило посмотреть на все под новым углом. Я не думал, что со стороны все эти смерти могут выглядеть так… смешно. — Я не вижу ничего смешного. — Да ну? Ладно. Я пошел. После всей этой суматохи наверняка буду спать как УБИТЫЙ. Дакота удалился в спальню, а Кавендиш так и остался сидеть на диване, чувствуя, как кровь отлила от лица и пальцы резко похолодели. *** Пробираться через поле с одним лишь фонариком было непросто. Вся эта кукуруза, вспаханные борозды, примятая растительность и обломки — свидетельства недавнего крушения — наводили жуть. Кавендиш безуспешно пытался погасить пробудившуюся паранойю. Казалось, будто кто-то преследовал его, шнырял по полю. Кавендиш крепче сжал в руке фонарик. Ему удалось улизнуть из дома, пока Дакота спал, и взять необходимые вещи. На машину О.Б.К.А. не разорилось, но обеспечило партнеров парочкой велосипедов, поэтому Кавендишу пришлось хорошенько покрутить педали и оставить двухколесный транспорт рядом с полем. На то, чтобы найти свою спасательную капсулу, у него ушло больше времени, чем он рассчитывал. Кавендиш нервно поглядывал на часы: нужно было разобраться с этим делом до рассвета, пока на поле не появились люди из правительства. Вокруг царила тишина, и это почему-то пугало еще больше. Словно кто-то специально притаился, выжидая и готовясь к нападению. Кавендиш приблизился медленными шажками и осветил корпус инопланетного устройства. Тот был искорежен и сжат, большой острый обломок торчал из кабины. Бальтазар сглотнул слюну, чувствуя, как в горле вдруг ужасно пересохло. Он аккуратно приблизился и практически заставил себя осветить кабину. Внутри все было окрашено чем-то темно-бордовым. В воздухе рядом стоял отвратительный запах. Все верно, он был там. Он не ошибся в подсчетах. Однако Кавендиш даже не думал, что все будет именно так. Если быть точным, он вообще не думал об этих деталях плана. В кабине находился Кавендиш. Разрубленный напополам огромным острым обломком, словно большим швейцарским ножом. Кавендиш не нашел в себе сил детально осматривать труп другого себя. Он не предполагал насколько это будет отвратительно. От запаха ужасно тошнило, и почти все силы Бальтазара стали уходить на то, чтобы его не вывернуло прямо на свой труп. Он приземлился рядом, прижавшись спиной к стенке капсулы и пытаясь собраться с духом. «Давай, ты сможешь. Ты же не сбежишь сейчас, когда большая часть дела прошла успешно». Кавендиш заставил себя подняться, но ноги дрожали, а руки тряслись. Во всем теле чувствовалось напряжение, костюм для уборки мусора показался ужасно душным и тесным. Достав один мусорный мешок, Бальтазар немного подумав, вытащил второй. Что ж. Две части — два мешка. Так будет даже проще, не так тяжело тащить. Но с другой стороны, нужно удачно упаковать труп, ведь при перетаскивании из него могут начать вываливаться органы… При одних только мыслях об этом Кавендиша снова замутило. Он решил, что нужно как-то абстрагироваться. Представить, что он занимается чем-то еще, той же уборкой мусора, а разрубленное тело — это не человек, а просто хорошо сделанный манекен для Хэллоуина. Настраивая себя таким образом, он поднялся и хотел было уже взяться за дело, как вдруг услышал странный шорох. Кавендишу показалось, что он сейчас выплюнет свое сердце от страха — а, может, и другие органы до кучи. И на этом кукурузном поле окажется целых два Кавендиша с внутренностями наружу. Бальтазар нащупал рукоять лопаты и стал красться в сторону звука. В зарослях действительно кто-то прятался. Кавендишу не очень хотелось закапывать целых два трупа на сегодня, но он уже почти смирился с этим. Вдруг фигура, таившаяся в зарослях кукурузы, резко бросилась в сторону, однако Кавендиш, привыкший к темноте, кинулся следом и, сбив с ног шпиона, замахнулся на него лопатой. В тот самый момент, когда Кавендиш уже собирался ударить, человек включил фонарик, и Бальтазар узнал своего напарника. Кавендиш вскрикнул от испуга и выронил из рук лопату, которая, перевернувшись в воздухе, ударила Дакоту по макушке. Винни так же закричал — но не только от испуга, а еще и от внезапной боли. — Дакота?! Что ты тут делаешь? Винни, потирая макушку, зашипел от боли и процедил сквозь зубы: — У меня к тебе тот же вопрос. — Это тебя не касается. — Кавендиш вдруг разозлился. «Почему я просто не могу все сделать сам, в одиночку?» — А вот мне так не кажется, — Дакота направил фонарь на спасательную капсулу Кавендиша. — Я взгляну? — Нет, — отрезал Бальтазар. — Почему нет? — Потому что это не то, что ты должен видеть. — Кавендиш, успокойся, — Дакота вдруг понизил тон. — Мы же напарники. Я пообещал, что больше никаких секретов. Я на твоей стороне. А ты? Кавендиш молча опустил голову. Дакота поднялся с земли, и направился к спасательной капсуле. — Ох черт!!! Это… это же… Я подозревал, но… — Дакота уставился на разрубленное тело, освещая его фонарем, затем он подпрыгнул от испуга, когда Кавендиш незаметно подошел сзади. — Ух, Кав, ты напугал меня до чертиков. Ты просто тут… и здесь. Какого происходит? Ты прыгал во времени? Но это же незаконно! И как ты это сделал, у нас же больше нет машины времени… — Даже не смей читать мне нотации. Это моя работа, — сухо ответил Кавендиш. — Я до последнего надеялся, что ты не узнаешь. — Как далеко ты прыгнул? — Всего один день. — Что произошло на этом поле в другом времени? — напрямую спросил Винни. — Ты погиб, — голос Кавендиша чуть дрогнул и это поразило Дакоту до глубины души больше, чем сам факт его гибели. — Оу. Вот значит как вышло… получается, что ты подставил другого Кавендиша? Но зачем? — А что я должен был делать по-твоему? Отправить на остров? — Почему нет? — Это не решает проблему. Я знаю, что сделал. Это был мой сознательный выбор, я должен был чем-то пожертвовать. Это мой груз, и я в ответе за это. Ты не обязан тут оставаться. — Но я не уйду. Как ты вообще собрался справиться с ЭТИМ один? Ты же… я останусь помочь. По крайней мере, у меня больше опыта. Было и похуже. «Было хуже? Но ты же справлялся сам! Почему я не могу?», — подумал Кавендиш и сжал кулаки, смотря вдаль. Из-за облаков выглянула луна, и звезды светили достаточно ярко, чтобы стало немного светлее. Дакота осмотрелся и нашел мешок, лежавший возле капсулы. — У тебя ведь нет запасного костюма для сборки мусора? — Конечно, нет. Дакота вздохнул и расстегнул молнию своего спортивного костюма. — Что ж, придется испачкаться. Надеюсь, меня не остановит полиция в таком виде. — Ты уверен, что хочешь помогать мне? После того, что я сделал? — Как я могу иначе? Ты же Кавендиш. Тем более работенка достаточно тяжелая. Если тащить все одному, то можно ДО СМЕРТИ надорваться. — Ты серьезно? — Кавендиш опешил от внезапной шутки. — Это не смешно. — Почему нет? Ты умирал, я умирал, теперь у нас есть полное право шутить над этим. Кавендиш хотел было возразить, но спорить вдруг перехотелось. Дакота смог вынести все эти ужасы в одиночку и не сойти с ума. Почему он, Кавендиш, не может сделать то же самое для него? Он планировал пройти этот путь одному, в страхе, с тяжелым сердцем, мыслями и ночными кошмарами. Но партнер вдруг оказался рядом, он был в порядке, и он нес всякий вздор, как и всегда. Кавендиш должен был чувствовать злость и раздражение, он усиленно пытался вызвать в себе это, однако на душе, против его воли, стало легче. Дакота снял верхнюю часть своего спортивного костюма и сложил возле капсулы. — Подожди… — Кавендиш взял один из мусорных мешков, разорвал в нескольких местах, затем подошел к своему партнеру и повязал ему мешок, сделав подобие фартука. — Так на тебя попадет меньше крови. — Отлично придумал! Ай да Кавендиш! Бальтазар укоризненно посмотрел на напарника, надеясь вернуть его настрой в серьёзное русло. Вместе они принялись за грязную работу. Кавендишу приходилось поддерживать труп за рассеченный край, чтобы при переноске не вывалились все органы, а Дакота поднимал тело наверх. Кавендиш старался как можно меньше смотреть на труп и был рад, что мрак ночи скрывает подробности. К сожалению, запах и ощущения скрыть было никак нельзя. — Смотри не потеряй частичку себя. — Дакота… — угрожающе прошипел Кавендиш. — Что? Знаешь, когда-то давно ты говорил мне, что никогда не найдешь свою половинку. Так вот — тут их целых две! — Дакота!!! Кавендиш чуть не выронил труп от возмущения. — Перестань шутить! — Прости, я начал и никак не могу остановиться. Просто шутки как-то сами складываются, в отличии от… ладно, молчу, — примирительно закончил Дакота. Изрядно повозившись, напарники погрузили обе части трупа по мешкам. — Знаешь, сейчас ты выглядишь как самый настоящий маньяк из хорроров. Ты весь в крови, с лопатой. А еще ты седой и у тебя светлые глаза. — И как последнее придаёт моему образу вид преступника? — Ну, просто сейчас светит луна и твои глаза, как бы сказать… сверкают? Блестят в лунном свете? Твоя внешность хорошо подходит. — И как предлагаешь мне к этому относиться? Если это был комплимент, то ты нашел очень странный способ для его выражения. — А где ты планировал закапывать труп? — Дакота решил сменить тему. — Это же поле, его иногда вспахивают. — Придется копать поглубже. Работа оказалось действительно тяжелой. Земля была не такой податливой, как это обычно показывают в фильмах. Попадались жесткие сухие комья, которые тяжело было разбить, и камни. Лопату Кавендиш взял только одну, поэтому напарники копали по очереди. Тяжелая работа заставила мысли на время улетучится, все внимание было сосредоточено на бросании земли. Руки начинали болеть, а спина затекать. Кавендиш подумал, что теперь на ладонях и пальцах наверняка останутся мозоли. Было в этом всем что-то непонятное и даже сюрреалистичное. Кавендиш вдруг осознал, что вошел в какое-то подобие транса, сосредоточившись на работе. Вокруг стояла темнота, со лба капал пот. Он закапывал собственный труп. Интересно, можно ли это считать убийством? Или же это самоубийство? Когда лопату брал Дакота, он напевал что-то, копая землю. Небо постепенно светлело и уже было слышно пение первых утренних птиц. Нужно поторапливаться. Закончив свою работу, засыпав и замаскировав яму, напарники отправились в обратный путь. Садясь на велосипед, Дакота вдруг спросил: — А как же кровь в кабине? На нее точно обратят внимание. — Я… совсем забыл об этом! Нужно что-то… — Кавендиш, оставив велосипед, заметался. — Эй-эй. Спокойно. Мы уже ничего не сможем сделать. Сейчас уже почти утро. Мы что-нибудь придумаем, если на нас выйдет правительство. — Я ужасно устал — так, что перед глазами все плывет. Как я мог наделать столько ошибок в своем плане? Это так на меня непохоже. Ужасно, непоследовательно… — Ты точно сможешь ехать? — Дакота слез со своего велосипеда и подошел к своему напарнику, положив ему руку на спину.  — Да, будем считать, что это последний рывок. Далее я вынужден буду отойти ко сну, возможно, часов на двенадцать. А после… я придумаю, что нам делать. *** Кавендиш практически упал на диван. Обычно он бы не позволил себе сделать такое, так как сначала нужно было принять душ и избавится от грязной одежды. Однако Бальтазар чувствовал, что сначала ему необходимо хоть немного перевести дух. Он стянул с себя пиджак, аккуратно сложив его на краю дивана. Дакота стал снимать грязную одежду прямо посреди комнаты. — Ты можешь найти более подходящее место? — Я думаю, что это место как раз подходит. — Соизволь хотя бы сложить все аккуратно. — Зачем? Все равно нужно стирать. — Ты… Кавендиш взглянул на своего партнера. Освещение в комнате было очень хорошее, Дакота стоял к нему спиной… Вдруг Кавендиш почувствовал, будто его парализовало. Волосы на затылке Дакоты были мокрыми и темными, шея сзади была вся в засохшей крови. Мир поплыл перед глазами, все словно окрасилось красным. Кавендиш так и сидел с открытым ртом, не в силах договорить фразу, вместо этого откуда-то из горла вырвался тихий испуганный стон. Дакота повернул голову и на секунду Кавендишу показалось, что все лицо напарника залито кровью. — Кавендиш? Бальтазар зажмурился и тряхнул головой, затем медленно открыл глаза. Лицо Винни было в порядке, не было никакой крови, лишь только грязь после работы. Кавендиш поднялся с дивана, подошел к своему партнеру, взял за плечи и развернул его к себе спиной. — Эй, в чем дело? — растерянно спросил Дакота. Кавендиш внимательно осмотрел шею и затылок напарника. Там действительно была кровь, но ее было не так много, как ему показалось на первый взгляд. Он легонько дотронулся до макушки Дакоты, но тот тут же вскрикнул и отстранился. — Ауч, больно! — Потерпи, нужно осмотреть рану и обработать ее. Почему ты молчал все это время? Жди меня в ванной комнате, я найду все, что нужно. Кавендиш заметался по квартире в поисках аптечки. Она нашлась на кухне. Захватив из морозилки лед, Бальтазар направился в ванную.  — Не сиди на краю, полезай внутрь ванны, — скомандовал Кавендиш. Дакота не стал спорить. Он сел в ванную и обхватил свои ноги, немного поежившись от холода, так как был только в одних трусах. Наклонившись сверху и закатав рукава рубашки, Кавендиш обхватил голову напарника, пытаясь рассмотреть рану. — Болит? — Есть такое. — Почему ты не сказал? У тебя может быть гематома или сотрясение, а ты еще и выполнял физическую работу в этом состоянии! — Что я мог поделать? Не так уж сильно и болит… АУЧ! Кавендиш аккуратно убирал слипшиеся от крови и грязи волосы, затем немного подумав, взял в руки душ. Включив воду и настроив ее до нужной температуры, Кавендиш стал аккуратно промывать рану и волосы своего напарника. — У тебя довольно длинная ссадина, и мелкие сосуды повреждены, так что небольшая гематома все же образовалась. — А можно проще? Это серьезно? — Говоря твоим языком, большая царапина и шишка, — Бальтазар вздохнул. — Повезло, нужно просто обработать рану и приложить лед. Тебя не тошнит? Головокружение? — Даже не знаю… я бы сейчас не отказался от еды. — Аппетит в порядке. Это хороший признак. — Тогда я сейчас типа… помоюсь и потом ты намажешь мне царапину чем-нибудь. Дакота повернулся и протянул руки к душу, но Кавендиш резко остановил его. — Как ты собираешь мыть голову, если ты не видишь свою рану? Ты можешь налить слишком много воды или попасть шампунем — сделаешь только хуже. И почему ты все еще в своих очках? Ты собрался в них мыться? Сиди смирно. Кавендиш снова включил душ, на этот раз сделав воду теплее, нашел на полке шампунь и мыло. Это были конечно не первоклассные средства для ухода, но Кавендиш с Дакотой были просто гостями и им повезло, что О.Б.К.А. предоставило хотя бы это. Кавендиш забрал очки у своего напарника и положил их возле раковины, затем аккуратно нанес шампунь на его волосы, стараясь не затрагивать больное место. Пальцы Кавендиша бережно скользили по голове Винни, и тот постепенно расслабился. Бальтазару начало казаться, словно все это происходит где-то в другом месте и вовсе не с ним самим. Он прокручивал воспоминания о прошедших событиях. Все казалось таким странным и нереальным. «Он интересовался моим самочувствием, хотя сам был ранен. Это ведь я уронил на него лопату. А я когда-то считал его эгоистом. Что я за человек теперь после этого?» Кавендиш взглянул на лицо Дакоты. — Ты… улыбаешься? — Кавендиш задал несколько очевидный вопрос, ведь Дакота действительно улыбался. — Почему бы и нет? Ты сейчас так заботишься обо мне, это приятно. Может мне умирать почаще? — Еще раз выразишься подобным образом, и я… я… я не знаю. Кавендиш опустил скользкие от шампуня руки на плечи своего напарника. — Эй, Кавендиш, послушай. Если ты хочешь об этом поговорить, то говори. Я тебя выслушаю. — Я… это для меня настоящий нонсенс. Я мог бы хорошо все обдумать и проработать план тщательней, до мельчайших подробностей, но не стал этого делать. Вместо этого я блуждал в потоках своего сознания и мыслей. Думал, что переживу все без значительных последствий, ведь ты же смог, почему тогда я… Руки Кавендиша соскользнули с плеч Дакоты и он опустил голову, уперевшись лбом в край ванны. Его плечи задрожали и Дакота вдруг услышал тихий всхлип. — Ох, ну-ну, партнер, все нормально, — Винни положил мокрую ладонь на спину Кавендиша, немного похлопывая. — Ты же знаешь, если тебе нужно поплакать, то я не против и всегда рядом.  — Я хотел использовать стиратель памяти, чтобы все забыть, но не смог. Тогда в этом не было никакого практического смысла… — Мы бы могли использовать его сейчас. Ты просто забудешь последние пару дней и ничего не изменится. — Ты же знаешь, что мы все еще не до конца разобрались, как им пользоваться и побочный эффект у него слишком… курьезный. Быть может, я был бы рад все забыть, если бы все было так легко, но… Я ужасный человек, Дакота. Как я могу забыть о том, какой я жалкий, дурной… ничтожный. Очень, очень плохой человек, — сдавленно произнес Кавендиш, уже не сдерживая слезы. Винни подвинулся ближе, оперевшись спиной о переднюю стенку ванны. — Никто не знает, каково это, Быть плохим человеком, Быть грустным человеком За голубыми глазами* Внезапно Дакота пропел спокойным низким голосом. Кавендиш от удивления поднял голову и уставился на своего партнера. Винни часто напевал всякие песни, но обычно это были глупые привязчивые поп-хиты, или довольно странные песни собственного сочинения. Но такие строки и манера исполнения были очень нетипичными для его обычного репертуара. — Ч-что это? — Кавендиш от удивления даже забыл о собственной печали. — А, это очень старая песня. Слышал, когда отправлялся в 70-е. Хотя ее кавер намного популярнее. Ты не такой плохой, как о себе сейчас думаешь. Совсем не плохой… Если ты не против, я продолжу мыться. С остальным справлюсь сам. И… эй, почему я все еще в трусах? Дакота тут же стал стягивать с себя трусы и Кавендиш отвернулся, скрестив руки. — Ты чего, будто никогда меня голым не видел. Помнишь нашу миссию на нудистском пляже… — О, нет-нет-нет. Не смей напоминать. Я пытаюсь вычистить это распутство у себя из памяти уже долгие годы. Дакота рассмеялся, затем нашел мыло и решил продолжить мыться. — Может, присоединишься? — Что? — Кавендиш не задумываясь обратно повернулся к своему напарнику. Дакота постучал пальцами о край ванны и двинул бровями. — Нет, я с тобой не полезу! Мы же оба мужчины… — И? — …Будет тесно. И неудобно. — Тогда тебе придется ждать своей очереди, — Дакота пожал плечами. — Да… — Кавендиш почувствовал себя ужасно неловко. Он уже собрался было покинуть ванную комнату, но вдруг остановился. — Дакота? Ты… чем бы ты хотел заняться? Я… имею в виду в жизни. Если бы ничего бы не вышло с работой. Винни, немного помолчав, ответил: — Я не знаю, это неожиданный вопрос. Зависит от того, что ты придумаешь, а я знаю, что ты найдешь решение. — Нет, ты не понял меня. Чем бы ты САМ хотел заняться. — Хммм… Мне пока достаточно того, что у меня есть, но если ты настаиваешь… Наверное, я бы занялся чем-то связанным с музыкой? Не знаю. Может, собрал бы группу. Записал бы самый навязчивый хит за всю историю поп-музыки. А что? — Просто интересуюсь. Что ж, я жду своей очереди. Позови меня, когда закончишь — я обработаю твою рану и дам лёд. Кавендиш вышел из ванной комнаты, закрыв за собой дверь. Найдя полотенце, он сел на диван в ожидании. Когда ванна освободилась, Кавендиш закончил обработку раны своего партнера, а после с удовольствием стянул с себя грязную одежду и опустился в воду. Было очень странно, но никакие навязчивые мысли больше не преследовали его. «Наверное, я слишком устал и хочу спать». Кавендиш постарался побыстрей вымыться, чтобы не было искушения заснуть в такой теплой и приятной воде. Он вытерся большим полотенцем и, обернув его вокруг бедер, покинул ванную комнату. Найдя свою сумку с вещами, Бальтазар достал свою любимую пижаму с символикой Профессора Время. Облачившись в удобный спальный костюм, Кавендиш прошел в другую комнату, но Дакоты не было ни на одной из двух кроватей. Бальтазар удивленно осмотрелся и вернулся в предыдущую комнату. Диван также был пуст. Пройдя на кухню, Кавендиш обнаружил своего напарника в очень комичном положении — он спал прямо за столом, держа в руке съеденный наполовину сэндвич. Попытки разбудить его внезапно оказались тщетными, и Кавендиш, взяв партнера под руки, потащил в спальную комнату. Сделав последние усилие, он закинул Дакоту на кровать и сам свалился рядом. Голова ужасно кружилась от усталости, тело просто не желало больше двигаться, наконец, исчерпав все свои ресурсы. Мысли Кавендиша уплывали, и он смутно подумал о том, что нужно бы перебраться на отдельную кровать. «Потому что… мы же оба… и? Это не имеет значения». Он повернулся на бок устраиваясь поудобнее и тут же уснул. Спустя несколько минут, Дакота привстал с кровати и аккуратно перебрался через своего напарника. Забрав одеяло с соседней кровати, он вернулся и лег обратно, укрыв Кавендиша и себя. — Спокойной ночи, Кав. Так было намного теплее.