Белые астры

      — В общем, его пришлось увезти, так как он все еще был каким-то образом жив. — Заключил криминалист.       — Признаки те же? — Спросил Хэнк.       — Был повешен, изнасилован, волосы отстрижены под ту же прическу, что и у остальных... Так что, да.       — Если парень выживет и будет соображать, получим ценного свидетеля против этого психа. — Тут же заметил Гэвин.       — Это да... — Согласился Ричард.       — Вероятность того, что он выживет, крайне мала, — уточнил криминалист. — Так что...       — Так что, — перехватил Хэнк. — Надеемся и дальше только на себя.       — На что надеяться-то? Мы не знаем даже, андроида или человека ищем. — Гэвин сложил руки на груди.       — Он уже неделю убивает, сегодня было покушение на пятого. Нас несколько дней просят сделать хоть какое-то официальное зявление, а все, что мы имеем - трупы, — расстроенно произнес Коннор.       — Насчет того, кого мы ищем... — Ричард задумчиво оглядывал светлую комнату, запачканную кровью. — То можно все же предположить, что это был андроид. Волосы отрезаны каждый раз индентично.       Все согласились с Ричардом.       Новый серийный убийца, насильник, настоящий маньяк. Действует осторожнее некуда. Как он все устраивает - неизвестно. Максимум свидетелей, что у них есть - сестра почти убитого сегодня, которая, возможно, вообще сойдет с ума от увиденного. Да и знает она немного: судя по тому, что она таки смогла произнести заикающимся голосом, она видела лишь некую тень, сиганувшую в окно с третьего этажа...       И никто больше ничего не видел!       — Что мы планируем делать? — Коннор наконец оторвал взгляд от огромной лужи крови, в которой валялась пропитанная ей же веревка, и поднял взгляд на Хэнка. — Все и везде расспрашивают, что мы узнали. Мы посеем панику, если скажем, что происходит и что мы ничего не можем. В добавок, те двое, что нашли первый труп, попали в психиатрическую больницу.       — И это можно понять, — заметил Гэвин, натягивая подобие ухмылки. — Удивительно скорее, что остальные только терапию проходят. Выйти выкинуть мусор и обнаружить труп в мусорном баке - то еще "удовольствие".       — Да и брата, болтающегося на веревке, найти не очень приятно...       Ричард поднял указательный палец. Все молча посмотрели на него. Судя по желтому диоду, он получал сообщение. Через несколько секунд он окинул стоящих в комнате взглядом.       — Врачи сказали, будет жить. Пока в коме, но, говорят, не сегодня, так завтра очнется.       — Поразительно, — криминалист поднял брови.

***

      — Отвратительный день, — Коннор закрыл лицо руками, как только оказался в машине, и немного съехал вниз по сиденью.       — Понимаю. Ты как вообще это дело переживаешь?       — Ну... Вопросы о нем лезут со всех сторон. Прямо со всех... Даже на Иерихоне пытаются узнать. У нас же одна Хлоя в журналисты пошла, вот и пытается разузнать... Да и вообще... — Коннор опустил руки. — Знаешь, я... Я видел убийства и похуже, видел изнасилования... Правда, многое, что было хуже этого. Но тогда я не... Я просто не чувствовал того, что чувствую сейчас. Тогда я воспринимал это просто как работу. "Умер? И ладно. Нужно узнать, кто убил его, а не насколько родственникам жаль, что они его потеряли"... А теперь...       Коннор повернулся к Хэнку всем корпусом, и даже положил левую ногу на сиденье, и посмотрел ему прямо в глаза.       — Знаешь, что я подумал, когда увидел утром труп того мужчины? Я задумался, что за пару часов до этого это была целая жизнь. Разум, чувства, поставленные цели, многолетние мечты, коротковременные желания. Он улыбался, плакал, переживал из-за чего-то, думал, на что потратит деньги, что лежат у него на счету в банке, как на эти же деньги купит своей жене новые туфли, а дочери - платье, думал, как проведет выходные с сыном, а перед этим в пятницу вечером сходит в бар с друзьями и посмотрит игру, чтобы расслабиться после работы. А теперь этой жизни нет. Просто не существует! Жил человек, полной, счастливой жизнью, а потом просто исчез. Остался труп, гниющий в мусорке. И я... Я просто представил, знаешь, жизнь как такую... Нитку... У нее есть свое начало и свой конец. А кто-то просто взял ножницы и отрезал ее где-то в ее самом начале, чтобы конец был там. И выбросил пол жизни и настоящий конец в мусорку. Он ведь и четверти этой жизни не прожил, неужели это... Это...       Коннор осознал, что захлебывается слезами. Брюки успели буквально пропитаться ими, голос задрожал, а взгляд помутнел. Он закрыл рот рукой и опустил голову. Второй он сжал край сиденья.       — Ну, ну, ну, крошка...       Хэнк притянул его к себе.       Обниматься в машине было не очень удобно, но все же явно необходимо сейчас.       Коннор уткнулся в плечо Хэнка и тихо всхлипнул несколько раз, пока заботливая рука тихо поглаживала его по загривку.       — Это же... Нечестно... Почему они думают, что имеют право забирать жизнь? — Он отодвинулся и потерянно посмотрел в глаза Хэнку. — Любую жизнь, даже самую худшую...       — Не знаю, — честно ответил Хэнк, поглаживая щеку Коннора большим пальцем. — Но мы работаем для того, чтобы именно таким людям донести, что так делать нельзя.       Коннор отвел взгляд и задумался.       — Эй. Мы его найдем. — Хэнк ободряюще улыбнулся.       — А если нет? Что, если он так и не выдаст себя?       — Он уже ошибся. Парень наверняка хоть что-нибудь скажет, когда очнется.       — Надеюсь...       Коннор, словно собака(как обычно), приласкался к руке, на пару секунд закрыв глаза, а затем посмотрел на Хэнка усталым взглядом:       — Поехали домой.       — Хорошо. — Он слабо улыбнулся и, еще раз проведя пальцем по щеке Коннора, убрал руку.       Через минуту тронулись.       Коннор ехал, подперев рукой голову и смотря в окно. Дождь на улице будто подстроился под настроение внутри машины: капал тихо, будто потихоньку успокаиваясь. Мысли андроида были беспорядочны, как лужи на тротуарах. Перед глазами всплывали картины убийств, других преступлений, что видел Коннор, преступников в жизни и книгах, приятные и милые вещи в тех же книгах, а затем пришли и приятные и милые вещи из жизни. В том числе, Хэнк... По губам пробежала улыбка.       Коннор, оторвав взгляд от рассматривания капель, стекающих по стеклу, забродил глазами где-то внизу, а затем глянул на Хэнка. Тот был сосредоточен на дороге и явно в своих мыслях.       Внезапно пришел стыд. Расплакался, прямо в лицо Хэнку, столько эмоций на него вывалил. Зачем? Коннор принял более привычную позу: опустил руки на колени и выпрямился. Он поджал губы, обдумывая, что вообще говорить.       Времени на это оказалось совсем мало: через минуту-другую они уже остановились у дома Хэнка.       — Хэнк... — Тихо позвал Коннор.       Тот вопросительно посмотрел на него.       — Насчет этого... Извини, в общем, за то, что я тут устроил...       Хэнк поднял бровь. Собирался сказать что-то, но окинул взглядом Коннора. Тот действительно переживал, что сказал что-то не так: кулачки сжали ткань брюк, опущенные реснички подрагивали, и он, по какой-то необъснимо появившейся привычке, покусывал губы. Хэнк склонил голову и протянул руку к лицу Коннора.       — Я уже не раз говорил тебе. Я хочу знать, что ты чувствуешь. В том, чтобы выражать эмоции, нет ничего плохого. Тем более при мне.       Коннор помедлил еще секунду, после чего быстро приблизился и поцеловал его.