Солнечный зайчик

      Попов, сильнее сжимая руками талию юноши, притягивает его к себе и наконец-то накрывает его слегка приоткрытые губы своими. Внутри Арсения всё переворачивается в этот миг, он даже представить себе не мог, что юношеские губы будут настолько мягкими, нежными, сладкими и желанными. Мужчина сам уже готов простонать от этого сводящего с ума поцелуя, чуть сильнее сминая нижнюю губу Антона и, не удержавшись, проводя по ней кончиком языка. По телу поносится словно разряд электрического тока, Арсению кажется, что он весь дрожит, как осиновый лист, или это из-за роликовых коньков, что всё ещё на нём? Брюнет уже собирается переместить руки с талии юноши на его шею, чтобы приблизить его ещё к себе, но в этот момент, чувствует сильный толчок в грудь, а через пару секунд он оказывается на земле.       Попов резко открывает глаза и видит лишь спину Антона, который с невероятно быстрой скоростью уезжает куда-то, разгоняясь всё сильнее и сильнее. Арсений не сразу приходит в чувства, а как только первые волны прерванной эйфории откатывают, мужчина осознаёт, что его отвергли и быстро ретировались. Вот только куда? Куда Шастун на роликах смог уехать, разве что не к внедорожнику Попова? Брюнет поднимается с асфальта, чувствуя, как у него от неожиданного падания ободралась кожа на правой икре, но ему сейчас не до этого, нужно срочно догнать Антона и всё объяснить…       Шастун тем временем несётся на роликах чуть ли не со скоростью света, будто в его вены вкололи лишнюю дозу адреналина. Юноша ни о чём не может ясно соображать, а единственную цель, которую он сейчас преследует — уехать отсюда и скрыться как можно быстрее. Антон, правда, не помнит, как проезжает мимо внедорожника Попова, как затем всё сильнее и сильнее разгоняется на роликах и как доезжает до небольшой автобусной остановки, хватаясь за её металлическую трубу, чтобы притормозить. Осознание происходящего приходит, когда Шастун еле умудряется на роликах забраться в подъехавший автобус, который вроде как должен сейчас ехать в направлении его городка.       Антон усаживается на первое попавшееся место у окошка и устало закрывает глаза. В голове снова всплывает момент их поцелуя, такого нежного и чувственного, что юноша сам невольно проводит кончиком языка по нижней губе точно также, как делал это десять минут назад Арсений. «Это всё неправильно, − измученно думает Шастун, открывая глаза и смотря в окошко. − Мы не должны были друг к другу привязаться. Я не могу, не имею право привязаться к кому-то…»       И пока Антон ещё долго размышлял на эту тему, сдерживая подступающие слёзы, Арсений тем временем пытался понять, куда же мог убежать юноша.              На следующее утро Попов просыпается с ужасной головной болью, возникновение которой он не может толком объяснить. Брюнет, открывая ещё сонные глаза, смотрит в потолок и пытается собрать мысли в порядок, что у него выходит довольно-таки плохо. Но когда он поворачивает голову вправо, его взгляд останавливается на спортивных пакетах, где лежали роликовые коньки, и воспоминания вчерашнего дня заполоняют его голову.       Вот они с Шастуном едут за город, чтобы отдохнуть. Вот Арсений весь счастливый и довольный учит Антона ровно держаться на коньках. Вот они вдвоём катаются по специальной велосипедной дорожке, о чём-то болтают, смеются, часто падают. Вот под накалом эмоций Попов прижимает к себе юношу и целует его, а в следующее мгновение летит на асфальт и смотрит в спину удаляющегося силуэта зеленоглазого.       − Что я натворил, − тихо произносит Арсений и прикрывает лицо ладонями, пытаясь защититься тем самым от последующих воспоминаний.       Разумеется, Попов вчера долго искал юношу по всей площадке, сотни раз звонил ему на сотовый, что было бессмысленно, и даже пару раз звонил Джори, чтобы тот выяснил всё ли в порядке у Антона. Вернувшись в город, Арсений даже приехал к дому Шастуна в надежде, что тот окажется дома, но никто ему дверь не открыл, а квартире царила тишина. Простояв у дверей около получаса, брюнет направился в ближайший продуктовый магазин, чтобы купить там выпивки, а потом пошёл бродить по окрестностям, заглушая все мысли алкоголем, который сразу подействовал на него.       Арсений резко поднялся с кровати, как только начал осознавать, что не помнит, звонил ли он в пьяном состоянии Шастуну или нет, а если всё-таки да, то брал ли тот трубку? Быстро найдя взглядом свои шорты, что небрежно валялись на полу, мужчина подошёл к ним и достал из заднего кармана свой телефон, тут же снимая с него блокировку.       − Не звонил… − выдохнув произносит брюнет, просматривая весь журнал вызовов. — Хоть что-то вчера сделал умное.       Попов, мельком взглянув на время, сообразил, что рабочий день Антона уже начался, а раз на звонки тот не отвечает, то может мужчине посчастливится встретить его в магазине и всё ему наконец-то объяснить? В любом случае, попробовать что-то предпринять нужно обязательно и как можно быстрее, иначе Арсения просто разорвут на части его собственные мысли и переживания, которые он раскручивает у себя в голове до вселенских и даже более масштабов.       Быстро одевшись в первые попавшиеся под руку вещи, мужчина, даже не замечая странных взглядов своей сестры на себе, тут же выбегает из квартиры и направляется к собственному автомобилю.              Зайдя в детский магазин «Солнечный зайчик», Арсений взглядом сразу начинает искать высокого юношу, но вместо него видит за кассой его сменщика Сэма, а рядом о чём-то болтающего Джори.       − О, смотрите кто к нам заглянул, − сказал Джо, подходя к зашедшему мужчине.       − Где Антон? — вместо приветствий сразу задал интересующий его вопрос брюнет.       − Тоха приболел, как он нам всем сказал, − начал говорить Сэм, но по его лицу можно было сразу догадаться, что он что-то не договаривал. — Поэтому сегодня я вместо него. Кстати, он просил передать тебе пакет с роликами, если ты сегодня зайдёшь сюда.       С этими словами продавец достаёт из-под прилавка кассы большой пакет и протягивает его Попову. Мужчина, взяв пакет в руки, раскрывает его в надежде, что юноша оставил там какую-нибудь записку или что-то вроде этого, но кроме специального снаряжения и самих коньков больше ничего не находит.       − Так, что у вас вчера произошло? — не удержавшись, спрашивал Джори. — Ты ведь не просто так мне вчера звонил много раз, чтобы я дозвонился до Антона. Вы… повздорили или что-то ещё произошло?       − А сам Шаст тебе ничего не рассказывал вчера? — вопросом на вопрос ответил Арсений, которому действительно нужно было знать, что наплёл юноша своему коллеге.       − Нет, он лишь сказал, что в полном в порядке, только голова болит и всё, − пожав плечами, сказал блондин. — Так что случилось?       − Джо, ты меня, правда, извини, − начал отнекиваться Попов, который не успел за столь короткое время придумать правдоподобную отмазку. — Мне просто нужно бежать ролики сдавать, я ведь их в прокат брал, − ложь, конечно же, ведь время аренды подойдёт к концу только вечером.       − Ладно, − понимающее хмыкнул Джори и по-прежнему широко улыбнулся. — Антону передавай «привет», если заглянешь к нему сегодня.       Блондин неоднозначно повёл бровям и, развернувшись, направился продолжать выполнять свои прямые обязанности работника, а Арсений тут же покинул магазин и направился в сторону дома юноши.              − Антон, я знаю, что ты сейчас дома! Открой мне дверь, Шаст!       Попов уже сбился со счёту сколько раз он звонил в дверь юноши, и даже мог предположить, что от такого громко звонка, зеленоглазый просто оглох в своей квартире.       − Я всё равно не уйду, Антон, и буду звонить пока ты не откроешь! — вновь стучится в дверь Арсений.       Странно, что от этого шума ещё не сбежались соседи со всех квартир, хотя это может быть только из-за того, что рабочий день был в самом разгаре и никого в доме не было. Мужчина снова длительно позвонил в квартиру юноши, уже переставая что-либо кричать дополнительно, так как чувствовал, что с таким темпом через полчаса у него окончательно сядет голос. Но Шастун не торопился распахивать дверь, отчего Попов обессиленно приземлился на бетонный пол, прижимаясь спиной к холодной стенке.       − Я ведь просто хочу с тобой поговорить, Антон, − уже не крича сказал брюнет, потирая пальцами переносицу. — Мне нужно всё объяснить тебе, всё рассказать, как на самом деле было… Мне нужно тебя увидеть, Шаст…       Арсений, достал из кармана своих брюк телефон и принялся звонить на сотовый юноши, но в ответ лишь слышал, что набранный номер не в зоны действия сети. Попов вновь постучал кулаком куда-то в нижнюю часть двери, а затем просто прикрыл глаза, вслушиваясь в каждый шорох, который происходил на лестничной площадке и за дверьми квартиры. Так пролетели ещё полчаса времени, но брюнет не собирался в этот раз уходить и снова заливать всё алкоголем. Наоборот, мужчина поднялся с холодного бетона и снова принялся настойчиво звонить в дверь. Через каких-то семь-десять минут, Арсений услышал, как к двери кто-то подходит, а затем её открывает.       Попов видит в дверном проёме юношу, который был чуть сгорбленный, но объёмная домашняя футболка скрывала это. В груди мужчины снова начало всё сдавливать при одном виде зелёных глаз, поэтому он сначала даже не знал, что сказать.       − Зачем пришёл? — первый задал вопрос Шастун, который крепко держал дверную ручку, чтобы в любой момент захлопнуть дверь перед носом брюнета.       − Поговорить, − обретая заново дар речи, ответил Арсений.       Мужчина стоял как вкопанный, не решаясь сделать лишних телодвижений, чтобы не спугнуть тем самым Антона.       − Давай обсудим, что произошло вчера, − мягко попросил брюнет, а затем тихо добавил, − пожалуйста, Антош.       − Давай лучше просто забудем, что было вчера, − твёрдо отрезал зеленоглазый. — У меня голова болит, так что лучше отложим наши разговоры на потом, а о вчерашнем — навсегда или того больше.       Шастун уже собирался закрыть дверь, но Попов это вовремя заметил, поэтому быстро поставил свою ногу вперёд, чтобы помешать этому, а рукой опёрся об дверной косяк. От невольной близости Антон сделал шаг назад, вновь увеличивая между ними расстояние, и отвёл взгляд в сторону.       − Этот поцелуй не был ошибкой или мимолётным желанием, − проговорил Арсений, начиная осторожно, словно кошка, прокрадываться дальше вперёд. — Нам нужно это обсудить, чтобы между нами в дальнейшем не было неловкости и недопонимания.       Юноша сам не заметил, как мужчина оказался уже на пороге его квартиры, а в следующее мгновение и вовсе внутри, прикрывая за собой дверь.       − Это было неправильно, — лишь выдал Антон и поднял взгляд в голубые глаза брюнета, в которых читалась боль. — Поцелуя между нами не должно было быть ни вчера, ни когда-либо ещё.       − Но ты мне нравишься, Антош, − нежно проговорил, будто промурлыкал Попов, протягивая руку, чтобы коснуться ей щеки юноши.       Шастун, заметив это движение, резко отошёл на два шага назад, выставляя свои руки вперёд, как бы защищаясь.       − Я не могу тебе нравится! — чуть ли не вскрикнул зеленоглазый, чувствуя, как сил держать всё в себе у него почти не остаётся.       − Но почему? — искренне удивился Арсений, который ожидал каких угодно фраз, как например: «но ты не нравишься мне», «мне симпатичен другой парень», «у меня уже есть свой соулмейт» или же «я тут подумал, что мне больше нравятся девушки», но не это.       − Да потому что я бракованный, − искренне ответил Антон, по щекам которого уже начали катиться слёзы.       Голубые глаза мужчины пытались всмотреться в глаза напротив, отчего Шастуну становилось всё больше не по себе. Его начинало трясти в прямом смысле этого слова, но он старался сдержать себя, старался не раскрывать все карты…       − Ты лучший в мире.       Слова, брошенные Арсением в порыве эмоций, произвели на юношу эффект удара хлыстом. Он не лучший, совсем не лучший… И Попову нужно это знать, раз их взаимоотношения дошли до такого уровня. Антон резко, будто в порыве истерики, хоть разум его был чистым, принялся снимать со своей правой руки все браслеты, которые беспорядочно падали на пол с характерным металлическим звуком.       − Вот, смотри какой я «лучший в мире»! — вскрикнул Шастун, подходя чуть ли не впритык к мужчине и протягивая к нему голое запястье.       Арсений непонимающе посмотрел сначала в зелёные глаза, а затем опустил взгляд на руку юноши. Увиденное повергло мужчину в явный шок, отчего он сначала резко зажмурился, а потом снова раскрыл глаза, рассматривая. Всё правое запястье Антона в том месте, где по определению должно появляться имя твоей родственной души, было изуродовано множественными шрамами и рубцами. Попов буквально мог различить какие участки кожи уцелели, а какие по всей видимости были пересажены от других доноров.       − Что это такое?.. — тихо, почти шёпотом спросил мужчина, вновь поднимая взгляд на зелёные глаза юноши и ища в них ответ. — Это ты сам? У тебя уже есть соулмейт? — начал сыпать догадками Арсений, ведь из-за чего ещё Шастун мог так покалечить себя.       − Уходи, Арс… Просто уходи…       Антон принялся прятать свои руки в карманы домашних штанов, ведь ему самому было противно смотреть на всё это, а осознавая насколько противно мужчине, хотел выпрыгнуть из окна или просто похоронить себя заживо. Но Попов и не собирался покидать квартиру, а лишь подошёл к юноше, что содрогался от слёз и крепко обнял его, чуть ли не с силой прижимая к себе, чтобы тот не смог выбраться.       − Я никуда не уйду, пока мы не поговорим, − твёрдо произнёс Арсений на ухо зеленоглазому и нежно провёл его по спине рукой. — Меня не пугают твои шрамы. Пожалуйста, доверься мне, раздели эту боль со мной…       И будто бы в подтверждение верности своих слов, Попов несколько раз коснулся губами куда-то в висок Антона, запуская свою руку в его волосы и нежно массируя их. В таком положение парни простояли в прихожей какое-то время, пока Шастун окончательно не смог успокоиться и остановить свои слёзы. Теперь юноша лишь изредка машинально всхлипывал, его глаза и нос были слегка опухшими, а руки по-прежнему находились в карманах. Антон отстранился от тела мужчины, заглядывая тому в глаза, пытаясь найти отвращение, злость или даже ненависть, чтобы он смог спокойно дальше продолжать закрываться в себе, но в голубых глазах напротив разливалось волнами спокойствие, умиротворение и сопереживание, отчего Шастуну хотелось вновь разрыдаться.       − Я перестану тебе быть нужным после того, как ты узнаешь всю правду, − тихо сказал юноша, утыкаясь взглядом в пол. — Ты меня возненавидишь.       − Это не правда, − слегка улыбаясь, нежно ответил брюнет. — Я не смогу испытывать к тебе ненависть, когда в моём сердце совсем другие чувства к тебе.       Антон почувствовал себя в этот момент будто в каком-то дешёвом любовном сериале, но понимая, что именно придётся ему сейчас рассказать, жанр сериала резко менялся на ужасы с элементами триллера.       − Тогда стоит пройти на кухню и заварить чай, − неловко предложил юноша, отходя на пару шагов в сторону, тем самым окончательно пропуская мужчину вглубь квартиры. — Эта история слишком длинная, чтобы вот так рассказывать её в прихожей.       Арсений на это лишь коротко усмехнулся и направился в сторону кухни.              Мужчина, когда чайник вскипел, сам принялся разливать кипяток в чашки, опуская затем в них пакетики с заваркой. Антон лишь безмолвно наблюдал за всем происходящим и нервно теребил на руке браслеты, которые к слову он уже успел надеть на себя. Шастуну всё ещё хотелось быстро схватить вещи и сбежать из собственной квартиры, лишь бы не сидеть вот так и ждать, когда правда всплывёт наружу. Арсений, который до этого тоже всё время молчал, присел на соседний стул рядом с юношей и, взглянув ему в глаза, постарался как можно ласковее произнести:       − Антош, − начал брюнет, а Шастун уже понял, что начал привыкать к тому, как называет его мужчина, − тебе нечего бояться или стесняться. Ты можешь быть со мной открытым, я не стану что-либо высмеивать или как-то тебя осуждать… Просто доверься мне.       Антон сглотнул вязкую слюну, наблюдая как в голубых глазах разливались теплота и забота, окутывая его. Юноша открыл рот, чтобы начать говорить хотя бы с чего-нибудь, но тут же закрыл его снова, ощутимо прикусывая нижнюю губу.       − Помнишь, я говорил о том, как увидел тебя впервые? — видя беспокойство зеленоглазого, начал говорить Попов и сразу получил невнятный кивок от собеседника. — Когда ты находился в тот день на сцене вместе с остальной командой, ты был полон решимости, в твоих глазах горели огоньки счастья, и сам ты весь излучал позитив. Что стало с тем беззаботным и довольным жизнью парнем? Почему сейчас в твоих глазах я вижу столько боли, сколько не должно быть в столь раннем возрасте?       Шастун мягко улыбнулся от такого трепетного тона мужчины и, вдохнув в лёгкие побольше кислорода, всё-таки решил начать:       − Ты прав, я тогда был совершенно другим человеком, а когда в тот день выступал на сцене, то действительно считал, что никого счастливее на свете нет… Но давай обо всём по порядку, раз уж я на это решился, − Антон, прежде чем продолжить, отхлебнул немного чая из своей кружки. — Мне было шестнадцать лет, когда я закончил девять классов средней школы и поступил в Воронежский государственный аграрный университет на факультет экономики и менеджмента. Как ты видишь, это мне помогло в моей сегодняшней работе, но не суть… Профессия, что я выбрал не совсем была мне по душе, но баллов я сумел набрать не много, поэтому довольствовался и этим. Я быстро сдружился со многими ребятами, как из своей группы, так и из параллельных, но мне всегда не хватало какого-то движа и приключений, которых я упорно искал на свою тощую задницу. В то время, я был ещё более худым и нескладным, так что сейчас я выгляжу ещё ничего так, — Шастун нервно усмехнулся, а Арсений через силу удержал себя от того, чтобы не начать осыпать юношу комплиментами. — В общем, когда в середине первого курса я увидел около актового зала объявление о сборе новой команды КВН, то сразу же решил, что я должен там участвовать. Именно тогда моя жизнь пошла под откос…              ***       POV Антон       Отсидев кое-как три пары, которые мне сегодня показались особенно скучными, я быстро побежал к актовому залу, как только прозвучал громкий звонок на весь университет. Благо актовый зал находился у нас на втором этаже, поэтому мне пришлось лишь спуститься на один этаж, и я уже стоял перед широкими дверями. Ещё раз кинув взгляд на рекламку собрания и убедившись, что я не ошибся с датой и временем, я открыл двери и зашёл внутрь. В помещении пока были всего лишь пара человек, которые стояли около главной сцены, из-за чего создавалось впечатление полной пустоты. Я сразу решил подойти к тем ребятам и, широко улыбнувшись, поздоровался:       −Здаров, пацаны, − ко мне сразу повернулись лицом два парня ниже меня ростом. − Тоже ждёте собрания по поводу КВН?       − Привет, да, − коротко ответил юноша с карими глазами. − Меня зовут Илья.       − А меня Дмитрий, − поздоровался рукопожатием более взрослый мужчина, который был в очках. − Собственно говоря, я и проведу всё это собрание.       − Антон Шастун, − тут же представился я, улыбаясь во все тридцать два зуба.       Следующие десять минут в зал постоянно заходили всё новые и новые лица, хотя среди них я узнал парочку своих знакомых с более старших курсов. Я был уже в большом предвкушении от предстоящего, что чуть не подпрыгивал, стоя на месте. Спустя где-то двадцать минут, когда народ перестал приходить, мужчина в очках, который недавно представился как Дмитрий, забрался на сцену, окидывая всех взглядом. Я и сам мельком посмотрел на всех, ведь благодаря моему росту, это было крайне легко. В зале на тот момент находилось где-то тринадцать-пятнадцать человек и про каждого можно было что-то да сказать. Например, мой взгляд сразу же привлекла девушка среднего роста с ярко-розовыми волосами, в которых также можно было заметить и голубые пряди; потом я подметил невысокого парня, на котором была надета рубашка в чёрно-белую клетку и брюки были такой же раскраски; ещё я увидел несколько парней, что стояли и перешёптывались друг с другом, а на спинах у них висели одинаковые рюкзаки; спереди от меня стоял юноша, не особо ниже меня ростом, но все его кисти рук и шея были уже забиты татуировками; также были и другие юноши и девушки, со всякими особенностями во внешности, так что вся наша компания пришла как раз-таки строго по адресу.       Дмитрий (как позже выяснилось, Позов) поприветствовал нас всех со сцены и начал рассуждать с важным видом, что такое юмор и на какие типы его можно было разделить. Я всё это слушал очень внимательно, стараясь запомнить каждое слово, а когда мужчина закончил свою пламенную речь, то я даже слегка занервничал, что так быстро всё закончилось.       − Если вы собираетесь посвятить свободное время от учёбы юмору, − всё-таки продолжил Дмитрий, поправляя очки. − То должны понимать, что здесь не кружок по вязанию, куда можно иногда приходить, а иногда забивать. КВН будет отнимать у вас много времени, ведь если наша цель достигнуть больших успехов, а цель у нас именно добиться признания на московских сценах, то трудиться и репетировать придёт много и часто. Отлынивать нельзя, как и нельзя пропускать учебные пары. Если мне кто-нибудь из преподавателей пожалуется на вашу низкую успеваемость, то мне придётся удалить вас из нашей команды.       В зале наступила тишина, и все стали немного настороженно переглядываться друг с другом, ища как бы совет в чужих глазах. Я же стоял с полной решительностью, что во что бы то ни стало буду участвовать в КВН, поэтому никакие сомнения мою голову не посещали.       − Уже принял решение? − шёпотом спросил меня парень, что был забит татуировками.       − Да, а ты? − также тихо спросил я, разглядывая символ доллара, что был набит чуть ниже левого глаза юноши.       − Однозначно я рискну и запишусь, а то тухнуть на парах уже третий год надоедает, − усмехнулся он и, дождавшись от меня утвердительного кивка в знак согласия, повернулся назад в сторону сцены.       Я слегка усмехнулся, радуясь, что уже по тихоньку начал заводить здесь новых знакомых.       − Итак, − снова прозвучал голос Дмитрия со сцены. − Пришло время принять окончательное решение. Кто готов записаться в новую команду КВН, попрошу задержаться ещё как минимум на полчаса. Остальные же, кто передумал, могут покинуть актовый зал…       ***              Антон принялся перемывать кружки, когда они оба напились чаю, отчего его лицо не было видно мужчине. Юноша подумал, что так будет легче продолжить свою историю:       − Каждые вторники и пятницы у нас были собрания, которые поначалу были похожи просто на знакомство друг с другом, что сблизило нас всех. После нескольких таких встреч, мы уже стали готовить различные сценки, репетировать их, а через два месяца нам представился случай выступить на университетской стене, где также выступали ещё несколько команд. Я тогда был воодушевлён всем этим, словно дышал и жил идеями быть комиком и выступать на сцене, отчего много времени проводил с нашей командой и не только в определённые дни. Конечно же, дружить одинаково со всеми не всегда получается, поэтому с кем-то я сблизился больше, с кем-то меньше, но сильнее всех я подружился с… − Шастун прикусил нижнюю губу, убирая чашки на полочку. Юноша уже давно старался не вспоминать имя того парня, но сейчас ему придётся заново вскрыть все раны, отчего в груди всё сжималось. — Сильнее я сдружился с Эдом Выграновским, что учился на два курса старше меня. Эдом, правда, его все называли очень редко, ведь он ещё со школы придумал себе псевдоним Скруджи, так что не удивляйся, если я иногда буду его так называть… По сути мы оба были подростками, мне вот-вот должно было исполниться семнадцать лет, а ему было на тот момент девятнадцать. Между нами быстро закрепились доверительные отношения, мы часто проводили время вместе, как в команде КВН, так и отдельно от неё, бывало даже, что ночевали друг у друга, если засиживались в гостях допоздна.              ***       POV Антон       − Снова останешься у меня? − спрашиваю я, кидая взгляд на часы и замечая, что время плавно подходит к часу ночи.       − Нет, что ты. Пойду сейчас через весь город к себе домой, − с сарказмом ответил Эд, который до сих пор не отрываясь играл со мной в приставку. − Или ты меня выгоняешь?       − Навряд ли будет ситуация, когда я смогу тебя выгнать, − с такой же усмешкой отвечаю я.       − Ну в жизни всякое бывает.       Скруджи сквозь зубы зашипел, когда его персонаж снова вовремя не увернулся, отчего получил пулевое ранение. Эд отложил в сторону управление и откинулся на спинку дивана, на котором мы всё время сидели, раскидывая в стороны полностью татуированные руки.       − Может ты договоришься с какой-нибудь девчонкой, − пошло усмехнулся Эд, и я почувствовал, как мои уши стали краснеть. − А я тут буду сидеть и играть в приставку, мешая вашим ночным планам.       − Что ты такое несёшь, − нервно ответил я, мельком смотря на друга. − Для этого у меня хотя бы должна быть эта самая «девчонка».       − Ну… − вновь потянул Скруджи, а его улыбка становилась всё шире и шире, показывая белые зубы. − Могу подогнать нескольких на выбор, если тебе приспичит.       И это самое «приспичит» прозвучало слишком уж грязно, отчего я весь моментально залился краской от смущения и невольно сожмурил кончик носа. Эд, заметив это, рассмеялся, пихая меня несильно в плечо.       − Чувак, тебе нужно с кем-то переспать, − более мягким тоном продолжил он. − Тебе скоро семнадцать лет, а ты всё ещё дрочишь сам себе, это не дело.       Я прикусил нижнюю губу, продолжая смущаться от его слов. Да, я ещё ни с кем не занимался сексом, хоть у меня ещё в девятом классе половина моих друзей лишились девственности. Ну и что в этом такого? Не хочу я секс ради секса… Хочу, чтобы это было… по любви?       − Ладно-ладно, ищи свою принцессу, − будто прочитал мои мысли. − Не знаю, как ты, но я уже еле сдерживаюсь, чтобы не уснуть.       − Тогда ложись на кровать, я скоро вырублю свет.       Скруджи, похлопав меня по плечу, сразу плюхнулся в мою кровать, которую я благородно предоставил ему. Через десять минут я уже услышал мирное сопение друга, и сам откинулся спиной на диван, предаваясь размышлениям о том, почему же собственно моё внимание ещё не зацепила ни одна девушка, а всё свободное время я торчу с Эдом…       ***              − Когда я закончил первый курс, наступили летние каникулы, − продолжил Шастун, когда оба парня переместились с кухни в его комнату, удобно устраиваясь на его широкой кровати. — Многие ребята разъехались кто куда, ведь у нас было много приезжих студентов из маленьких городов. Мы договорились часто списываться и при помощи интернета продолжать свою КВН деятельность, но, как ты понимаешь, на расстоянии всё совсем не так, как в реальности. Единственным моим утешением на лето оставалось то, что Скруджи никуда не уезжал, так как тоже жил в Воронеже, что меня несказанно тогда радовало… Но моё счастье длилось недолго. Где-то к середине лета я начал осознавать, что со мной что-то происходит, и каждый раз это случалось, когда рядом находился Эд. Я начинал смущаться, когда он называл меня «Тошей», краснел после каждых мимолётных объятий с ним, а моя кожа словно горела от каждых его прикосновений. Спустя какое-то время я понял, что кажется влюбился в этого длинного парня, и ужас накрыл меня огромной волной, будто цунами. Я не знал, что мне сделать со своими эмоциями, ведь это было в корне неправильно. Мне должны были нравится девушки, но даже самая главная красотка нашей группы меня так не привлекала, как Скруджи… Я старался свести наше общение к минимуму, чтобы остыть и собраться с мыслями, но вдали от него неразделённые чувства только сильнее разгорались. Признаться во всём я не мог, ведь боялся, что он посмеётся надо мной и ещё чего хуже побьёт, и тогда мне придётся покинуть команду КВН или вообще универ… − Арсений прекрасно понимал эмоции, которые испытывал юноша, ведь сам переживал подобное уже несколько месяцев подряд. — Эти сомнения терзали меня всё оставшееся лето, а Эд не замечал во мне никаких изменений. Летние каникулы закончились, вся наша команда вновь собралась полным составом и репетиции возобновились. Я старался не вставать в пару со Скруджи в различных сценках, а когда это всё же случалось, то весь заливался краской и нёс какую-то несусветную чушь, и тогда мне находили замену. Так могло бы продолжаться вечно, пока один случай всё не расставил на свои места.              ***       POV Антон       Я, натянув на себя одну лямку рюкзака, быстро выбегал из универа, злясь чуть ли не на весь мир сразу. Мало того, что утро не задалось из-за небольшой ссоры с отцом по поводу моих частых ночёвок у друзей (он наверняка думал, что я у них наркотой какой-нибудь ширяюсь), так ещё и две двойки за одну пару по истории. То есть историку этому вонючему мало было мне поставить два за тест в начале пары, так он ещё меня и к доске вызвал, выставляя полным дебилом перед всеми.       Выйдя из универа, я быстро скрылся за угол одной из ближайшей девятиэтажки и стал доставать из кармашка рюкзака сигареты с зажигалкой.       − От меня эту привычку перенял? − раздался хриплый голос за мой спиной, как только я наконец зажёг сигарету.       Я вздрогнул от неожиданности и чуть не выронил всё из рук, оборачиваясь назад.       Передо мной с привычной надменной улыбкой стоял Скруджи, засунув руки в чёрные джинсы. Вообще надо отдать должное, у него почти вся одежда в гардеробе была чёрная на протяжении многих лет. И я мог с уверенностью заявить, что чёрный стал моим любимым цветом, как и набитые татуировки на парне, что тоже были чёрного цвета.       − Что ты тут забыл? − спросил я, не отвечая на его вопрос и делая первую затяжку. Курить я, кстати, и правда стал совсем недавно, возможно ещё и из-за этого мой отец был весь недовольным. Но, благодаря сигаретам, я могу вовремя остывать и с трезвым рассудком говорить с Эдом, ведь иначе я обязательно стану снова пялиться на него и мысленно пускать слюньки, как четырнадцатилетняя девочка на кумира.       − Курил после пар, потом увидел, как ты сюда бежишь и решил подождать, − ответил Эд, смотря на то, как я выпускаю изо рта дым, и мне захотелось сделать это как можно изящнее, чтобы ему понравилось, хоть в этом он никогда и не признается. − Что-то случилось?       — Историк гад, влепил мне две двойки за эту пару, — сквозь зубы произнёс я, делая уже следующую затяжку, но никакого расслабления от этого не чувствовал, лишь напряжение от всех своих проблем и близость длинноного парня, что тоже являлась большой моей проблемой.       − Он со всеми так, не обращай внимания, − усмехнулся Скруджи. − Обычно, он каждые пару месяцев выделяет какого-нибудь неудачника и совершает показательную экзекуцию, чтобы остальные его боялись всё оставшееся время.       − Очень приятно, что ты считаешь меня неудачником, − с сарказмом отвечаю я и выдыхаю сигаретный дым ему прямо в лицо, отчего он резко зажмуривает глаза.       − Я выразился образно, − лишь проговорил он, протирая глаза от пепла. − Хотя смотря на то, как ты куришь, может я и не привирал.       На этот ответ я изогнул от удивления бровь и чуть не подавился собственной вязкой слюной.       − То есть курить можно по-разному? − наконец-то спросил я и, заметив, что от моей сигареты почти ничего не осталось, потушил её.       − Именно.       И снова эта нахальная улыбочка, которую мне хочется стереть с его лица либо при помощи хорошей пощёчины, либо при помощи поцелуя. Какой вариант меня больше всего устраивал в данный момент, я и сам понять толком не мог.       − Так покажи, учитель, − нервно усмехнулся я и достал ещё одну сигарету, быстро зажигая её и протягивая Скруджи.       Эд сначала недоверчиво на меня посмотрел, мол «а оно тебе нужно?», но сигарету принял, приподнося к своим губам. Его губы обхватили фильтр, отчего я замер, наблюдая за всем этим. Скруджи сначала сделал пару обычных затяжек, а после принялся выпускать изо рта дым будто в замедленной съёмке. Наблюдая за этим, я и сам не заметил, как он подошёл почти что вплотную ко мне, из-за чего я машинально сделал пару шагов назад, упираясь спиной в кирпичную стену девятиэтажки.       − Показать тебе мой коронный номер? − довольно тихо спросил Эд, облизывая кончиком языка нижнюю губу.       Я нервно сглотнул слюни и неуверенно кивнул, внимательно смотря на парня. Скруджи снова глубоко затянулся, а потом сделал ещё шаг навстречу мне. Между нами почти не осталось расстояния, а в моей голове почти не осталось ни одной разумной мысли. Я буквально пялился на его губы, и единственное желание было к ним прикоснуться прямо сейчас и ни секундой позже. Вот только Эд опередил все мои мысли, выдыхая дым мне прямо в губы, отчего я приоткрыл их и в следующую секунду почувствовал, как он коснулся моих губ своими, окончательно выпуская весь сигаретный дым мне в рот. Я замер, не понимая правда это или сон, но когда почувствовал, как Скруджи касается языком моих губ, наконец-то осознал, что всё это реальность, и сразу принялся отвечать на поцелуй, кладя свои руки ему на шею.       ***              −Ты не поверишь, каким я был счастливым, когда понял, что Эд испытывает ко мне схожие чувства с моими, − Антон даже слегка улыбнулся, но улыбка была скорее печальная, как обычно улыбаются люди, отдаваясь ностальгии. — После того случая мы стали встречаться. Разумеется, наши новые отношения стали для всех секретом, ведь никто бы не понял подобного в Воронеже, уж поверь мне. В плане КВНа всё наладилось, так как мне больше нечего было стыдиться или смущаться, когда я вставал в пару с Эдом. Наоборот, многие стали подмечать, как мы гармонично смотримся вместе, и даже некоторые девчонки из нашей команды стали подшучивать, что у меня с ним мутки, хотя так оно было на самом деле. Наша команда всё чаще стала выступать на сцене, и мы даже ездили в ближайшие города с мини-концертами, где нас встречали с бурными аплодисментами. Так пролетело примерно полгода в моей жизни. Признаться честно, отношения со Скруджи были просто идеальными, и я буквально верил в сказку про истинных соулмейтов, что находят друг друга и живут долго и счастливо. Мы много проводили времени вместе, даже ещё больше, чем когда были просто друзьями. Я часто оставался ночевать у него, так как его родители были постоянно в разъездах, а по утрам, когда нам надо было идти в университет, мы редко приезжали в одно и тоже время, чтобы лишний раз не давать повод для слухов. Но слухи всё равно росли не по дням, а по часам, а Эд лишь отмахивался от них, показывая всем средний палец…              ***       POV Антон       − Перерыв пятнадцать минут, потом будем повторять, − громко сказал Дмитрий Позов.       Я глубоко выдохнул и слегка ссутулился, так как от этих репетиций под вечер у меня начала немного ныть спина и плечи.       − Устал? − услышал я из-за спины голос Эда, который тут же ко мне подошёл.       − Немного разве что, − признался я и уже подумал, что он позовёт меня, как обычно, курить, но вместо этого почувствовал, как его руки ложатся на мои плечи.       − Врать нехорошо, − тихо сказал он мне прямо на ухо и принялся неспеша мне массировать плечи.       Его пальцы плавно двигались по моим напряженным мышцам, надавливая на нужные точки, отчего боль в плечах начала быстро отступать. Я лишь прикрыл глаза от удовольствия, сдерживая в себе желание промурчать. Вскоре его ловкие длинные пальцы перешли на позвоночник, а затем плавно стали спускаться по нему вниз к пояснице. Я машинально прогнулся в спине, когда почувствовал, как Эд надавливает мне на талию, находясь в паре сантиметров от пояса джинс, и открыл глаза, осматриваясь вокруг. В зале было довольно много ребят из нашей команды и даже несколько человек смотрели прямо на нас, что-то шепча на ухо друг другу, отчего я тут же залился краской от смущения и отодвинулся от рук Эда.       − Смотрите какой Антоша у нас тактильный мальчик, когда ему делают массаж, − проговорила одна из девочек, которую звали Настя.       − Может быть он тактильный только со Скруджи, а остальных даже не подпустит к себе? − услышал я комментарий от Леры, что стояла в паре шагов от Насти и также улыбалась.       − Вам бы только посплетничать девчат, − сразу нашёлся, что ответить Эд, а потом я почувствовал, как он схватил меня за руку и куда-то повёл.       − Конечно же, это просто сплетни, − последнее что я услышал от них, так как мы быстро покинули актовый зал и двинулись куда-то в конец коридора к лестницам.       Я не стал спрашивать куда и зачем, собственно говоря, мы идём, так как видел озорные огоньки в глазах своего парня и понял всё сразу без слов. Мы остановились около библиотеки, тут же заходя внутрь неё и, не обращая никакого внимания на работающих в них женщин, сразу прошли в читальный зал.       − Смотри, что я раздобыл для нас с тобой, − тихо прошептал Эд, когда мы проходили мимо парт зала, и достал из кармана джинс ключи.       Я быстро посмотрел сначала на них, а потом вперёд, замечая перед собой дверь подсобного помещения, куда мы и шли быстрым темпом.       − Как ты их достал? − усмехнулся я, незаметно попадая в подсобку и наблюдая, как Скруджи запирает за нами дверь на ключ.       − Одолжил, а потом сделал дубликаты, − ответил Эдик и в следующую секунду прижал меня к этой самой двери, начиная целовать.       Я сразу принялся отвечать на поцелуй, пытаясь перенять инициативу в свои руки, но ничего не получилось. Скруджи лишь прикусил мне нижнюю губы, видимо для того, чтобы я не слишком активно дергался, а затем спустился поцелуями на мою шею. Эд нежно провёл язычком от кадыка до ярёмной впадины, опаляя дыханием шею, и я невольно простонал, чувствуя, как в кровь уже начала приливать к паху.       − А ты и в правду очень отзывчив на прикосновения, − прошептал он, и будто для подтверждения своих слов провёл рукой по моему полувставшему члену через плотную ткань джинс.       − Не дразнись, − сквозь зубы прошипел я, чувствуя, как он надавливает мне на головку, отчего у меня сперло дыхание в горле.       − Ты прав, у нас слишком мало времени, − и я тихонько ойкнул, когда Эд, не удержавшись, прикусил кожу на моих ключицах, что были открыты из-за широкой горловины футболки. − Надо сразу переходить к главному, − я заметил на его лице самодовольную ухмылку, когда он принялся расстегивать мой ремень. − Ты ведь хочешь это, да?       Я прикусил нижнюю губу и лишь коротко кивнул, надеясь, что этого вполне будет достаточно, но Скруджи видимо считал обратное. Он запустил правую руку в мои джинсы и обхватил член, сквозь ткань боксеров.       − Я не слышал твоего ответа, − вновь повторил он, прикусывая мочку уха.       − Хочу, Эд, пожалуйста, − невнятно пробормотал я, понимая, что иначе дальше всё превратится в пытку.       − Хороший мальчик, − удовлетворённо ответил он и, коротко поцеловав меня в губы, опустился передо мной на колени, окончательно стягивая с моих бёдер всю лишнюю одежду…       ***              − Нас полностью устраивали такие подпольные отношения, порой это даже заводило сильнее, чем если бы мы проявляли нежность на виду у всех… Время подходило к апрелю, а если быть точнее к моему дню рождения. Тогда я устроил большую вечеринку у себя в квартире, куда созвал всех ребят из нашей команды, а также с десяток человек, с которыми хорошо общался в универе. Под конец этой вечеринки все были бухими в хлам, ведь мне как-никак исполнилось восемнадцать лет. Но самое важное событие на тогдашний момент в моей жизни произошло со мной именно в нетрезвом состоянии.              ***       POV Антон       Вечеринка по случаю моего восемнадцатилетия (да-да, я наконец-то совершеннолетний, и могу сам себе покупать сигареты, а не просить каждый раз это сделать Скруджи) была в полном разгаре. Многие уже были напившимися вхлам, в то время как я ещё не успел насладиться алкоголем упорно навёрстывал упущенное. Наливая очередную стопку текилы себе и Эду, что крепко прижимал меня рукой к себе, я широко улыбнулся. Настроение было просто на высоте от громкой музыки, от столпившегося народа и от ощущения полной свободы, что оказывал на меня алкоголь и мой парень. Чокнувшись с ним стопками, я быстро опрокинул жидкость внутрь себя, и она тут же приятно обожгла мне горло, разливая тепло по моему телу.       − Помнишь, я говорил, что свой подарок покажу тебе чуть позже? − спросил Скруджи, а по его выражению лица было видно, как он серьёзен и напряжён.       Я медленно кивнул головой, припоминая наш утренний разговор, и ждал продолжения.       − Так вот я думаю, что сейчас подходящий момент.       Эд слегка улыбнулся, и я подумал, что сейчас мы пойдём ко мне в комнату подальше от чужих глаз, но люди не смущали его, а возможно даже наоборот заставляли концентрироваться лучше.       − Я прекрасно знаю, что мы встречаемся с тобой слишком мало для такого ответственного шага, − начал говорить Скруджи, и от его серьёзного голоса всё внутри меня сжалось от предвкушения. − Но рядом с тобой я чувствую, что способен ещё и не на такое, − усмехнулся он, и я тоже расплылся сразу в улыбке. − Думаю, не стоит даже говорить о том, какой ты у меня красивый, чуткий, понимающий и заботливый парень, − начал перечислять Эд, а у меня предательски загорели уши. − И даже не стоит упоминать, что в нашей команде КВН ты лучшее и сильное звено, ведь все твои сценарии просто огонь. Но считаю, что нужно обязательно упомянуть, что, благодаря тебе, я становлюсь лучше с каждым днём, и мне хочется, чтобы это длилось вечно, не смотря ни на что.       Скруджи отошёл от меня на пару шагов назад и в следующее мгновение опустился передо мной на одно колено, доставая из кармана джинс кольцо. Я невольно прикрыл рот своей рукой, чтобы не завизжать от переполнивших мной эмоций. Это действительно происходит со мной? Мне что, сейчас собираются сделать предложение руки и сердца? У кого-нибудь есть укол адреналина на случай, если моё сердце остановится от переизбытка чувств?       − Ты будешь со мной до конца? − спросил меня Эд, выставляя вперёд кольцо, о котором я даже мечтать не смел. − Ты выйдешь за меня, когда это будет разрешено законодательством?       И я не стал себя сдерживать, громко крикнув: «Конечно», и тут же оказался в объятьях своего любимого парня. Не было понятно, кто кого сильнее прижимал друг к другу, но когда мы отстранились, чтобы Скруджи смог одеть кольцо мне на безымянный палец, кто-то выкрикнул:       − Горько!       В след за этим возгласом, я услышал, как многие стали кричать тоже самое, ведь в нашей компании была лишь команда КВН и парочка моих добрых друзей, которые прекрасно понимали, что между мной и Эдом далеко не дружеские отношения. Я не успел внятно подумать стоит ли соглашаться на провокации друзей, как был уже втянут в настойчивый поцелуй, а ладони Скруджи по-прежнему крепко прижимали меня к нему.       ***              − Он сделал тебе предложение? — впервые перебил юношу Арсений, но он правда был искренне удивлён после услышанного, а внутри стало разливаться некое неприятное, вязкое чувство ревности. Мужчина понимал, конечно, что глупо ревновать кого-то к его прошлому, но неприятный осадок всё равно был.       − Да, представляешь, всё как положено, и встал на одно колено, и подарил кольцо, − повторил свои слова Антон, заливаясь краской от смущения. — А на следующее утро нашей команде сообщили, что мы летим в скором времени выступать в Москву на большой, как нам казалось тогда, сцене. Всё происходящее в те дни мне казалось волшебным сном, что я даже боялся проснуться и потерять всё это. Я поначалу считал, что Эд всё это предложил мне не в серьёз, что через пару дней заберёт свои слова назад, но он не собирался этого делать. Каждый удобный момент он тратил на осуществление, как он говорил, своей мечты, а именно — выйти за меня замуж и стать знаменитым комиком. В точности такие же мечты были и у меня. О чём ещё можно мечтать, когда твой любимый человек, не смотря ни на что, сделал тебе предложение руки и сердца? Тогда мы с Эдом создали целый план, который решили начать осуществлять прямо с тех же дней. План был прост в звучании, но очень сложен в исполнении, а именно: закончить обоим университет по тем специальностям, на которых мы уже обучались, а затем уехать в соединённые штаты Америки, где мы бы и поженились. Похоже на детские сказки, правда? — Шастун даже сам с горечью в голосе посмеялся с того, каким наивным он был раньше, а Попов лишь поджал губы, понимая, что вся эта идеальная история в итоге будет с совсем неидеальным концом. — Мне было в это ещё сложнее поверить потому, что и в школе, и в университете я изучал французский язык, в отличие от Скруджи, который занимался дополнительно английским с личным репетитором. Тем не менее я тоже начал потихоньку узнавать английский язык, и с ещё большей тщательностью выполнять все домашние задания, чтобы по итогу у меня лучший диплом. В команде КВН происходили всё большие изменения, мы набрали ещё несколько человек из развалившихся ранее команд, и наше общее дело шло в гору. Мы часто стали выступать на московских сценах, а когда время пришло к летним каникулам, то почти никто не стал разъезжаться. Все были активно увлечены стендапом, чтобы упускать лишнюю возможность где-нибудь выступить, а для этого новые были новые сценки и много репетиций.              ***       POV Антон       − В следующей сцене у нас будет разыгрываться ситуация с молодой влюблённой парой, − озвучил Дмитрий, а затем, окинув нас взглядом, сказал. − Участвовать будут Антон Шастун и Настя Егорова, как главные персонажи.       Услышав своё имя, я радостно пошёл в направление сцены, как кто-то сказал:       − А почему это Антон выступает с Настей? − по голосу я понял, что это была Лера. − Пусть он играет со Скруджи.       Я залился краской от смущения, а Позов какое-то время молчал, словно пытаясь подобрать правильные слова.       − Спицына, сиди на стуле ровно лучше, − наконец-то проговорил Дмитрий. − На московский сценах в жюри не будут сидеть четырнадцатилетние девочки, которые пускают слюнки при виде двух симпатичных парней, что изображают пару. Там сидят взрослые мужчины, которым уже давно за тридцать или даже сорок, и они будут смотреть на качество исполнения в первую очередь. И если каждые наши сценки будут пропитаны гейством, извини уж Антон, то вряд ли кому-то это понравится.       В зале стало непривычно тихо. Я нервно отдёрнул край свой футболки, прекрасно понимая, что Позов сказал это без цели меня как-то задеть. К тому же он был уже взрослым и опытным в юморе человеком, так что лучше знал, что зайдёт жюри, а что нет.       − Рад, что все меня поняли, − более мягко сказал Дмитрий и вернулся непосредственно к репетиции. − Прохожими будут Паша, Илья и Костя, а второй парой, что подойдёт в конце − Эд и Лера.       Озвученные люди сразу вышли на сцену, не забывая взять листики с текстом. И когда репетиция началась, кто-то тихо произнёс:       − Под конец Скруджи просто уведёт у Насти Шастуна и этим всё закончится.       Многие присутствующие засмеялись от этой фразы, а Дмитрий лишь покачал головой, устало потирая переносицу, и думаю скорее всего о том, что зачем он вообще набрал в свою команду недоподростков.       ***              − Именно ведь тогда в конце августа я и увидел тебя впервые на сцене, − с улыбкой на лице произнёс мужчина, когда повисла небольшая пауза.       − Да, тогда я ещё был вне себя от счастья, − кивнул Антон, а затем продолжил. — Вот только именно эти слишком частые поездки в Москву и стали причиной всех моих бед… Однажды, где-то в середине ноября месяца, когда мы с Эдом по старой летней привычки ещё поедали мороженое, попали под сильный ливень, от которого почти невозможно было укрыться. Мы все промокшие до костей худо-бедно добрались до моей квартиры, где и остались ночевать, а на утро я осознал, что простудился. У меня подскочила температура, сильно болело горло и голова, и я остался дома, чтобы успеть быстрее выздороветь к нашей следующей поездке в Москву. Как можно было уже догадаться, я не смог поправиться, а только разболелся ещё сильнее, мне поставили диагноз воспаление лёгких и, разумеется, ни о какой поездке для меня и речи не шло. Тогда наша команда быстро подстроила номера, заменяя моего персонажа другими ребятами, и поехали сами… − Шастун прикусил нижнюю губу, глубоко вдыхая, отчего брюнет весь напрягся, предчувствуя скорую развязку истории. — Когда ребята вернулись из Москвы, Эд был сам не свой. Я не сразу это заметил, так как всё ещё находился в полубольничном состоянии, да и просто был окрылён влюблённостью. Всё стало более очевидным где-то спустя месяц после этой поездки. Он стал более скрытным, поставил на свой телефон пароль, который я не знал, и, честно говоря, не спрашивал у него, мы стали реже видеться и… У нас почти не было никакой близости, даже целовались редко и как-то без желания. Я стал сильно нервничать по этому поводу, спрашивал у него, что случилось, а он лишь отмахивался и говорил, что у него в семье какие-то проблемы, и он их тяжело переживает. Мне хотелось тогда верить, что он говорит правду, но я уже тогда стал понимать, что всё идёт к концу. Нет я, конечно же, это не признавал, одна мысль о конце наших с ним отношений пугала меня и заставляя уступать место панике и апатии ко всему происходящему вокруг. Я начал бороться на эти отношения, ведь для меня они были всем… для меня сам Эд был всем и даже больше, − Антон прикрыл глаза, потирая их костяшками пальцем то ли от усталости, то ли от подступающих слов. Арсений сидел неподвижно, будто статуя, вслушиваясь в каждое слово и каждый вздох юноши. — На Новый Год мы устроили тусовку одного из нашей команды, где снова все знатно напились…              ***       POV Антон       − Три, два, один… С Новым Годом!       Ото всюду слышались выкрики пожеланий и звук чоканий фужеров, что были наполнены шампанским. Я стоял около Эда, ощущая острую необходимость высказать все свои накопившиеся переживания.       − Пусть в этом году все невзгоды уйдут, а наши планы и мечты поскорее начнут сбываться, — произнёс я, чокаясь с парнем бокалами.       − С Новым Годом, Антош, − улыбнулся Скруджи, выпивая шампанское до дна.       Я тоже последовал его примеру и за один раз осушил фужер, ставя его в сторону. Алкоголь слегка ударил мне по голове, и мне остро захотелось ласки и нежности, которой я был уже давно лишён. Я сократил расстояние между собой и Эдом и потянулся за поцелуем, но он мягко отстранился от меня. Меня же нисколько это не остановило, поэтому через полминуты я уже проводил языком по его губам, притягивая всё ближе и ближе к себе, сминая руками его бесформенную чёрную толстовку.       − Антош, не сейчас, − тихо проговорил Скруджи, но мне было абсолютно плевать.       Сколько я уже нормально не целовался со своим парнем? Неделю, две или месяц? Я стал забывать, что такое тонуть от его хищного взгляда на себе и таять от его прикосновений, но в этот раз я не собирался останавливаться. Схватив своего парня за предплечье, я с силой повёл его в первую попавшуюся спальню, затаскивая его туда и закрывая за нами двери.       − Я тебя так люблю, − слова сами собой срываются с моих губ, потому что я хочу их произносить, и хочу тоже самое слышать в ответ.       Я придавливаю Скруджи к одной из стен и снова начинаю целовать его, проводя руками по его бедрам. Но Эд видимо не был настроен слегка расслабится в праздник со своим парнем (то есть мной), и я почувствовал, как его руки аккуратно отталкивают меня. От меня снова отстраняются в который раз за этот месяц, и я готов завыть от собственной жалости к себе, но вместо этого, я быстро перехватываю запястья Эда, прижимая их над его головой. Я чувствую, как он кусает мои губы, чтобы я перестал его целовать, как пытается вырвать руки, но я лишь сильнее сдавливаю их, проводя свой рукой по ним и… И резко чувствую, нехарактерную шершавость на правом запястье. Состояние опьянения молниеносно улетучивается и с такой же скоростью исчезает игривое настроение. Я резко дёргаю правую руку парня к себе и обнажаю её, отодвигая рукав толстовки.       То, что я вижу заставляет мои ноги подкашиваться в ужасе, а перед глазами всё плыть. Я еле нахожу себе опору и обессиленно сажусь на край кровати. Этого просто не может быть. Я не верю в это, просто не верю! На правой руке моего парня аккуратным почерком выведено «Кристина Саркисян».       − Антош, я хотел тебе всё рассказать, правда, просто не знал с чего начать, − принялся оправдываться Скруджи, но его голос для меня звучал будто очень далеко.       Я с силой зажмурил глаза, пытаясь унять собственную дрожь в теле. Сквозь мысли, что роились у меня в голове, я почувствовал, как Эд касается моих ладоней своими и осторожно массирует их.       − Ты теперь от меня уйдёшь к ней? − срываясь на слёзы, спрашиваю я, смотря в его глаза.       − Нет, что ты, родной мой. Это совсем не так.       Скруджи принимается выцеловывать мои ладони, смотря на меня полным сожаления взглядом. Но мне от его слов не легче. Меня словно выворачивает наизнанку от увиденного мною сегодня, поэтому я тут же подрываюсь с места и быстро выбегаю из комнаты, а позже и из квартиры.       ***              − И что было дальше? — тихо спросил Попов, ведь молчание затянулось уже больше пяти минут, а Шастун явно начал тянуться рукой за пачкой сигарет.       − Я, как влюблённый дурак, начал оправдывать его поведение. Надпись на руке, это ведь ещё не конец нашим отношениям, так по крайней мере я наивно считал. Эд и в правду, не собирался сразу разрушать всё, и продолжал твердить, что его планы по поводу нашего переезда в США и женитьбы не отменяются, что он по-прежнему любит только меня… Но давай будем честны, где я, нищий парень из Воронежа, который спотыкается чуть ли не на каждом шагу, и где Кристина Саркисян, очаровательная грациозная девушка и уже популярная певица известного бренда? Я стал понимать, что с Кристиной ему будет лучше, чем со мной, ведь она тоже могла подарить ему любовь, большую известность и полноценную семью с детьми. Но понимание этого не утешало меня, а наоборот заставляло волноваться сильнее и чуть ли не паниковать. Я не мог представить себе жизнь без Скруджи, не мог представить его с другим человеком. Я всё больше сам себя загонял в депрессию, когда видел, как Эд отдаляется от меня… Вскоре, он снова поехал в Москву и даже ничего мне не сказал об этом, лишь прислал смс, что скоро вернётся и, что всё будет хорошо. Я каждый час ждал от него каких-нибудь сообщений или звонков, но он ни разу не подал весточки за все четыре дня, что был там… Когда же он вернулся обратно в город, мы пересеклись в университете, и он посмотрел на меня таким сожалеющим взглядом, что я тут же окончательно осознал, что конец наступил. Вечером того же дня мы договорились встретиться в нашем полюбившемся парке…              ***       POV Антон       Я пришёл ровно к оговоренному времени в парк, подходя к отключённому на зимний период фонтан. Холодный вечерний воздух остужал моё лицо, отчего я поёрзал, пытаясь скрыть подбородок за воротником своей же куртки, что получалось плохо. Через пару минут я заметил силуэт парня, который приближался ко мне, и у меня не было сомнений, что это был Эд. Мы встретились взглядами, когда он подошёл ближе ко мне. В его глазах я снова начал тонуть, без шанса быть спасённым. Мне хотелось быть ближе к нему, и не только в физическом или географическом плане, а в эмоциональном и душевном.       − Привет, Антош, − нежно произнёс он, и я готов был уже растаять от его слов, как снеговик от солнца. Ведь он и был мои солнцем.       − Привет, милый, − тихо ответил я и потянулся уже за привычным, но таким необходимым сейчас поцелуем.       Но Скруджи лишь отступил назад на пару шагов и снова посмотрел на меня полным сожаления взглядом. На мои глаза навернулись слёзы, неужели это конец?       − Прости меня, Антош, − вновь услышал я его голос, спустя какое-то время. — Нам нужно расстаться, так будет правильнее.       − Правильнее? — нервно переспросил я, смотря на него с недоумением. — Почему это будет правильнее? Это вообще не может быть правильнее…       − Антон, послушай, − твёрдым голосом перебил он меня, и я замер. — Мы не родственные души. Уже нет смысла притворяться, что в наших отношениях всё хорошо, потому что это не так. Я нашёл своего соулмейта, значит мне судьбой предначертано быть именно с ней, а не с тобой.       − Это не так! — вскрикнул я и сам же испугался собственного голоса. — Она не твоя родственная душа, так как это я. Я, Эд, а не кто-то другой, также, как и ты моя родственная душа! По-другому просто не может быть.       − Но на моей руке выведено не твоё имя, а на твоей вообще всё пусто, − опроверг мои слова Скруджи, и я чувствовал физическую боль от каждого его слова. — А это значит, что даже если мы и останемся вдвоём, то в будущем ты всё равно встретишь своего истинного.       −Моя родственная душа — это ты, − снова и снова повторял я, даже не слушая и слыша слова своего парня.       − Так не может быть, Антош, − нежно произносит Эд. — Мне очень жаль, что так вышло, но не стоит друг друга обманывать. Нам так будет лучше в дальнейшем, если мы разойдёмся сейчас. Тогда не пострадаем ни мы, ни наши родственные души.       − А как же твоё предложение? — показывая ему кольцо на моём безымянной пальце, спрашиваю я. — Ты говорил, что мы поженимся, что уедем за границу. Это были всего лишь пустые слова?       Скруджи лишь молчаливо посмотрел на меня снова, а я, уже не сдерживаясь, рыдал, вытирая рукавами слёзы, что катились и катились по моим щекам.       − Прости, Тош, − только и услышал я, прежде чем Эд развернулся и пошёл в сторону выхода из парка, оставляя меня совсем одного с разбитым сердцем.       ***              Антон не выдержал и всё же достал пачку с сигаретами из своего кармана. Юноша подошёл к окну комнаты и открыл его, чувствуя свежий ветерок на своём лице, который заставлял его прийти в себя. Прикурив одну сигаретку, Шастун высунулся в окно, чтобы как можно меньше дыма проникло в комнату. У него не было сил продолжать рассказ, ведь он подходил к самому тяжёлому моменту, о котором лучше вообще не вспоминать никогда в своей жизни. Арсений же несколько минут наблюдал за напряжённой спиной юноши, и как он иногда дрожал от прохладного ветра. Быстро сняв с кровати плед, мужчина подошёл к Антону, нарушая личное пространство, и накрыл его спину этим самым пледом, слегка обнимая. По телу Шастуна прошлись сотни мурашек от неожиданности, и он даже выронил сигарету, которая полетела вниз на асфальт. Антон выпрямился в спине, прикрывая окно, отчего мужчина прижался к его спине только сильнее, скрепляя свои руки где-то на животе юноши. Размеренное дыхание Попова и лёгкие поглаживания в районе конца грудной клетки, действовали на Шастуна, как хорошее успокоительное, и он прикрыл свои глаза, чтобы насладиться этой нежностью вдоволь и успокоить воспоминания прошлого.       − Это ведь не вся история? — прошептал Арсений, отчего тёплое дыхание опалило шею Антона рядом с мочкой уха.       − Далеко не вся, − честно признался юноша и в следующую секунду развернулся в объятьях лицом к брюнету.       − Поделишься тем, что было дальше?       В голосе мужчины было столько нежности и сопереживания, что Шастун хотел запечатлеть этот голос и взгляд чисто голубых глаз в своей памяти, чтобы он смог вспомнить всё это после того, как вся правда вскроется, и Попов отвергнет его.       − Я не стану тебя осуждать, я всё пойму и приму, − в который раз за этот день повторил Арсений. — Просто поверь мне.       И Мужчина, слегка пристав на носочки из-за разницы в росте, нежно прикоснулся губами к губам Антона. Этот поцелуй был ещё нежнее и чувственнее первого, хоть Арсений и ощущал привкус горечи сигареты, а Шастун горечь минувшего прошлого. Но только в этот раз юноша не спешил отстраняться. Ему был необходим этот поцелуй, в который мужчина вкладывал свою поддержку и помощь, поэтому Антон отдавался приятным чувствам без остатка, запуская свою ладонь в волосы Арсения и слегка массируя пальцами их.       Разорвал поцелуй первым мужчина, хоть ему совсем не хотелось останавливаться, но так было нужно. Нужно в первую очередь зеленоглазому, чтобы тот окончательно не запутался в своих эмоциях и смог продолжить рассказ, ведь именно за этим пришёл сюда Попов и останавливаться (даже если в обмен ему будет разрешено вновь и вновь сминать мягкие юношеские губы своими) он не намерен.       Шастун глубоко выдохнул, ощущая приятное покалывание от двухдневной щетины мужчины, которая несомненно ему шла, и открыл глаза, снова встречаясь взглядом с голубыми глазами напротив.       −Ты сам напросился, − чуть усмехнулся Антон, и хотел вновь прикоснуться к губам Арсения, но тот только предусмотрительно сделал пару шагов назад, разрывая объятия. — Ладно, − выдохнул юноша и его лицо снова приобрело напряжение. — После той встречи в парке Эд на следующий день покинул команду КВН и, как я услышал от ребят, начал собирать документы, чтобы перевестись для дальнейшего обучения в Москву. Я же несколько дней не выходил не то что из дома, а даже не покидал свою комнату более, чем на десять минут. В моей голове было пусто, как и в груди. Я буквально начал погружать себя в пучину самокопаний, но упрямое сердце лишь твердило, что это всё неправильно, так быть не должно, что я просто обязан быть с Эдом, а он со мной. Я каждые десять минут смотрел на своё запястье, в надежде, что с минуты на минуту проявится его имя, и тогда всё можно будет исправить, но этого не происходило… Через неделю, которую я провёл дома, я увидел в беседе нашей команды, что Скруджи переезжает в Москву навсегда через два дня. Я знал, что лучше не лезть к нему и не усугублять и без того плачевное положение, но не смог сдержать себя. Ведь я просто чувствовал острую необходимость увидеть его снова, снова прикоснуться… В моей голове появилась идея-фикс, что если я вновь поцелую его, то всё поменяется. Я не знал, как именно должно что-то поменяться, ведь ещё нигде не был зарегистрирован случай, что при живом соулмейте имя на запястье менялось, но я был уверен, что должен поступить так и никак иначе. Я приехал в указанный день на вокзал за несколько часов до отправки поезда, но Эд даже не стал меня слушать и что-либо мне говорить…              − Когда он вышвырнул меня из своей жизни, как какого-то ненужного щенка, я буквально стал сходить с ума, − говорить становилось всё сложнее, но Антон, делая небольшие перерывы, чтобы набрать в лёгкие воздуха, продолжал. — Я почти забросил всю учёбу, и даже если меня отец выгонял на пары, то я сидел на них словно призрак. Меня как будто не было, хотя при моём-то росте видно меня было хорошо, но я никого не видел. Я перестал приходить на репетиции КВН, и вскоре меня просто вычеркнули оттуда. Каждый час я заходил в соц. сети, чтобы снова и снова открыть страницу Эда и посмотреть на его фотографии, увидеть выложил ли он что-то новое. Дело дошло до того, что я распечатал все наши совместные фото и расклеил их на стены своей комнаты, что добивало меня на самом деле ещё больше. Я просыпался утром и видел, как мы счастливые и беззаботные улыбаемся друг другу на фотографиях, я сидел на парах днём и шерстил интернет в поисках какой-то новой информации о жизни Эда, я засыпал, а перед глазами у меня стояли все пережитые моменты наших отношений… Однажды ко мне в комнату заглянул отец, пока меня не было дома и увидел всё это. Он сильно разозлился на то, что вот так закапываю свою жизнь и содрал все фотографии со стен, выкидывая их в мусорку. Когда я пришёл домой и увидел всё это, меня снова охватил приступ паники, как будто я вновь потерял Эда, пусть мы и не были уже давно в отношениях, но эти фотографии оставляли во мне губительную надежду на лучшее. Отец пытался со мной поговорить, достучаться до моего разума, но мне было всё равно на его слова. Тогда он сказал мне, что отправит меня на приём к психологу, я разозлился, ведь считал, что мне нужно принятие расставания и чья-то помощь, что мне нужно просто дождаться Эда, и он сам вернётся ко мне… Я крикнул отцу, что в первую очередь к психологу нужно обратиться ему, ведь он так и не пережил смерть моей мамы. Я наговорил всякой чуши, что он не смог уберечь её, а теперь лезет советами ко мне и снова убежал в свою комнату, не желая видеть его… С каждым днём мне становилось всё хуже и хуже, я буквально стал видеть Скруджи на улицах среди случайных прохожих, я слышал его голос, как будто он мне что-то шептал на ухо… И я не выдержал, позвонил ему, хоть и обещал себе тогда, что никогда не стану объявляться первым, но мне нужно было услышать его реальный голос и поговорить с ним… Вот только разговора у нас почти не вышло. Трубку взяла его девушка Кристина, она что-то весело говорила, а когда телефон взял Эд, то он мне сказал короткое: «Прости, но с ней я счастлив. Скоро мы переезжаем в Нью-Йорк, Кристина подписала контракт с одной музыкальной группой. Как поживаешь ты?» − Антон до сих пор помнил каждое слово, что произнёс Скруджи в тот день. Эти слова крепко вплелись в его разум, принося сейчас ровно столько же боли, сколько и в тот день. — Я ничего не ответил и положил трубку, а он даже не стал перезванивать. В тот день я окончательно понял, что между нами ничего не наладится, что моя жизнь улетела под откос, что меня чуть не выгоняют из универа, из-за моих пропусков и ужасной успеваемости. Я буквально прочувствовал каждой клеточкой своего тела насколько я ничтожный. Мне никто не нужен был в жизни, кроме Эда, и я никому не сдался в этом мире. Я снова каждый час или чаще того бросал взгляд на свои тощие и пустые запястья, они начинали меня раздражать, и когда в один из дней отец был на работе, я окончательно свихнулся…              ***       POV Антон       Я ходил по своей квартире словно в тумане, не понимая где я и что со мной происходит. Я уже давно перестал различать действительность и собственные фантазии. То я чувствую, как Эд рядом и прикасается ко мне, то вспоминаю, что сейчас он скорее всего уже летит в Нью-Йорк со своей любимой девушкой…       Я снова бросаю свой взгляд на запястье и мне кажется, будто на нём проявилось имя Эдуард Выграновский. Но я прекрасно понимаю, что это всё ложь, всё проделки моего больного разума, который пытается подсластить мне горькую пилюлю…       Мне нужно умыться прохладной водой, чтобы хоть ненадолго прийти в себя и нормально поесть. Сколько я уже не ел? Вроде отец пытался накормить меня вчера на ужин, но полпорции я выкинул, а полпорции спустил с унитаз, так как в моём организме ничего не усваивалось.       Кое-как добравшись из своей комнаты до ванны, я включил воду, но по ошибке горячую, отчего сразу же взвыл, когда мне кипятком ошпарило руки. Смотря на себя в зеркало, я не вижу прежнего Антона. Передо мной стоит парень, будто скелет, под глазами синяки, как и по всему телу от того, что я частенько обо всё ударяюсь, не замечая ничего вокруг себя. Как же я себе противен! До чего я докатился.       Мой взгляд снова приковывается к запястью, на котором то появляется имя возлюбленного, то исчезает, а затем я снова поднимаю взгляд на зеркало, но смотрю ни на него, а на полку, что рядом. Холодный металлический блеск привлекает моё вниманием, и я тянусь к нему рукой.       Один миг и в моей руке оказывается острое лезвие для бритв, которым пользуется мой отец. А что, если?.. Мысль ещё не успевает до конца сформироваться в моей голове, как я подношу остриё лезвия к запястью. Я вижу, как на руке снова выведено имя Скруджи, но это не правда, его там нет.       − Это всё ложь, как и наши отношения, как и его слова, − начиная говорить я вслух с самим собой. — Я ему не нужен, и никогда не был нужен хоть кому-нибудь.       Одно плавно движение, и лезвие впивается в кожу, двигаясь чётко по воображаемой надписи на запястье. Я никому не нужен… И мне кроме Эда никто в этой жизни не нужен… Я, не останавливаясь, начинаю рассекать свою бледную кожу, стараясь не оставить ни единого кусочка живым на своей руке. Раз на ней никогда не будет имя Скруджи, значит и остальные никакие имена мне нужны… Мне больше ничего в этом мире не нужно…       Я не чувствую боли, не чувствую больше переживаний. Я лишь вижу, как кровь растекается по холодному полу, и в следующую секунду я закрываю глаза, падая вниз…       Я больше не буду никому принадлежать, как и мне никто не будет предначертан…       ***              Арсений прикрыл рот рукой, не веря собственным ушам, хоть и сам пару часов назад, стоя в коридоре и видя шрамы на руке юноши, делал выводы о том, что тот себя покалечил сам. Мужчину словно окатило холодной водой, он не мог пошевелиться, а взгляд был направлен на браслеты Шастуна, которые скрывали за собой рубцы. Антон же тоже не мог пересилить себя и продолжить рассказ, замечая испуг в голубых глазах Арсения.       − Но тебя ведь спасли, всё обошлось… − тихо сказал Попов, пытаясь проглотить комок, что встал у него поперёк горла.       − Спасли, конечно же, иначе бы я не сидел тут с тобой, − кивнул Шастун, пытаясь аккуратно подбирать все последующие слова. — Но спасли лишь физически, а я был сломан весь изнутри.       − Ты долго так пролежал в больнице? — задал следующий вопрос брюнет, которому не терпелось услышать от юноши финал этой жуткой истории.       −Я пролежал там пару дней, но потом… − Антон с силой сжал руки в кулаки и отвёл взгляд к окну, шторы около которого слегка колыхались от ветра. — Потом меня положили в психиатрическую клинику.       − Это… − пытаясь собраться с мыслями произнёс Арсений. — Это вполне предсказуемо, ведь ты чуть не убил себя.       − Возможно, ты прав, но обычно людей просто направляют к психологу, а не сразу кладут в клинику, − резко и немного грубо ответил Шастун, отчего сразу же прикусил нижнюю губу и, спустя полминуты, продолжил. — Туда меня направил мой же отец, когда объяснил врачам всю ситуацию, в которой я пребывал предыдущие месяцы. Когда я стал приходить в себя после приличной потери крови, то понял, что совершил. Теперь даже если я и встречу свою родственную душу, то никогда сам не узнаю об этом. Но мне и не хотелось ни с кем больше встречаться. Мой разум был настолько изуродован, что даже после неудачной попытки суицида, я не изменил свой взгляд на жизнь. Моя жизнь только ухудшилась от того, что я выжил, − эти слова прозвучали так, словно Антон до сих пор был уверен в их правдивости, отчего Арсения прошиб холодный пот. Он буквально стал понимать, что этот юноша в любой момент может вернуться к прошлым собственным мыслям и свести счёты с жизнью уже окончательно. — Я решил, что мне стоит закончить начатое, я попытался несколько раз собственными ногтями разодрать наложенные швы и у меня даже получалось. Но медсёстры быстро увидели это и вкололи мне успокоительное лошадиной дозой, отвозя меня снова в операционную… Я же не оставлял своих попыток, хоть руки мне теперь стали периодически привязывать к кровати. И насколько я мог понять, по всей видимости, я занёс себе в раны инфекцию. Меня часто кидало то в жар, то в холод, буквально трясло, отчего меня снова перевели в местную больницу, но в специальную палату. Раны воспалялись, гноились, кожа будто чернела. Я стал частым посетителем операционного стола, ведь врач сказал, что кожа на моём запястье отмирает и это может распространится даже по всей руке. Я был только рад этой новости, мне не хотелось жить, ведь я только и мог представить, как изменилась моя жизнь. Как теперь на меня будет смотреть мой отец, все мои бывшие друзья, которые отдалились от меня ещё задолго до моего помешательства, как вообще со мной все будут обращаться, слово с уродом. Я сам искалечил себя и сам поставил на себе клеймо… Но врачи, как им и положено, не давали мне шанса отбросить коньки. Хирурги быстро нашли мне донорскую кожу и заменили ей мою сгнившую, а психиатр назначал всё новые и новые способы лечения, вот только ничего не помогало… − Антон с силой зажмурил глаза, в его глазах снова возникли образы психиатрической клиники, его палата, в которой он провёл слишком много времени, и образ своего отца. — Отец меня довольно часто навещал, хоть я этого почти и не помню, так как мало что соображал в то время. Тем не менее он приходил по нескольку раз не неделю, как только у него появлялось свободное от работы время. Он брал меня за больную руку, что была вся перемотана бинтами, прижимал её к своей щеке и что-то неразборчиво бормотал. Я обычно старался на него не смотреть, так как думал, что тот ненавидел меня. Я вспоминал те слова, что бросил тогда во время ссоры, и понимал насколько эгоистично поступил, раз решил оставить отца одного в этом бездушном мире. От этих мыслей мне становилось ещё хуже, и я каждый раз плакал, когда ко мне приходил мой отец.              ***       POV Антон       − Сынок… Антош, − сквозь полудрёму слышу я родной голос отца.       За эти дни я действительно стал чувствовать его любовь к себе, которую не ощущал с тех самых пор, как умерла мама.       − Это я, твой папа, − говорит снова он, и я чувствую, как его руки прикасаются к моим. — Тебя снова связали, сынок… − и в подтверждение его слов, я ощущаю холодные ремни, что крепко держат мои запястья. –Я очень соскучился по тебе.       Далее снова наступает тишина. То ли мой отец перестаёт говорить и просто смотрит на меня, то ли я снова погружаюсь в царство Морфея из-за лекарств, что беспрерывно капают мне в вены. Вены… Почему я тогда не смог их вскрыть и не приносить ещё больше мучений себе и отцу? Почему даже в этом деле я не справился?       − Я люблю тебя Антон, слышишь ты или нет, я люблю тебя…       ***              По лицу юноши и сейчас стекала одинокая слеза, которую он даже не собирался стереть ладонью, ведь попросту её не замечал.       − Но вскоре отец перестал ко мне приходить. Я думал, что тот просто понял, что мне уже не помочь, что я уже больше не его сынишка, но оказалось всё намного страшнее… — Антон прикусил одну из костяшек своих пальцев. — В тот день, когда я уже ждал отца, я узнал новость о том, что мой отец погиб в автокатастрофе, находясь в состоянии алкогольного опьянения. Знаешь, куда он ехал? — Шастун резко посмотрел в глаза мужчины, срывая свой голос на повышенные тона впервые за всё время рассказа, − Он ехал ко мне, а позже выяснилось, что он вовсе не напился, а принял корвалол и ещё какие-то успокоительные средства, которые ему прописал психиатр. Он послушался моего совета тогда, он пошёл к специалисту, потому что ему нужна была помощь, поддержка, которую я не смог ему оказать. А он, не смотря на своё подавленное состояние, каждый раз приходил ко мне… − голос срывается, говорить физически трудно. — Приходил и пытался успокоить…       Слёзы стали катиться по щекам юноши, а комок в горле был настолько ощутим, что было удивительно, как он не перекрыл доступ к кислороду. Антон срывает на всхлипы, закрывая ладонью глаза, а мужчина тем временем сразу подрывается со своего места, усаживаясь рядом с Шастуном и крепко прижимая его к себе. Юноша утыкается мокрым от слёз носом в шею Арсения, он пытается унять истерику сразу на корню, но выходит у него это плохо. Попов же, как и пару часов назад стоя в прихожей, медленно гладит спину Антона одной рукой, а второй крепко обнимает, держа за талию.       − Я просто убил его, Арс, − сквозь рыдания произносит Шастун, сам прижимаясь к мужчине, боясь, что тот просто встанет и уйдёт от него. — Я уничтожил всё хорошее, что было в моей жизни…       Слёзы Антона впитываются в рукав Попова, но последний этого даже не замечает. Арсений лишь старается подобрать нужные слова в голове, но все мысли буквально выветриваются. Мужчина чуть ли не сам готов заплакать, ведь просто не может уложить всю ту информацию, что услышал.       − Ты не убивал его, Антош, − наконец-то произносит Попов. — Ты ни в чём не виноват, милый мой. Тебе не в чем себя винить.       Арсений слегка отстраняется от юноши, чтобы прикоснуться рукой к его подбородку, приподнимая его лицо. Шастун смотрел на него заплаканными глазами, и мужчина видит, как та самая весенняя зелень исчезла оттуда, заменяя потухшей опавшей листвой.       − Я ошибка, Арс, − прошептал Антон, переставая лить слёзы и лишь изредка всхлипывая носом, отчего дрожало всё тело.       − Это не так, − тут же ответил Попов, пытаясь вложить в свой голос уверенность и силу, что не хватало юноше. — Ты просто тогда запутался, а тебе никто не смог помочь.       − Я до сих пор не выпутался, − продолжал переубеждать Шастун. — Я уже не тот весёлый мальчишка, который стоял на сцене и развлекал публику. Я никогда не стану тем, Арс. Никогда не стану тем, в кого ты тогда влюбился… Я урод, ошибка при…       И Антон не успевает договорить последние слова, так как мужчина затыкает его коротким поцелуем в губы, а затем начинает покрывать всё лицо юноши мимолётными прикосновениями.       − Не смей так говорить о себе, − твёрдо говорит Попов, целуя его в левый висок. — Да я может и влюбился в того хрупкого мальчишку со сцены, − следующие поцелуи проходят по обоим щекам юноши. — Но окончательно к тебе привязался и полюбил сейчас, такого, каким ты стал после всего пережитого.       Они смотрят друг другу в глаза какое-то время, а потом одновременно тянутся друг к другу, чтобы снова слиться губами в поцелуе. В нём нет никакой пошлости и накала страстей, их языки не сплетаются, а губы не открываются. Они лишь нежно сминают губы друг друга, чуть прикасаясь к ним, и пока руки мужчины стирают оставшиеся слёзы с лица Антона, тот в свою очередь запускает руки в волосы брюнета, проводя по ним.       − Я не подведу тебя. Никогда не подведу, слышишь? — тихо спрашивает Арсений, разрывая поцелуй, и как только получает в ответ кивок, снова припадает к губам юноши.              Вечером, когда Антон приходит в своё привычное, пусть и слегка грустное, состояние, Попов не торопится уходить домой. Он просто не может остановить сегодня юношу одного со своими мыслями и раскрывшимися старыми ранами. Шастун благодарен ему за понимание и поддержку, он ещё никогда не чувствовал себя настолько комфортно после случившегося четыре года назад.       Когда парни вместе готовят пасту с каким-то невероятным соусом и курицей, то их разговор продолжается, но уже более непринуждённо, ведь все самые ужасные моменты жизни Антона уже были сказаны.       Арсений узнаёт, что из-за нездорового состояния юноши, Шастуна не отпускают на похороны его собственного отца, тем самым Антон не успевает с ним проститься, а после под натиском чувства вины никогда не приходит к нему на могилу… Лечение юноши в психиатрической клинике после всего этого длиться ещё около полугода, а когда его выписывают и отпускают домой, то ставят на учёт… Шастун забирает свои документы из университета и шесть месяцев живёт один в квартире, словно отшельник. Он нигде не учится, нигде не работает, а деньги берёт из фирмы отца (тот работал в своей небольшой автомастерской), которую спустя месяц продаёт…. Вспоминая слова матери о том, что ей всегда хотелось побывать в Париже, всё чаще наталкивают мысли юноши о переезде во Францию, и, когда его снимают с учёта в клинике, Антон собирает все необходимые деньги, документы и улетает в Париж первым же самолёт, ну, а дальше… а дальше вы и так всё прекрасно знаете сами.       После ужина Арсений ещё долго говорит с юношей, пытаясь всячески его успокоить и настроить на то, что сейчас его жизнь полностью налаживается. Они смотрят по телевизору какой-то детективный сериал, и Попов сам не замечает, как Антон засыпает прямо у него на коленях.       − Спи спокойно, мой сладкий, − тихо шепчет мужчина, по-прежнему перебирая волосы Шастуна в своих пальцах. — Я не позволю больше никому потревожить твой сон и твою жизнь…