Не в этот раз

Волшебники уединились за самым дальним столиком в одном из непримечательных ресторанчиков в старой части Лондона, спрятавшись от лишних глаз и ушей. Северус снял свою мантию, оставшись в брюках и сюртуке, затем уменьшил её до такого размера, чтобы она смогла поместиться в карман, дабы не привлекать внимание обычных людей, Гермиона же выглядела вполне по магловски в своих кожаных штанах, джемпере и осеннем плаще. Они сидели друг напротив друга, как старые знакомые: в руках у Северуса была чашка кофе, а бокал Гермионы до краев заполняло вино. Мужчина скептически поднял бровь вверх, увидев, как бывшая ученица пытается осушить бокал за один подход. Такое явное пристрастие волшебницы к алкоголю его насторожило, но он не придал этому особого значения, ссылаясь на то, что девочка повзрослела и хочет полностью вкусить все прелести взрослой жизни. Хотя, уже спустя десять минут, которые они провели наедине, Северус стал замечать кардинальные изменения, которые первоначально не бросались в глаза. Миндалевидные карие глаза были слегка покрасневшими, щёки впали, румянца на которых не было и в помине, на тонких девичьих руках местами проступали синяки. Вид был у гриффиндорки весьма болезненным, но девушка не придавала этому значения. Нельзя сказать, что волшебница запустила себя – выглядела она очень опрятно и ухожено, кожа лица была чистой, волосы аккуратно уложены, лёгкий макияж подчёркивал свежесть и женскую непосредственность. Стало ясно одно – она не сама довела себя до такого состояния. — Я так понимаю, мисс Грейнджер, что вы в данный момент нигде не работаете? — вежливо спросил профессор, случайно назвав девушку по её девичей фамилии, на что она не обратила внимания и так же вежливо ответила: — Нет, мой муж считает, что я не должна работать. Я стараюсь не терять связь с внешним миром. Посещаю светские мероприятия, занимаюсь меценатством, но всё это в сопровождении мужа. — Надеюсь, ваш муж не будет сопровождать вас на работу, — хмыкнул Северус и сделал глоток кофе. — Мне даже сложно представить, как он вообще отнесётся к этой идее, — расстроенно пробубнила Гермиона, теребя обручальное кольцо на безымянном пальце, — дома предстоит серьёзный разговор. Девушка была явно подавлена. Её всю передёрнуло от мысли, что ей придётся спрашивать разрешения у своего мужа на работу. Внутри Северуса назревал бунт между разумом и реальностью – она должна спрашивать разрешения? Этот мир явно сошёл с ума. Ему даже было сложно представить, как эта самодовольная и принципиальная гриффиндорка с глазами, полными преданности и отверженности, просила разрешения и благословления. — Вы, наверное, утрируете, миссис Даркнес, — смягчил свой тон зельевар и продолжил: — не думаю, что ваш муж представляет собой цербера, который держит вас на цепи. Гермиона улыбнулась, на её лице засияла улыбка, которая, казалось, давно не появлялась на измученном лице. — Конечно, мой муж – прекрасный человек, — улыбка на её лице померкла, — я его уважаю, но он весьма консервативен и деспотичен, поэтому мне приходится подстраиваться под его взгляды и нравы. Северус нахмурился. Как сильно должна она уважать человека, чтобы переступить через себя? — Мне сложно в это поверить, миссис Даркнес. — Это действительно так, сэр. Но я думаю, что он не будет против, если новая работа не помешает моим домашним обязанностям. — У вас есть дети? — на одном дыхании выпалил мужчина вопрос, который так волновал его. Он забыл все правила приличия и этикета, его любопытство просто не позволило ему подумать об этом. — О, нет, что вы… — Гермиона поперхнулась глотком вина и, явно смутившись, зарделась, — … мы… пока… но скоро… мой муж хочет… Девушка начала оправдываться и подбирать уместные в данной ситуации слова. Из того, что она сказала, сложно было составить общую картинку их «счастливой» семейной жизни, но судя по всему – детей нет, но очень хочется. Кому хочется – тоже непонятно. — Извините, я должен был это спросить, ведь вам придётся работать с зельями, в процессе приготовления которых, могут выделяться ядовитые пары. Сами понимаете, техника безопасности… Мужчина отвел взгляд от раскрасневшейся Гермионы. Конечно, это была чистая формальность, но ему почему-то было важно это знать. Он словно складывал паззл, рисовал картинку новой жизни бывшей ученицы, которая столько лет нервировала его одним своим появлением в радиусе десяти метров. Девушка вдруг отдёрнула правую руку и затеребила кольцо на безымянном пальце. Казалось, что ювелирное изделие накалилось и доставляло дикий дискомфорт его владелице. — Извините, сэр, боюсь, мне пора уходить, — едва сдерживая всхлипы, проговорила Гермиона. — Да, конечно. Смею надеяться, что вы уладите свои семейные вопросы и пришлёте мне сову с согласием. После чего мы заключим контракт. Гермиона вдруг резко встала, накинула пальто и, бросив напоследок что-то вроде «Конечно, сэр, до свидания!», вылетела из заведения.