20.08.2021
ЭДМОНТОН
— Стинг и Лисанна выехали из Эдмонтона?! Люси едва ли не вскочила с кресла, ошарашенно вскрикнув. В тот день они решили встретиться с Греем в участке, чтобы обсудить дальнейший план действий: от круга подозреваемых до теорий и предположений насчет случившегося. Хартфилия приехала раньше, так как Нацу где-то за час до встречи перезвонил и предупредил, что задержится — это уже успело в какой-то мере насторожить. Драгнил ничего не объяснил, но голос звучал так, будто бы он опять не спал всю ночь. Люси злилась и, на пути в кабинет Грея на втором этаже, фыркала, что обязательно где-то найдет палкой и побьет ею Нацу по хребту за то, что тот так собой пренебрегает. Однако… — Не знаю, но вещей в квартире не было. Кроме… — Нацу, тяжко выдохнув, выхватил из кармана что-то на знакомой синей ленточке и тут же откинул «это» на стол, прямо Люси в руки, — этого. Только сейчас Хартфилия поняла, почему на Нацу не было лица с самого утра, а на вопросы он отвечал нехотя. В руках красовался рабочий бейджик Стинга, который являлся неизменным атрибутом формы — теряют такие вещи редко, ибо приравниваются к документам, но что-то подсказывало Хартфилии, что не зря этот бейджик нашелся именно в квартире Нацу и Лисанны. Может Стинг его и потерял, но вопрос в другом. — Сегодня утром я разговаривал с Каной, она из гастроэнтерологии. Сказала, что Стинга и Лисанну не видели в отделении со дня смерти Венди. Я могу только догадываться, но, если Лисанна и уехала из города, то уехала вместе с этим сопляком. — Но почему? Почему Джерар ничего не говорил тебе? Почему ты узнаешь о их отъезде только сейчас? Почем— — Люси, я не знаю. — Подожди-подожди… Нацу, только не говори мне, что ты думаешь, что их исчезновение как-то связано с трагедией. Ты ведь не серьезно, да? А он ничего и не ответил — только горько усмехнулся. Нацу сидел напротив, развалившись в кресле и придерживая лоб ладонью. Драгнил — невыспавшийся и уставший — смотрел куда-то в точку между журнальным столиком, заваленным картонными коробками и какой-то стопкой с разноцветной бумагой, валяющейся на полу прямо у книжного шкафа. Он будто бы не слышал, о чем спрашивала Хартфилия. Будто бы думал о своем, анализировал и пытался найти черную кошку в черной комнате, когда этой самой кошки там и не было. Люси сморщилась, подметив в лице Нацу какие-то парадоксальные прострацию и вымученность — ох, если бы он мог ответить что-то кроме «я не знаю». Хартфилия, немного стушевавшись, жалобно опустила глаза в стол, крепко сжимая в руках бейджик Стинга. Её саму терзали мысли обо всём и сразу: начиная от визита страхового агента, заканчивая новостью о том, что Лисанны и Стинга в Эдмонтоне, по всей видимости, больше нет. Но во всем этом плавающем на поверхности дерьме была своя логика. Что если Лисанна и Стинг уехали в спешке не без умысла? Ведь неспроста эта Кана оговорилась о том, что их не было видно в отделении с момента гибели Венди. Неспроста этот бейджик и пустая квартира. Неспроста Нацу прямо сейчас ломал голову в попытке найти происходящему более-менее адекватное объяснение. Или причину, в которую можно было бы поверить куда больше, чем в то, что Лисанна и Стинг как-то причастны к смерти ребенка. Драгнил опустил локти на стол и уперся лицом в ладони. — Я звонил Лисе, она не берет трубку. Хрен знает, что произошло, но я не хочу верить в наихудший вариант, Люси. Люси сочувственно качнула головой в сторону и прижала губы, будто бы она была в чем-то виновата. Её рука скользнула по его коленке в попытке приободрить; показать то, что Хартфилия при любом раскладе рядом, какой бы жопой эта ситуация не обернулась для них с Нацу. Но, не смотря на все утешающие «эй, Нацу, всему есть объяснение», сама Люси не могла понять. Почему же? Почему Лисанна внезапно начала фигурировать во всем этом? Почему вдобавок ко всему за ней таскался Стинг, и отчего в голове настойчиво маячила мысль о том, что недавное словесное нападение перед операцией на астроцитоме — лишь предпосылка к чему-то… Большему? — Нацу, я рядом, хорошо? Всё наладится. Лисанна ведь божий одуванчик, пусть и не без греха, судя по рассказам Драгнила. Так почему? Почему всё сводилось к одному? К тому, что Лисанна Штраус не просто уехала из города, а…Сбежала.
Дверь скрипнула. В кабинет завалился Грей с кофе в руках, зевающий на ходу. Фуллбастер перешагнул порог и, остановившись в метре от душещипательной картины, недовольно бекнул, будто бы стал невольным свидетелем чего-то противного. — А-а... вы уже здесь, прости, Господи, — мужчина, недовольно оценив обстановку, скачущую между интимом и сценой из сопливого кино, осуждающее вздернул бровью. — Постеснялись бы, честное слово. Люси цокнула в сторону Фуллбастера, фыркая, что он смолол какую-то чушь, но руки спешно убрала, пусть желание обнять Драгнила всё еще томилось в груди. Грей, закатив глаза к потолку и надменно пропев «ни стыда, ни совести», обогнул Нацу и Люси и уселся за рабочий стол. В кабинете стоял нагнетающий полумрак из-за закрытых жалюзи: как когда-то вскользь объяснил сам Фуллбастер, солнце жутко сбивало с нужной мысли, особенно, когда дело касалось причинно-следственной нити в каком-то сложном деле. По крайней мере, подобная атмосфера была отличным дополнением к хреновому настроению с утра-пораньше. Нацу, устало качнув головой в сторону бурчащего Фуллбастера, всё же улыбнулся — с привычной издевкой и проскакивающим подъебом. — Отлично выглядишь, Грей. Пластырь и сломанный нос тебе неожиданно к лицу. — Если хочешь быть моей подружкой-хохотушкой, могу прямо сейчас зарядить тебе по роже. Мне не жалко. — Спасибо, обойдусь. Меня и вывихнутая рука устраивает. Однако в ответ последовал красноречивый фак вместо тысячи слов. Люси хихикнула в кулачок, а сам Фуллбастер, прошипев сквозь зубы «жалко, что только вывихнутая, а не сломанная, говнюк», воздержался от шутки про внешний вид самого Нацу, больше походящего на побитую собаку. Хотя, если сравнивать их троицу и эту самую выдуманную собаку, то именно собака выглядела бодрее всех вместе взятых. Откашлявшись и демонстративно утерев нос, Грей подхватил лежащие в черной папке листки бумаги, скрепленные степлером. — Итак, есть две новости: плохая и плохая. С какой начинать? — пауза длилась ровно минуту, прошедшую в недоуменных переглядываниях и немых вопросах. Не дождавшись внятного ответа, Фуллбастер махнул рукой, мол, «ай, похер», и торжественно подсунул недоуменным Нацу и Люси те самые бумажки. — Разницы никакой. Мы все равно в кромешной жопе, так что давайте по порядку. Люси обреченно скривилась, поглядывая то на слишком важного Грея, восседающего на офисном стуле, то на согласного на все Драгнила, который нуждался во сне больше, чем в плохих новостях. — Оптимистично. — Жаль, что ты не оценила мой юмор по достоинству, — Фуллбастер, откинувшись на спинку кресла и сложив руки в замок, наигранно цокнул языком, прежде чем вернутся к профессиональному тону. — Итак… Все архивные записи видеонаблюдения за август стерты безвозвратно. И, прежде чем ты, Нацу, удостоишь меня своей недовольно рожей, обмолвлюсь, что восстановление невозможно. По крайней мере, у нашего айтишника не получилось. Драгнил вопросительно вздернул бровью, бурча под нос, мол «когда это я строил недовольную рожу», но на провокацию не ответил — знал, что это специфика общения с Греем, которая варьировалась от колкостей до завуалированного стеба. Тем временем Люси сконцентрировано вчитывалась в отчеты этого самого айтишника, в попытке понять что-то кроме «буфер обмена» и «восстановлению не подлежит». Впрочем, её трезвости хватило на то, чтобы недовольно закатить глаза на очередную перепалку Нацу и Грея (которые успели в какой-то степени поладить) и попытаться предположить, почему же записи наставленных по всему отделению видеокамер нет. Люси перевернула листок и сощурилась, выискивая среди крохотного шрифта под основным отчетом какое-то объяснение. — А в чём причина твой айтишник не сказал? — К сожалению, сказал, — Грей закинул руки за голову, попутно разминая шею из стороны в сторону. — Ваш Тенрю-Тейл здорово сэкономил на камерах, потому что они, откровенно говоря, то еще китайское дерьмо. Насколько я понял, систему никто и никогда не обновлял, соответственно, о какой-то резервной копии и речи быть не может. — Хреново. Нацу цыкнул под нос: он работал в больнице еще тогда, когда Джерар устроил капитальный ремонт и техническое оснащение отделений: от сигнализации до новеньких видеокамер. Фернандес по своей натуре любил упускать важные вещи из виду, если речь шла не о медицине, поэтому вполне очевидно, что закупил камеры сомнительного качества. Кто мог предположить, как эта недальновидность сыграет не в пользу самого Тенрю-Тейл. Но Грей, по всей видимости, изначально клонил к другому. Не к халатному отношению руководства больницы, а к самой ситуации, ведь были вещи куда хуже закупки китайского дерьма и обновлении системы безопасности, которое должно было быть на постоянной основе раз в три месяца. Фуллбастер, подхватив лежащую на краю стола ручку, ловко прокрутил её в пальцах. — Нет, дружочек, это еще не хреново. Хреново это то, что их кто-то удалил. При том, умышленно и в спешке, судя по тому, что нет ни единой сохранившейся записи за август. А что произошло в августе? Правильно — уголовное преступление. А между строк читалось «сечешь к чему я?», которое, по всей видимости, уловила лишь Люси, проспавшая в сумме дольше Нацу и Грея вместе взятых. Драгнил с тяжким вздохом откинулся на спинку кресла и проскользнул ладонью к волосам, подворачивая небрежно зачесанную челку назад. Всё это было трудно: и понять, и осознать, и додуматься, что делать дальше. Прямо сейчас Фуллбастер, пусть едва внятно и, моментами, с запинкой, говорил о «ля-ты-крысе» в Тенрю-Тейл. Намекал, что целая папка за месяц не могла исчезнуть без причины, а на то, чтобы удалить файлы, нужен доступ. Мимо проходящих пациентов и родственников подозревать хотелось в последнюю очередь, потому что в этой хитроумной системе нужно было что-то да понимать: где и что искать, как удалять. А вот свои… Свои ребятки вполне себе могли нагадить у порога, если додумать правдоподобный мотив. Грей, непроизвольно поморщившись от усталости, наклонился вперед, опуская руки на стол. — Ладно, забыли… Нацу, лучше скажи, у кого из ваших мог быть доступ к операторской? Драгнил, попутно вчитываясь в отчет специалистов, завис буквально на пару секунд, прежде чем отдуплиться окончательно. — Формально у персонала, фактически у кого-угодно. Пауза. Грей и Люси нервно переглянулись, будто бы им обоим послышалось одно и то же. Нацу, воспользовавшись замешательством Хартфилии, ловко перехватил у неё из рук папку и развернул отчет на второй странице, чтобы уточнить: точно ли он мельком видел дату «подчистки» или это был какой-то другой числовой набор. Недоуменные лица Фуллбастера и Люси в упор игнорировались из-за того, что Драгнил попросту не понимал, а что, собственно, удивительного. Все вопросы должны были закончится на моменте, когда выяснилось, что вся внутренняя система безопасности Тенрю-Тейл строилась на говне, палках и максимальной экономии. — Прости, что? — Ничего. Грей, ты видел охранника — ему за восемьдесят. В операторскую мог зайти кто-угодно, просто всучив ему кусок пластика вместо карточки. Фуллбастер, ошарашенно глотнув застрявший на языке аргумент, переглядывался то с такой же опешившей Хартфилией, то с преспокойным Нацу, листающим отчет. В голове не укладывалось то, что Тенрю-Тейл — до этого момента элитная больница в Эдмонтоне, славившаяся качеством и профессиональностью — небольше чем «пшик» в красивой облицовке с приправленными художественными описаниями. То-то ему не понравилось ездить туда, когда они с Люси еще состояли в отношениях. Впрочем, семьдесят процентов за первое испорченное впечатление на совести неудобно расположенного въезда на парковку. Остальные тридцать — теперь уже заслужено на всем остальном. — У меня много вопросов к вашему руководству, ребята… — Поверь, у меня тоже. В кабинете повисла напряженная тишина, прерываемая шорохом бумаги отчета, в котором все еще копался Нацу и недовольным «Господи, да как так можно» от Грея, раз через раз пытающегося поверить в то, что следствие еще не скоро сдвинется с места. Теперь под подозрением все. Люси, вздрогнув от тяжелой атмосферы, резко вспомнила, что помимо камер был еще один вопрос, который её беспокоил со вчерашнего дня. — Грей, что там со второй новостью?Страховая компания «Пегасус» с неказистым лозунгом «Есть вещи, о которых нужно позаботиться заранее».
— Как бы помягче сказать, — Фуллбастер замялся. Казалось, предложив выбрать из плохой и плохой новости, он сам начал с «плохой, но не настолько, чтобы сжимать булки и ждать инсульта». — В общем, страховой детектив все же будет принимать участие как независимая сторона. Ему нужно найти доказательства того, что смерть Венди — страховой случай, поэтому готовьтесь, что вам двоим будут задавать вопросы. И я не гарантирую, что они будут скромными. Драгнил, который узнал о визите некой Дженни Реалайт благодаря немногословному «Нацу, у нас проблемы. Приходил страховой агент» от Люси, написанному во время обеденного перерыва, заметно напрягся. Страховые компании всегда та еще заноза в заднице, особенно, когда речь шла о застрахованной на немаленькую сумму жизни погибшего. Но в сложившейся ситуации Нацу не знал, что хуже: его участие, как лечащего по всем документам врача или заметка о том, что он один из подозреваемых по факту врачебных ошибки и халатности? Потому что и в том, и в том случае допрос от страхового детектива ожидался с перчинкой и пристрастием. И тут как повезет: поверят или нет — зависит от того, насколько сильно ты умеешь лавировать и говорить вроде бы о чем-то существенном, а вроде и просто мусолить общеизвестные из протоколов факты только с использованием синонимов. Грей говорил, что семьдесят процентов дел, где участие берут страховые компании, всегда тянулись годами из-за тенденции «убивать ради выплат». Люси же верила каждому его слову, потому что американский кинематограф так и пестрил триллерами и детективами на эту тему, словно на подбор. Но проблема от осознания факта надвигающейся жопы никуда не девалась. Происходящее прямо сейчас, откровенно говоря, мало похоже на голливудский фильм. Нацу, отложив папку на край стола, удрученно сжал пальцы в кулаки. — Тогда нужно заранее подготовиться. Грей, что можно назвать страховым случаем? — Думаю, они будут бить на врачебную ошибку, потому что тело нашли в палате, когда ты и Люси были на смене. Пока лаборатория не опровергнет вашу причастность к произошедшему, в глазах страховика вы будете первыми подозреваемыми. Люси понурила голову, припоминая события того дня как-то размыто, отрывками. Если бы они с Нацу остановились тогда и поставили работу выше собственных отношений, ничего бы не произошло. Не было бы следственных разборок, волокиты со страховой компанией и этого отвратительного — мерзопакостного — чувства, будто бы именно Хартфилия была той, кто виноват. И той, кто должен ответить по заслугам. Драгнил цыкнул, с силой сжимая кулаки. Ситуация становилась хуже и хуже с каждым днем, учитывая, что сдвигов по делу нет, равно как и каких-то предположений, теорий насчет произошедшего. Была только врачебная ошибка, в которую верить не хотелось, но от чего-то верилось. И раздутое до огромных масштабов преступление, пока не в полной мере освещенное в СМИ. — А когда будут результаты лаборатории? Грей, нахмурившись, завис на долю секунды прежде, чем сожалеющее покачать головой и изречь то, что Нацу и ожидал услышать с самого начала этой встречи. — Когда они закончат с проверкой улик, и когда наш патологоанатом получит разрешение родителей на экспертизу тела. Венди была несовершеннолетней, поэтому согласие родителей или опекунов обязательное. До этого момента следствие будет стоять, а ты будешь первым в списке на отдельную камеру, дорогой мой. Люси сидела между двух огней, мимолетно вслушиваясь в разговор Нацу и Грея. Она видела насквозь и растущее в градации отчаяние Драгнила и ненавистное бессилие Фуллбастера, четко знающего, что, по всем прогнозам, надеется на радугу после грозы не стоит. Но отчего-то не вмешивалась в обсуждение того, как им лучше поступить, мусоля собственное осознание, что Венди снилась ей по ночам не просто так. Это невинный и светлый ребенок не заслуживал смерти. А Люси Хартфилия была именно той, кто больше всех поспособствовал произошедшему. Из-за эгоизма. Из-за неправильно выставленных приоритетов. Из-за тараканов в голове, которые мешали здраво оценивать ситуации и принимать правильные решение в правильное время. Люси виновата. Люси могла бы что-то сделать для Венди, но не сделала. И даже сейчас, осознавая, что просвета вдалеке не будет, Хартфилия по-прежнему сидела ровно на заднице. Следствие не сдвинется с места, пока тело не исследуют. В протоколах и дальше будет фигурировать имя Нацу, как первого подозреваемого. В кабинете Грея — того еще любителя порядка и всего «под линейку» — прибавится хаоса, а он сам, не высыпающийся какую ночь подряд, будет пытаться найти «оправдания». Именно оправдания, а не что-то, что зовут доказательствами непричастности. Именно оправдания, потому что Люси не заслуживает статуса «без вины виноватая». Она виновата. Виновата слишком сильно, чтобы сейчас что-то комментировать или пытаться сеять настрой позитиве в их бравой тройке Чипа, Дейла и Гаечки. Но было во всей этой истории самобичевания, глупых решений и неправильных приоритетов то, что провоцировало тошнотворный комок в горле. Родители Венди, которые вместо того, чтобы приехать домой и хотя бы поинтересоваться трагедией, написали заявление на выплату средств. Хартфилия не понимала этого и отказывалась искать какие-то разумные доводы. Подобное — ни разу не разумно, скорее, аморально. — В любом случае это будет сложно, потому что я собираюсь связаться с родителями Венди. Люси, дернув плечом в сторону, довольно уверенно сказала это вслух, встревая в разговор между Нацу и Греем, которые, кажется, обсуждали теорию о камерах наблюдения. Она, сжав пальцы на коленках и отвернувшись в сторону несчастного фикуса в углу кабинета, молилась, чтобы её не пытались отговорить от этой затеи.Впрочем.
— Я против, — Грей отозвался более спокойно, чем Хартфилия могла представить изначально. Он, перекинув ногу на ногу, скучающее провел взглядом по кабинету. — Честно сказать… Ты меня извини, Люси, но тебе бы свою задницу сейчас вытащить, а потом в семейных драмах разбираться. Впрочем, здравый рассудок, похоже покинул только Люси, вставшую около пропасти чересчур правильных принципов. Сама девушка не оказывала сопротивления, потому что не готовила каких-то аргументов против. Да и смысл? Затея и без того до ужаса безрассудная, разве нет? Что она скажет? Начнет ли с ругани? Начнет ли с осуждения? А есть ли у нее на это какое-то право, если она ничем не лучше? Она ведь тоже… Тоже… Нацу спешно вмешался, заметив, как Хартфилия повела головой вниз, словно признавая себя тем самым шкодником в школьной суматохе. — Грей прав. Я бы подождал результатов экспертизы и лаборатории, прежде чем делать какие-то выводы и кому-то куда-то звонить, — Драгнил выпрямился и искоса посмотрел на девушку с легким недоумением вперемешку с опасением. Он-то знал и чувствовал Люси весьма хорошо, чтобы в точности определить, что она сейчас переживает. — Нам неизвестно, что произошло с Венди… Так что сейчас лучше подождать. Правда, Люси. Тем не менее, Люси смогла выдавить лишь жалкое «угу», не имея смелости взглянуть кому-то из мужчин в глаза. Она держала взгляд опущенным, а губы зажатыми, потому что знала, что она увидит во взгляде каждого. Если бы она осталась сам-на-сам с Греем, тот ты сказал ей поумерить свой пыл, потому что следствие — это следствие, а личное — личное. Посему, к огромному сожалению, и припоминая содержания уголовного кодекса, личное должно находиться как можно дальше. А если бы она осталась сам-на-сам с Нацу… Зная его довольно нарочитую натуру…«Я знаю, кто ты, Хартфилия, но прислушайся к голосу разума внутри себя и вспомни, что всему свое время».
Он бы тонко намекнул, что Люси Хартфилия та еще фанатка поспешных выводов и спонтанных (скорее, импульсивных) решений. И с этим, если честно, стоит что-то делать, потому что в такой ситуации, когда в говне буквально каждый сидящий здесь, Люси должна быть сильной, а не впадать в отчаяние и тонуть в говне, пока остальные пытаются ее вытащить. Странная метафора, но всё же. Грей откашлялся, пододвинулся ближе к столу и подхватил близлежащую папку с первичным отчетом о произошедшем: общие черты, первые фотографии с места преступления и какие малозначительные детали экспертов. — Я могу уже сейчас сказать, что произошло, — он спешно захлопнул папку и дернул ею к верху, якобы намекая ребятам на свою догадку, — какой-то хрен с вашей больнички, не исключено, что знакомый, что-то нахимичил, а потом в панике дал деру, попутно удалив видеозаписи. Итак… Есть варианты, кто? — Лисанна и Стинг. Нацу сказал это на выдохе, с ноткой неверия и полного безрассудства. Люси мельком подняла взгляд в его сторону, подметив, как Драгнил пытался справиться с эмоциями. Всё же, даже непробиваемый Доктор Драгнил может отказываться верить в факты, даже если все, как он любит говорить, бумаги указывают на очевидное. Люси незаметно проскользнула ладонью к его колену и мягко прихлопнула, чувствуя, что этот немой жест поддержки ему сейчас просто необходим. — Лисанна? Что-то знакомое. — Грей осекся, погружаясь в многочисленные воспоминания, где Люси что-то нарочито приговаривала о беснующемся кураторе, попутно и очень редко упоминания кого-то из штата работников. — Бывшая жена, Нацу, — Люси смело выговорила это, акцентируя внимание на слове «бывшая», будто бы этот малозначительный факт не был таким малозначительным. Но вот Грей… Перекосившись в лице и недоуменно вздернув бровью, мог только переглядываться между Нацу и Люси, будто бы между персонажами какого-то мультика, где обязательно нужен этот самый комический-на-грани-истерики момент. — У вас двоих… Вообще, что ли, ничего… Святого нет?.. Да, тот самый, когда один из персонажей вот-вот должен завыть куда-то в потолок в надежде, что несчастный Муфаса или кто-то из предков привалит его булыжником. — О боже, Грей, прекрати. — Там все сложно. Следователь, поперхнувшись воздухом, немного покривил лицом и недовольно булькнул что-то о совести (точнее о её полном отсутствии). Пусть Нацу и постарался перевести тему во что-то из разряда «не заморачивайся, просто прими этот факт как данность», в голове несчастного Фуллбастера все же не укладывалось то, куда его втянули. Точнее, во что он, будучи как минимум добропорядочным (не всегда) мужчиной и ответственным гражданином (и скромным, по всей видимости), вляпался. А вляпался он в говнище редкое. — Да че уж сложного: Санта-Барбара нервно покуривает, — кофе, о котором удачно вспомнили только сейчас, ляпнулось холодным пятном на руку. Грей поморщился. — Нет, сложно, потому что Лисанна уехала вместе со Стингом. Перед глазами оказался бейджик с не самой удачной фотографией некого Стинга Эвклифа и логотипом Тенрю Тейл. Вот теперь дело набирает весьма интересный оборот, от чего кофе тут же оказался в стороне, а бейджик в руках присвистнувшего следователя. — Уехала, говоришь? — Нацу был в квартире вчера, — Люси вмешалась внезапно, мысленно ловя себя на мысли, что Драгнилу сейчас будет весьма трудно очертить ситуацию коротко и не вдаваясь в детали личного характера. — Зашел за вещами, а там пусто и только бейджик Стинга в спальне. Грей мотнул головой, перебирая пальцами ленту, прицепленную к бейджику каким-то хитро сделанным замком-застежкой. Мужчина вернул злополучный пропуск Драгнил и тяжко вздыхает: — Во что я вляпался, а? Он старается добавить это шепотом, в надежде, что эта колкая фраза останется неуслышанной или, по крайней мере, не столь важной, чтобы комментировать. Несмотря на то, что в голову лезли мысли о любовном треугольнике, каким-то образом ставшим любовным квадратом, Грей заставил (буквально мысленно отвесил себе отрезвительный чапалах) себя думать о сложившейся ситуации, как о весьма раздражающем вещдоке. — Ладно, допустим. Вопрос: а у них мог быть мотив как-то насолить… Хотя… — пронзительный взгляд Грея наткнулся на Нацу, слушающего внимательно с ноткой недоумения на лице. Фуллбастер цыкнул и тут повеселел в голосе. — Вопросов нет, мотив точно был. Люси простонала что-то вроде «Грей, перестань, мы говорим о серьезных вещах, не касающихся личной жизни», однако Драгнил лишь согласно кивнул в сторону Фуллбастера, отговаривая девушку от чрезмерного цепляния за слова. Все-таки, так сложилось, что личные отношения уже успели стать часть этого дела. Поэтому не обсуждать это не получится. Драгнил опустил руки, сложенные в замок, на стол и начал свою версию истории более серьезным тоном. Нарочито-профессиональным. Тем самым тоном, от которого передернуло Люси, возвращая её в трудовые будни и сухие сводки последних суточных смен. — Не знаю, насколько я могу говорить о чем-то подобном, но всё же обозначу, что за несколько дней до смерти Венди, Стинг напал на Люси. — Физически? — Словесно. Он раньше только отшучивался, но в тот раз будто бы специально хотел как-то побольнее укусить. Такое ощущение, будто бы его натравили. И я не буду защищать Лисанну, потому что она всё-таки женщина… С характером. — Стой-стой! — Люси едва ли не вскочила с места. — Думаешь, Лисанна могла натравить Стинга на меня? — Не бери на свой счет, она была практически уверена, что я бы не посмел решится на измену, потому что у меня есть принципы, — Нацу скользнул ладонью за воротник курточки и размял шею. — Но в теории… Он медлил с ответом, игнорируя закатанные к потолку глаза Грея и фырканье в сторону принципов не изменять. Драгнил действительно был человеком ответственным и если женился, то по любви большой и эту самую любовь большую планировал беречь до последнего. Жаль только, что времени на то, чтобы объяснить Грею, почему эти самые «принципы» были нарушены, не было. Да и не хочется вдаваться в детали, что в любой ситуации могут быть свои «но». Свои исключения из правил. — В теории, Лисанна могла попросить Стинга как-то задеть тебя, чтобы ты облажалась, а я взял свои слова обратно. В плане, чтобы ты… Люси осела моментально, вдыхая и выдыхая как-то странно: с ноткой недоумения и растерянности. — Чтобы я опозорила тебя своей очередной неудачей и твоя вера в меня, как в специалиста, пошатнулась. Это… — Люси опустила голову, опираясь локтями на стол и пропуская через пальцы волосы на макушке. — Это очень жестоко. Совсем не вяжется с образом Лисанны. Совсем. Факт не получалось принять от слова совсем, как бы Хартфилия не проговаривала это раз за разом: вслух и в мыслях. Люси искренне не хотела верить в то, что такое априори возможно. Что та милая и очаровательная женщина в кабинете Джувии способна на такого рода вещи. В плане, Люси ведь почти поверила, что если не факт существования между ними Нацу, они могли хотя бы здороваться.? Ладно их с Драгнилом отношения. Ладно все эти личные моменты, о которых сам Нацу говорил Люси без посторонних, когда они были наедине. О причинах, почему сил поддерживать эту великую и большую любовь больше нет, а измена с Люси и вовсе трудно считать изменой. Скорее… Принятием того, что Нацу готов отпустить Лисанну и впустить в свою жизнь что-то новое. Потому что от пятилетнего брака осталось только разорванная копия свидетельства о браке и подписанное свидетельство о разводе. Но ведь семья Нацу и Лисанны Люси не касалась, ведь, насколько сама Хартфилия поняла, все эти гавканья в её сторону от Стинга — были просьбой милейшего доктора из гастроэнтерологии. Обоснованные лишь личной неприязнью. Разве… Разве так можно? — Окей, — Грей причмокнул, откидывая пустой стаканчик с кофе в мусорную корзину, прячущуюся — очень удачно, к слову, — под рабочим столом. — У нас складывается картинка: Стинг и Лисанна, будучи не самыми адекватными участниками этой мелодрамы, точат на вас зуб, соответственно либо убили Венди, либо как поспособствовали её гибели, а потом собрали чемоданы и смотались, правильно? Нацу бросает горький взгляд в сторону бейджика Стинга. — В это не хочется верить, но похоже, что да. Грей молчит с минуту или полторы, оглядывая бумаги на столе. Так-то оно хорошо, но всё же деталей по-прежнему был дефицит. К сожалению, максимум на который можно рассчитывать — статус таких же подозреваемых. Ведь мотив был, да и умысел тоже намечается. К тому же сам факт бегства… — Хорошо, что у нас появились новые фигуранты. Никогда так не радовался этому, если честно, — Фуллбастер вальяжно выхватывает из канцелярского стаканчика ручку и что-то записывает в небольшой блокнот, найденный в карманах брюк. У него всегда были натянутые отношения с бумажной волокитой, но в этот раз Грей очень даже рад возможности записать в графу новые имена. — У Стинга, теоретически, мог быть доступ к операторской? Люси, чувствуя на себя взгляд Нацу, не смотрела в его сторону, а лишь уверенно вздернула подбородком, выуживая из памяти все незначительные, но все же важные моменты насчет Стинга и его кругосветного путешествия в стенах Тенрю-Тейл. Уж что-что, а те деньки будет трудно выкинуть из памяти, с учетом того, где Эвклифа — любителя отлынивать — только не носило. — Стинг как-то в шутку говорил, что если захочет ограбить гастроэнтерологию, то знает все слепые зоны камер, — бровь Грея и недоумение в лице Нацу росли в градации попутно сказанным Люси словам. — В его отделении пару месяцев назад украли сумку, и он как раз был на смене: ходил вместе с охранником в операторскую. Нацу поперхнулся воздухом. — Почему я об этом слышу впервые?.. Фуллбастер по аккомпанемент странных переглядываний между Нацу и Люси, что-то небрежно черканул в блокноте и одобрительно кивнул Люси, мол, «есть контакт, зашибись новости, меня все устраивает». Настрой в кабинете заметно поднялся, из-за чего даже солнце из завешенных жалюзи окон смогло пробиться сквозь маленькие щели и растелиться на полу, шкафу и столе. Нацу требовал, чтобы Люси рассказала об этой ситуации поподробнее, особенно в той части, где украли сумку, потому что в период отсутствия Эрзы и Джерара он главный по подобного рода вопросам. Хартфилия же отнекивалась тем, что это совсем не важно, главное: у них есть зацепка и что-то кроме постоянных перекидываний в сторону «это мы виноваты». Грей откашлялся, приподымаясь и поправляя ремень, пересекающий плечо и закрепляющий рацию на груди. — Я дико не хочу вас прерывать, ребята, но еще нужно узнать, были ли они в Тенрю-Тейл в ту ночь, — он загнул большой палец. — Когда, куда, насколько уехали, — указательный, средний и безымянный, — и какой говнюк об этом может что-то знать. Есть идеи? Грей, продемонстрировав целый кулак вопросов, опустил руки на бедра, поглядывая на бравую парочку, ищущую ответ в самом Фуллбастере. В погоне за личной драмой, такие маловажные аспекты рабочей рутины как-то выскользнули испод носа, из-за чего Люси даже толком и не знала, где подобного рода информацию искать. Нацу, в отличии от Хартфилии, задумался, перебирая варианты хороших знакомых из соседних отделений и всех, кто мог косвенно, но знать о планах бывшей жены. Следователь тяжко вздыхает. — Серьезно? Ребята, худший враг разведки — подружка, которая в курсе всех событий, но не умеет держать язык за зубами, — в Грее говорил голос, источающий опыт допроса без полицейского значка и под прикрытием. И немного раздражения. Совсем чуть-чуть. — Напрягите извилины, ну! Кто-то с манией психолога по личным отношения и любительницы вытаскивать из депрессии словами типа «сильная независимая, а все мужики козлы». Ну или… Не знаю, чаще всего секреты такого характера доверяют подружкам, которые все обо всех знают, а еще больше знают, как правильно страдать по бывшему. Нацу и Люси переглянулись, а глаза обоих подозрительно сверкнули. — Так что? Есть варианты?***
21.08.2021
ЭДМОНТОН
— Джувия! Вот ты где! Нацу бегом нагнал Джувию у лестницы, ведущей на второй этаж Тенрю-Тейл. Локсар, заметив нечто выходящие за рамки обычной фантастики, нападения НЛО на Канаду и, конечно же, фоток бигфута, слитых в сеть, словила свою челюсть где-то на уровне пола. Впрочем, туда же и свалился пенал с канцелярскими принадлежностями и парочкой спрятанных карамелек. — Ты че… Головой ударился? — Не-ах-т, просто пришел поздороваться, — Нацу, притормозив прямо около недоуменной девушки, выдохнул остатки легких, которые остались валяться где-то на ступеньках двумя этажами выше. — Привет, кстати, — он, попросив буквально о паре секунд передыха, всем нутром чувствовал, что у кардиолога, с которым у Драгнила и без того отношения не складываются хоть так, хоть этак, явно будут вопросы. И вовсе не к Лисанне, а скорее… — Ты кто такой и когда ты успел убить Нацу Драгнила? Ладно, мне так-то плевать на его труп, просто поклянись, что ты оставил осиновый кол в его груди, чтобы этот упырь ненароком не воскрес.К здравому смыслу.
— Если я когда-нибудь умру, а ты не придешь на мои похороны, обещаю, что буду пугать всех твоих мужиков еще до того, как они успеют разуться. — Оке-ей, — Джувия брезгливо поморщилась, жалостливо оглядывая как Нацу вслепую пытается исправить свою сбившуюся в гнездо прическу, — а если я теоретически приду на твои похороны? Устроишь шабаш нечисти в честь похорон главного кровопийцы и убийцы нервных клеток? — Глянь, прямо читаешь мои мысли. Джувия зашипела, наблюдая, как ухмыляющийся Нацу выпрямляется и разминает плечо, прокручивая сустав круговым движением. Кто-то может подумать, что между ними игры воды и пламени — ну точно противоположности, — но, к счастью, эта особенная-братская-любовь к подколам остается между ними чем-то, «что другие явно не в силах понять». — Чего тебе надо? — Локсар взмахнула волосами, откидывая изящные кудри на спину. — Поговорить. — О чем? — О Лисанне. До взрыва Везувия остается: три, два… — О господи боже, твою мать… — Джувия стонет в потолок и безвольно опускает руки, подмечая как что-то из кипы прихваченных медицинских карточек вылетело. По лбу Джувии прилетает её же ладонь, нещадно проскользнувшая вниз. — Может я и кардиохирург, но в твоих «люблю, не люблю, дам, не дам» разбираться не буду. Даю добрый совет: сними штаны, встань у зеркала и спроси у своего дружка, кого он хочет больше: Лисанну или Люси, а меня не впутывай, — на прощание она машет ладонью в сторону лифта и Нацу тут же ловит знакомые флешбеки подобного разговора, правда, в тот раз посылающим был он. — Выход знаешь где. Джувия, пока Нацу усердно пытался найти какой-то действенный аргумент против, успела отчалить на метров пять, злостно стуча каблуками по коридору терапии. Драгнил, вспомнив добрым-ласковым Люси вместе с её «давай ты поговоришь, а то она мне голову оттяпает за юбку с блузкой», искренне пожелал, чтобы Хартфилия, как минимум, начала икать в его честь. Взял себя в руки и нагнал Джувию у поворота возле процедурной. — Стоять, — мужчина перехватил её руку, тут же сталкиваясь с гневным «я сегодня целое утро гладила эти рукава этой тупой блузки, ты че, сильно в себя веришь?». — Я всего лишь хочу узнать, где сейчас находится Лисанна. Брось, Джу-Джу, ты ведь в курсе, где она отсиживается. Джувия аккуратно сбрасывает его руку со своего запястья и, бережно поправляя пуговицу на блузке, щебечет с непоколебимо-обиженным лицом, уговаривая себя не припоминать все грешки, скопившиеся в памяти. В этот раз Локсар не собиралась сюсюкаться с Нацу, потому что уж слишком много она про него знает. — Я похожа на Википедию? Или на гугл-мэпс? — Смотря с какого ракурса посмотреть. — Ха. Ха. Ха, — саркастический смех звучал добровольно обидно, с учетом ненавидящего взгляда Госпожи кардиолога, но Драгнил уперто стоял на своем, пусть и чувствовал, что лезет туда, куда не стоило бы. — Нацу, отвяжись, мне нужно работать. Но стоило Джувии отойти чуть дальше, чем на три шага вперед, Нацу, успевший трижды отвесить себе подзатыльник за то, что собирался сказать, выдохнул одно-единственное, что могло отрезвить лучшую подругу бывшей жены и заставить ее переключиться на вещи поважнее личных обид. — Есть вероятность того, что Лисанна уехала, чтобы скрыть факт своей причастности к гибели Венди. Джувия остановилась резко, но не решалась встретиться лицом к лицу. Всё стояла спиной, кудри забавно струились по спине, разбавляя белизну медицинского халата. Кажется, меж стен пронесся звук сжатых бумаг. — Зная это и дальше будешь притворяться, будто тебя это не касается, Джувия? — Нацу сделал шаг на встречу, в надежде, что отрезвляющая правда возымеют нужный эффект. — Ты больше всех была против наших с ней отношений, потому что первая поняла, что мы с Лисс разные. Ответь только на один вопрос: на что готова пойти Лисанна ради желаемого? Мстить она любит, сама знаешь. Джувия прижала губы и затихла, не возражая и не отругиваясь в ответ, как делала это обычно. Нацу знал, на что давить. Знал её как облупленную; знал, все, что может наболеть и что ныло до сих пор. Именно Джувия сыграла важный факт в становлении Нацу и Лисанны парой. Именно она была спусковым крючком для того, чтобы семейное гнездышко, выстраиваемое годами, рухнуло в тумане пепла обид, измен, ругани и недопониманий. Её сводничество когда-то должно было закончиться плохо. Её советы по принципу «я в отношениях гуру, правда, как тренер, не играю» должны были хоть раз обернуться чем-то подобным. Вероятно поэтому Джувия, чувствуя и свою долю вины в заваренной каше, неловко обернулась и прошептала то, что поклялась никому не говорить.Страшнейший друг разведки.
— В ночь, когда умерла Венди она прислала мне сообщение, что уезжает в Италию, потому что ей предложили должность главврача гастроэнтерологии в какой-то клинике, — Джувия не решилась взглянуть в лицо Нацу, успевшего побледнеть от осознания, что его самые страшные подозрения небеспочвенны. — Попросила не волноваться и пообещала, что как только решит вопрос с документами — тут же перезвонит. — Перезвонила? — Нет, конечно.Подружка, которая слишком много знает.
Их обоих настигла тишина: Нацу молчал от бессилия, Джувия от осознания, что всё же рассказала об этом хоть кому-то, ведь ей больше не придется пережевывать это и томить себя догадками в гордом одиночестве. Тишина была воистину оглушающей. — Тогда… у меня вопросов нет. Спасибо, что… сказала. Он, опустив руки в карманы халата, грузно выдохнул, чувствуя, как от атмосферы, переполненной «упырем», «кровопийцей» и «одиноко одинокой одиночкой», ничего не осталось. В отделении почти не было людей, между стен ходили призраки прошлого и лишь слегка чувствовался ветерок от открытого около стойки окошка. Когда всё успело настолько поменяться? Когда Тенрю-Тейл, обычно купающийся в солнечных лучах улицы Сэт Сьют, резко погрузнул в дождевую пелену из тумана, прохлады и сырости? Драгнил предпочел тихо сказать «спасибо» и поправить воротник своего халата, сбившегося в ничто из-за бега между этажами. Но тут же осекся, улавливая, как Джувия, всё же вставшая перед ним слишком спонтанно-незаметно, окликнула его по имени. — Эй, Нацу… В тот день возможно произошло многое для того, чтобы задуматься. — Лисанна не убивала Венди. Она, конечно, могла пойти на крайности, но в убийство ребенка я не поверю. Джувия крепко сжала бумаги в руках, и, отговаривая себя от излишних эмоций, стояла разбитая и поглощенная трагедий. Убийство в стенах их второго дома коснулось всех: даже тех, кто не принимал в следствии какого-то конкретного участия. Локсар выглядело отвратительно, ведь прямо сейчас её голос, пропустивший предательскую дрожь, больно резанул по слуху едким напоминанием. Но Нацу не осуждал её, потому что и сам… Был не лучше. Они оба врали самим себе, что в силах справиться с этой проблемой; врали окружающим слишком сильно, чтобы хоть как-то заставить поверить себя, что вины Лисанны Штраусс и Стинга Эвклифа в произошедшем нет. — Я и не говорил, что она убивала. Я не хочу даже думать об этом, — Нацу запнулся о тяжелый воздух, повисший между ними, но тут же осекся. Взял себя в руки, засунул в дальний ящик глупые сентименты и отравляющие сознания мысли, что они оба говорят о Лисанне. О той самой Лисанне, которая у обоих в памяти не такая. — Но, Джувия… Вероятно, нам с тобой стоит доверить это полиции и только потом… Делать выводы.***
28.08.2021
ЭДМОНТОН
— Могу сказать одно: её нужно продавать, Люси, — Нацу опустил бокал с едва виднеющейся прослойкой портвейна на кофейный столик возле коробки марципановых конфет. — Желательно какому-то фермеру или жителю деревни, потому что на больших скоростях она просто разваливается. Безусловно, она еще может прослужить годик или два, но не больше, дальше только запчасти. Люси, упираясь щекой в подушку, лежала вдоль диванчика, примостившегося в центре гостиной. Хартфилия, сильнее укутавшись в плед, жалобно простонала, но ничего не ответила, только поджала губы и неуверенно кивнула. Её родная сердцу таратайка накрылась так невовремя, так спонтанно и так… Только очередной вздох на грани хрипа. Не это девушка хотела услышать от Нацу, когда вручала ему ключи и техпаспорт с просьбой проехать к знакомому механику: авось тот что-то скажет или что-то починит. — Автомобиль имеет свойство ломаться и это нормально, — Драгнил нащупал её ноги, спрятавшиеся между диванными подушками, и подтянул их к себе на колени, сразу отмечая про себя забавные рисунки на носках. Люси, прикрыв глаза, блаженно потянулась, подставляясь под мягкие поглаживания мужчины вдоль щиколотки. Приятно. — Ненормально затягивать ремонт и ездить на СТО как на работу, понимаешь? А потом что? Посреди дороги откажут тормоза? А это неприятно. — Я понимаю, но продавать… — Люси приподнялась, кутаясь в плед сильнее и поеживаясь от колкого холода в дождливый вечер. В августе прогнозировали исключительно приятную погодку и редкие теплые дожди, но отчего-то Эдмонтон стал огромным исключением для общего канадского синоптика. На экране телефона красовался виджет с погодой, утешающий лишь тем, что дождь продлится всего неделю или полторы максимум. Впрочем, погода идеально подходила настроению, втоптанному куда-то в фундамент этой трехэтажки, где Люси согласилась провести свои выходные, потому что находится в четырех стенах наедине с подступающей истерикой как-то не комильфо. Так и свихнуться можно, серьезно. Она была только рада отвлечься хотя бы на какие-то жалкие субботу-воскресенье в компании вроде-как-уже-официально-парня, тем более, что квартира изначально Драгнила. Но отвлечься как-то не получалось: ни красиво накрытым столом с сытным ужином, ни вкусным портвейном, ни сексом в душе и посиделками в ванной под свечи и ненавязчивую музыку, ведь разговор то и дело касался Джувии и её «новостей» или машины Люси, успевшей заглохнуть ни с того, ни с сего. Не в первый раз, и, как говорил сам Нацу, явно не в последний. Мужчина, подметив, как Люси ссутулилась и поникла, ласково приподнял её подбородок, про себя подмечая, что она всё еще ребенок в каких-то бытовых ситуациях. — В любом случае, в среду я погоню её к знакомому электрику, — возможно раньше он бы подколол её за надутые щеки или обиженное «бу-бу» под нос, но сейчас Драгнил, кажется, нашел способ не злиться на людей просто так. А находить в этом что-то, что присуще каждому человеку: обиды, семейные факторы, личная трагедия. Вероятно, раньше он был куда… Вспыльчивее, что явно сказывалось на его репутации и просто отношению, как к человеку. Но времени, проведенного с Люси, хватило, чтобы немного поубавить пыл и найти свое тихое место, а не распыляться на ненужные эмоции сгоряча. Нацу снова нащупал её ноги, примостившиеся на его коленях, и нежно провел ладонью от выпирающей косточки щиколотки до пальчиков. Девушка заурчала, но постаралась скрыть свое наслаждение в пушистых краях пледа. — Проведем диагностику и посмотрим, что с ней не так. Может это не старость, а просто проблема во внутренностях, — Люси осеклась, ловя каждое слово, пусть и мало что понимала в автомобильной теории. В свое время, Грей смог только пару часов поковыряться под капотом, поменять какие-то провода и дать гарантию года безопасной езды (правда, на следующий день машину отгоняли эвакуатором). В этот раз уже Нацу всерьез занялся автомобилем и подошел к этому делу более… Разумно, что вселяло определенную уверенность. — Но я бы все же её продал и купил бы новую. Поэтому, зная, что Драгнил более менее понимает, о чем говорит и его сроки службы автомобиля выглядят куда правдоподобнее всех тех механиков, которые прошла Люси самостоятельно (а это были не самые хорошие специалисты судя по оценкам и отзывам в Гугл), Хартфилия в какой-то степени пыталась уговорить себя довериться. — Наверное, ты прав…Может все не так плохо, правда ведь?
— Нет, конечно, можешь её оставить, но в целях безопасности… Сама понимаешь. Меня крутануло на повороте, я уже готовился идти на встречу бабушке по ту сторону тоннеля, честное слово. Я не хочу, чтобы ты рисковала. Нацу говорил о разумных — логичных! — вещах, с учетом того, что машина — это всегда повышенный риск: как для водителя, так и для пешехода. И, да, стоило бы подлампчить, что можно, и продать родную душеньку хотя бы за копейки, чтобы не терзать и без того ранимое сердце. Однако Люси не могла… Она еще не была готова расстаться со своим первым автомобилем, купленным почти что на свои деньги (если не брать те двадцать процентов суммы, которые ей подарили родители на день рождения). Это слишком тяжело для неё, даже с учетом перспективы новенького жеребца (пусть не из салона, но всё же). — Хорошо… — девушка вытянулась и, заправив лезущие в лицо волосы обратно в незамысловатую прическу-косичку, приподнялась и уперлась в плечо Нацу, вдыхая его собственный запах, пропитавший любимый зеленый свитер. С губ сорвался шепот, а прохладная ладонь моментально нашла большую и теплую, сжавшую в ответ. — Спасибо тебе. — Давай договоримся, что мы будем обсуждать подобные вещи? — Драгнил, скользнув другой рукой по её спине, шептал в ответ, потому что знал, что иногда Люси позволяет себе думать о таких вещах, как о чем-то, что обязательно «подождет». Нужного момента, пришедшей на карту зарплаты или тихого, беззаботного времени, которое не жалко выделить на собственный автомобиль. — Даже если тебе кажется, что это мелочи, с которыми ты сможешь справиться самостоятельно, повторюсь, что в такие моменты нужно вспоминать, что я рядом не для красоты, Люси. — А мне нравится, когда ты для красоты, — она хихикает куда-то вниз, утыкаясь носом в воротник и прикрывая глаза с осознанием, как ей спокойно прямо сейчас. Как тепло и надежно сидеть вот так, слышать отголоски музыки на фоне, чувствовать привкус портвейна на губах и млеть от теплых ладоней, поправляющих непослушные волосы. — Тебя хоть обнять можно, а то ворчишь постоянно. Без упреков не обошлось, пусть оба знали, что это лишь безобидная шутка. Нацу хохочет в шелковистые волосы, улавливая легкий аромат парфюма. Он почти готов закрыть глаза и погрузнуть в этом ощущении домашнего комфорта, когда проблемы с расследованием, сбежавшей бывшей и рабочей рутиной остались где-то за порогом их маленького и уютного уголка. Только для них двоих, ищущих друг друга слишком долго, чтобы потерять все то драгоценное время, которое они пытаются наверстать прямо сейчас. — Меня не «можно» обнимать, а «нужно», — Драгнил смело падает на обескураженную девушку, бережно вдавливая её в диванные подушки, наслоившийся вокруг них плед и чей-то свалившийся на ковер телефон. Мужчина нависает сверху и смеется, наблюдая за тем, как Люси пыхтит и дует губы, то и дело жалуясь на то, какой же он непредсказуемый. — К тому же… — Нацу аккуратно наклоняется к вспыхнувшему румянцем ушку, тешась моментальной реакцией и тихим девичьим писком, — если я перестану ворчать, ты расслабишься, а тебе это категорически запрещено, Хартфилия. Легкий шлепок по плечу воспринялся очередной шуткой, а надутое лицо Люси и вовсе не считался чем-то серьезным. Её ладошки — прохладные и изящно-маленькие, плавно скользили по его груди, прячась за воротник неизменного зеленого свитера слишком легко и почти незаметно. Хартфилия морщилась, тянясь на встречу явному победителю в словесной схватке. — Я тебя сейчас укушу. — Укуси. Угроза увенчалась успехом, правда, никто особо не пытался сопротивляться. Люси, приоткрыв податливые губы для поцелуя, мгновенно оказалась окруженной теплотой и лаской. Иногда они противоречили себе. Иногда даже чаще, чем хотелось бы, потому что Люси так и не удалось его укусить в перерывах между чередой поцелуев, вынуждающих теряться в потолке и стенах. Нацу был рядом — она впервые это осознала, насколько четко и фундаментально только сейчас, когда в душе было спокойно. Просто спокойно, умиротворенно и до кончиков пальцев приятно.Впервые.
Проблемы за порогом квартиры оказались лишь мутным пятном в памяти, а внимание сконцентрировано на проворных ладонях, проскользнувших под свитер и оставившие свой неповторимый теплый след на коже живота. Нацу ласково убирал волосы, отчего-то растрепавшиеся от атмосферы; просил опереться на него и обнять-прижать к себе крепче; просил довериться, потому что знал, что Люси нуждается в том, кому можно доверять. Нацу оставался Нацу, но в тоже время открывался с новой, очаровательной стороны, которую хотелось запомнить навсегда. Выгравировать в памяти, что не смотря на ворчание, порой скверный характер и умение выводить из себя людей… Нацу был… Её Нацу. Прямо сейчас. Прямо здесь. Возможно только сейчас Люси осознала, что то самое чувство неправильности перестало быть неправильным и их союз — единственное хорошее, за что можно зацепиться, припоминая будни августа двадцать первого года. Потому что они нашли друг друга в пучине беспорядке и стоящего вокруг хаоса, пусть неправильно, но слишком вовремя, чтобы помочь друг другу двигаться дальше. — Узнаю Люси Хартфилию, где же она была раньше? — он оставляет дразнящий поцелуй на губах и снова нависает сверху, будто бы прочитал поток мыслей и переживаний, который сама Люси не осмелилась бы озвучить. — Не знаю… — Нацу помог приподняться и тут же накрыл её голову пледом, наперед зная, что Люси замерзла. — Просто… — она нашла его руки и крепко сжала в своих. — Я все еще перевариваю все, что произошло. — Из-за Венди? — Из-за всего сразу, — Люси с легкой опаской прижала его руки к своим щекам, нуждаясь в его тепле, будто бы слепой котенок, ищущий защиты. — Я не знаю, как реагировать. Я будто бы не понимаю, что произошло и это пугает меня. Меня пугает осознание, что с каждым днем всё хуже и хуже и я просто не знаю, в какой уголок забиться, чтобы… Спастись?.. Она опустила глаза, нет, скорее, зажмурилась, в глубине души желая, чтобы проблемы действительно остались за порогом. А Нацу… Нацу знающий и чувствующий Люси прямо сейчас лучше всех, лишь покачал головой и рывком заключил в объятия. Потому что слов не нашлось. Потому что лекций или ободрительных проповедей в голове не было. Только такой же идентичный Хартфили страх погрязнуть в пучине, которая с каждым разом сгущается под их ногами. Было ли страшно выйти в свет и столкнуться с чем-то более страшным, чем сам факт смерти ребенка и груза вины за это? Безусловно. Было страшно.Очень.
Поэтому Драгнил обнял крепче, а Люси позволила себе немного, но заплакать, потому что их маленькая идиллия…Всё же не была вечной.