Шанс жить

Этой ночью я так и не уснула, пыталась, но как только закрывала глаза передо мной появлялся образ капитана. Я раз за разом прогоняла в своей голове все то, что сказал Леви, это ведь явно была не ложь, в его словах было столько боли, теперь ясно отчего, когда Ян упомянул его друзей, у него был такой взгляд, видимо в разведке Фарлан и Изабель прослужили не так долго, как могли бы, они погибли, а он ничего не смог сделать, не смог их спасти, и я все это время давила ему на больное, из-за меня ему пришлось вернуться в этот дом, встретиться со старыми знакомыми и объяснять им, куда подевались их друзья. Капитан вновь пропустил всю боль через себя, неудивительно, что он напился, последней каплей стала одежда Изабель, но даже тогда он сдержался, ничего мне не сказал, а я снова начала капать ему на мозги своими расспросами, боже, я просто ужасна. И ведь он во всем был прав, к такой жизни не придешь просто так, я смела обвинять его в преступлениях, хотя сама спустя один день здесь опустилась до воровства, как там говорится, в чужом глазу соринку видишь, в своем бревна не замечаешь, да уж, мне скорее нужно восхищаться его стойкости, ведь его из этого ада никто не спас, в отличие от меня, он должен был справляться сам, Леви перенес так много за свою жизнь, жизнь, которую и врагу не пожелаешь. Однако его последние слова задели мое самолюбие, он не должен был так говорить, не зная обо мне совершенно ничего, хотя, наверное, часть его слов можно оправдать алкоголем и злостью. Все же мне стоит перед ним извиниться. Я просидела несколько часов за кухонным столом, в ожидании каких-нибудь шорохов в комнатах Леви и Ханджи, но, кажется, они все еще спали, а мне уже было невыносимо сидеть в четырех стенах, поэтому, решила проветриться. Я понимала, что если уйду далеко, то, скорее всего, огребу еще больше неприятностей, так что стояла недалеко от входной двери, опершись о перила. Людей особо не было, а те что были, не обращали на меня внимания, оно и к лучшему, не хочу сейчас натыкаться взглядом на прохожих, до сих пор чувствую себя не слишком хорошо после нашей ругани, я не должна была копаться в его прошлом, а теперь меня гложет совесть. Кажется, сегодня здесь темнее, чем обычно, может быть наверху идет дождь, и все небо застлано грозовыми облаками, если это так, то погода сейчас прекрасно описывает мое настроение, оно такое же мрачное. Звук открывшейся двери прервал поток моих мыслей, я не хотела оборачиваться, боялась, что наткнусь на капитана.  — Лия, так ты здесь, снова пугаешь меня своей пропажей. — Услышав голос Ханджи, я расслабилась.  — Прости, захотела подышать.  — Тебе что, нездоровится?  — Все в порядке. — Видимо, бессонная ночь на мне все же сказалась, а вдобавок еще и безразличный тон создает не самое лучшее впечатление. Я зашла обратно в дом, как оказалось, Леви тоже уже не спал, сидел на кухне и пил чай, как только я вошла, посмотрел на меня, а я наоборот отвела взгляд, у меня на душе кошки скребут от одного его вида, я перед ним виновата.  — Есть хочешь?  — Я не голодна, Ханджи. Села на диван и убрала книгу на столик, она так и лежала здесь со вчерашнего дня.  — Тебе точно не стало хуже? — Она слишком обо мне беспокоится.  — Я же сказала, все в порядке, просто я не спала.  — Может тогда позвать врача? Бессонница ни с того ни с сего не происходит.  — Зоэ, не лезь к ней, она же сказала, все с ней нормально. — Голос Капитана был не менее уставшим, нежели мой собственный.  — Да не лезу я, а вдруг ей хуже, а она не говорит, врач бы точно сказал…  — Ханджи! Она растерялась, от того как мы одновременно прикрикнули на нее, я и сама не ожидала, что так выйдет, переглянувшись с Леви, вновь опустила взгляд в пол, и это не осталось без внимания майора.  — Чего это между вами стряслось? Ни я, ни он не стали отвечать, продолжая смотреть каждый куда угодно, лишь бы не друг другу в глаза, только не говорите мне, что и ему не спокойно из-за того что произошло ночью, все равно не поверю. Не в силах больше терпеть напряжения в воздухе, хоть ножом его режь, решила принять душ, причем холодный, нужно освежиться. Сняв одежду, встала под струю воды, пытаясь выкинуть все лишнее из головы, отчасти это помогло, но о чем бы я ни думала, все сводилось к единственным словам: «Я тебя презираю». Почему они так четко отпечатались в моей голове? Он ведь и до этого часто грубил и нелестно выражался в мою сторону, но именно эти слова ранили меня сильнее каких-либо других. Так почему же? Может быть потому что я и сама себя презираю, презираю от того, что так и не смогла оправиться после случившегося со мной, после того, что произошло с Эммой, презираю, что не смогла жить прежней жизнью, презираю свою слабость. Даже сейчас, от всех этих размышлений на свой счет у меня выступили слезы.

Я слабая. Удар рукой о стену. Ничтожная. Боль помогает. Жалкая.

Тяжелое дыхание сменилось на всхлипы, слез был уже целый поток. Сколько еще я должна так существовать? Я устала. Меня постоянно преследует ощущение того, что я не живу, а лишь переживаю моменты прошлого, мои сны, мои воспоминания, изо дня в день, я не хочу об этом думать, но они поселились в моей голове, как же мне надоело просыпаться в слезах, не хочу, я больше не хочу.  — Вставай, живи, ты мне обещала. Открыла глаза. Сколько я так просидела? Кажется целую вечность. Рука болит. Откуда кровь? Я что так сильно била, дура, стена ведь кирпичная. Нужно промыть и обработать, инфекции мне только не хватало. Осторожно, чтобы не поскользнуться, встала с мокрого пола и отключила воду, как она только не перелилась через бортик. Начала вытирать волосы, параллельно смотря на свое отражение, снова выгляжу больной, хотя знаю, что практически здорова, все же мне уже давно не пятнадцать, чтобы не спать всю ночь напролет, теперь это имеет последствия, как минимум отражается на внешности. Чуть пощипав себя по щекам, чтобы появился хотя бы минимальный вид здорового человека, оделась и вышла из ванной. Ханджи в комнате не было, может, работает у себя, она ведь даже сюда притащила документы. Леви все так же сидел за столом и, не отрываясь, протирал нож. Сейчас он меня не волнует, в общем то меня ничего не волнует в этот момент, произошло какое-то внутреннее выгорание из-за этой истерики, мне бы только руку обработать. Вроде бы, капитан тогда из этого шкафа достал бутылек с лекарством, возможно, в нем же я найду спирт, что вряд ли, конечно, надеюсь, хоть алкоголь и бинт там есть. Я рылась в нем несколько минут, в попытке найти нужные вещи, и все эти несколько минут ощущала на себя чужой взгляд, возможно, я бы искала быстрей, если бы делала это правой рукой, но ссадины на костяшках так кровоточат, что я повсюду оставлю красные отметины. Да откуда здесь столько всякой хрени?  — Ты скажешь, что тебе нужно или так и продолжишь копаться? — Все-таки подал голос.  — Сама найду.  — Сама ты только все там перевернешь, что нужно?  — Алкоголь и бинт.  — Зачем? Я показала руку, он слегка приподнял брови, встал и, открыв один из ящиков над столешницей, пробежался глазами по содержимому, достал оттуда бутылку темного цвета и поставил на стол. Сказал мне отодвинуться и сам начал перебирать вещи в шкафу, уже через пару секунд достал бинт, как он только нашел его среди всего этого барахла. Я хотела взять бутылку, но капитан перехватил ее раньше.  — Какого черта?  — Откуда это? — Он махнул головой в сторону моей руки. И с чего это вдруг заинтересовался, не все ли равно?  — Неудачно упала, отдай. — Вид такой, будто и без моих объяснений все прекрасно знает.  — Так упала, что звук был, словно кто-то кулаком о стену бьёт?  — Какая тебе разница? — Я протянула руку, чтобы он отдал бутылку. Леви шумно выдохнул, а потом резко схватил меня за запястье и подвел к раковине.  — Эй! — Да что он творит.  — Стой смирно. — Открыл бутылку и начал поливать на раны содержимое. Я скривилась, от болезненного ощущения попыталась отдернуть руку, но он продолжал ее крепко держать.  — До чего же больно, что это?  — Что-то очень крепкое.  — И не жалко? Можно же было вату смочить и обработать.  — Уже поздно. Он отпустил мою руку и взял бинт.  — Я сама.  — Интересно, каким же образом. Я представила весь процесс, здесь он прав, размотать и наложить бинт не проблема, но завязать в одиночку уж точно не смогу, я вздохнула, села на стул и подала руку.  — Ладно. Пока он перевязывал, я пыталась понять, зачем он вообще все это затеял, что пытается таким образом сказать, на лице, как и прежде ни единой эмоции, по которой можно было бы хоть как-то судить о его действиях, лишь сосредоточенность. Черт, откуда у всех мужчин такие длинные ресницы, бесит. И все-таки, куда лучше, когда он вот так молчит, наверное, сейчас подходящий момент.  — Леви… Он поднял глаза, задержал на пару секунд на моем лице и снова их опустил.  — У тебя взгляд загнанной псины, хватит уже. Ну, спасибо, я вообще-то здесь извиниться пыталась.  — О чем ты?  — Ты сказала правду, так что смысла винить себя, нет, и не спать из-за этого тем более. — Он завязал узел и отрезал лишнее — А вот это. — Слегка постучал указательным пальцем по тыльной стороне моей ладони. — Не знаю, зачем решила раздолбать свои костяшки в кровь, но если попробуешь сделать так еще раз, то будешь самостоятельно отмывать весь дом. Я кивнула, после чего он выпустил мою руку и направился к себе в комнату.  — Спасибо, хотя я бы и сама справилась. Он не стал отвечать, возможно, мне лишь показалось, но, по-моему, я заметила на его лице ухмылку.