Кто, если не ты?

      Каждое мгновение путешествия определенно стоило потраченных усилий: дальняя дорога обещала приключения, смена обстановки освобождала от раздражающей рутины, близость любимого человека заставляла сердце трепетать. Покинуть Облачные Глубины с целью расследования череды необычных происшествий не было идеей Лань Чжаня, но как только ворота закрылись за спинами путников, мужчине пришлось признать, что он давно нуждался в этом. Призабытое чувство свободы буяло в сердце, даже воздух над весьма заурядной змеящейся дорогой сочился сладостным ароматом. Работа Верховного Заклинателя всегда требовала предельного внимания и крайней прыткости ума, ее практически нельзя было отложить, но вместе с тем дела имели тенденцию нарастать, словно снежный ком в горах. Обязанностей со временем стало слишком много, а возможности расслабиться и уделить должное внимание горячо любимому мужу, удручающе мало. Супруги встречались в основном лишь вечером, ложась в общую постель и утром, до начала медитаций. Никто из них не решался открыто выразить недовольство по этому поводу, но напряжение продолжало нарастать и вскоре стало очевидно, что подобное положение вещей следует менять. Ни одна должность в мире не могла согреть лучше, чем любимые руки, удовлетворение от проделанной работы не отзывалось в сердце тянущей сладостью как после появления сытого выражения на родном лице.       Предложение совместного похода на ночную охоту подал Вэй Ин, который, кроме феноменального умения находить проблемы, отличался еще и мастерством хитро их решать. Этот раз не стал исключением, Лань Ванцзи даже не пытался скрывать, что ухватился за идею сродни утопающему: уж слишком дело было странное, казалось, будто часть слухов просто-напросто выдумана. Но мужчина нарочито описывал брату и дяде все поведанное мужем ранее, чтобы в глазах старших представителей клана перспектива отправить сразу двух заклинателей без сопровождения младших адептов, якобы в целях безопасности последних, выглядела здраво. Справедливости ради, истинная причина действий Верховного Заклинателя ни на секунду не укрылась ни от Лань Цижэня, ни от Лань Сичэня, но ни один из них женатым человеком не был, поэтому все разумно рассудили, что недолгое отсутствие достопочтенного Ханьгуан-цзюня не принесет убытки клану. Только молодежь разочарованно и обеспокоенно одновременно взглянула на учителя Вэя, возвестившего об отмене общего похода на чудище из малознакомой деревни Фупин.       Впрочем, где именно находится деревня, никто четко объяснить не мог. Одни утверждали, что лежит она сразу же за городком Шэньси, в долине реки Дунцзян; другие утверждали, будто деревня с таким названием есть лишь в пятидесяти ли от Шэньси; путники из Гусу толковали о странном поселке Фупин, расположившемся возле темного леса, а один испуганный житель опровергнул все вышеприведенное, сказав, что деревня раскинулась чуть северней Цайи. Не только место, но и размеры населенного пункта вызывали вопросы. Фупин описывали, как большую, богатую деревню, где торгуют исключительными лошадьми и хорошим скотом, а в трактирах можно заказать необычные кулинарные деликатесы да выпить вкуснейшего вина; вместе с тем ходили слухи о тихом маленьком поселении, где даже днем редко кто осмеливался открыть ставни, чтобы впустить в серый домишко хоть немного свежего воздуха, поскольку по мрачным улицам целыми толпами бродят неупокоенные души. В конце концов, Фупин каждый побывавший описывал по-другому, единственное, что объединяло все рассказы – наличие незнакомого водоема неподалеку. Как только путник погружал бутыль в воду, дабы напиться, его постигал невообразимый ужас: из глубины показывалось тело белое, словно траурные одежды. Некоторых людей оно атаковало, некоторых нет, но неизменно мертвец приходился жертве родственником или хорошим другом. Поспешно удрав из страшного места, человек совершенно не ожидал увидеть в родных краях усопшего в полном здравии и расцвете сил. Коварство злобной твари проявлялось немногим позже: бежавшие из деревни Фупин жесточайшим образом убивали тех, кто в виде мертвеца всплывал перед ними из проклятых вод. Душегубы надрывно утверждали, что никого не лишали жизни, а всего лишь избавили мир от ужасных и весьма хитрых марионеток. При этом следов вмешательства темной энергии на телах убиенных обнаружить никому из опытных заклинателей не удалось.       Уверенно шагающие вперед Вэй Усянь и Лань Ванцзи прекрасно отдавали себе отчет в том, что по большому счету даже не знали, куда идти. Успех выполнения задания целиком зависел и от удачи, и от мощи духовных сил, которые могли привлечь тварь. Так явно являя себя миру, мужчины играли роль яркого источника света, который соблазнительным мерцанием завлекал редкую бабочку в свои силки. Но у добычи наблюдался целый ряд преимуществ, которые могли позволить ей стать охотником, среди них сильно выделялся недостаток проверенных сведений. – Лань Чжань, как ты считаешь, почему деревня каждый раз образовывается на новом месте? – начал Вэй Ин, разбавив наступившую не так давно тишину. – Тварь двигается. Находит подходящего человека и подстраивается под него, – последовал незамедлительный ответ, – но…       Слишком уж было много всего намешано в этом деле, вопросы кружили целым вихрем, правильность их постановки зависела от того, насколько близкой к истине являлась исходная информация. Как тварь выбирает жертв? Каким образом она влияет на человека? Что происходит с душой убитого? Возможно ли, что совершившие убийства люди действительно видели марионеток? – Сложно определить, насколько высокого уровня чудище, если все, что на первый взгляд оно делает, создает иллюзии. Получает ли что-нибудь за убийство, которого не совершает? – задумчиво произнес Вэй Усянь, пытаясь понять, чего ожидать от грядущего противостояния. – Никогда не слышал, чтобы темные твари подобным образом поглощали души, – отозвался Лань Ванцзи, ступая рядом. Он не порывался строить предположения, не желая формировать в уме заведомо неверную картину о сущности врага – что из россказней являлось правдой, а что нет, им с мужем придется узнать позже. – Если деревня с водоемом нереальны да и мертвец не более чем виденье, я бы сказал, что наш монстр очень даже искусен. Ведь его взаимодействие с жертвой могло бы происходить исключительно возле воды. Зачем же деревня? – продолжил задавать наводящие вопросы темный заклинатель. Он настолько углубился в размышления, что чуть не споткнулся о близлежащий камень. Свидетелей столь позорного падения в густых зеленых зарослях бы не нашлось, но, не желая потерять лицо перед супругом, решил впредь внимательней смотреть под ноги. – Наверное, для того, чтобы лучше изучить человека. Дать себе немного времени, – после недолгого молчания предположил Ханьгуан-цзюнь, но кое-что в этом случае его обеспокоило. Мысль поддержал и муж: – Именно! – воскликнул он. – Но для чего тварь столь внимательно изучает обычного крестьянина, если просто собирается показать ему иллюзию мертвой жены? – этот вопрос застыл между ними словно пелена, ни один не догадывался о настоящих намерениях необычного чудища. – Вот бы отведать отборного вина из Фупина, – резко соскочив с темы, мечтательно, с широкой улыбкой произнес Вэй Усянь, на что получил в ответ молчание и красноречивый укоризненный взгляд. – Ну а что, разве лучше болтаться среди серых улиц и толп призраков?       Сказать вслух на это Лань Ванцзи было нечего. Но, положа руку на сердце, считал, что если рядом возлюбленный, вид проклятой деревни его совершенно не интересует. Без сомнений они вместе сокрушат ночную тварь и смогут еще несколько дней провести в компании друг друга. Возможно, придется немного приукрасить действительность, чтобы оправдать долгое отсутствие, но на подобное Вэй Ин всегда был более чем горазд. – Я точно знаю, о чем ты думаешь, этот взгляд ни с чем не спутать, – сладко мурлыкнул Вэй Ин совсем близко, потянул за краешек белого ханьфу возле шеи, стремительно накрыл губы мужа тягучим поцелуем. Точно выверенная ласка наркотиком разлилась по телу, делая конечности слабыми, а дыхание – прерывистым, мерный темп обезоруживал, но у Лань Ванцзи и мысли не возникло сражаться, прямо сейчас ему нравилось оставаться ведомым под руководством умелого любовника. В обеих жизнях Вэй Усяня было множество побед, но настоящее счастье накрывало с головой, когда вечно холодный и собранный Второй Нефрит издавал тихие, жаждущие стоны, всем своим видом показывал насколько желает близости, голодно отвечая на каждое невесомое движение губ. Моменты, полные взаимности и обоюдной страсти заставляли самоконтроль и выдержку стремительно терять позиции, уступая место горячим чувствам, которые не смогли разрушить ни время, ни смерть. Подчас Лань Ванцзи не верил в реальность происходящего: что может в любой момент притянуть в объятия своего Вэй Ина, волен целовать его великолепные мягкие губы, а ночью в их общей кровати имеет право ласкать тело так, как не смел даже мечтать в юности. И сейчас, оставаясь на пыльной дороге, прижимая к себе возлюбленного, мужчина снова и снова терял ощущение реальности, и, обуреваемый желанием убедиться, что происходящее не является упоительным сном, то резко хватал волосы мужа, то мял привычно черно-красное ханьфу.       Провокационно взглянув на абсолютно дезориентированного Лань Ванцзи, Вэй Усянь нехотя разорвал дурманящий поцелуй и решительно сделал небольшой шаг назад, но губы их все еще оставались в непосредственной близости. Судя по всему, Ханьгуан-цзюнь не собирался прекращать столь редкое в последнее время наслаждение, поэтому сократил расстояние до минимума и снова с томлением продолжил ублажать рот любимого. Пыл второго поцелуя оказался несоизмеримо больше, отдавать первенство Вэй Ину Лань Ванцзи уже не собирался, так как это сулило очередную порцию поддразниваний. Но как же это сладостно – не знать, продлится ласка еще мгновение, или несносный муж позволит смаковать его дольше. Невинная выходка освободила нечто жадное, очень темное в душе мужчины, оно намеревалось немедленно соединиться с Вэй Усянем и, двигаясь в едином слаженном ритме, упиваться теплом любимого. Держать в руках собственное счастье превратилось в жизненно важную потребность, пальцы судорожно вцепились в одеяния мужа, но тот, дурашливо посмеиваясь, вырвался, отпрыгнул еще на шаг назад. Это и стало последней каплей, финальным гвоздем, забитым в гроб самообладания широко известного в мире заклинателей Второго Нефрита клана Лань, образца хладнокровия, а также дисциплинированности. Одного хриплого «Вэй Ин» хватило, чтобы темный заклинатель тут же осознал, что возможно перестарался. А впрочем, скорее всего, именно такого эффекта он добивался с самого начала. Оказавшись в крепких объятиях, прежде, чем вожделение накрыло их с головой, мужчина трепетно провел ладонью по щеке возлюбленного и мягко обронил: «Лань Чжань, мой милый Лань Чжань, умоляю, не сдерживайся».

***

      Граница нужного поселения показалась ближе к вечеру, поначалу путники не догадывались, что оказались в печально известном Фупине, поскольку на улицах не было никого, кто мог бы сообщить им об этом. Но Лань Ванцзи, отлично знающий окрестности Юньшэня, не припоминал такой деревни, чем и поспешил поделиться с Вэй Усянем. Сомневаться в причастности сверхъестественных сил не приходилось, ведь окружавшая мужчин атмосфера оказалась более, чем странной: ярко-красные фонари, украшенные разноцветной бумагой дома, запах различных вкусностей щедро разливался в воздухе, по периметру улицы виднелись численные прилавки, прогибающиеся от количества товаров, рукодельных изделий, экзотических фруктов и даже вина, которого Вэй Ину, судя по названиям, еще не приходилось пробовать никогда. Все говорило о приближении грандиозного праздника или о проведении масштабной ярмарки, но вот незадача – Фупин оказался совершенно пуст: ни армий призраков, ни следа людей. – Что здесь происходит? – озадаченно произнес Вэй Усянь прищурившись, окинул взглядом лоток с искусно сложенными игрушечными бабочками, – совсем не похоже ни на один из рассказов, которые нам приходилось слышать раньше. – Тварь подстроилась под нас, – задумчиво озвучил догадку Лань Ванцзи и с подозрением уставился на смутно знакомую книгу, впрочем, проверять степень неприличности картинок в ней не собирался. Обложка выглядела в точности как привет из прошлого. – Не смогла определиться, кого выбрать и учла пожелания каждого? Что же, результат получился жутким, должен отметить, – хохотнул Вэй Ин, двинувшись вдоль прилавков, уже мало внимания уделяя мишуре да ярким оберткам. – Наверняка мы наткнемся на какое-нибудь озеро, как только дойдем до конца этой улицы. – Если оно пытается подладиться под нас, то напасть может на обоих. Будь осторожен, – предупредил возлюбленного мужчина и опустил руку на Бичэнь, чтобы молниеносно отразить удар при малейшей необходимости. Тишина, царившая на главной деревенской улице, оглушала сильнее, чем самая беспорядочная какофония, не было в ней ни покоя, ни безмятежности. Лань Ванцзи внимательно изучал предметы на прилавках, обреченно понимая, что все они имеют отношение к их общему прошлому с Вэй Усянем. Какой уровень детализации, некоторые вещи были давно уничтожены или утеряны, но вот они, совсем близко, только руку протяни. Нашелся даже возмутительный портрет, просуществовавший совсем недолго во времена их бурной юности.       Ханьгуан-цзюнь вдруг осознал, что Вэй Ин прилично продвинулся вперед и звук его шагов утонул в окружающем безмолвии. Из мира словно вырезали шумы, скрежеты, дребезжания, шуршания, скрипы – главная улица существовала вне границ реальности и сводила с ума громоподобным затишьем. Верховный Заклинатель хорошо знал все ядовитые свойства беззвучия, в нем ему однажды пришлось провести тринадцать лет. Встревоженно окликнув любимого, мужчина перешел на бег, но ужасная ошибка уже была допущена: темный заклинатель по какой-то причине ничего не услышал и продолжил путь дальше. Спустя некоторое время и бессчетное количество попыток, Лань Ванцзи пришлось признать, что усилия бессмысленны, несмотря на примененные заклинательские хитрости, его тело очутилось в пространственной петле. Фупин с присущей ему легкостью разделил их с мужем. С этого момента могло произойти, что угодно. Затопившее душу отчаяние, наполнило горечью и сердце, вопреки крайне обостренным органам чувств, руки ощущались тяжелыми, совершенно неповоротливыми. Против воли вспомнились времена, когда о смерти самого дорогого человека пришлось узнать от посторонних людей. И сейчас он снова не с ним, позволяет чему-то опасно непостижимому напасть и испугать Вэй Ина, а затем его руками пытаться причинять вред. Чувство вины обрушилось неподъемным грузом. «Нельзя было даже на шаг отходить от него, – безостановочно повторял голос в голове. – Надо было привязать к себе, как когда-то».       Улица продолжала пустовать. Изящный силуэт Вэй Усяня исчез в обманчиво яркой дали. Попытка догнать его на мече не увенчалась успехом. Казалось, Бичэнь двигался в пространстве: тело ощущало сопротивление воздуха, в глаза попадала дорожная пыль, духовные силы тратились на равномерный полет, но прилавки оставались те же – Лань Ванцзи не продвинулся ни на ли. В условиях возрастающего негодования вкупе с паникой, мужчина внимательно оглянулся по сторонам – при наличии другой дороги следовало воспользоваться ею. Если покинуть город, можно попытаться взлететь над ним, тогда уж найти Вэй Ина будет намного легче. Позволять себе и дальше терять время Верховный Заклинатель не мог, тем более, что сам принцип времени в заколдованной деревне оставался ему неизвестен, если муж успел выйти на пределы главной улицы, они уже могут находиться в разных хронологических отрезках.       Позади показалась менее освещенная улочка, вероятно, сил твари не хватало для полного воссоздания целого лабиринта закоулков Фупина, поэтому некоторым областям приходилось оставаться в темноте. В отличие от продвижения вперед, в обратном направлении Ханьгуан-цзюню никто идти не запрещал, поэтому он спешно вышел на мрачный и узкий путь. Эта часть деревни разительно отличалась от той, где они с мужем бродили вместе: двери и окна оказались плотно заколочены, внешний вид домов окончательно потерял праздничный лоск, а дорога стала неровной, каменистой. Мрак постепенно поглощал последние проблески света, по спине пробежал неприятный сквозняк. Лань Ванцзи тут же отмел версию о заблудших душах, многолетнее чутье безошибочно твердило: он здесь совершенно один. Порывы ветра свидетельствовали о том, что улица становится все уже и вскоре закончится – тупиком ли? Или опасным водоемом?       В какой-то момент стало совсем темно, поэтому мужчина, не умеряя заданный темп, использовал талисман огня. Как оказалось, иллюзия в этих местах теряла свои свойства: домам недоставало то дверей, то окон, а некоторые просто выглядели, как возвышающиеся над землей прямоугольные постройки, нередко сквозь них виднелись ветки деревьев. Ханьгуан-цзюнь собирался снова встать на меч, когда услышал тихий шум воды и резко остановился. Разве не сюда отправлялся Вэй Ин? Ноги сами понесли мужчину на огромную поляну, которая заканчивалась черным при свете звезд озером – пока они с мужем терялись в иллюзорной деревне, наступила ночь. Лань Ванцзи несколько раз громко позвал своего возлюбленного, но никто не откликнулся; он попытался определить, нет ли его где-нибудь поблизости, и к своей огромной радости почувствовал знакомый отблеск духовных сил далеко впереди, вдоль берега. Не желая откладывать встречу ни на миг, взволнованный Ханьгуан-цзюнь отправился в нужном направлении, а его меч оставлял после себя вихри воздуха, колыхающие ветки уснувших деревьев. Гладь озера могла быть подобна зеркалу, но в безлунную ночь в нем не отражалось ничего, оно скорее напоминало бездонный овраг, путь ко дну которого может длиться веками. Тонкие дорожки возле берега, пушистые верхушки кустов, белый окрас ночных цветов мелькали перед глазами мутными вспышками, было приятно вырваться из плена зачарованной деревни. Но настораживало, что со временем присутствие Вэй Ина не становилось отчетливее, ярче, оно, как и прежде, ощущалось моментами. Тревога повторно черным пеплом стала опускаться на сердце: вероятно он в опасности. Возможно, истратил все силы и сейчас отбивается по мере восстановления. «Привяжу к себе навсегда», – уверенно проговорил Лань Ванцзи про себя и заставил меч лететь еще быстрее.       Место последнего отклика духовных сил мужа не особо отличалось от той поляны, где в свое время очутился Ханьгуан-цзюнь. Он безуспешно звал Вэй Усяня, но ответом ему служила тишина. Это было то же затишье, что и на центральной улице Фупина, Лань Ванцзи теперь ощущал явно – тварь близко. Ореол ледяного спокойствия и оглушающего безмолвия окружал ее. Это определенно весьма сильное ночное создание, способное задурманивать сознание и нашептывать свою волю не только слабым человеческим умам. Когда оно вздумает принять свой истинный облик, вполне возможно, что победить его станет не под силу одному заклинателю. Вопреки более слабому телу и не столь развитому золотому ядру, как раньше, Вэй Усяня вовсе нельзя назвать беззащитным, но даже его заметно потрепала тварь, скрывающаяся в темных недрах ночи.       Почти ощущая взгляд жестокого существа на коже, Ханьгуан-цзюнь понимал, что скрывать свое присутствие не имеет смысла, впрочем, как и намерения: – Вэй Ин! – воскликнул он, судорожно оглядываясь, надеясь выцепить малейшую подсказку, куда мог бы двинуться дальше любимый муж. – Отзовись, пожалуйста!       Парад гробовой тишины разорвал всплеск воды, который ощущался больше, как выстрел. Близко. Не раздумывая ни секунды, Лань Ванцзи бросился в направлении звука, через небольшую рощу. Невзирая на непроглядную тьму и давно потухший талисман, он уверенно обходил деревья, оставлял позади кустарники, без малейших усилий огибал спрятанные в высокой траве пни. Одновременно с клокотанием воды мужчина заметил духовную силу возлюбленного и понял, почему лишь иногда чувствовал ее: тварь пыталась утопить Вэй Усяня. Под водой его силы скрывала иллюзия озера. – Вэй Ин! – в этот момент Ханьгуан-цзюнь не узнал свой голос, ни о душевном спокойствии, ни о равновесии духовных сил речь больше не шла; рука дрожала, сжимая меч. За кронами показалась раздражающе ровная гладь озера, как будто рябь не трогала ее совсем недавно. Поспешно прорвавшись через последний ряд деревьев, мужчина стал лихорадочно изучать черную пропасть воды, но не чувствовал ровным счетом ничего: не знал, держит ли тварь Вэй Усяня где-то здесь или унесла куда-либо еще; не осязал больше родную душу; не догадывался, что же делать дальше. Он не мог бездействовать, но и тварь ощущалась размыто, неизвестно, как ее атаковать, а если с ней Вэй Ин, она может использовать его в качестве щита. Лань Ванцзи сходил с ума от беспокойства, его тело сковывала одна только мысль о потере любимого. Ничего больше не оставалось, кроме как еще раз воззвать к удаче. – Вэй Ин, отзовись, умоляю! – хрипло каркнул непослушный голос, а горло сдавило спазмом. От бессилия глаза заволокло красной яростью, которая молниеносно растеклась по венам багровыми разрядами: даже смерть в свое время послушно отступила, возвращая Верховному Заклинателю назад его сокровище. Теперь же какое-то малоизвестное ночное создание возомнило себя столь великим, что собирается отобрать того, кто ему никогда не принадлежал; того, к кому оно даже прикасаться права не имеет?       Очередной всплеск грянул еще ближе, душу обдало приятным теплом родной духовной силы, но в этот раз раздался голос: «Лань Чжань!» только и произнес он. А затем послышался невообразимой силы шум, казалось, на маленькой территории разразилась самая настоящая буря. Мир больше не был немым, еще недавно стоячее озеро рычало, шипело пеной, словно разгневанный бог воды. Потоки черной жидкости подобно колоннам то тут, то там тянулись к смоляным небесам.       Как кстати на небе показалась луна, окатившая все вокруг мутно-серым взглядом, трава под ногами сделалась голубоватой, словно куски лучшего харбинского стекла. Ханьгуан-цзюнь не помнил, как оказался на краю берега: в одно мгновение он просто обогнул какие-то заросли и увидел того, кого так отчаянно искал. Чуть дальше посреди водной ряби покачивалась одинокая фигура. Не глядя бросив меч, мужчина рьяно погрузился в воду. Она оказалась более тягучей и густой, чем обычная, но Лань Ванцзи вряд ли замечал это. В его глазах виднелась лишь конечная точка назначения, которая подозрительно не двигалась, и от этого хотелось грести еще отчаянней. Когда руки нервно схватили одежду Вэй Усяня, чтобы удобнее развернуть его, зрение сразу отметило непривычную бледность и закрытые глаза. Кожа оказалась холодной, словно лед и это ощущение пустило не менее обжигающие морозом корни в сердце Второго Нефрита. Он ощупал лоб, поднес согнутый палец к носу, чтобы почувствовать дыхание, проверил сердце – но ответ напрашивался лишь один. И лишь только этот ответ Лань Ванцзи не был готов принять. Он попытался ощутить духовную силу, одновременно передавая свою. Но в теле больше не присутствовал дух, да и передача шла односторонне, ее некому было принимать. Рациональная часть личности подсказывала, что сделать больше ничего нельзя, но разве могла она повлиять на сгорающее в черном огне сердце? – Не смей уходить от меня! – вдруг прорезался голос, полный лютой злобы, Ханьгуан-цзюнь, что было сил встряхнул тело в своих руках, однако от этого ситуация не изменилась: голова Вэй Усяня лишь безвольно упала на грудь, а вода не спешила покидать легкие. Количество духовной силы начало подходить к критически низкому уровню, что было слишком рано для Верховного Заклинателя, но ситуация совершенно не способствовала размышлениям о причинах подобного состояния. Где-то неподалеку также витала ночная тварь, тем не менее, Лань Ванцзи совершенно не обращал на это внимания. У него больше не оставалось сил, чтобы самостоятельно вытащить их с мужем из воды, но он продолжал делать все, что приходило в голову, лишь бы разворошить бездыханное тело. – Вэй Ин, – тихо прошептал мужчина, трепетно обнимая бесцветное лицо, – ты обещал, что не оставишь меня.       Сейчас было хуже, чем тринадцать лет назад, сейчас было страшнее, чем когда-либо в жизни. Тогда он не знал настоящего счастья. Вэй Усянь умер, так и не разобравшись, друзья они или враги. А сам Ханьгуан-цзюнь считал свою любовь хоть и прекрасной, но не нужной никому, кроме него самого. Последние же пять лет оказались самым окрыляющим отрезком времени, где каждый день являлся сверкающей драгоценностью, а каждая ночь – сладостным подарком. Лань Ванцзи с благодарностью принимал все, что предлагала судьба, но не заметил, как стал зависим от этой милости. Без Вэй Ина нет смысла в должности Верховного Заклинателя, исчезает великолепие занавешенных снегом гор в Облачных Глубинах, уходит вкус самой жизни. Зачем она? Что, достойное ежедневных страданий по утерянному, она сможет предложить? Как можно смириться со смертью столь тяжело выстраданного великолепия? Вряд ли еще раз какой-нибудь сумасшедший пожелает пожертвовать старейшине Илина собственное тело. Ханьгуан-цзюнь вдруг понял, что не станет ждать еще тринадцать лет. Хватит. Он не готов и дня прожить без ласки Вэй Ина. Если эти глаза больше не посмотрят на него с нежностью, то существование теряет всякую ценность. Лань Ванцзи ощущал смертельную слабость, но желал в последний раз прижаться к своему прекрасному мужу, прежде, чем присоединиться к его душе в вечности.       Вдруг тело надежно схватили, сжав в теплых объятиях, оттащили подальше. Тихий всхлип, отдавшийся в груди ноткой блаженного узнавания, заставил резко обернуться. Утонувший Вэй Усянь успел лишь внезапно открыть мраморно-белые глаза и хищно ощериться, как его грудь рассек клинок Бичэня. – Вот уж удумал, не пущу, – жарко, лаская дыханием, зашептал в ухо Ханьгуан-цзюня настоящий, очень даже живой Вэй Ин. – Как... – лишь смог слабо выдохнуть он, но был прерван страшным ревом, исходившим из груди утопленника, который теперь мало напоминал собой темного заклинателя: лицо неимоверно вытянулось, глаза распахнулись, являя мужчинам зияющую красноту, а изящные некогда руки представляли собой длинные черные змееподобные конечности. Оно попыталось дотянуться до пары, застывшей в непосредственной близости, но Вэй Усянь, приложив усилия, в последний момент уволок ослабевшего мужа подальше от опасности. Мужчина дышал надрывно, сказывался как вес возлюбленного, так и усталость – тягучесть воды вымотала его намного быстрее. – Извини, – резко хватал воздух темный заклинатель, – только что мне каким-то образом удалось уговорить Бичэнь посодействовать и отнести к тебе, но второй раз настолько уповать на удачу я не рискну. – Вэй Ин... – тихо и нежно протянул Лань Ванцзи, пытаясь помогать любимому, но по большей мере, все же мешая. – Лань Чжань, ты разве не знал, что тварь для жертвы принимает обличие важного человека? – ворчливо отозвался Вэй Усянь. Возможно, он хотел бы сказать что-то ещё, но посреди озера неожиданно поднялась высокая темная волна, тут же разлетевшаяся вокруг высокими гребнями. У мужчин не было ни единого шанса достигнуть спасительного расстояния, поэтому им пришлось, поддаваясь безумному водовороту, лететь, куда глаза глядят. Одним всенебесным богам известно, как никто не разбил голову о близрастущие деревья на берегу. Тем не менее, Вэй Ин ни на миг не разжимал руки. Он дал себе время отдышаться, когда тела их оказались на суше, а, немного придя в себя, потащил незадачливого мужа вглубь рощи, чтобы супругов не достали новые волны разбушевавшегося озера. – Думаешь, тварь мертва? – первым делом спросил темный заклинатель, как только убедился, что Второй Нефрит не ранен и не нуждается в помощи лекаря, зато отдал почти всю накопленную духовную и жизненную силы злобному чудищу. – Да, та волна образовалась вследствие резкого выброса духовных сил, – млея от мягких поглаживаний по голове, едва ворочал языком Лань Ванцзи. Он бы с радостью заснул, но оставаться в таком месте на ночь не было ни малейшего желания. Да и Вэй Ину следовало отдохнуть в мягкой кровати, а не на сырой земле. – Где ты был и почему оставил меня? – все же недовольство по этому поводу придержать до лучших времён Ханьгуан-цзюнь не смог. Сознание расплывалось и конечности казались втрое более тяжёлыми, чем на самом деле, но он ловил каждый вздох своего вновь обретенного мужа. – Потому что сначала тварь взялась за меня и создала иллюзию тебя, которая передвигалась чуть позади и на все мои умозаключения отвечала: «Мгм». От настоящего Лань Чжаня не отличить, – выхватив цепкими пальцами цянькунь из-за пазухи Лань Ванцзи, Вэй Усянь принялся искать сухие одежды для них обоих. – Потом мы встретили странного торговца, он пытался убедить меня приобрести талисманы от самого старейшины Илина, и только внезапно возникшее непреодолимое желание сделать покупку остановило меня от совершения ошибки. Не доверяю я всяким внезапным порывам, – как только все необходимое было выужено из безмерных недр мешочка, он за ненадобностью оказался отброшен в сторону, и теперь Вэй Ин принялся торопливо избавлять тело мужа от тяжелой, обвисшей, холодной одежды. – Но ситуация усугубилась твердой уверенностью твоей копии в том, что талисманы нам всенепременно нужны. Если до того момента я еще удивлялся, почему ты не заткнешь торговца, ведь мы пришли в деревню совсем не за талисманами, то в тот же миг осознал: тварь обвела нас вокруг пальца и сумела-таки разделить. Кстати, я понял, зачем понадобилась деревня Фупин. – Мгм? – вопросительно мурлыкнул Лань Ванцзи, не то выражая заинтересованность рассказом, не то спрашивая, поможет ли муж ему одеться. С тихим смешком Вэй Ин промокнул волосы любимого, а затем взялся подсоблять со сложной схемой облачения в одеяния. – В общем, чудище проникает в сознание, забирая жизненную силу, создает совершенно точную копию человека, которого жертва боится потерять больше всего. Причем настолько сливается с ним, что может делиться последующими увечьями. Думаю, те несчастные убийцы атаковали иллюзий, выпущенных тварью, а умирали обычные люди, – Ханьгуан-цзюнь слушал вполуха, лишь пытался понять, осознавал ли он когда-либо в полной мере, насколько уютно в руках Вэй Усяня. Эти заботливые, теплые ладони следует благодарить губами каждый день. – В моем случае тварь скрывалась среди талисманов, если бы я прикоснулся к ним, подобно тебе, начал бы стремительно слабеть. Также я не решался атаковать человекоподобных иллюзий, чтобы не нанести вред тебе или тому незнакомому мужчине, который послужил образцом внешности торговца, – в роще по прежнему царила ночь, хоть не такая беспроглядная, как раньше, находиться в мокрой одежде наверняка было весьма неприятно, поэтому Лань Ванцзи жестом показал, что справится сам и Вэй Ину следует заняться собой. Духовные силы потихоньку восстанавливались, тело Верховного Заклинателя больше не походило на безвольную тряпичную куклу. Не без усилий ему удалось встать и приблизиться к возлюбленному, чтобы тоже позаботиться о волосах, вытереть озябшую от холода и воды кожу. Вэй Усянь одарил его признательной улыбкой, что отозвалась яркой вспышкой в самом сердце мужчины, поэтому он судорожно схватил своего обнаженного спасителя и укрыл в стальных объятиях – тепло двинулось по духовным меридианам от Второго Нефрита к прекрасному мужчине в его руках. – На самом деле, это я должен тебя так прижимать, Лань Чжань, – раздался тихий шепот возле алеющего уха. – Когда тварь сосредоточилась на тебе, Фупин исчез, я очутился посреди безлюдной дороги. Это оказалось весьма кстати, поскольку мои силы в деревне не действовали, а иллюзии, в конце концов, стали пугающе настойчивыми. Когда я все же смог разыскать тебя, глазам предстала, возможно, самая ужасающая картина за период обеих моих жизней. Не видел ничего страшнее, чем ты, сознательно идущий на смерть.       Сдерживаемый по рукам и ногам Вэй Ин, смог лишь бережно и любяще прикоснуться губами к щеке мужа, но, чтобы потерять голову рядом с возлюбленным, Лань Ванцзи никогда не нуждался в изощренных ласках. Продолжая дарить свое тепло, он порывисто покрывал поцелуями нежную кожу шеи Вэй Ина, искренне наслаждался вкусом, легким цветочным ароматом, исходившим от нее. Запах дома. Рядом с этим заклинателем жизнь наполнялась содержанием и смыслом, она бурлила, словно потоки духовной силы, поднимала выше, чем древние скалы в Облачных Глубинах, дарила чувство упоения прекраснее, чем все возможные медитации. Однажды познав совершенство, разве можно его просто отпустить и смириться с потерей? Второй Нефрит как никогда понимал, что пропал не в юности, не после тринадцати лет одиночества, а в тот самый момент, когда Вэй Ин согласился принадлежать ему, когда назвал своим мужем. Жизнь Лань Ванцзи закончится, как только возлюбленный по какой-либо причине из нее уйдет. – Больше не смогу… – лихорадочный шепот достиг ушей Вэй Усяня, – без тебя.       Протяжный томный стон против воли вырвался из губ темного заклинателя, когда он почувствовал сильный укус возле горла. Не было больше смысла оставаться в подобном месте. Он хотел покинуть мрачные в свете луны заросли, чтобы укрыться в ближайшем постоялом доме и лишь там дать волю чувствам, но страсть застала их неожиданно. Вэй Ин, слабея в желанных объятиях, знал, что не сможет отказать своему мужчине, чего бы тот ни захотел. Пылкие поцелуи достигли лица, кожа плавилась от жара и невыносимой нежности губ, от безумного напора и неистовой жажды. Ханьгуан-цзюнь практически потерял контроль над собой, но наслаждался этим состоянием, а его прелестный Вэй Усянь давал полную свободу действий. Как же хотелось ворваться в него, показать, насколько он нужен, насколько желанен, незаменим и пленителен. Его обнаженное тело отчаянно нуждалось в ласке, беззащитно прижимаясь и сладко прося внимания. Разгоряченный темный заклинатель размеренно потирался возбужденным естеством о ханьфу мужа и осознание собственного бесстыдства приносило невообразимое удовольствие. – Только мой, – напряженно просипел Лань Ванцзи, резким движением раздвигая колени Вэй Ина, заставляя мужчину оседлать его. Мгновенно сообразив, чего хочет возлюбленный, Вэй Усянь не смог сдержать пораженного вздоха, но беспрекословно подчинился. Он усердно выбрал положение, при котором бы возбужденный член максимально потирался о жесткую ткань штанов, для поддержания равновесия обхватил руками плечи мужа и на пробу сделал небольшой толчок. Блаженство горячей волной разлилось по телу, до чего же оказывается развратен его всегда молчаливый Лань Чжань, если думает о столь постыдных и восхитительных вещах. О чем еще он не говорит? Чего бы ему хотелось? Глаза невольно закрывались, а тело двигалось на инстинктах, продолжая тереться об услужливо подставленное бедро. С каждым выпадом становилось все слаще, напряжение в мышцах делалось невыносимым, а дыхание вырывалось из груди громкими стонами вперемешку с именем любимого человека, который заставлял творить непотребства. Вэй Ин невольно представлял, как смотрится со стороны – унизительно, порочно и зрелище это предназначено лишь одному единственному. Встретившись взглядом с мужем, он трепетно выдохнул: «Твой. Только твой, Лань Чжань».       Положение тел резко изменилось, спина Вэй Усяня неудобно впечаталась в кору дерева, а его член оказался в горячем плену рта. Хватило нескольких глубоких движений, чтобы темный заклинатель сдал все позиции, измученно излился с удовлетворенным криком, а затем начал медленно оседать на землю, но был подхвачен на руки и незамедлительно прижат к груди. – Лань Чжань, – коснувшись мягким поцелуем шеи любимого, Вэй Ин сыто улыбнулся, – мы не закончили с тобой. – Позже, – сосредоточено отозвался он, – мне придется еще немного восстановиться, чтобы войти в тебя.       Четкими и выверенными движениями Лань Ванцзи принялся одевать мужа, не забывая время от времени дарить волнующие поцелуи, в которых чувствовалась неутоленная страсть и желание. Ночь обещала быть долгой, но Вэй Усянь испытал лишь предвкушение вперемешку с томлением. Вот, чего им не хватало столь долгое время в колесе бесконечной рутины и обязанностей – охоты, опасного приключения с примесью ужаса. В условиях риска все ненужное отсекается за ненадобностью, остается лишь необходимость защитить самое важное. Прежде, чем двинуться в путь, Ханьгуан-цзюнь скрепил их руки лобной лентой, а затем придирчиво проверил прочность узла. – Хочешь, чтобы я все время находился рядом? – дразняще отозвался Вэй Ин, но на губах его застыла смесь беспомощности и умиления. Ответа не последовало, но необходимости в нем не было, все сказали глаза, метнувшие нежный взгляд в сторону темного заклинателя. Конечно же, Лань Чжань хочет всегда находиться подле мужа, последние события просто напомнили ему, насколько сильно. Переплетя, легко сжимая пальцы и без того связанных рук, Вэй Усянь улыбался во весь рот, поскольку уже представлял, как будут «рады» численные гости да и сами члены ордена Гусу Лань, когда он станет обязательной частью всех приемов, а также переговоров, поскольку возлюбленный напрочь откажется расставаться даже на минуту. Всегда и везде. Вместе.