Рикошет

      Покрасневшие глаза, сухость, адское жжение — он всеми фибрами души ненавидел линзы, но всё равно носил их. Выбора не оставалось: гетерохромия чересчур яркая деталь внешности для того, кто желает оставаться в тени. С его профессией лучше «особых примет» не иметь вовсе — вредно для здоровья.       Тонкие пальцы прекратили оттягивать веко. Сравнивать не приходилось: белок правого глаза соответствовал по цвету алой радужке. Сетуя на несправедливость мира, парень порылся в столе и достал оттуда своё единственное спасение — крохотный флакончик с каплями.       Вообще-то он не плачет. Разве только от ненавистных глазных капель. Ментоловых. Действенный способ избавиться от покраснений, но ощущения сродни воткнутому в глаз ледяному копью: холодно, больно и даже Императору не сдержать слёзы.       Акаши чертыхнулся, стирая рукавом результат активной работы слёзных желез, и швырнул наполовину опустошённый флакон обратно в ящик. Он мог забить на всё и забрать заказ в солнцезащитных очках, но рисковать не хотел. К тому же, ночь не самое подходящее время для этого аксессуара. Подозрительно и странно — не вариант однозначно. Не хватало ещё провалить первый заказ. Да-да, за эти два месяца в Токио он преуспел лишь в относительном привыкании к ощущению ментола на глазах, а вот в остальном его можно было назвать безработным неудачником, который лишний раз не совался из дома. Однажды, во время непродолжительного обмена любезностями по телефону, Ханамия прозвал его хиккикомори. Сейджуро лишь закатил глаза и отжал кнопку на старом таксофоне, не забыв предварительно послать друга в задницу. Впоследствии пришлось смириться и принять новое прозвище как данность.       За окном давно стемнело. Акаши натянул свободные спортивные штаны, тонкую кофту с капюшоном и поверх неё куртку из кожзама. Одежда чёрная, неприметная, в ней он походил на студента.       Он терпеть не мог смотреться в зеркало: там отражался облик незнакомца. Ни намёка на настоящего Акаши Сейджуро: крашеные в чёрный цвет волосы, линзы, надёжно скрывающие уникальные радужки разного цвета за тёмными, почти чёрными полотнами, которые сливались со зрачками, одежда из магазинов эконом-класса… Он давно забыл, как должно звучать его имя, потому что даже Ханамия тактично обращался к нему «друг» или с недавних пор просто «хикки». Он потерял себя, стал никем: безымянная серая тень с фальшивым паспортом и выдуманным прошлым.       На улице было сыро и холодно. За эти семь лет Сейджуро забыл, что осень в Токио такая же мерзкая, как и в Нью-Йорке. Хотя бы улицы чище, и на том спасибо.       Акаши двигался с толпой, старательно подражая раздражающему темпу ходьбы японцев — слишком медленно и непривычно. Глаза Императора в это время тщательно сканировали всё вокруг: от спящих на автобусных остановках трудяг до бесконечного числа экранов, транслирующих рекламу всего подряд.       Именно посреди оживлённой улицы одиночество ощущалось острее, чем в четырёх стенах той каморки, где приходилось ютиться с момента возвращения на родину. От улиц родного города веяло болезненными воспоминаниями о том времени, когда всё было по-другому. Раньше они были так молоды и наивны, ошибочно полагали, что мир открыт для них. Тогда никто даже не догадывался, насколько хрупким бывает счастье и как легко оно крошится под чужими ногами…       Сейджуро обошёл район встречи с заказчиком лишь раз: слежки не было. Он остановился под фонарным столбом рядом с клубом, неоновая вывеска которого гласила «K-Bar», и выудил из кармана единственное, что на самом деле могло его убить. Зажатая между пальцев сигарета вспыхнула маленьким пламенем и подарила зависимому телу блаженство. Он точно не помнил, когда начал курить. Следовало бы бросить. Пагубная привычка плохо влияла на организм, а значит, на качество работы тоже. Он любил выполнять заказы чисто, но даже так внутренний перфекционист при виде сигареты каждый раз был послан матом в самые труднодоступные и малоприятные места.       Тонкие не помнящие улыбок губы обожгло фильтром. Сейджуро поморщился и привычным движением пальцев пульнул окурок в урну. Попал. Трёхочковый.       Внимательный взгляд продолжал скользить по снующим туда-сюда подросткам. Он видел всех и каждого. Это раздражало и вызывало головную боль, но было полезно в работе. Кто бы мог подумать, что натренированные для игры в баскетбол навыки пригодятся наёмнику? Точно не он. Акаши Сейджуро — подающий надежды глава клана. Победитель. Первый номер во всём. Он должен был окончить престижный зарубежный университет, выучить несколько языков. По подсчётам ещё год назад он должен был занять пост отца в компании. Акаши был рождён править рабочим классом… но не сложилось. Победитель по жизни утонул. Его сердце разбилось вдребезги, упав с высоты Радужного моста, а душа остыла и камнем лежала на дне Токийского залива, откуда он выбрался назло всем. И Акаши Сейджуро всё ещё был первым: король ночных улиц, мастер бесшумных убийств, расчётливый и безжалостный посланник смерти.       Часы на левом запястье показывали «22:28» — самое время выдвигаться. Акаши в последний раз настороженно огляделся по сторонам и скрылся в грязной подворотне за ночным клубом.       У чёрного хода кто-то блевал. Наёмник поморщился. Какие бы дерьмовые времена его не настигли, а любовь к чистоте всегда оставалась при нём. Убивать за деньги вовсе не противно, а вот получать информацию о заказе из оставленной под крышкой мусорного бака папки — совсем другое дело. Акаши передёрнуло.       Схема с доставкой пиццы по его скромному мнению была более удобной и безопасной, но клиент, по видимому, оказался то ли параноиком, то ли попросту начитался дешёвых романов о киллерах. Сейджуро пообещал себе высказаться по этому поводу Ханамии, который вывел на него этого мнительного оленя, и достал из кармана заранее припасённые перчатки из прочного латекса.       Он вскрыл пакет и вздохнул с облегчением, потому что всё затребованное было на месте: аванс, пара строк о привычках объекта, стандартное фото 10×15 и приглашение на какую-то душную вечеринку толстосумов. Заказ довольно рискованный: торговать лицом перед светскими львицами и местными большими шишками было опасно, но только во время этого мероприятия его цель была беззащитна как младенец. Да и он был не в том положении, чтобы воротить нос от настолько выгодной сделки. Ханамия, хитрый лис, точно знал, что отказаться он не может.       Аккуратно, стараясь не испачкать, Сейджуро убрал белую сложенную вдвое карточку во внутренний карман куртки. Относясь к своей работе как к данности, наёмный убийца не испытывал никаких чувств. Ему было всё равно - придётся убить чересчур любопытного бездомного в драном нестиранном свитере или напыщенного чиновника с запонками «Монблан» на манжетах, но тщательно скрываемое аристократическое происхождение подсознательно провоцировало благоговейный трепет от одной лишь мысли, что бледной кожи вскоре коснётся ткань дорогого костюма. Когда в последний раз на его теле красовалась рубашка вместо поло или толстовки? А пиджак? Не меньше, чем целую вечность назад.       «В прошлой жизни», — мрачно подытожил он, пересчитывая деньги.       С авансом заказчик не обманул — ровно половина гонорара и ещё энная сумма на расходы, связанные с выполнением миссии. Остальное, как было оговорено, при личной встрече выплатит Ханамия Макото, который выступал посредником в сделке двух джентльменов.       Заказ принят, цель намечена — можно было вернуться домой и начать приготовления, но оставалась одна большая проблема: Сейджуро не знал, что делать с красными глазами. Худшим раскладом будет, если окажется, что болячка серьёзная. Он нуждался в квалифицированной помощи, и во всей Японии был только один врач, которому он мог по-настоящему доверять.       Сейджуро беспрепятственно покинул мрачный переулок и миновал два квартала до нужной остановки. Городская больница Таканава расположилась в сорока минутах от клуба, но на автобусе было быстрее.       Подозрительные личности в такое время суток — привычное явление, однако постовая медсестра на всякий случай подозвала охранника и попросила проследить за «тем парнем в капюшоне». Сейджуро и бровью не повёл: к нему никто не полезет с допросом просто потому, что он прячет лицо и выглядит странно. Это Япония, а не Америка.       Яркий свет ламп в приёмной провоцировал жуткую боль в без того настрадавшихся глазах. Сейджуро натянул капюшон ещё ниже и уставился на взятый в автомате талончик: белый с изображением сосуда Гигиеи на обратной стороне. Травматолог-ортопед Мидорима Шинтаро, заступая на ночное дежурство, даже не подозревал, что к нему угораздит попасть пациента с официальным статусом «покойник».       Спустя час или около того Сейджуро наконец-то вошёл в кабинет врача. Мидорима лишь мельком взглянул в его сторону и переключился на полки, куда убирал историю болезни: похоже, предыдущий пациент был из числа постоянных клиентов.       Сейджуро на какое-то время завис, вновь окунаясь в водоворот воспоминаний, но строгий голос врача вернул его в реальность:       — На что жалуетесь?       — Глаза, — ответил Сейджуро, проходя вперёд. Он занял стул напротив пустого кресла и добавил: — Они сильно покраснели и болят.       — Светочувствительность?       — Повышена, — подтвердил Сейджуро и усмехнулся, когда Мидорима приглушил немного свет. — Возможно, занёс инфекцию, когда менял линзы или просто аллергия.       — Я проведу осмотр и постараюсь помочь, но вам в обязательном порядке необходимо посетить офтальмолога. Чем раньше, тем лучше. Могу порекомендовать квалифицированного специалиста…       — Мне не нужен другой специалист, — моментально прилетел категоричный отказ.       — Боюсь, офтальмология — не моё направление. — Мидорима настороженно покосился на пациента. Возвращаться в своё кресло он не спешил. — Я…       — Хирург-травматолог, знаю, — Сейджуро снял капюшон и встретился взглядом с врачом, — но мне нужна именно твоя помощь, Шинтаро.