Душ. Стоны. И два разгоряченных тела.
У меня всегда было хорошее воображение, и сегодня я за это поплатилась. Сны, в которых твоя подруга и, чего уж скрывать, человек, из-за чертовой спины которого несколько ночей подряд приходилось доводить себя до пика, наслаждаются друг другом, были далеки от того, что могло бы принести мне положительные эмоции. Наутро я чувствовала себя так, словно меня макнули лицом в хорошую лужу грязи, а поход в душ и вовсе скрутил внутренние органы в тугой узел. Желание позавтракать отпало само собой. Наблюдая за реакцией организма на место, где происходили все еще свежие в памяти сцены, я не знала, как отреагирую, если увижу главных героев собственной фантазии прямо сейчас. Поэтому единственным верным решением я посчитала убраться куда подальше, пока не приду в состояние душевного спокойствия. Оставив Грома отсыпаться после моих ночных метаний, направилась прямиком к кабинету Эрвина Смита, благо путь был мне уже известен. Выглядел командор немного помято, под его глазами залегли темные тени. Он сидел за письменным столом, окруженный массивными стопами бумаг, и даже не сразу обратил внимание на человека, которому только что разрешил войти, продолжая сверять два документа. Сложилось впечатление, что за эту ночь он ни разу не сомкнул глаз, разбираясь с документацией. Эрвин не так давно занимает место главнокомандующего, возможно он все еще разгребает завалы, оставленные прошлым начальством. Не представляю, какого это занимать настолько высокий пост и нести ответственность за жизнь каждого солдата в сравнительно юном для такого звания возрасте. Оторвав взгляд от бумаг, он пробежался по мне глазами, и на его лице отразилось удивление, то ли связанное с моим неожиданным и столь ранним появлением в его кабинете, то ли с моим внешним видом, который, как и его впрочем, оставлял желать лучшего. — Трудная ночь, я полагаю. Чем могу помочь? — Зрит в корень, впрочем бледность моего лица говорит сама за себя. — У меня просьба. — Обойдя журнальный столик в центре комнаты, подошла чуть ближе, чтобы не пришлось повышать голос. — Раз у меня теперь есть документы, и я полноценный житель этих стен, то могу я выходить в город? Эрвин смерил меня долгим, задумчивым взглядом, после чего подошел к шкафу, и достав папку, положил в нее недавно рассматриваемые документы. — Это право остается за тобой, — поставив папку обратно, закрыл дверцу и повернулся ко мне, — как и нахождение в разведкорпусе в принципе. Последние его слова стали для меня неожиданными. Хоть у меня и не возникало желания покинуть это место, но я все это время думала, что у меня нет права жить без надзора солдат. Мы ни разу не затрагивали возможность моего пребывания отдельно от армии. — Но разве я не должна оставаться здесь? — Твое нахождение здесь было бы наилучшим вариантом для всех, но не в моих правах удерживать тебя силой. Ты даже не солдат, чтобы я диктовал тебе, что делать. — Командор словно испытывал меня, наблюдая за тем, какой будет реакция на его слова. — Приятно слышать, что я не являюсь вашей заложницей, но надеюсь, вы не выгоняете меня из штаба раньше времени. Он слегка улыбнулся уголками губ и сел обратно за стол, предварительно вытащив из стопы несколько новых бумаг. — Это было бы непозволительно с моей стороны. Если на этом все… — Да, конечно, не стану вас больше отвлекать. Получив разрешение от командора, я, не теряя времени, покинула его кабинет и устремилась к выходу из штаба, краем глаза заметив, что в столовой уже понемногу начал скапливаться народ. Солдаты, выглядевшие куда более выспавшимися нежели я, приступали к завтраку и о чем-то непринужденно болтали. Рядом с одним из столов стоял кто-то крайне схожий с капитаном, поэтому, чтобы не испытывать судьбу, ускорила шаг. Мне стоило бы сказать Леви, что я ухожу из штаба, но встретиться с ним сейчас, выше моих сил. У меня было несколько часов, прежде чем я должна была появиться в госпитале. Этого времени вполне достаточно, чтобы прийти в норму и окончательно выдворить из головы непрошенные мысли. Улицы Стохеса, как обычно, изумляли своей красотой. Конечно, впечатления были уже не те, что в первый раз, но все равно все эти постройки приятно радовали глаз. Не думала, что мне пригодятся деньги, которые я захватила из комнаты в последний момент. Взяла их скорее для собственного спокойствия, ведь были бы они у меня тогда, в подземном городе, мне бы не пришлось спать на сырой земле, а после ощущать на себе последствия. Однако, завидев несколько торговых лавок, не смогла пройти мимо. В итоге спустила треть своих сбережений на покупку нижнего белья, чему была неимоверно рада. На собственном опыте я не единожды убеждалась в том, что даже если его никто не видит, это не значит, что сама ты от этого не становишься уверенней. Косметические средства я так же не смогла пройти стороной: непонятного состава средства для лица брать не стала, все же кто знает какие вещества туда могут входить, а вот что-то безобидное вроде помады и туши на основе вазелина купила без колебаний. На обратном пути к штабу на глаза попалась небольшая мастерская, она бы не привлекла мое внимание, если бы не картины, видневшиеся из ее окна. Творческое начало взяло вверх и мной было принято решение задержаться в городе еще немного, чтобы поглядеть изнутри на это великолепие. Картины всегда отражают внутреннее состояние художника, показывают его переживания и чувства, но далеко не все картины при этом могут вызвать эти самые чувства у смотрящего. Те, что стояли здесь полностью справлялись с такой задачей. Светлые на первый взгляд, казалось бы, должны вызывать приятные эмоции, но чем дольше я на них смотрела, тем сильнее ощущала тоску художника, писавшего их. Меня прервал звук открывшейся двери. Мужчина преклонного возраста, слабо перебирая ногами, вошел через заднюю дверь и, остановившись в паре метров от меня, начал рассматривать картину, напротив которой я стояла. — Любите живопись? Его голос с легкой хрипотцой негромко прозвучал за моей спиной, кажется будто уже очень давно никто не нарушал тишину этой мастерской. — Да, это одна из моих слабостей, простите, что вторглась без разрешения. — Я старалась говорить тихо, уподобившись спокойному голосу художника. — Ничего, я рад, что в наше время есть люди, как и я, разделяющие любовь к искусству. — Мужчина подошел ближе, поравнявшись со мной. — Позвольте спросить, что вас заинтересовало в этой работе? Я на секунду задумалась. Эта картина привлекла мое внимание больше остальных, потому что не была похожа на них. — Она отличается от других, одна из немногих, от которых действительно тепло на душе. Мужчина кивнул, поправил съехавшие очки рукой, запачканной краской, и улыбнулся. — Верно. Я нарисовал ее десять лет назад, когда родился мой внук. — Теперь ясно, она будто переполнена положительными эмоциями такого события. — Я прошлась взглядом по остальным, менее радостным работам. — У вас так много картин, но большинство из них несут в себе печальный посыл, почему? Улыбка пропала с лица мужчины, а сам он будто стал меньше под натиском моего вопроса. — Это не мое дело, вы не должны отвечать. Несколько минут мы провели в тишине, пока он все же не нарушил молчание, заполнившее мастерскую. — Знаете, я рисую с раннего детства. Моя жена, покойся она с миром, часто сидела здесь со мной и прямо как вы сейчас, рассматривала мои работы. Увы, ее не стало, когда родился наш сын. Он был смышленым, как его мать, но временами не знал границ своим желаниям, порой я до сих пор виню себя в том, что не был достаточно строг с ним. Власти сослали его с внутренней стены, разделили нашу семью. Но он смог стать достойным человеком в Тросте, остепенился, у него появился собственный ребенок. — Мужчина глубоко вздохнул и, достав из внутреннего кармана носовой платок, провел им под глазами. — К сожалению не так давно моего сына не стало, и теперь все, что у меня есть это мой дорогой внук, который не имеет права жить здесь, из-за давних грехов своего отца. У меня не нашлось слов, чтобы хоть как-то утешить мужчину, который так много потерял в своей жизни, да и не думаю, что мои слова стали бы для него больше, чем просто звуком, раздавшимся в этой комнате. Мне хочется верить, что он нашел во мне слушателя и смог поделиться тем, что так долго копилось в его душе. Я получила ответ на свой вопрос. — Я стар, мои ноги не позволят мне пересечь разделяющую нас стену, но недавно мой внук подарил мне надежду. Пообещал в письме, что через пару лет пойдет в кадетский корпус, добьется места в военной полиции и вернет себе право на жизнь здесь. Меня греет эта мысль, надеюсь так оно и будет. — Ваш внук станет прекрасным человеком, я в этом не сомневаюсь. В последний раз я оглядела картины, в которых отражалась вся непростая жизнь этого человека и попрощавшись, направилась к выходу из его мастерской, но он остановил меня. — Постойте. Мужчина подошел к своему рабочему месту, достал небольшой альбом и несколько карандашей из своего стола, а после протянул их мне. — Я не могу это взять. — Отказа не приму, это вам в знак мой признательности, что выслушали дребезжание старика. Я подошла к его столу, чтобы ему не пришлось лишний раз напрягать свои ноги и забрала из его рук несшие большую ценность для меня, как для художника, вещи. — Спасибо вам… — Мне хотелось назвать его по имени, но его я не знала. — Герард. Герард Кирштейн. Судьба этого человека не отпускала меня весь путь до штаба. Мертвых не вернешь, однако как же его наверное терзает то, что он не одинок, но является таковым по воле случая. При этом душа изнывает, но ты ничего не можешь изменить, не можешь оказаться рядом с дорогим тебе человеком. Ужасное чувство. Приближаясь к входу на территорию штаба, услышала часть разговора охранявших его солдат — …что за история с детьми? — Не слышал? Они зарезали троих взрослых, жуть. В полиции все на ушах. — Да ну, сколько им… Эй, эй, вы куда собрались? — Парень преградил мне путь, встав прямо передо мной, еще бы немного и я в него врезалась. — В штаб. Ответ был логичным, как мне кажется, но солдаты переглянулись между собой в непонимании. — Может вы что-то перепутали, делами гражданских занимается штаб военной полиции. Ну конечно, прошло уже довольно много времени с того момента как я ушла. Караул сменился, и они просто не понимают, что мне могло бы понадобиться в разведкорпусе. Формы у меня нет, ведь я не несу службу, а как врача меня никто толком не знает в главном штабе. В голове была лишь одна идея: попросить позвать главнокомандующего, чтобы тот помог во всем разобраться, но мне так не хотелось вмешивать Эрвина в такое пустяковое дело. Благо сквозь решетки я заметила тренировку солдат, которую проводил Майк. Недолго думая, сказала караульным позвать его и через пять минут уже была за воротами, на территории штаба. — Спасибо тебе. — Без проблем, но попроси Альфреда выписать разрешение, чтобы тебя могли спокойно пропускать. Махнув мне рукой, он вернулся к успевшим расслабиться солдатам и продолжил изматывать их тренировкой. В штабе сейчас было куда спокойнее по сравнению с ранним утром. Одна половина разведчиков на занятиях, а другая тренируется, оно и к лучшему. Комната встретила меня все еще спящим Громом, эта ночь оказалась для него тяжелее, чем я думала. Положив вещи на стол, начала гладить пса, чтобы тот потихоньку приходил в себя. На мое действие он слегка замотал хвостом, и я продолжила, пока в конечном счете он не поднял голову, окидывая меня затуманенным взглядом. Еще вчера пес с опаской оглядывал новое для себя место в виде главного штаба, а сегодня счастливый бегает по коридорам, словно родился и всю жизнь прожил здесь. Я волновалась, как он может повести себя при еще большем скоплении людей, но он принял это спокойно. Попросив в столовой порцию того, что было на завтрак, дождалась пока Гром поест и отправила его исследовать территорию штаба уже снаружи. Она ограничена решеткой, так что, при всем желании, сбежать у него не получится. У самой чувство голода так и не появилось, так что путь мне был прямиком в госпиталь. — Пташка моя, ну пожалуйста, молю всем сердцем. — Фрэнк чуть ли не складывал руки в умоляющем жесте. — Ха, где ты тут пташку нашел, сказала же, нет. — Ты ранишь меня до глубины души своим отказом. — Не моя проблема, что ты облажался. — Карин не собиралась прогибаться под его натиском, хотя уже понемногу сдавала позиции. Эти двое…по сравнению с ними даже кошку с собакой за друзей принять можно. По отдельности это в общем-то две спокойные личности, но вот они вместе, и из них буквально черти вылезают, чтобы посмеяться друг над другом, и все это под соусом доброжелательности и флирта со стороны Фрэнка. Не знаю специально он это делает или действительно таким образом пытается растопить сердце Карин, но, кажется, где-то вдалеке начинает виднеться финишная прямая, потому что она все чаще обращает на него свое внимание, а временами даже краснеет от его слов. Интересно, осознает ли она, что еще немного таких заигрываний и все ее попытки игнорировать Фрэнка пойдут прахом. — Достал, хорошо, подменю я тебя. — Чего и следовало ожидать, в этом раунде ведет Фрэнк. — Я уже говорил, что ты свет моих очей? Запомните, это женщина лучшее, что случалось с этим госпиталем. Солдаты на койках, наблюдавшие все это время за их препирательством, лишь переглядывались между собой, временами сдерживая смех. Между прочим им стоило бы у него поучиться, а то порой даже пары слов в присутствии девушки связать не могут, не говоря уж о таких комплиментах. Близился обед, а потому я постаралась как можно быстрее окончить свою работу, чтобы не попасть в самую гущу народа. Но, к сожалению, это было бессмысленно, потому что в такое время людей в столовой, как песка на пляже. Из-за размеров штаба ты не замечаешь, как много здесь на самом деле находится людей, но толпа, заполонившая помещение, открывает тебе на это глаза. Сев на свободное место, приступила к трапезе. Из знакомых я так никого и не заметила, но если не вижу я, это еще не значит, что не видят меня. Я практически почувствовала на себе прожигающий взгляд где-то сбоку, а когда повернулась, поняла, что все это время на меня смотрел Леви, опершийся плечом на одну из колонн. Стоило мне обратить на него внимание, как он перевел взгляд и продолжил разговор со стоящим рядом Майком. Это меня насторожило, потому что если он разговаривает с Майком и одновременно смотрит в мою сторону, значит тот скорее всего рассказал Леви о моей утренней прогулке за пределами штаба. Я была в ожидании того, что через некоторое время он подойдет и подтвердит мою теорию своим недовольным видом и словами, но этого не произошло, даже, когда Майк ушел, оставив его в одиночестве стоять возле все той же колонны. Военная форма отлично скрывала от чужих глаз отметины на его шее, вероятно он не слишком любит афишировать эту часть своей жизни. Хотя чему удивляться, он многое скрывает от посторонних, мне лишь «посчастливилось» случайно попасть в круг тех, кто знает его подноготную. Интересно, та кто оставила эти следы значит что-нибудь для него или это была связь на одну ночь, лишь для того чтобы отдохнуть, как выразилась Ханджи. Впрочем, это неважно. Он взрослый человек, у него есть потребности и естественно, что такая потребность тоже у него присутствует, а вот мне нужно меньше об этом думать, пока мои смешанные чувства и интерес к нему не переросли в нечто большее, нужно погасить их, пока еще не слишком поздно.***
Утро четырнадцатого октября началось с шума, исходившего откуда-то с улицы. Я выглянула в окно и в глаза тотчас бросились несколько телег, заполненные деревянными бочками, в каких обычно хранят вино, а так же огромное количество ящиков неизвестного содержания. Всю эту поклажу выгружали несколько солдат, при этом громко разговаривая между собой и создавая вокруг себя шум, который меня и разбудил. Шли они с грузом куда-то за штаб, и если мне не изменяет память, то примерно в той же стороне находилась задняя дверь, ведущая на кухню. За завтраком Ханджи напомнила мне, что сегодня день рождения командора. Оказалось это давняя традиция отмечать его всем штабом, а еще в честь такого события солдаты освобождаются от привычного им распорядка на целых два дня. Никаких ранних подъемов, тренировок, занятий и всего прочего. Это время они могут провести так, как сами того пожелают. Однако все же есть одно правило, которое нельзя нарушать. Вечером первого дня все разведчики должны пить и есть за здоровье командующего, желательно так, чтобы потом до комнаты нельзя было добраться без чужой помощи. В общем-то это и есть основная причина, по которой такое событие отмечается два дня подряд, солдаты просто не смогут выйти на службу после такого празднования. Ханджи была в предвкушении, а вот меня это мероприятие не слишком прельщало, все же столько пьяных вояк…как бы не случилось чего плохого, но она уверила меня, что все будет в порядке, и командующие не позволят вытворить им что-то выходящее за рамки нормы. Так-то оно так, вот только неизвестно в каком состоянии будут сами командующие. Госпиталь поприветствовал меня разочарованными возгласами солдат. А все из-за того, что им придется провести сегодняшний день здесь, пока другие разведчики будут наслаждаться празднеством. Даже у Фрэнка не получилось их приободрить. Он лишь пожал плечами и сказал, что окажись он сам на кушетке в самый ожидаемый день года в разведкорпусе, то был бы разочарован не меньше. Солдаты, что лежали ближе всего к нам, услышав его слова, заголосили еще сильнее, и Фрэнку пришлось ненадолго ретироваться, дабы не прочувствовать на себе их гнев. В своем мире я никогда не была особым любителем вечеринок, на которых обычно собиралась куча народа и вечно стояла атмосфера в духе «кто кого перепьет». Наверное это весело, но мне хватило пары раз, чтобы понять, что такое времяпрепровождение не для меня. Поэтому я весь день металась между тем, стоит ли мне идти и отмечать вместе со всеми или лучше будет спокойно отсидеться в комнате. И чем ближе был вечер, тем чаще этот вопрос появлялся в моей голове. Фрэнк неумолимо уверял меня пойти, ведь такие события в разведкорпусе настоящая редкость и нужно успеть насладиться моментом. Солдаты в госпитале тоже говорили, чтобы я не вздумала упускать возможность, и если уж они не идут, то должны пойти мы с Фрэнком и оторваться по полной вместо них. А вот Альфред был обеспокоен предстоящим событием, потому что, как известно, где алкоголь, там и драки. Он ни в чем не пытался убедить меня, но предостерег, чтобы я была аккуратней, если все же решусь отмечать. В итоге я так и не смогла определиться с тем, что мне делать. В какой-то момент решила, что все-таки стоит пойти. Приняла душ, вернулась в комнату и…так и продолжила сидеть в раздумьях. Никогда бы не подумала, что буду так долго мучиться над столь простым вопросом, не решается же в этот момент моя судьба, чего я так переживаю. Все еще не разрешившаяся дилемма была прервана стуком в дверь, а после бессовестным вторжением в мою комнату Ханджи. — Ты гото…не поняла, ты почему в таком виде? — Она явно была обескуражена тем, что я все еще сидела на кровати абсолютно не собранная, с не до конца просохшими волосами. — Я, наверное, не пойду. — Это даже не обсуждается! Она потянула меня, чтобы я встала, а после сложила руки на груди и оценивающе меня оглядела. — У нас мало времени, нужно что-то решать с твоим внешним видом — Брюки, рубашка… — Никаких брюк, такую одежду можешь хоть всю оставшуюся жизнь носить, но не сегодня. — Она подошла к комоду. — Но ты сама так одета. — Меня это не касается, я сегодня в роли мамочки, а тебе я в такой день выглядеть как какой-нибудь святоша из культа стен не позволю. Открыв несколько ящиков, сосредоточенно начала копаться в содержимом, пока на ее лице не появилась загадочная улыбка. — Это. Ханджи достала то самое платье малинового цвета, в котором я впервые появилась здесь. Все это время оно лежало без надобности в дальнем углу, так как было слишком вычурным для этого мира. — Не слишком ли? — В самый раз для такого события. Поверь, разведчицы на таких мероприятиях всегда пытаются привлечь к себе как можно больше внимания, так чем ты хуже? — Но мне не нужно ничье внимание. — Так, все, у нас нет времени, надевай! Вот так нежданно-негаданно меня лишили права выбора, но по крайне мере теперь вопрос идти или не идти даже не стоит, потому что, если понадобится, Ханджи поволочет меня силой. Забрав из ее рук платье начала переодеваться, пока та продолжала что-то искать. Все-таки жизнь в штабе принесла свои плоды, я совершенно перестала стесняться наготы при других девушках, ведь душевые отгорожены только стенкой и все всем видно. — И косметика есть, когда ты только успела? С того момента, как я ее купила так ни разу и не воспользовалась. Удивительно насколько человек быстро адаптируется к другим условиям жизни. Здесь косметика не слишком популяризована, хотя возможно разведчицам просто не хватает времени на нее. Она выдала мне ее с таким видом, будто это моя прямая обязанность выглядеть сегодня на высший балл, такое чувство что это не обычная пьянка, а поистине торжественное событие. Не знаю, что на нее нашло, но ей определенно нравилось помогать мне в сборах. — Я считаю, все парни твои. — Он смотрела на меня с гордостью за собственную проделанную работу. — Надеюсь нет, потому что если Дэйв увидит… — Дэйв, — она выдохнула и поморщилась, — прости, но он какой-то двуличный, на людях весь из себя такой добренький, а на тебе вон синяки временами оставляет. Я посмотрела на запястье на котором еще не так давно был ободок желтоватого цвета. Она права, когда мы только познакомились все было прекрасно. Он был учтивым, постоянно делал комплименты и всегда был в хорошем расположении духа, но в последнее время ощущение словно его подменили. Поначалу я думала, что это в какой-то степени мило, он ревнует, значит действительно мной дорожит, но теперь мне кажется, что будь его воля, он бы запер меня и никуда не выпускал, и не дай бог я посмотрю на другого мужчину. В последний раз он устроил мне скандал по этому поводу. — Я планирую поговорить с ним. Хочу расстаться. — Правильное решение. — Она глянула на часы. — Время! Мы же не хотим остаться голодными. Столовая, а так же весь коридор был усыпан людьми. Действительно, в форму разведки сегодня никто одет не был. Без всех этих ремней и курток девушки выглядели совершенно иначе, а парни то и дело перешептывались между собой, когда мимо них проходила очередная симпатичная разведчица. Даже не верится, что это та самая опора человечества, солдаты, защищающие людей, готовые в любой момент пожертвовать жизнью. Сейчас это всего лишь юноши и девушки, которым, к сожалению, пришлось повзрослеть слишком рано. Куча вина меня не удивила, ведь я еще с утра увидела больше дюжины бочек, но вот чего я никак не ожидала увидеть, так это мясо. Я почти забыла, что оно вообще здесь существует, но нет, вот оно, лежит на огромных блюдах и манит к себе своим запахом. Мы все же немного припозднились с Ханджи. Солдаты уже давно не сдерживались и без стеснения поглощали алкоголь в далеко не малых дозах. Некоторые разведчики уже пускали слюни, лежа на столах. С таким подходом командующий на свое здоровье пожалуется еще не скоро, а вот о здоровье этих отважных личностей я судить не берусь, надеюсь головные боли завтра их обойдут стороной. Ханджи сказала, что не оставит меня в одиночестве, среди кучки неизвестных мне солдат, поэтому, поздравив Эрвина, мы присоединились к столу, за которым сидели командующие. Я беспокоилась, что совершенно не вписываюсь в это общество, но напряжение быстро спало, когда пришло понимание того, что сейчас здесь сидят не пережившие много чего в своей жизни вояки, а всего лишь люди, которые так же как и остальные, пришли сюда отдохнуть. Вечер проходил быстро. Майк, который похоже уже был немного под градусом, то и дело рассказывал какие-то истории и шутил…своеобразные шутки. Громче всех, кажется, смеялась Нанаба. Все это время я то и дело натыкалась на внимательный взгляд капитана. Он даже не старался его отвести, бесцеремонно пялясь, а я под таким давлением старательно пыталась не выдавать свое смущение, а оно, между прочим, было чертовски сильным. То ли алкоголь взыграл во мне, то ли сама не смогла сдержаться под напором этих серых глаз, но теперь уже я начала смотреть на него таким же заинтересованным взглядом. Он не изменился в лице, не отвернулся, Леви все так же продолжал смотреть на меня, как будто изучая. Его взгляд прошелся по моей одежде, шее, лицу, а после остановился на губах. Я чувствовала легкую дрожь по всему телу от такого внимания с его стороны и, снова не выдержав, отвела взгляд. Мне на глаза попался Фрэнк, который стоял не так далеко от соседнего стола. Шепнув Ханджи, что отойду на пару минут, пошла в его сторону. Он стоял в одиночестве с доверху наполненным бокалом вина и с улыбкой наблюдал за уже изрядно захмелевшими солдатами. — Весело тебе? Фрэнк окинул меня впечатленным взглядом и слегка приподнял брови. — Замечательно выглядишь. Говорила не пойду, не пойду, а сама вон какой марафет навела. — Он очертил мой силуэт в воздухе и отпил немного из бокала. — Зато ты пообещал, что придешь и не оставишь после себя лишней капли вина. — И как видишь, я занимаюсь именно этим. Я верен своим принципам. — Он посмотрел в сторону, а после наклонился ко мне и сбавил тон. — Мне стоит переживать, что сильнейший воин человечества на меня так смотрит? Я смущаюсь. Леви и правда смотрел в нашу сторону, но скорее не на Фрэнка, а все так же на меня, и взгляд этот был такой, будто он присматривал за мной. — Эй, отойди! Голос Дэйва, который шел к нам, заставил Фрэнка выпрямиться и непонимающе посмотреть на негодующего солдата. Дэйв выглядел разозленным и…пьяным. Он, слегка запинаясь, наконец подошел к нам и, тотчас ухватив меня за руку, отвел в сторону, перед этим кинув на врача гневный взгляд. — Потянуло на постарше? — Чуть шатаясь, он приблизился ко мне. — Он мой коллега, ты о чем вообще? — Знаю я таких коллег, да он же клинья к тебе подбивает! — От того что он стоял так близко от него разило спиртным. — Поговорим, когда ты будешь не настолько пьян. Я собиралась уйти, но он встал напротив меня, тем самым загородив путь к отступлению. — Ты моя. — Дэйв резко поцеловал меня, при этом не рассчитав силу, и мы слегка стукнулись зубами. Он практически вжал меня в колонну, отчего все мои попытки отстранить его не увенчались успехом. Краем глаза заметила, как Леви при виде этого поцелуя встал с места и вышел в коридор. Со стороны должно быть это выглядело как страсть, внезапно охватившая нас, но мне было противно. Стоило Дэйву слегка сбавить натиск, как я тут же отпихнула его и дала пощечину, он в шоке посмотрел на меня, а спустя секунду его обуяла ярость, мне кажется еще немного и он бы замахнулся на меня, но внезапное появление Ханджи его остановило. — Хватит с тебя. — Она положила свою руку ему на плечо. — Пойдем-ка, найдем воду, она тебе точно не помешает Появление майора для Дэйва стало неожиданностью, ее пассивно-агрессивная речь поумерила его пыл и он подчинился. Я кивнула ей в знак признательности ее весьма своевременному появлению, и она слегка помотала головой, безмолвно говоря, что все в порядке. Ханджи повела его куда-то внутрь столовой, а я устремилась к выходу, мое настроение было испорчено и продолжать «веселиться» со всеми уже совершенно не хотелось. На первом этаже, как и в столовой было полно солдат, все так же пивших и неугомонно болтавших между собой. Хватит с меня на сегодня пьяных людей и толпы. Второй этаж был куда спокойнее, здесь даже лампы не были зажжены, лишь тонкая полоска света виднелась из кабинета капитана. Он ушел в тот самый момент, когда увидел, как меня поцеловал Дэйв, и чем дольше я об этом думала, тем сильнее хотела, чтобы это не оказалось простым совпадением. Мое сердце разрывалось между тем, оставить все как есть или отбросить страх и поговорить с ним. Набрав в легкие побольше воздуха, я остановилась возле его кабинета, пальцами обхватив ручку двери. Выдохнула пару раз, тем самым чуть усмирив сердце и, наконец, открыла дверь. Леви сидел за своим рабочим столом, запрокинув голову на спинку стула и прикрыв глаза. Издавшие скрип петли заставили его посмотреть в сторону дверного проема. Я все продолжала держаться за ручку, так и не осмелившись полностью зайти в кабинет. Он окинул меня взглядом, в котором я не смогла уловить ни единой эмоции — Можешь закрыть дверь с той стороны, если так и собираешься просто стоять. Его вновь пробудившийся холодный тон, по отношению ко мне, заставил в груди что-то сжаться, но я все еще надеялась на разговор, поэтому прошла внутрь, остановившись возле края его стола, вот только так и не смогла что-либо сказать. Голосовые связки будто подрезали. Я даже не до конца осознавала, какие именно ответы хотела бы получить от него, а он все выжидающе смотрел мне в глаза. — Долго в гляделки играть будем? Не выдержав, я обошла стол, самого Леви и встала возле подоконника, устремив взгляд сквозь оконное стекло. Луна на безоблачном небе, была сегодня невероятно красива. Капитан поднялся со своего места и встал где-то позади меня, а я все еще не знала, как мне пересилить себя и посмотреть ему в глаза. — Зачем ты здесь? — Его голос прозвучал совсем рядом. — Чтобы поговорить. — Так говори или можешь выметаться отсюда. Но я все никак не могла совладать с собой, так и стояла спиной к нему, смотря на чистое ночное небо сквозь окно его кабинета. Не могла привести путающиеся мысли в порядок, не могла озвучить главный вопрос, боясь того, что все мои подозрения лишь фикция собственного разума. — Тц, задрало. — Рукой схватил меня за плечо, повернув к себе лицом. — Не хочешь говорить, значит это буду делать я. Майк сказал ты покидала штаб, я закрыл на это глаза, но раз уж теперь появилась такая возможность, какого хрена ты снова не сообщаешь мне об этом? Он был так близко, что я начала ощущать его запах, и он был мне знаком. Запах из моего сна, который слишком быстро исчез. Запах свежескошенной травы, мыла и того, что я тогда не смогла уловить, то что их объединяло. Это был Леви, его собственный запах, запах кожи, волос, он сам. Я и не заметила как приблизилась к нему еще сильней и отдалась порыву. Едва прикоснулась к его губам своими, но что-то надломилось во мне, когда не последовало ответа, и тогда я почти отпрянула, испугавшись того, что только что сделала, самостоятельно совершила непростительную ошибку. Но ровно секунда и он словно отмер, отдавая всего себя полностью, без остатка. Леви подступил ближе и я почувствовала, как оказалась зажата между его телом и подоконником, приоткрыла рот, и он провел языком по нижней губе, углубляя поцелуй. Каждое его действие заставляло сердце трепетать, а кожу покрываться сотней мурашек. Его запах, такой дурманящий, полностью лишил меня самоконтроля. Я обвила его шею своей рукой и он притянул меня к себе еще сильнее, словно только этого и ждал. Властно сжимал губы, почти кусая, вырвал из меня сдавленный стон, который распалил его еще сильнее. Он посадил меня на подоконник и в момент, когда мы были максимально близки, я ощутила, что он был возбужден не меньше меня. Тепло разливалось по всему телу, заставляя чуть ли не выгибаться ему навстречу, снова и снова касаться его. Леви провел рукой по моему бедру, останавливаясь там, где начиналось платье, будто боясь перейти последнюю грань. Он оторвался от моих губ и посмотрел в глаза, спрашивая разрешение. Его собственные глаза были темнее обычного, в них отражалось желание. — Да. — Мой хриплый голос стал ему ответом. Леви опустился на шею, вырисовывая губами замысловатые узоры. Поначалу невесомые, поцелуи переросли в слабые укусы, но мне все еще было его мало. Он задрал подол платья и опустил руку на внутреннюю поверхность бедра, проводя по нему большим пальцем. Языком зализывал небольшие ранки, оставленные на шее и груди. Я дрожащими пальцами попыталась расстегнуть его рубашку, но они не слушались, и он сам начал освобождать пуговицы из петель. Снова переместился на губы, как неожиданно тишину комнаты нарушил звук открывшейся двери. — Леви, ты Лию не…прошу прощения. — Голос Ханджи вывел меня из наваждения, и я отпрянула от капитана, как испуганный зверек. — Ханджи, твою мать, научись стучать! Но закрывшаяся с хлопком дверь на середине его слов, не дала возможности донести их до майора, успевшей сбежать. Что она успела разглядеть? Черт, мы слишком увлеклись. Я посмотрела на капитана, но тот отрешенно смотрел куда-то в пол, прерывисто дыша. — Лучше тебе уйти. Три простых слова ранили меня сильнее, чем любые другие, что он мне когда-либо говорил. Я не стала ничего ему отвечать. Сама во всем виновата. Поправив подол, спустилась с подоконника и вышла из его кабинета, понимая, что не смогла вовремя остановиться, не смогла погасить чувства. Теперь уже слишком поздно.