Время для слабости

POV Микеланджело

Я нисколько в ней не сомневался. Я хотел поверить ей, как верил поначалу, поэтому поддался на ее лукавство, поддался приманке быть обманутым, и в конце концов сам виноват в том, что она сама попала в свою собственную ловушку. Я должен был остановить ее. Видимо, она сама этого не ожидала, когда вела нас за собой. Но если она на это не рассчитывала, то чего же она хотела, приведя нас сюда. Черт, опять чья-то жестокая уловка. Я больше не могу думать из-за наплыва происходящего, такое чувство, что кто-то выбивает здравый смысл из моей головы, как только мы оказываемся в опасности, к которой я уже должен относиться как к естественным превратностям судьбы. Как будто я делюсь этим с кем-то другим, мысли похожи на чьи-то другие, если они все еще могут задерживаться во мне. Я поймал себя на том, что думаю о чем-то, о чем никогда раньше не помышлял, это тяжело, когда еще не готов к этим темам, а голова уже разрывается от них на части, мысли слишком тяжелы, чтобы их выносить. Они затопили все, заволакивая мое внимание, не понимая, что произошло, эти мерзкие события выбили из меня все эмоции, даже не успел понять, когда нас снова прижали носами к полу. Какое-то знакомое состояние, чувствую себя как ковер, что изрядно выбили… Мы же говорили обо всем в машине. Нам даже удалось поговорить об отношениях. Интересным фактом является то, что женщины никогда не умеют преувеличивать, они говорят во много раз больше, чем есть на самом деле. Было увлекательно оказаться на месте подруг, потому что вы никогда не узнаете так много о менструации за эти несколько увлекательных часов в поездке с женщиной, у которой они шли. Я бы посочувствовал ей, но больше себе из прошлого, ничего не понимая из сказанного, но одно я понял точно. По словам Эйприл, я должен быть благодарен своему члену и мыться каждый день. Не знаю, как сопоставить эти два факта, но первому, потому что трудно жить с пиздой. Даже желание отбила думать об этом, благодаря ей я теперь снисходителен ко всему живому. Женский юмор можно оценить как отдельный вид пытки. Так извращенно шутить не один маньяк с многолетним стажем не додумается, тем более что для него это будет аморально. Если бы Эйприл из моего мира была такой интересной, был бы Донни в нее влюблен? Надо будет познакомить ее с ним, как только я вернусь к своим братьям, может быть, даже успею заснять его реакцию, а потом расскажу все, что узнал от нее. Вот думаю, панки удивятся, что у клона их брата могут округлиться глаза до размеров земной орбиты. В противном случае, я не единственный, кому приходится нести это бремя тяжелой женской судьбы. М.С. так выпучил на нее глаза, что заставил мужчин, лежавших на нем, смеяться, когда сам почувствовал ее страх. Я бы и сам посмеялся, но у меня хрипит в горле и трудно дышать, так что сегодня без меня. Хотелось бы отдать ей дань уважения и наконец попрощаться, несмотря ни на что. У нее добрый характер и она слишком доверчива. Ладно, с этим разобрались, оставалось только наконец освободить потные руки из-под навала здоровенных мужланов, которые вцепились, как буревестник, словно теперь никто не сможет справиться с целой одной измученной и уставшей черепахой, которая не может поднять руки. Боже, они бы еще вызвали подкрепление с воздуха, иначе мы могли бы улететь. Черепахи же умеют летать, правильно? Остальные пародии на Хитменов ничего не делали, кроме как создавали видимость захватчиков территории, обходя нас всех несколько раз, шныряя взад и вперед. Упрямо притворяясь, будто я в полном отчаянии и понятия не имею, как жить дальше, сказал Гоусту привлечь к себе внимание, чтобы я смог перехватить пистолет у кого-то более слабого и освободить панков по соседству. Как я был рад, что догадался, к кому обратиться, не знал, что Гоусти тоже умеет читать по губам. Я имею в виду, он знал об этой моей способности, когда мы были в машине, он... не важно. В следующий раз я обязательно скажу ему, чего поинтереснее, чем простая просьба кого-то отвлечь. Это, конечно, отличный план, если смотреть со стороны. Скручивая свои конечности так, чтобы вас не поймали одновременно, и следя за всем, что происходит по близости, голова закружится. Я бы хотел, чтобы Эйприл тоже поняла, что я говорю, но, судя по ее тактичным выходкам, у нее явно был свой план, и она держала все под контролем, хотя на первый взгляд этого не скажешь. У нее был шанс получить "Оскар" за такую душераздирающую драму в двух актах. Я даже поверил ей в сотый раз. Боже, я как-нибудь попрошу Свифта научить меня понимать мимику и жесты, а М.С. лгать, как видно, это одна из главных составляющих в здешних людях, а я тупой, словно, и не мутировал до этого вовсе. Хотя почти привык к этому, просто нужно успевать делать это вовремя, а не когда ты связан. Единственное, что не радовало, так это то, что Свифт и его будущий сообщник, словить пулю в лоб, все намеренно дрались с людьми, совершенно забыв о Кейси. Реб не двигался, хотя был в сознании, честно говоря, это было сейчас, таки, кстати, никогда бы не подумал, что спать во время боя – лучшее решение в некоторых случаях. Оставалось не так много, я был почти готов, лучше не думать о плохом, Призрак был в нокауте, но он отлично поработал. Моя роль в этом деле – необходимо ослабить бдительность тех, кто на мне. Изо всех сил начинаю брыкаться и кричать в сторону оружейника. Шайка бандитов, которых так легко вывить из себя, не наделена терпением, однако, как и всегда, решили успокоить меня своим фирменным действенным методом. Нарочно получать по морде – тоже такое себе. Мне мои зубы никогда не были бы лишними, а сейчас так я их вообще чистить начну даже перед сном, чтобы уберечь. Глядя на зуб, пробивает на скупую мужскую слезу. Я никогда не терял ни одного во время битвы, за исключением молочных и то во время дружеских войнушек с братьями. Готов рыдать как маленькая девочка, но держусь плана, чувствуя десну, из которой сочится кровь, нащупывая пустоту в том же месте. Как я буду жевать тянучки без зубов? Запомните я отомщу за свою разбитую челюсть и сделаю это прямо сейчас. Их озорное настроение от того, что они заранее начали радоваться сорванному кушу, ослабило бдительность. Я смогу выбраться из-под них. Мне удалось незаметно для себя выхватить пистолет, упавший на пол у одного из бандитов, о котором забыл, когда бил меня, оставалось выбрать, в кого стрелять желательно насмерть и навсегда. Кейси все еще полезен, нет причин стрелять в остальных своих. Думал привлечь внимание с улицы, но вспомнил, что мы далеко от города, черт возьми! Гребаная мафия, когда приду домой, не раздумывая сожгу все свои любимые фильмы с ними, вдумчивые ублюдки, что всегда водят всех на лесопилку. У них комплексы или фетиши стрелять в людей только после того, как они сами вскопают землю? Хотя человек не сигарета – его на улице не стрельнешь, понимаю. Но! Это не отменяет того факта, что они слишком сильно корчат из себя крутых мужиков, это их работа, им за это платят, а ведут себя так, как будто следующего президента завалили. Бесит. Такое чувство, что я нахожусь в кино. Я бы даже поверил, что поблизости спрятана камера, и это просто какая-то слишком дерьмовая шутка или работа режиссера была отменена. Все выглядит слишком правдоподобно для дешевого розыгрыша. Но я не теряю надежды. Оббегаю глазами комнату, чтобы хоть что-то выцепить. Наткнувшись взглядом на Свифта, что конкретно так побили и нокаутировали, его лицо опухло от синяков, а изо рта текла слюна, вперемешку с кровью. Заметив, что подо мной что-то валяется, думаю, он догадался, что это волына, так как быстро начал указывать глазами на Эйприл, которая продолжала ловко сопротивляться, лежа под Кейси, хотя ясно, что она начала сдавать позиции, как только ее перевернули на живот и начали стягивать штаны, в ее криках не было явного притворства и на лице застыла очевидная маска ужаса. Я легонько прокрутил головой, показывая отказ и вновь был зажат между полом и рукой гангстера. — Босс, а что делать с ними? — спросил парень, что держал меня. — Уполномочиваю делать с ними, что хотите, можете только оставить того в красной бандане, ибо я сам с удовольствием исполосую его рожу об автостраду. — ответил Джонс, не отворачиваясь от Эйприл. — Будет сделано, босс. — радостно прошепелявил гангстер, что так упорно избивал до обморока Гоусти, а рядом с ним радостно зашевелились остальные, предвкушая свежий запах немного горелой плоти. — Твое последнее слово, черепаха. — другой достал пистолет и прислонил к голове М.С., что тяжело дышал и прожигал глазами всех бандитов поочередно, ругаясь матом вместо запятых. Паркурщик с силой повернул голову на парня, который на нем сидел и через хмурый оскал произнес: — Ученый, открывший Марианскую впадину, изменил свое мнение относительно самой глубокой дыры после того, КАК ПОБЫВАЛ В ТВОЕЙ МАМКЕ. — закричал панк в лицо мужчине, харкаясь кровью, и только громче рассмеялся. Тихое хихиканье также раздавалось от его товарищей, пока он не успокоил всех предупредительным выстрелом в потолок. — Ты считаешь я передумаю после этого? — он сжал зубы до треска, немного колеблясь, видя довольное лицо М.С.. — Очевидно, тебе больно думать, раз ты делаешь это так редко. Бандит не успел ничего сделать, потому что очень долго выбирал, прикончить его на месте или дать помучиться, как босс встал у него за спиной, толкнул ногой и приказал убрать пушку. — Держите ее. Приказал, как гангстер отступил и уступил место своему лидеру. Эйприл попыталась убежать, как только они перестали обращать на нее внимание, прыгнув за спинку дивана, но им удалось перехватить ее и снова сбить с ног, на этот раз держали подчиненные. Она боролась с криками, чтобы Кейси никого не трогал, а тот прикидывался, что не слушает, подходя достаточно близко к М.С., присаживаясь на корточки перед его лицом. Он потирал подбородок, нервно чего-то ожидая, пока панк полностью не повернулся на него, отдавшись на волю случая, не пытаясь играть глазами или строить из себя героя, так как вряд ли его тело смогло бы оценить или даже выдержать еще большее внимание со стороны Кейси и его приспешников прямо сейчас. Одышка, которая намеренно старалась казаться нормальной, только показывала, насколько он был измотан. Его сильные руки дрожали, а сам он никогда бы не признался даже самому себе, как низко пал, что дрожит от страха, почто его близкие будут раздавлены, упорно прикрываясь полным безразличием. Свободно лежа на полу, он наконец отдыхал от бандитов, но только сильнее дергался, когда косился на выставленную пушку рядом с ним. Братья неподалеку с ним были сломлены некогда однажды совершенным подвигом, последствия которого величавы излагать о том неудачном моменте, когда все было упущено, чтобы повернуть вспять. И даже если бы у них был такой шанс, вряд ли они согласились бы изменить все события таким образом, где они никогда бы сюда не попали, если бы рядом с ними не было того, ради кого они готовы поймать пулю в лоб и выпить яд. Я бы сам так поступил, иначе мою жизнь можно было бы смело назвать прожитой впустую, если в ней нет смысла жить ради кого-то. Я не хочу, чтобы моя жизнь была такой пустынной, потому что теперь, несмотря ни на что, мы стали близки даже после таких событий и различий, мы достигли пасторали между нашими мирами и поняли, кто для кого важен. Даже если я буду делать что-то плохое, никто не будет меня осуждать, ведь это моя жизнь, и только я в ответе за пройденное, кто бы мне ни говорил, только впереди меня ждут те испытания, на чью душу возложена память о былом полднике, где надо есть и надо быть. Держусь, хотя все знаю наперед, поставив крест на собственном мнении и отдавая очаг беспокойному терпению и дрожащей искре, теряющей смысл своего существования. Затасканный охолодевшим отношением со стороны того, кто думал, что все переживет во славу собственного имени, мечтал и снова клялся в награду за прожитые годы слушать скрип несгибаемой воли, которая прогибалась под натиском мук несбывшихся надежд, стесняясь даже самых близких. Нет такого закона, который мог бы осудить меня за что-либо совершенное, пока мой личный судья не вынесет мне приговор, за все мои слова, прозвучав большим гулом треска моего провала. Это не значит, что я хочу быть плохим, мне просто нравится жить, у каждого своя жизнь, и каждый живет ею так хорошо, как хочет или может, никто не имеет права указывать вам на свое место, пока вы не обозначите его для себя и не достигнете. И если кто-то скажет, что это плохо, то я не буду его слушать. Просто потому, что он не имеет права указывать мне, что делать, не побывав на моем месте лично, тогда давайте посмотрим, кто на что способен. Я не знал, что делать, не было никакого выхода, как застрелить его в этом случае, вдруг он придумает что-нибудь поинтереснее, чтобы избавиться от нас. Я следил за его микромимикой и всеми его жестами, он был в каком-то напряжении от удовольствия, словно в туманной эйфории. Взгляд был слегка потускневшим, а немного измененный голос с завышенными нотками делал его еще более пугающим. Он явно наслаждался этой сценой. — Я вижу, ты стал еще более занощивым с нашей последней встречи, М.С... — пропел он в дьявольской манере. — Мои люди уже давно проходят курс лечения. Эта клоунада мне до жути знакома. — он бросил на меня беглый взгляд, затем вернулся к нему. М.С. только плюнул на его лакированные туфли, удачно попав даже в задранные брюки, продолжая дергаться, шипя что-то по-змеиному с улыбкой. — Познакомь себя со своим папкой, видно мамка тебе о нем не рассказывала. — панк тоже пытался получить кайф от этой ситуации, но его беглый взгляд говорил об обратном. Он выбрал неудачное время для своих каламбуров, так как Кейси с отвращением посмотрел вниз и слегка вздрогнул, что пришло тому на радость. Встав во весь рост, бандит ударил его ногой в лицо, рассекая каблуком скулу, затем резко прижал подошву к его голове, придав значительный вес ноге, нависшей над ним. — Ты прав. Она мне не рассказывала. — придавливал его к полу, все сильнее прокручивая голеностоп, обдирая кожу на виске. — Мне не нравится проходить через одно и то же несколько раз, раздражает. — Убить собрался? — огрызнулся паркурщик под ним, кривясь от боли. — Догадался с одного раза, придурок. Гангстер оттянул край пиджака в сторону, открывая видимость своего сверкающего ремня, и, только ухмыльнувшись еще шире, вытащил револьвер из кобуры. Как и в тот раз в порту, он немного поерзал и поиграл патронами в каморах, глядя в глаза лежащему, что задышал чаще, но не подавая никаких признаков того, что ему как-то не все равно, только понизил голос до свистящего шепота и свирепого взгляда. — Не пугай маньяка голой жопой, я это уже видел, ты ничего не сделаешь. — панк произнес это на одном дыхании, только увеличив приток подходящих мужчин, которые уже были в черных перчатках, признавая тот факт, что комната становилась все тяжелее, и в его глазах становилось все мглистее. Я несколько раз окликал паркурщика, но он меня не слышал, скорее всего, из-за адреналина, его сердцебиение было слышно яснее, чем что-либо в округе. Я видел, как Свифт все сильнее и сильнее сражался со всеми, кто сидел на нем, но это не вносило никакой пользы. Те не жалели сил, чтобы изуродовать его еще больше, избивая теперь не только руками, но и стоявшие стали доставать либо биты, либо электрошокеры. Решив поиздеваться над парнем, двое мужчин резко слезли с него, чем он и воспользовался, бросившись к М.С., пытаясь добраться до него, как сразу же был поражен разрядом тока, от чего в комнате был слышен только его необузданный крик. Упав плашмя, он сильно дернулся, когда остальные потешились над ним, снова посылая разряд по его телу. Они могли делать это в течение долгого времени, пока Кейси не остановил их взмахом руки. М.С. неоднократно брал его на понт с его выходками, и по какой-то причине результат всегда один и тот же. Как же было страшно, когда Кейси, вернув ему свое внимание, направил дуло прямо в голову и, не успев возразить, выпустил пулю. Я оцепенел, не видя полной картины происходящего, но слыша и чувствуя все, что было. На мгновение даже Свифт прекратил свой поток мата и ругательств, сам почти дыша. Кейси засмеялся только сильнее, когда снова сел рядом с черепахой, которую чуть не застрелил. Пуля попала в пол, никого не задев, причинив максимум неприятностей только хорошо лежавшей кладке на полу, сделав там огромную трещину, оставшейся в ней дырой. — Наверное, стыдно всегда ошибаться, не так ли? — с плавающей насмешкой обратился он к черепахе, которая замерла и уставилась в только что проделанную дыру возле его глаз. Он сглотнул с удвоенной силой и перестал биться, — Так бы сразу. — Джонс встал, направляясь к дивану. — Босс, берегитесь! Внезапно для всех Ребел поднялся на ноги, не выдержав издевательств над всеми нами, как титан, раскидав всех врагов в разные стороны и бросившись прямо на их босса, который не успел обернуться, как слаженный отряд выпустил несколько обойм в обезумевшего панка, тем самым повалив его на пол с огромным воем. — НЕТ! РЕБ! — закричал Свифт в унисон со всеми нами. — Нет! Вставай, ты, кусок решетированной черепахи… Нет… — хрипел он с надрывом. Мне стало трудно смотреть в их сторону, воздух наполнился порохом, дымом и влагой. Проколотое тело, сочащееся кровью, лежало прямо передо мной с изуродованными остатками имитирующих конечностей, из которых открывался вид на пробитые кости плечевых суставов. Красная футболка пропиталась багровым, становясь темнее с каждой гребаной минутой, пока неподвижно лежал на боку спиной ко мне. Он все еще подергивался, но это было нехарактерно для живого, как будто кто-то нарочно потрясал его, чтобы он не успел уйти в тот мир. Лужи начали вытекать из-под него, пачкая пол и оставляя красные брызги каждый раз, когда он двигал головой или дергался в агонии. Его криков не было слышно, он только тихо стонал и громко дышал носом, все еще приходя в сознание. Эйприл закрыла рот, чтобы не закричать, и простонала что-то в ладонь, дребезжа и всхлипывая на этот раз по-настоящему. М.С. не мог пошевелиться или что-то крикнуть, у него задергался глаз, а сам он прижался виском к холодному полу, чтобы почувствовать надвигающуюся пустоту в голове. Кепка безжизненно упала на пол и только покачнулась при падении, плюхнувшись в лужу из останков владельца, которая становилась все больше. Свифта также урезонили, когда он снова попытался броситься за своим братом, но у него не хватило сил бросить их всех сразу, поэтому упал, как только опустился на колени. Когда продолжал пытаться докричаться до бунтаря, пропуская слезы и переходя на шепот, разрывая горло от не вырвавшихся криков, сам потерялся в окровавленном полу под собой. Джонс досадливо цыкнул, постукивая по матовому, уже испачканному каблуками своих ботинок, полу, приближаясь к нему толчком ноги, перекатывая Реба на спину, нажимая пяткой на простреленный живот, выдавливая кровь из ран. — А теперь ты. — бросил лежащему, злобно поглядывая на стрелков, шипя что-то о том, что он должен был это сделать, — Как жалко ты подох, Ребел. — присел рядом с ним, положив руку ему на живот, медленно поглаживая пластрон, задирая футболку, окропляя пальцы и охотно размазывая его все больше и больше по ладони. — Хотя перед твоей смертью я еще успею наиграться вдоволь. — нащупав пулевое отверстие, он начал проталкивать в него палец, медленно прокручивая так, чтобы тот вошел в него глубже, слыша выдохи и ощущая пульсацию внутри и испытывая небольшой электрический ток от удовольствия. Было слышно, как пластрон начал трескаться и крошиться от его натиска погрузить палец в горячую плоть, нащупывая пулю от пистолета, проталкивая ее глубже. Застонав приглушенным голосом, Ребел схватил Кейси за руку, мешая ему, дрожа из последних сил. — Мне даже жаль, что твоя смерть пришла не на меня. Хотя, я могу тебя прикончить. — продолжил, накрывая его ладонь другой рукой. — Я еще не умер, подонок. — поперхнулся Ребел собственной рвотой из кашля и крови. — И не умру. — Вот именно. Ты еще не умер. — продолжил он и жадно облизнулся. Открыв нож-бабочку, он грациозно прокрутил его в руке, набитой временем для подобных трюков, намеренно делая это как можно медленнее. — Ты давно перестал быть таким, как раньше. Ты проиграл, Реб. Ты жалок. — наклонившись над головой, он перешел на шепот, все еще просовывая в него палец, теперь пытаясь согнуть его или добавив второй, расширяя рану. Бунтарь поднял руку, слабо схватив его за горло, попытался оттолкнуть. — Ты был недостоин звания учителя, а значит, недостоин звания воина. Реб перемахнул через спину, делая кувырок назад, пытаясь уйти от Кейси, но только потерял равновесие и остался лежать на боку, скрючившись, держать за места пробития. — Я не понимаю, как ты можешь так говорить, — процедил панк сквозь зубы, сжимая едва живой кулак на животе. — Ты даже не знаешь, как держать оружие. — Зато я умею убивать. — прорычал в ответ, не пытаясь снова подойти к нему, а выпрямляясь на ногах, встав в элегантную позу, как будто кому-то позировал, почесывая пальцы, на которых раздражение от крови давало о себе знать. — И я это докажу. Может поставим пробу на нем? — вскинув руку в мою сторону, не отрывая взгляда от собеседника, он подошел ко мне, накрыв мою макушку ладонью и небрежно погладив ее, все еще едко ухмыляясь ему. — Кто здесь хороший мальчик? — намеренно царапая меня ногтями, он упрямо прижимал меня ближе к полу. Занятно, если он так же тискает своих животных, мне жаль его собаку. — Псина, отойди от него… — вмешался Свифт, с силой открывая глаза от боли, яростно крича на Кейси. — Не смей прикасаться к нему. Повернувшись, тот только удивленно захихикал и якобы случайно поцарапал мне щеку раскрытым ножом, наблюдая за реакцией черепах, что выпусти их, они бы разорвали его за долю секунды. Я прищурился на время, но не дал ему большего, только быстро проморгав после. — Мне определенно нравится, что сейчас происходит. — признался Кейси, вцепившись мне в голову еще сильнее. Думаю, приступить сейчас было бы отличной идеей, только теперь достать пистолет будет проблемой, так как его нога параллельна оружию, толкнувшись я хотя бы раз, заподозрю себя и только ухудшу текущее состояние. Мы каждый день находимся на грани смерти, и я не хочу никого терять прямо здесь и сейчас. Меня прервал немного приглушенный, но дикий смех неподалеку. Темперамент смеялся с сильной кровавой одышкой, захлебываясь после каждого слова, безумно обнажая грязные острые клыки, напоминая помешанного маньяка. Легкие слезы брызнули от мимолетной истерики и блеснули в свете лампы, капая с его щеки. — Убить кого-то, кто не может защитить себя? Не смеши меня. — несмотря на свой внешний вид, бунтарь сверкнул глазами так, что комната сразу же будто покрылась инеем, и только изо всех сил сжал кулаки. Его бледная кожа ясно давала понять, что мы вот-вот его потеряем. Я тихонько застонал, чтобы он перестал приставать и дразнить его, от чего ему стало бы только хуже, уже роняя свои соленые дорожки, которые текли, капая с подбородка, а он, как мог, просто улыбнулся мне своей дежурной улыбкой и продолжил с ухмыляющейся физиономией вести себя как ни в чем не бывало. — Да и кто тебе сказал, что ты должен уметь сражаться? Куно сенсей… — НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ ЕГО ИМЯ! — резко встал Кейси, подбежав ближе к нему, приставив нож к его горлу и только пришел в ярость от гнева, нависая над ним, — Не смей, ты, грязная пародия на человеческую мутацию, говорить что-либо об учителе. — натянув на себя одежду, не боясь испачкаться, у него хватило сил поднять его от земли. — Ты заплатишь за свои слова. — Семья Хамато прибыли! Внезапно со стороны входных дверей послышался голос приспешника этой дьявольской банды, толкнувшего их, чтобы пропустить вновь прибывших, свет из открытого проема указал на ковер, ведущий внутрь, впуская людей. — Блять, крыса и ее шваль приехали… — по-звериному прорычал Кейси, резко вставая и поправляя одежду, равнодушно проходя мимо всех пленных, встал навстречу, вытирая ладони салфеткой, которую ему протянули, возвращая грязную. Из-за дверей появились высокие фигуры с направляющими и сопровождающими. Плотного телосложения мужчина теребил запонки из чистого золота с переливчатым блеском бриллиантовых вставок, которые были сняты с белесой рубашки, мягкие гладкие брюки придавали ему вид элегантности, подчеркивая его длинные тонкие ноги в образе, пиджак, что ниспадал, повторяя изгибы больших плеч, мирно извивался из-за небольшого искусственно созданного ветра от быстрой ходьбы, постукивал белыми каблуками на дорогих туфлях в такт всему костюму, когда рядом с ним изящная девушка в траурном мофуку не шла, а словно порхала вокруг, стуча деревянными сандалиями, традиционной обувью из Японии, делая мелкие, но частые шаги. Ее итимэгаса со свисающей черной вуалью скрывала облик, только очерчивая контур лица всякий раз, когда она выходила на свет, не показывая его полностью, придавая ей таинственности и определенной доли романтизма. Ее черные волосы, аккуратно собранные в прическу, немного растрепались от ходьбы, придавая внешности немного беззаботный вид. Утонченность и блеск, исходившие от каждого их движения, просто повергали всех в страх, причем таким образом, что никто не мог даже поднять голову и искоса взглянуть на одного из них. В лице этого человека были знакомые черты, которые я видел в фотоальбоме сэнсэя на старых фотографиях. Присмотревшись к нему повнимательнее, я отчетливо увидел своего мастера только в невоплощенном виде, что вел себя совершенно раскованно, не испытывая ни малейшей неловкости, расхаживая по кабинету словно в ритме плавной музыки, как какой-нибудь вышедший на сцену актер, растягивающий время в обычной для него беседе. Его твердая осанка и ровная фигура автоматически приглашали повторять за ним, выпрямляясь, как будто на закрытой вечеринке смог стать гвоздем программы. Мужчина подал знак парням рядом с ним, чтобы те сняли с него пиджак и по-дружески развел руки в стороны, чтобы обнять парня, стоявшего перед ним. — Кейси Джонс, какой радушный прием. — гангстер сдержанно хихикнул и похлопал Кейси по спине, как только тот прижался к нему. — Ожидал нашего визита? — улыбался словно ни в чем ни, бывало, а лежащие полутрупы для него, словно обыденность. — Светлого дня, сенсей. Никак нет, сегодня я никого не ждал. — отрапортовал парень, не заикаясь ни на одном слове, говоря четко и ровно с дикцией, как будто он долго репетировал перед этим. — Ай яй яй, то есть ты не рад нас видеть? — досадно цыкнул мужчина и подозвав к себе спутницу, подошел ближе к письменному столу. — Как писал Чарльз Патель в своих мемуарах: "Жизнь - это банкет”. Несмотря на свой юношеский максимализм и возраст, он был более амбициозен, чем другие его коллеги, отличный выходец из низших слоев двадцатого века. Несмотря на то, что в своей жизни ему приходилось буквально бороться даже за свое имя, он сохранил горячую любовь к искусству. Эта страсть вдохновляла всех читателей его времени, и он стал одним из самых продаваемых. Кейси, это увлекательная история, тебе не кажется? — отвлекся на беспорядок на столе, полностью сбросив все с него на пол. Его лицо изменилось, как будто он был готов разжечь огонь только своей харизмой, не терпя беспорядка вокруг себя. — Так точно, сэр. — быстро отозвался Кейси и кивнул подчинённым, а те только и рады были забегать, как тараканы после включения света, чтобы все подобрать и отнести. — Нет, ты ничего не понял. — Йоши громко и презрительно выдохнул, его голос стал более настойчивым, чтобы привлечь внимание и подавить желание убежать. Кейси незаметно задрожал и поклонился, извиняясь перед ним, сам не ведая за что, как тому это только доставляло больше хлопот. Видимо, он не любил связываться с теми, кто его не понимал, и отнимал у него драгоценное время на объяснения и пережевывание того, о чем они могли догадаться. И все же, глянув в пол, мы случайно встретились взглядами, от которого по коже мог пробежать ледяной озноб. — Я же просил не устраивать весеннюю зачисткув моем штабе. — вновь заговорил, направившись к нему, встав впритык. Он был выше него на пару сантиметров, придавая себе непреклонности. — Ты ведь знаешь, что рядом с нами, итак, тепло для того, чтобы убивать ради удовольствия. — Повторяешь резню в День Святого Валентина? Знаешь, как нам это дорого обойдется? — девушка говорила тонким голосом, как будто специально делая его более писклявым, прикрывая рот рукавом висящей одежды, заводя ее под накидку. — Chebella, дорогая, он, итак, знает это. — улыбнулся ей Йоши, подзывая к себе, после подхватив ее руку невесомо поцеловал. — Блять… — выругался Кейси, оглядывая меня со злым прищуром будто теперь не зная, что с нами делать и как будто мы были виноваты в его неудаче. Кейси, твои проблемы, сам выпутывайся. — Время и терпение превращают тутовник в шелк, Кейси. Будь терпелив. — отозвался мастер. — Что насчет смотрящих? Ты разобрался с ними? — перевел тему на более нужную ему в данном случае, вновь заходя за письменный стол, на этот раз усаживаясь за стул, который ему быстро подогнали его шестерки. Кейси, поправив свой костюм, накинул пиджак, который когда-то снял и оставил рядом с Эйприл, что даже моргнуть не могла, находясь в ахуенно культурном шоке, пригладил волосы, больше потому, что хотел привести свое ментальное здравие в порядок, приступил к делу, забрав пачку документов, которую подали. — Мои люди подтвердили информацию, полученную из полицейского управления, что так упорно делают вид, что никоим образом не сотрудничают с Усаги. Выяснили, что этот кролик выкупает информацию у бродячих справочников, что давно рыли под нас, попутно рассекретив наш оперативный штаб в Японии, полностью его уничтожив и распустив. Вот сведения об этом деле. — небрежно потряс бумагами возле своего лица, потом аккуратно подал их мастеру, что сразу же открыл папку, что-то листая и вглядываясь. — Я выкупил все, что было с этим связано, теперь СМИ и пресса не должны ничего пронюхать. — продолжил Джонс. — Миямото Усаги, мой непоколебимый стальной стержень. — Хамато ухмыльнулся, отложил макулатуру в сторону, больше не находя для себя ничего интересного, встал со своего места и подошел к окну, глядя на пейзаж гор, который открывал прекрасный вид на такой захватывающий ландшафт в этой местности. — Лорд Мифунэ сильно гордился им. Мой брат по несчастию. Он всегда говорил, что в этом мальчишке живет дух самурая. Так оно и было. В то время как большинство людей считали самураев просто романтическим вымыслом, Усаги был живым воплощением их образа. Я не мог не восхищаться его мужеством и достоинством. Мифунэ всегда нравилось говорить о нем. "Этот парень умеет сражаться так, как не умеет никто другой", сказал он мне однажды. Он может сражаться и с мечом в руках, и с копьем, и голыми руками. Когда я был молод, видел его в деле. Йоши снова повернулся к нам, на этот раз с сожалением на лице, медленно моргая, слегка сжимая губы, вытягивая их тонкими полосками, погружаясь в прошлые воспоминания. Он стоял неподвижно, я лежал на полу, все еще разглядывая что-то в нем, пока Кейси громко не кашлянул, привлекая больше моего внимания, возобновляя диалог. — Один из наших смотрящих ел в одного, и мы быстро избавились от этого пидруччо, как только учуяли откуда дует ветер. Мастер горько хмыкнул и вернулся на место. — Рано или поздно он поддастся. — продолжил, возвращая себе спокойный и уверенный вид, скрестив руки на груди и заложив ногу на ногу. — Ему придется искать новое гнездышко. — Сэнсей, я выяснил кое-что о том безруком бандите. — вновь вступился Кейси. — Продолжай. — потребовал он, выворачивая ворот рубашки и немного ослабляя узел на галстуке, когда девушка, стоявшая позади него, осторожно положила свою тонкую руку с элегантным маникюром ему на плечо, осторожно сжимая и разжимая ладонь, начиная массировать. — Он собирается проникнуть к клановцам Фута. Они затеяли погоню за… — Ты омочил клюв с новой семьей. — встряла девушка, перебив его. — Ты думал мы не узнаем? Тот приостановился и долго гладя на нее не знал, что ответить. Очнувшись, он устремился на Йоши, на того, кто давно знал это, но ждал его признания. — Клановцы Фута? Но сэр, я … — тот сильно удивился наглостью его пассии и только хотел пригрозить ей извечной немотой, как мастер поднял ладонь в знак Кейси, приказывая ему молчать. Он накрыл ее ладонь своей, поглаживая ее хрупкие пальчики, как будто успокаиваясь так каждый раз во время своих переговоров. — Ты знаешь, что я этого не потерплю. — он был строг, как никогда. — Прислушивайся, чтобы тебя не заморозили. Отклонения чреваты высшей мерой. — Это ты отдаёшь им должное? — пошутила девушка, тихо хихикнув над растерянным парнем, что скрежетал зубами от злости и досады, словно размельчая их в крошку. — Это была разведка, — вступился в свою защиту. — Тем более я бы никогда не стал петь на своих. Клянусь своим кодексом молчания. — он приложил кулак к груди, опустившись перед ними на одно колено, слегка наклонив голову вниз, демонстрируя свое уважение и полное подчинение. Если бы у меня была с собой камера, я бы запечатлел этот момент, как он пресмыкается перед кем-то, отличное зрелище так то. — Мы мафия старого модуса. Их методы грязны даже для таких отбросов, как мы. Ты знаешь, что мы делаем. — раздался угрожающий голос Йоши, если бы не его лицо, можно было бы смело сказать, что он был готов убивать, при этом на его лице не было ни малейшего угнетения или гнева, оно было спокойным, как будто его никто и ничто не трогало. — Как прошла разведка? Что у него под ногтями? Кейси выпрямился и подправив пиджак продолжил: — Он приколот как бабочка, я выяснил как его зовут и чего хочет. Хан. — сделал паузу на его имени. Я был ошеломлен, услышав это имя впервые за такое долгое время. Со всеми этими людьми я совершенно забыл, кто на самом деле виноват в моем расставании с братьями, что, скорее всего, все еще так усердно ищут меня, а я, словно вновь был привинчен, в который раз, ведя себя словно эгоист, с внешними проблемами, позабыв о своих. Может быть, они уже давно сбились с ног, все шатаясь на месте моей пропажи, а я и думать забыл о том, чтобы вернуться в тот лес, чтобы раздобыть хоть какие-то улики, сразу убежав из него, как очнулся. Может как раз там было то, что мне нужно. Думая об этом больше, что-то укололо мою душу иглами, пробирая до самых костей ледяной коркой моей меркантильности перед теми, кому я обязан своим долгом и жизнью. Полагая, что они спасут меня или найдут, я отложил свои собственные попытки найти их, плывя по течению, уверовав себя, что все сделал правильно, остальная часть работы зависит от них, нужно лишь время для того, чтобы они вызволили меня из этой ловушки Шреддера. Я, наверное, столько раз упускал шанс поймать этого ублюдка и разрушить все его планы вместе с его эгоцентризмом, и выяснить, что тогда произошло на самом деле. Ударившись головой о плитку, я зажмурил глаза, обвиняя себя во всех грехах, которые сам заработал и которые были навешаны на всех этих людей в комнате. Это было так, как если бы я горел за них в аду, в самом пекле, больше, чем заслуживал за эту жизнь, которую даже толком не замечал из-за своего слепого упрямства. И даже панки тут ни при чем, это моя вина, что мы оказались здесь, потому что, если бы не я, они бы продолжали прятаться, принося в город справедливость и произвол как тайные герои, следуя принципам Робин Гуда. Я уже устал плакать, у меня уже болели глаза, когда потекли слезы, но я никак не мог их остановить. Скорее всего, мое лицо было жалким, так как прижался лбом к полу, пряча свой постыдный взгляд. Витая в облаках, которые себе представлял, стал отчужденным и, казалось, запутался, остался в дураках в этой неразобранной головоломке, в которой была потеряна одна деталь, без чего полноценная картина невозможна. — Я такой глупый… — прохрипел в тоске, так что это было больше похоже на скулеж. Панки теперь тоже часть моей жизни, и я не собираюсь отмахиваться от них, все, что с ними связано, автоматически перекладывается на меня, а значит, мы должны принимать решения вместе. Я мечтаю наконец-то стать свободным и думаю, что если мне удастся выбраться из этого мира не ногами вперед, то я обязательно заберу их всех с собой, чтобы отвлечь от прошлого, понимая на сколько оно может быть тяжелым, дав им новый воздух, которым они будут дышать. — Он собирает к себе людей под предводительством Хамато Мивы. — продолжил Кейси. — Они явно что-то задумали против нас, сенсей. Мне кажется, он выдумал свою историю, раз она так быстро приняла его к себе, не проверив ничего за ним, что непростительно главе банде. Йоши нахмурился сильнее, подперев подбородок кулаком, надел очки и плавно пролистал оставшиеся бумаги, которые ему подсунули. Он шуршал, часто переворачивая их обратно, иногда обводя ручкой имена, какие-то цифры и указанные адреса. Девушка все это время стояла у него за спиной, время от времени наклоняясь, чтобы что-то ему прошептать, от чего он начинал слегка улыбаться, но снова отворачивался, становясь грубым и холодным. Сняв очки и отбросив папки в сторону, он, честно говоря, впал в уныние, повторяя про себя одно и то же имя. — Мива, доченька моя. — шептал, протирая глаза от усталости. — Из-за них на фондовой бирже неэтичные брокеры устроили практику накачай и сбрось? — обратился к Кейси с былым хладнокровием. Как он мог так быстро переменятся в настроении? Это все та женщина виновата? — Думаю нет, у него наполеоновские планы как видно. Он прибрал к себе всех всевидящих по нашу сторону. Я думаю, у него дело побольше, чем ловля. Это пока не удалось выяснить, но как мы прижмем эту крысу, она сразу запищит нам. Я со всем осадком прольемся к нему под видом с целью “ты мне-я тебе” и выясним, что… — Ты думаешь, что я тебе позволю сделать кости? — перебил его, сильно хлопнув ладонью по столу, что от такой резкости Джонс немного отскочил назад. — Босс, я не хотел никого подставлять из наших и уж точно бы никого не убил! — закричал Кейси, быстрее оправдываясь, пока члены отряда главной мафии не достали пистолеты. Хамато даже не пытался их останавливать, все так же сидя ровно на месте. — Вспомни, как ты давал присягу. — наконец встал, подходя ближе к девушке, снова проводя рукой по ее белоснежной руке, переходя на плотную ткань, создавая тонкое трение, которое вызывало только тепло, глядя на нее сквозь вуаль. — Если это проделки Ангелов Ада, то они должны начать обряд инициации, что не останется не замеченным. Я разберусь с этим сам, выясни, где они залегли и утяжелись на стрелке, дальше дело за малым. Закончив свою тираду, он махнул рукой в сторону выхода, давая понять, что их разговор окончен и что больше не хочет тратить на это свое время. Я понял, что это может быть нашим концом, вот почему изо всех сил пытался встать, в то время как бдительность бандитов исчезла. Высвободив наконец руку, я достал до пистолета, что лежал подо мной, но почему-то вдруг остановился, повернув голову к девушке, что явно через ткань наблюдала за мной. Ее сдержанный тон и невозмутимый нрав были мне очень знаком. Я уже сталкивался с ним, когда впервые встретил девушку, которая решила помочь нам от атаки Крэнга, объединившись с нами, со стороны эта идея была даже не такой плохой, тем более, что она могла украсть более мощное оружие Шреддера, но не стала помогать уничтожить его, присягнув на его сторону, став нашим врагом…Я вспомнил ее... Карай… Не успев ничего сделать, меня пригвоздили в пол ботинком, сильно стукнув головой. — Босс, а с ними что? — отозвался парень, что налегал на меня. Я впопыхах засунул пистолет под одежду, чтобы если что его у меня не забрали, а сам схватился за его ногу, намереваясь стащить с себя. — Уходим. — сказал Кейси и поклонившись, направился к дивану, где до смерти перепуганная девушка боялась шевелится. С силой потянув ее за руку, он поднял ее на ноги в том же виде, в каком оставил лежать почти без одежды. Она упрямо прикрывала свою наготу свободной рукой и рвалась в его руках, когда он в очередной раз не достал тот самый пугающий нож. Она замолчала, побелев как мел и отшатнувшись от парня, от которого веяло концом земного пути, направилась с ним к выходу, пока его подчиненных и их самих не остановил голос неподалеку. — Кейси, кто это? — задался Йоши, разглядывая почти освежевавшие живые трупы. — Они работают на Усаги? — Секундочку, мастер, я быстро. — решившись не медлить с остальными, чтобы не возиться еще с кем-то кроме Эйприл, он достал револьвер, целясь в головы. Быстро задрав футболку, мечтая прострелить ему колено, а потом и голову за такие ежеминутные угрозы, я мечтал выпустить целую обойму, и был готов расстрелять здесь всех, когда ко мне подошла леди, осторожно убрав ногу с моей головы и погладив по макушке, что заставило пульс в висках резко остановиться, даже на минуту сделав меня абсолютно спокойным. Меня как будто усыпляли, я лежал, не чувствуя боли от страха или волнения, даже неприятности отошли на второй план, когда эти нежные пальцы кружились возле моей маски, нежно проникая под нее, лаская всю голову. — Карай, ты знаешь их? — вступился мастер. — Capodi tutti capi… — мягко ответила девушка, убирая руку и приподнимаясь с колен. — Они пришли ко мне. — Крестный Отец, они работают на Ангелов Ада, никто не знает моего настоящего имени, кроме этих ублюдков. — встрял Кейси, перегородив обзор на девушку. — От них нужно скорее избавиться. — Почему ты не рассказала мне? — обошел его Йоши, вставая рядом со спутницей, возвышаясь надо мной. — Мы договорились об игре с этой свободной птичкой. Но как видно, она не разбирается в календаре. — указала в сторону Эйприл, которая прижала руки к груди, не зная, на кого смотреть, пробегая глазами по каждому из них. Девушка легко рассмеялась над ее замешательством и, взяв учителя за руку, сказала. — И нет, она не работает на них, она давно наша. — А, Эйприл О’Нил, — опомнился мужчина, лучезарно улыбнувшись пленной, от чего та чуть не свалилась в обморок. — Припоминаю такую. Вроде ты упоминала, что она дорого стоит и может быть полезна. — Да, Крестный отец. — поклонилась ему. — И с вашего позволения я забираю их под свое попечительство. — Видимо мы помешали Кейси с его Goomah. — грязно усмехнулся мужчина, наблюдая красное от злости лицо парня. — Я как мужчина прошу меня простить. Я как-нибудь компенсирую твою потерю хорошим виски. — развернувшись он вновь встал у окна, махнув рукой так, чтобы все наконец вышли отсюда. Девушка в японском обличье подошла к Эйприл, взяла ее за обе руки и потянула к выходу. Сквозь вуаль было даже видно, как она улыбалась, когда вела ее. Наконец-то нам позволили вздохнуть спокойно и встать на ноги. Тяжело поднявшись, те, кто был в сознании, помогли Ребу, потерявшему большую часть крови, встать, громко рыча после каждого резкого движения, держась за выступы, тем самым, как я привел Гоуста в чувство, так что начал медленно открывать глаза, скрипя от боли. Скорее всего у него было сотрясение, поэтому держа его под руку, повалив на себя, и выходя под четким надзором. Я остановился в проходе, чтобы в последний раз убедиться, что не единственный, кто увидел здесь какой-то подвох, посмотрел на Йоши испытующим взглядом, поскольку он даже не повернулся, чтобы посмотреть на последнего, глубоко задумавшегося, стоящего прямо и неподвижно, как статуя, застывшая на века. Покачав головой, я направился прочь от этого ужасного места. — Нет, отец, все в порядке. — услышал Джонса, что сдержанно поклонился. — С вашего дозволения я тоже откланяюсь. — и вышел следом за нами. Закрыв двери, нас наконец вывели с этого этажа и спустили в главный зал. Дотрагиваясь до пистолета, нащупывая его под одеждой, я был спокоен теперь только с ним, готовым разобраться в ситуации, придумав, как покончить со всеми ними, пока мы спускались. За Ребелом оставалась небольшая дорожка, большими мазками размазывая кровь по полу, что до сих пор безостановочно сопровождая, капала с него, окропляя джинсы и все вещи, что на нем были. Мы вышли в просторный холл с большими закругленными лестницами, которые вели словно на небеса, ослепительный блеск люстр и канделябров, свисавших с потолка так, чтобы свет от свечей не был слишком слабым, а высота подвеса не затмевала рост самого высокого человека, придавал помещению вид наполненности и красоты. Зал выглядел просторным, ограничиваясь в цветовой палитре : “только белым и золотым”, так много в стенах, что они своим серебристым блеском тоже участвовали в создании цветовой гаммы, придавая богатства и роскоши. Паркет с перетекающими в друг друга двойными кругами, напоминали танцевальные бальные залы, где “к жизни тени танцующих и главное желание не идти по залу, а лететь кружась в танце”. Эйприл всю дорогу дрожала пока шла под руку с девушкой, что навевала давно уже забытые спокойные мысли. Кейси догнал нас, повернул Караи на себя, когда ее охранники целились прямо ему в голову. Она приказала не стрелять, желая с ним поговорить. Загораживая всех собой, встала перед нами, заводя барменшу за себя, все еще не отпуская ее. Девушка, выпрямившись, была немного выше, чем полностью отгородила ее. — Что ты думаешь сделал? — ровно спросила Карай, даже не дрогнув рядом с ним. — То, что и должен был. — оскалился парень, желая ее придушить, но держался. — Ты обещала рвать когти, как уйдешь оттуда, прошмандовка. — Следи за языком, когда я что-то обещала такому фенхелю, как ты. — посмеялась она все крепче сжимая руку Эйприл за собой. — Это наше общее дело, мы в доле. — указал на нее пальцем. — Ты в доле только потому, что тебя еще не повязали. — Отдай мне их. — еще больше выпрямляясь, не желал сдавать ей. — Только через мой обветшалый труп. — Тогда отдай ее, у нас с ней незаконченное дело. — указал на Эйприл. — Ты же слышала босса. Уважающий себя мафиози должен делать это со своей пассией. — Главный здесь не ты и не жди, что я буду танцевать с тобой. — встав на цыпочки, чтобы выровняться с ним лицом, она прошептала прямо ему на ухо, что я мог понять только по ее губам. — Если ты прикоснешься к моим вещам, жди раскола. — выпрямившись, она снова прикрылась свободной рукой, сделав шаловливый вид. — Pucchiacha. — ругнулся напоследок, дернув свой галстук так, чтобы полностью от него избавиться и умчался так же быстро как догонял нас. Девушка подправила шляпу и обернувшись на нас, поклонившись, бросила: — Простите за нашу грубость, мы не любим гостей. — А так и не скажешь. — задыхаясь, съязвил М.С.. — Что же привело вас сюда? — так же спокойно и непоколебимо продолжила. Эйприл, которая дрожала, было непонятно, то ли от холода, то ли от лишения чувств, находясь в немом шоке, все еще с трудом сглатывала вязкую слюну, пыталась заговорить. — Нам нужен Бакстер Стокман. — выдавила она из себя, чуть ли не падая на колени. — Так вам нужен он? — не наигранно удивилась Карай. — Да, и желательно, как можно скорее. — вступил Свифт, что, подрагивая всеми мышцами тела, нес на себе брата, что уже начал терять сознание. Девушка строго посмотрела на него и без промедления продолжила свой путь, ведя всех еще ниже на этаж, входя в подвал. Мы все посмотрели друг на друга, понимая, что если это очередная ловушка, то у нас больше не будет возможности сбежать. — Я не уверен… — начал было М.С., как Свифт потащил и его, и Реба вниз. — Похуй, если нам суждено сегодня умереть, да пусть это будет красиво и с фанфарами. — его слова прозвучали довольно отчаянно, но, как и в прошлые разы, выбора у нас попросту не было. Спускаясь по лестничным пролетам к кирпичным сводам, которые выглядели довольно мрачно, мы проходили через тяжелые двери, которые открывались после откручивания вентиля, видя, как стены превращались из жутких зданий в хорошо выбеленные и ухоженные катакомбы из огромных странных механизмов и оборудования, привезенных сюда. Это сильно напоминало лабораторию Эрнеста, но атмосфера здесь была не такой суетливой и, если можно так выразиться, опасной. Пройдя мимо заиндевелых дверей, мы вошли в хорошо обставленный и довольно чистый по прошлым меркам офис, где за столом сидел скорчившийся парень, неуверенно вытирая лоб легким носовым платком, иногда нервно постукивая ручкой по столу, что-то лихорадочно записывая. Услышав шум за спиной, он, сняв очки, чтобы взглянуть на дверь, изменился в лице и с радостной улыбкой вскочил со своего места, нерешительно потирая руки друг о друга, направился к нам, лихо подбежав к первому мутанту в лице Свифта, изо рта которого все еще текла кровь с кровавым кашлем. — Ооо, черепахи! К-Как много я н-н-наслышан о вас. — заикающийся парень моргнул, не веря тому, что увидел, радостно хлопая в ладоши, прыгая возле каждого из них, оглядываясь поочередно, невесомо проводя руками по их плечам, боясь прикоснуться. — О-Очень приятно познакомиться! — он выставил руку для рукопожатия, на которую с отвращением посмотрели все. — Глаза разуй, очкарик. — старший немного поднял плечо, на котором лежал Ребел, давая понять, что тот ведет себя глупо и если он не прекратит то панк разозлиться еще больше. — О, д-да, конечно! На кушетку его. — опомнившись, ученый показал направление на маленький диванчик, предлагая положить на нее раненого. Шатаясь, панки бессильно плюхнулись, аккуратно скинув с себя брата, словно из них одновременно вытекла вся жизнь, ведь им больше не хватало сил даже пошевелиться, руки не слушались, а раны ныли с новой болью, чем когда они стояли. Глядя друг на друга, они наблюдали за ситуацией и подозрительным доктором, который сразу же закружил вокруг своих столов, не обращая внимания на Карай и толпу мужчин за стеклом, бегая из кабинета в кабинет, что были соединены коротким коридором, выбегая оттуда с перчатками и шприцами. Стокман тут же подскочил к раненому, срывая с него одежду и скидывая обувь. Ощупав раны и проведя визуальный анализ, он достал рацию произнося код рабочих и команды о срочной готовности к операции. Свифт стоял на коленях перед своим едва дышащим, истекающим братом, шепча угрозы, чтобы тот ни при каких обстоятельствах не смел закрывать глаза, вытирая его лицо от пота, сам дрожа, как при землетрясении. М.С., держась за Призрака и меня, не терял бдительности и, как сторожевой пес, был готов перегрызть глотки при малейшем подозрительном движении от кого бы то ни было. Сам оружейник, держась за голову, хотел как можно скорее протрезветь от боли, но травма все еще не отпускала его. Я держался ровно, хотя иногда раскачивался из стороны в сторону от дурноты, которой не придавал особого значения. После Эрнеста и этого ядовитого газа меня всегда тошнило, а зубы болели так, как будто у меня распухли десны, я думаю, что другие тоже испытывали такой дискомфорт, но молчали. Я пока боялся им такое говорить, да и не до меня сейчас вообще, просто выжидающе смотрел, не в силах ничем помочь, кроме как надеяться, что мы останемся целы. Моя бесполезность выводила меня из себя, кроме того, я не только бесполезен, но и являюсь еще большей проблемой для каждого хвоста этой команды, снова запутывая всех в каких-то сетях, попадая туда сам. Сейчас не время для этого. Я отогнал плохие мысли и только крепче сжал руки М.С. и Гоуста, стоя рядом с ними возле подлокотника дивана, когда они тоже крепче сжали руки в ответ. Несколько санитаров сразу же влетели в комнату с кушеткой, положили на нее Реба и увели его в операционную, Свифт со всеми нами попытался последовать за ним, но его остановила охрана Караи и сам Стокман сказал, что сначала пройдет подготовка, и через минуту только сам доктор начнет оперировать, рассказывая о себе. Ученый насильно усадил нас на свои места и, снова торопливо бормоча себе под нос, что у него не хватает времени ничего сделать, вновь убежал. Свифт осторожно посмотрел на меня, пока я все скромнее и спокойнее сидел, пытаясь общаться с ним глазами. Он видел, как мне было тяжело и плохо, поэтому опустился передо мной на колени, прислонился лбом к моим ногам и прошептал мне, чтобы я попытался простить его. Ребята, повторявшие за ним, только подтвердили его слова, кивнув и пообещав сделать все возможное, чтобы вытащить нас отсюда. Почему вы так говорите? Это моя вина во всем этом. Почему они взяли вину на себя, когда сам виновник даже не соизволил извиниться перед вами? Почему ты заставляешь меня еще больше погружаться в свою вину? Я уже тону в этом, задыхаюсь, все больше и больше упрекая себя в том, что снова все пропустил. Прижав голову к груди, моя голова заболела еще сильнее, но я не мог смотреть на них прямо, мечтая провалиться под этот ослепительный пол в ад, никогда больше не заставляя их опускаться передо мной на колени. Когда Стокман пришел снова, я был поражен его дисциплиной и превосходным профессионализмом, поскольку ничто не могло отвлечь его от работы, если только не случайная атомная война. Он не придал значения нашей маленькой драме, все еще успешно проводя медицинские манипуляции с лекарствами, подбежал ко мне, думая сделать укол, но Свифт задержал его дрожащей рукой, подозрительно взглянув на вещество и угрожающе посмотрев на доктора. Стокман заколебался и снова запнулся, дотягиваясь до разбитой ампулы, показал название на этикетке: — Э-э-это миорелаксанты, ч-чтобы не было т-т-так больно. — сказал, стараясь ослабить сильную хватку на руке и избавиться от Свифта. — Мышцы расслабит, — встрял М.С. неподалеку, сильнее закашляв. — Неопасно. — тяжело выдохнув, чтобы успокоить горло, держась за живот. Катаносец расслабил руку и отпустил доктора, когда тот мгновенно ввел препарат, от которого безумно болело в мышцах, так что я не смог сдержаться, чтобы не зарычать при уколе. Он повторил то же самое остальным и, выбросив шприцы, отчаянно указал на дверь, прося следовать за ним. Мы послушно встали и последовали за сбежавшим врачом, который по пути разговаривал по телефону, обзванивая аспирантов, которые быстро рассказали нам о текущем состоянии панка и уточнили будущие нюансы операции. Стокман уверенно ответил на все возможные вопросы и, стоя перед стеклом, где бунтарь уже лежал на операционном столе, сказал, что он проведет операцию под строгим контролем всех присутствующих и что не нужно бояться, что он сделает с ним что-то не так, потому что Карай сказала ему это, и он был не против ввиду их ситуации. Ждать было невозможно, поэтому ему нужно было как можно скорее приступить к делу. Напротив, была небольшая комната отдыха, в которой мы могли расслабиться. Ребята теперь могли сделать все, чтобы защитить своего брата, поэтому продолжали стоять на месте. Стокман ждал, что успокоит их, подводя к стеклу, но не думал, что они будут продолжать стоять, когда были так измучены. Он слегка откашлялся и торопливо забормотал: — П-Пожалуйста, подождите в комнате. — вновь показывая на дверь, предложил нам. — Чего ждать? Когда он завоняет еще сильнее? — огрызнулся Свифт, требовательно прося оставить их в покое. — Я-Я не это имел в в-виду! — забеспокоился врач. — Я х-хотел сказать, что мне п-п-понадобится м-м-много времени, в-в-вам будет т-т-тяжело… — Пожалуйста, доктор, сделайте все возможное. — встряла Карай, присоединившись к нам. — Сейчас вы сильно нужны там. — она показала на стекло, где помощники уже подключили все необходимое оборудование, ожидая главного хирурга. Бакстер Стокман поклонился ей и отправился на свое дело, оставив нас наедине. Она, хладнокровно обойдя каждого из нас, остановилась перед лидером команды и только тогда заговорила. — Я не ошиблась, вы и есть те самые преступники, которые подняли на уши всю сумеречную зону Нью-Йорка? — сказала, слегка наклонив голову на бок. — Ты вообще кто такая? — Свифт ответил вопросом на вопрос, только еще больше поморщился от ее резкого парфюма, который остался за ней шлейфом. Она просто улыбнулась и, сделав шаг ближе к стеклу, посмотрела на отражения в нем, в котором мелькали наши силуэты. — Твой брат сейчас при смерти, неужели тебя действительно волнует, кто я? — Верно, мне похуй, — Свифту уже надоело возиться с такими как она, поэтому показывая ей все свое неуважение, он не стал дальше допытываться. — Главное не делай глупостей. Она просто громко смеялась, становясь слегка безумной, но такой же безрассудно красивой, она могла сочетать в себе такие противоречивые черты одновременно и быть невероятной, все, кто бы ее ни видел, не могли найти слов, чтобы придать ими значения и свести смысл к такой, как она. Карай, подойдя ближе к панку, наклонилась и умильно произнесла: — Милый, это мои слова, — подчеркивала каждое слово и, взглянув на Эйприл, которой за это время успели дать одеяло, чтобы прикрыться, только выпрямилась, схватила ее за руку, бросила напоследок. — Не заставляй меня убивать тебя. — потянув ее за собой, они исчезли в коридоре, поднявшись наверх, оставив парней в полном уединении. Мне вдруг стало не по себе, земля, казалось, ушла у меня из-под ног, а в голове стало пусто, снова заменив все мои мысли тем же перекати-полем. — Свифт, мне…. Нехорошо… — повернулся к нему, все больше и больше чувствуя, что теряю равновесие, когда М.С. тут же подхватил меня и поднял с пола. — Словно я …плаваю. — хватаясь за голову, устало прислонился лбом к плечу парня, что дышал разгорячившимся пламенем. — Микки, давай пойдем спать. — прошептал паркурщик, только крепче прижимая меня к себе. Глядя снизу вверх на своего старшего брата, он знал, что до тех пор, пока он не проконтролирует хотя бы начало операции, никуда не уйдет. — Свифт, ты… — Я буду здесь, идите. — коротко и твердо ответил он, так что перечить не было смысла. М.С. осторожно отнес меня в комнату напротив, вместе с Гоустом положили меня на кровать, а сам оружейник сел рядом, тоже находясь не в лучшем состоянии. Панк быстро оглядел комнату, она выглядела как университетское общежитие, но более современное и менее гостеприимное, четыре кровати стояли у стен, а также маленькие белые прикроватные тумбочки рядом и слегка поцарапанная плитка на полу, которая навевала мысли о былом плене. Я не думаю, что сейчас обращать внимание на ситуацию было чем-то бесполезным. М.С. налил воды из-под крана в стаканы, протянул его мне и Призраку, сам сев слева от меня. Выпив, мой разум немного протрезвел, но головная боль дала о себе знать ужасающей мигренью. Временами, сдерживая тошноту, я чувствовал слабость, такую, что скорее хотел заснуть, но сна как такового не было, я, как и остальные, хотел убедиться, что с Ребелом все будет в порядке, в очередной раз закрыв глаза, представляя себе его проколотый живот. М.С. не мог усидеть на месте, его можно было читать как открытую книгу, по его лицу было ясно, что он очень беспокоился, но не мог помочь, эта боль разочарования и беспомощности мне очень знакома, сочувствуя каждому из них и беспокоясь о будущем, я не мог смириться с тем фактом, что становлюсь эгоистом и веду себя так, как будто других больше не существует. Он встал со своего места, быстро бросил, что скоро вернется, но я остановил его так быстро, как только мог, схватив за руку и умоляюще попросил его остаться с нами. — Не уходи М.С., пожалуйста, не оставляй нас! А вдруг… — залепетал я с большей тряской в голосе. — Тише, тише, я здесь. — снова сев на свое место, он накрыл мое лицо ладонью, успокаивающе поглаживая и заглядывая в мои испуганные глаза. — Принцесса, может ли кто-нибудь победить меня? Я с тобой. — тихо, но убедительно сказал М.С.. Я слегка улыбнулся и кивнул ему, как только на его лице тоже расцвела сдержанная усталая улыбка, но очень теплая и искренняя. — Я рад, что мы с тобой встретились. Что-то в тебе есть такое, что мне с первого мгновения показалось правильным, — он прислонился своим лбом к моему. — Ты какой-то… другой… — он словно не мог подобрать слова, запинаясь и слегка краснея. — Лучший. — встрял Гоуст справа от меня. Он схватил меня за руку, когда я повернулся к нему, и нежно расцеловал каждый палец, заставив меня почувствовать тряску его губ и неподражаемое тепло от его слов. — Эй, цыплята, курица наседка пришла, отлипли. — голос Свифта вернул всех в привычную атмосферу. Мы не заметили, как открылась дверь, и он только быстрее подошел, снова так пристально посмотрев на меня, сел у моих ног. — Сладенький, ничего не болит? Я потряс головой, тем самым успокоив его. — Нет, я в норме. — быстро ответил. Обнявшись, мы все замерли в таких позах, каждый боялся пошевелиться, чтобы ненароком не разрушить возведенный барьер, как будто он мог теперь защитить всех нас, мы ждали окончания операции, не желая расставаться, не убедившись, что все нормально. Скорее всего, мы больше никогда не заснем.

***

— Блять, его расстреляли, это же сейчас так трудно понять! — заорал М.С., когда Стокман пришел сообщить об окончании операции. — Что вы там так долго делали, уроды?! Я пытался сдержать его на месте, держа за плечи, как Свифт даже не подумал мне помочь. Свифт, ублюдок, если ты не поможешь мне охладить эту задницу, ты никогда не увидишь мою! — Медицина – точная наука. — почему-то это невозмутимое лицо доктора сейчас только пугало. — Я тебе сейчас точно по центру пробью кулаком красивое отверстие! — тот словно рвался в бой, а я как бедная жена поехавшего и контуженного на оба уха солдата, все пытаюсь убедить его, что война окончилась. — М.С., успокойся! Он же хочет нам помочь! — я старался не срываться на крик, но он меня не слышал. — Прошу, дай ему высказаться! Он оскорбительно фыркнул, махнув рукой, что я воспринял как согласие выслушать его без угроз, по крайней мере, без прямых. Только сейчас, отпустив его, я вздохнул с облегчением, уже подумав, что мне придется собирать кости этого невинного парня. — Удивительно, к-к-как вы еще живы? — доктор стал таким же, как и раньше, сверкая глазами, как изумленный ребенок, и, казалось, забыл о последствиях неправильного начала разговора. “Ты чего, парень, издеваешься надо мной?? Я только его утихомирил!!” — на моем лице скорее всего было столько тем для шуток, ведь оно явно сейчас было настолько эмоциональным, словно у дешёвой актрисы. — Мне сейчас польститься или въебать ему? — задался этим вопросом паркурщик, а я вторил его вопрос про себя, выставляя руку, дабы вновь не набросился на него. — Эти препараты были отменены из-за побочных эффектов. — он достал папку с документами, где, как видно, его ученики изучали вещество, которое мы все благополучно вдыхали и, что ввели темпераменту. — Они долгое время были незаконными в нашей стране. — Действительно. — наигранно удивился Свифт. — Кто же знал, что промывка мозгов методами ЦРУ времен холодной войны теперь незаконны, правда? — Кругом одни бюрократы, — вновь заговорил М.С., кладя руку на плечо брата, став менее агрессивным. — Они бы еще заставили получать права на вождение автомобиля. Додуматься только, я должен платить какому-то толстому дяде для того, чтобы сбить пешехода, который мне не нравится… — М.С.. — хором сказали мы все в один голос, презренно глядя на него, словно на дурочка. — То есть, свозить семью на рыбалку. — исправился тот, как можно умело. — Уму не постижимо. — Есть способ вывести это из организма? — я встрял между несостоявшимся нормальным диалогом, перенимая слова и выходки парней. Я обещаю, доктор, что потом с ними поговорю, если, конечно, они станут меня слушать… — Конечно! Я никогда не уступал Эрнесту. — хотя инстинктом самосохранения этот чудик точно не обладал. Он немного откашлялся, увидев мой умирающий вид после его слов, словно вот-вот сброшу коньки от еще одного ребенка переростка. — Т-То есть я н-н-не это имел в в-виду, я хотел с-сказать, что з-знаю больше него. — У меня уже автоматически на него рука замахивается. — добавил паркурщик, разминая плечевой сустав. — Но только п-понадобиться н-несколько дней. — решил перебить его Стокман. — Я н-н-никогда с этим не р-работал, так что мне надо сначало п-п-провести опыты. Если говорить на эту тему с холодной головой, то доктор прав. Я не хотел снова оказаться на больничной койке чисто, потому что врач спешил за пациентами, которые, отходя от наркоза, горели желанием отвезти этого самого доктора на больничную койку. Это звучит пугающе и не обнадеживает. — Ты, интроскоп университетский, ты думаешь он не умрет за эти твои дни экспериментов? — М.С. все думал о брате в том ключе, словно его не прооперировали, а расчленили и удалили пару почек. — Н-Нет, конечно! — запротестовал врач на выходки и ужасно взрывной характер черепашки. — Я буду поддерживать его в тонусе. О-Организм вывел антитела для борьбы и у него, и у вас, т-так что мне не составит т-труда просто помочь вам. А п-полностью вывить их из организма п-п-понадобиться время. Т-Тем более в-ваш брат д-довольно сильный. — Заткнись. — истошно встрял Гоуст. Стокман не знал, почему они затаили на него такую обиду, что это читалось на его лице, я сам не до конца осознаю свою внутреннюю ненависть, в сотый раз мысленно прося у него прощения, как-то обещая угостить его чем-нибудь вкусненьким. — М-Может в-вас тоже осмотреть? — заговорил он, обращаясь к спокойно сидевшему Гоусту, ни на что не претендуя. — Вот в-вы выглядите немного п-потрепанным, не в плане плохим или с-с-страшным, а в плане н-нездоровым. Н-Не подумайте! Н-Не в психологическом, а в-в… — Да давай уже. — М.С. нетерпеливо подтолкнул его за спину. У него уже дёргался глаз от этого заучки. Упав на кушетку рядом с ним, доктор продолжал ерзать и не решался хотя бы взглянуть на него, пока Гоуст сам не выпрямился и не повернулся к нему лицом. Стокман занервничал еще больше, покраснел еще заметнее, и я, глядя на эту картину, уже подумывал о том, чтобы погладить его по лицу кулаком за такую реакцию. Еще бы, успокоившись, поняв, что этот парень просто очень любит животных, а перед ним вдруг сидят те самые гады, которые разграбили почти весь Нью-Йорк, тем более лично придя к нему на лечение, плюс ко всему этому мутировавшие. Я думаю, что каждый уважающий себя ботаник вел себя примерно так же… По крайней мере, Эрнест был таким же, только немного более сумасшедшим. Собравшись с духом и все же прикоснувшись к нему, Стокман изменил свое лицо, став серьезным и менее обескураженным. Внимательно осмотрев ожоги, он уверенно спросил их владельца: — Мазали чем-то? — Что дома нашел. — ответ не заставил себя ждать, М.С. быстро подхватил ауру парня и тоже сделался более внимательным, скорее всего пытаясь учиться у него. — В-Вы не п-прочь операции? — немного отодвинувшись, выставил вердикт. — Так сразу? — встрял Свифт, что все время стоял рядом, не двигаясь с места. — А где “У меня плохие новости” или “Спешу вас огорчить”? — Откажусь. — выпалил оружейник, не собираясь больше терпеть, чтобы его лапали, махнул рукой и, отвернувшись, сел в прежнюю позу, опершись руками о колени. — Она всего лишь косметическая, н-ничего серьезного. — решил подбодрить парня Стокман. — Не слышал? Пошел к черту. — младший решил подбежать к нему и, скорее всего, откинуть в сторону, но я придержал его на месте, ранняя ему руку на плечо. — Я о-очень опытный х-хирург. — все оправдывался тот, думая доказать нам что-то. Похлопав паркурщика по плечу, попросив его оставить это на мне, я подошел к оружейнику, опустился перед ним на корточки, чтобы быть ниже его и смотреть точно в эти подкрашенные красным белки глаз и уже слегка затуманенную и отрешенную радужку кровавых морей. Осторожно взяв его за руку, я медленно и осторожно, словно стараясь не травмировать его еще больше, и, разминая каждый из его пальцев, задерживаясь на них на некоторое время, попытался придать своим движениям смысл, чтобы понял, что он не одинок. — Гоуст, мы будем рядом, я обещаю, что мы никуда не уйдем. — говорил так же мягко и аккуратно, как трогал его. Оружейник пробежал глазами по моему лицу, словно читая что-то в нем, обреченно схватив мои запястья сам, прислонил их к своим губам, подобно желая утонуть в них, поддаться этому манящему искушению быть полностью охваченным благоговением и теплом, которое охватывало его, каждый раз, когда он прикасался ко мне. Это отчаяние в каждом его поцелуе горько отражалось легким содроганием тела, которое трудно было не заметить. — Я не хочу потерять тебя. — задохнулся в словах Гоуст, не отрываясь от меня. — Я не хочу снова видеть, как ты… — Думал бы лучше о себе немножко. — приподняв его за подбородок, я ухмыльнулся ему немного дерзко, но по-доброму, решительно продолжая. — Я сейчас здесь, и раз ты так сильно хочешь, я могу стать эгоистом и заставить тебя делать все, что я захочу. Поверьте мне, я никогда больше не буду бездействовать ради вас, все, что не произойдет, будет сделано для вас, все, что не получено, будет послано для вас, все, что не сказано, будет повторено для вас. Немного почесав его подбородок, чтобы наконец вернуть того панка, который все время хмурится, да, и вернуть то лицо, которое вызывает ощущение парня, сдерживающего чихание в важный момент на какой-то конференции. Ухмыльнувшись про себя, я случайно вызвал легкое подрагивание его губ, что-то вроде смеха, с которым вы можете меня поздравить. — Я и без этого сделаю все что угодно, будь то плевое дело или конкретное уничтожение мира. — он стал более суровым. Его грубый голос, его лицо, которое он всегда так тщательно скрывал, теперь были мне дороже всего на свете. Его внешний вид внушал уверенность, как никогда прежде, и как будто с новой силой он хотел сказать мне что-то важное. — Микки, запомни, я – не принц на белом коне, нет. Я – то самое чудовище, которое всю дорогу будет стоять за твоей спиной. И при малейшей твоей команде будет готово разорвать всех на куски. Меня охватила странная досада, я пытался убедить себя, что все к лучшему, но почему-то снова вернулся в ту самую ночь. Он был большим недоразумением, но таким беззащитным. Но, глядя на это лицо, скрытое за личиной злого парня, боль и стыд разрывали его, ломая душу на тысячи мельчайших фрагментов. Он смотрел на меня, а я смотрел на него. Я не знал, что сказать, что делать, но понимая точно, что не должен его бросать. Не знаю, как долго мы были там, просто глядя друг на друга. Может минуту, может час, время словно перестало существовать для нас двоих, или я просто не чувствовал его. В конце концов, я снова заговорил, показывая свои клыки в беззаботной улыбке. — Тогда договорились? — произнес, попутно вставая с колен, легким поцелуем поднимая его следом. Я оторвался от него, а тот только и думал не отпускать меня. — Бля, научи так же убеждать М.С. прекращать пихать яйца в микроволновку, только без засоса. — сказал Свифт, тем временем огребая от младшего. Приведя оружейника к доктору, я отпустил его руку, заставляя его следовать за врачом, все напевая ему, что мы будем там. — Без аберраций, понял? — пригрозил М.С., когда Стокман умилился такой сценой прощания. — Слушаюсь, сэр. — отсалютовал панку, а сам после обратился ко мне. — Извините, пожалуйста. Микки, верно? Можно я дотронусь до вас? — я был немного удивлен, но все же позволил себя прощупать, почему-то доверяя ему. Он внимательно осмотрел позвоночник и затылок, надавливая пальцами на область выпуклости, которая очень болела и пульсировала. Я отшатнулся от него, так как почувствовал сильную боль, а он только извинился и снова зачарованно уставился на меня. — Ваааау, в-в-впервые т-трогаю мутировавшую ч-черепаху в сознании. — И впервые огребешь от нее сейчас, я чувствую. — Свифт, обходя меня сзади навалился на мои плечи уперевшись подбородком, чуть ли не залаял. Мило улыбнувшись Стокман попросил Гоуста пойти следом, помахав нам на последок. — Отдыхайте, д-думаю, вам пока б-больше никто н-н-не помешает. Закрыв за собой дверь, оставил нас вновь одних. Я больше не мог прибывать в сознании, поэтому закрывая глаза раз за разом пропадал проваливаясь в сон. Свифт подхватив меня, уложил на кровать, и не дослушав, что он пытался мне сказать, я сразу же провалился в сон.

***

Я снова что-то увидел во сне, какой-то мираж, который казался очень реалистичным. Только на этот раз голос был грубее и мужественнее, он звал меня так сильно, что кричал и просил меня выслушать его и следовать за ним. Я не мог этого вынести, у меня ломило голову от этого звука, но я не мог проснуться. Как бы я ни хотел, сон не отпускал меня, и голос в моей голове только удвоился, отдаваясь эхом и усиливаясь, заставляя меня покориться. — Ты проконтролировал Ребела и Гоуста? — сказал Свифт в моем сне. Что? Я не сплю? Но почему я не могу пошевелится? — Да, оба в отключке, операция прошла успешно. — отозвался М.С.. Я видел их размытые силуэты перед собой, но не мог дотянуться каждый раз, когда протягивал руку, они исчезали в воздухе, как дымка, а я сам в изуродованном пространстве продолжал хвататься за голову, пытаясь приблизиться к ним. — Не ложился еще? — Свифт подсел к М.С. и немного приобнял за плечи. — Нет и не лягу пока они не очнутся. — отчаянно сказал парень, потирая глаза. — Я никому не доверяю. Я хотел, чтобы меня услышали, как я истерически кричу где-нибудь в тишине забитого сознания, где не было ничего, кроме отголосков их гласов и очертаний. Старший, заботливо поднявшись с места, подал брату стакан воды, садясь обратно. — На, выпей, успокойся немного. М.С. в изнеможении осушил его, продолжая раскачиваться на месте, как будто боль, которая была раньше, еще не прошла, сильно бив по нервам. — Сколько можно? — заплакал он, прикрываясь ладонью. — Сколько раз мы попадали в руки к людям и столько же раз оказывались в клетке. Может хватит? — кричал он сильнее. Услышав его крики, то место где я был, сразу же разразилось сильным треском, разрывающимся от децибел, которые становились только сильнее, сокращая пространство и время между нами. Я закричал, пытаясь перекричать создаваемый шум, но только еще больше оглушил себя, как будто сломанный динамик, который фонил, а не издавал мелодию, разрывал барабанные перепонки от перегрузки. Я рвал глотку воплями, мой мозг сотрясался от звуков, а сам бился в предсмертной агонии от землетрясения в пространстве. Эту боль невозможно описать словами, она обезумевшая, сводящая с ума, но не убивающая, будучи болью, которая мучает заключенных перед смертной казнью. Она самая невыносимая, внутренняя. Ты как будто тонешь. Сначала формируется паника перед неизбежным, затем, подобно огню, пожирающему ваши легкие, предварительно поглощающему вашу грудь, а потом огненные потоки, достигающие мозга, истощают его, поджигая и расплавляя каждую кроху себя. Чем дольше длится эта боль, тем мучительнее она становится. Борясь с ней все сильнее и сильнее, я совершенно потерял голову, превратившись в полоумное месиво, состоящее исключительно из этого шума и рези вокруг меня. — Не ори, разбудишь Микки. — все же сквозь шум, голоса слышались, хоть и отдаленно. — Я больше так не могу. Давайте свалим от сюда? — продолжал М.С., снимая маску вытирая об нее слезы. Нет. Только не плачь. Прошу тебя. Опустившись на колени и издав свой последний крик, я провалился в темноту, падая куда-то вниз. Приоткрыв глаза, я резко, не вставая, задышал очень быстро, но на этот раз свободнее, чем во сне. Мельком взглянув на часы, я заметил, что с тех пор, как я заснул, прошло меньше двух часов. — Мы не собираемся больше никого терять. — сказал лидер, а я все никак не придя в себя, только захныкал в подушку, когда меня услышали. Ребята быстро подбежали ближе, начиная обеспокоено спрашивать, где у меня болит. И как я им отвечу, что душа готова отдаться вам полностью, вылетит из тела и всегда защищать только вас, так, чтобы никто другой не посмел прикоснуться, вот так оно болело, все никак не получаясь вылететь из меня. — Простите меня. — извинялся все сильнее и сильнее, скорее всего только пугая их. — Тихо, Микки, все же нормально. — панк усадил меня и крепко обнял, — Мы живы и нам даже помогают. Так что все хорошо. — Свифт… — повторил я тихо. — Малыш, все будет хорошо, я за тобой присмотрю. — его голос был тихим и завораживающим. Я не знаю, что на меня нашло, но немного оттолкнув его, во мне что-то проснулось. Посмотрев ему в глаза, я понял, как сильно его хочу. Я не думал, что это чувство проснется во мне прямо здесь и сейчас. Мне так хотелось подойти к нему как можно ближе и сделать это. Схватив его за подбородок, впился в его губы жадным поцелуем, только еще больше возбуждаясь от его реакции, когда он совсем этого не ожидал. Краем глаза я увидел, как М.С. раздраженно отвернулся и, почесав макушку, приподняв кепку, вышел из спальни, оставив нас наедине. — Микки, подожди. — пытался остановить меня, но только делая вид. Посадив его на край кровати и оседлав, я только сильнее прижался к нему, мечтая только об одном. — Я хочу сделать тебе приятно. — прервался от поцелуя, переходя на шею, полностью покрывая ее поцелуями и красными засосами. Делая глубокие вздохи, чтобы немного успокоиться, я проклинал себя за такое раскрепощение, но одновременно все слал к черту, ведь сейчас мне нет смысла сдерживаться. Все больше упиваясь сказочными поцелуями, считал удары собственного сердца, отдающиеся эхом где-то в районе головы, желая продлить эту адскую боль навечно, ведь она мне безумно понравилась. Я медленно и небрежно целую его немного неуклюже, его губы на вкус были мягкими и влажными, я все еще чувствовал запах табака, очень старательно пробуя его на язык вместе с вязкой слюной, которая стекала с наших подбородков, капая на испачканные футболки. Свифт откликнулся мне уже инстинктивно, его сердце робко колотилось, а он нежно положил руку мне на талию, задирая края моей футболки. В какой-то момент я почувствовал себя с ним на одном уровне, и только по этой причине я еще сильнее прижался к нему, только углубив этот довольно влажный поцелуй. Не первый раз я целуюсь со Свифтом, но если вспомнить тот раз в машине, тогда он был более сдержанее, скорее всего, из-за девушки, как сейчас только и слышу от него довольное мычание и в перерывах, когда мы отрывались друг от друга – “потрясающе” и “блять, как же ахуенно”. Он позволяет нам вздохнуть воздуха, поражая губы друг друга опыляющим дыханием, после чего оборачивает пальцы вокруг моих тонких, по сравнению с его руками, запястий и направляет к своей эрекции. В какой-то момент я, казалось, сбился с ритма, содрогаясь от его эрегированного члена, обтирая о него костяшки пальцев. — Детка, если не прекратишь, я перестану сдерживаться. — все тер мои руки в своих, согревая теплом возбужденной плоти. — Я чувствую себя так каждый раз, после того, как, блять, впервые увидел тебя. — остановившись, прошептал прямо мне в лицо. — Я хочу тебя. На самом деле Свифт не такой наглый и развязанный рядом со мной, и ,по каким-то причинам, мне не хочется, чтобы все остальные считали его именно таким. Мои щеки горели ярким красным, но я предпочитал игнорировать это, убеждая самого себя, что его не будет заботить тот факт, если я прямо сейчас встану и выйду из комнаты, ведь просто на всего не смогу пересилить это. Я робко поднимаю на него глаза и вижу, что он смотрит на меня снизу вверх, смотрит на мои щеки и делит со мной одно дыхание на двоих, а моя маска - грязная от всех этих приключений - запуталась в пальцах панка, который гладил меня по голове. — Свифт, я … — наконец-то снова начиная говорить, мой голос стал каким-то размякшим и задыхающимся, я не мог сформулировать мысли правильно и только уперся сам своей горячей плотью в пластрон панка. Мне надо было срочно что-то сделать, подтолкнуть, подготовить его на это, попытаться уговорить пока я полностью не потерял бдительность и способность разговаривать. К счастью, Свифт податливый и сразу понял, что нужно делать, он спокойно позволяет управлять своим телом, как мне заблагорассудится, легко и непринуждённо, что является хорошей новостью для меня, ведь я уже едва сдерживал свое желание. В воздухе можно услышать наше сбивчивое дыхание и едва ли не неловкие движения тел. В результате я полностью перехватываю контроль и, развернувшись, прижимаю Свифта к кровати, нависая над ним сверху, опираясь одной рукой на матрас на уровне его лица, а другой начиная снимать с него верхнюю одежду. Повинуясь моим движениям, панк сам охотно помог мне, скинув спортивку и футболку, оставшись нагим по пояс. Я упираюсь коленом в его пах, обхватывая рукой область пластрона полностью его исследуя и без остатка обтираю ногу об его промежность. Свифт иногда издает какое-то слабое подобие удивленных звуков, сам прикасаясь ко мне нежно и пугающе, словно боясь разбить дорогую фарфоровую куклу, но, тем не менее, он все более старательно и уверенно обнимает меня за талию, оставляя на ней свои руки, иногда второй рукой крепче прижимая меня к своим губам. Он также скользнул ниже к бедрам, поглаживая меня там, где мог дотянуться, вырывая мои неловкие стоны в свои губы. Отстраняясь на пару мгновений, я нависаю над его лицом, впитывая его взгляд. Наши глаза встречаются, но ровно до тех пор, пока я не издаю едва слышный писк, когда Свифт сам поднимает колено, начиная тереться об меня, и тогда он полностью осознает, как сильно я хочу это сделать. Прямо сейчас. — Я хочу отсосать тебе. — произношу их вслух, а сам краснею, понимая, что сказал спустя пару секунд. Свифт очередной раз издает странный звук на подобии насмешки, только более задыхающейся. — Делай со мной все, что хочешь, детка. — отвечает он соблазняющим шепотом и его пальцы начинают вновь оглаживать мои ноги. Я был на сто процентов убежден в том, чего хочу, но когда он вот так проводит пальцами по моему оголенному пластрону под футболкой, переходя к нижней части, я забываю обо всем, только внезапно вздрагиваю, от чего его просто бросает в жар. Спускаясь на колени на пол немного играючи задирая края его штанин все лаская руками его ноги, глянул на него снизу и вверх и -вау, оттуда этот неотёсанной панк-неудачник действительно казался мне еще более привлекательным. Он присел, обратно упираясь руками на кровать. Полуприкрытые глаза и растрёпанный вид делали его безумно пьянящим. Знал бы он, как выглядел со стороны, думаю мои комментарии, только бы усилили огонь, исходящий от него. Он был выше меня, в чем не было ничего необычного, он был статен и красив, как настоящий мужчина, широкоплечий и мужественный, с отличной фигурой, накачанные мышцы его ног играли в моих ладонях, напрягаясь каждый раз, когда я касался пальцами ширинки, насмехаясь над ним. Его кожа была гладкой и местами грубой от больших и частых шрамов. Решив проявить инициативу первым, я прикасаюсь языком к швам джинсов между его ног, пробегаю по всей длине, ведущей почти к поясу, цепляюсь зубами за замок молнии, расстёгивая ее на обратном пути. Панк спокойно наблюдал за мной, когда его оголенные руки легли на затылок и немного надавили на мою голову, еще сильнее прижимая носом к нему. Немного неуклюже я растягиваю ремень, звеня пряжкой-бляхой с убийственным неестественным для человека черепом, натягиваю тугую кожу, сшитую прочными нитями не в такт с ним, оттягиваю ее в сторону, освобождая пуговицу, затем расстегиваю и ее тоже. Свифт больше ничего не говорит, просто позволяет своему влажному дыханию вырываться из легких, и его рука, что до сих пор не убрал с моей головы, начала слегка дрожать, когда я полностью расстегнул его джинсы. На нем были надеты скучные темно синие ничем не примечательные боксеры, местами высветившиеся и с маленькой дырочкой возле резинки. Член выпирал вперед и это выглядело жутко возбуждающе, как и те ситуации, когда я лицезрел его утром, когда тот шел в ванную. Признаю, я всех их успел рассмотреть за эти дни, прожитые вместе и не капли, не жалею об этом. Причин больше не было ждать, а было дикое желание избавиться от последних слоев одежды и увидеть то, как в последствии у меня будут прогибаться колени. Я неосознанно задержал дыхание на все то время пока стаскивал с него джинсы вниз по его телу. Кончики пальцев останавливаются на нижнем белье панка и тот уже меньше, чем через минуту ощущает, что больше его детородный орган ничего не сдерживает и пах ничего больше не скрывает. Чувствуя, что моя голова стала в разы легче в один миг словно разум слишком быстро заволокся туманом, опустился на пол словно во сне или в каком-нибудь фильме для взрослых. Я опёрся о его ноги, что давали мне неплохую опору для того, чтобы стоять на коленях прямо перед ним. Это не то, чем я постоянно занимался – отсасыванием – и Свифт знает, что я немного неопытен и могу не знать, что делать дальше, теперь просто остановившись и пялившись на него. Я пару раз сильно моргнул, чтобы проявить свой взгляд: член Свифта уже был влажным и чертовски большим, господи боже, я не мог уже контролировать свои потоки мыслей, то насколько сильно я жаждал, чтобы это оказалось у меня во рту. Это все ново для меня, в этом есть большая потребность и вся ситуация настолько далека от того, что мог представлять сам себе, что сейчас просто не могу в это поверить. — Ты… Такой… Я имею в виду, — мои слова звучат как-то неопределённо, а в голове каким-то образом проскальзывает несколько ноток ужаса, но это почему-то лишь еще больше обнадеживает и возбуждает. В конце концов Свифт немного отталкивает мою голову от себя и делая глубокий вздох говорит: — Ты не должен заставлять себя. — думаю он заметил, как я подрагивал, поэтому скорее хотел закончить то, что я начал, но не дав ему встать, повалив того снова на кровать, я прижимаюсь к его губам заглушая те слова, в которых он просил меня остановиться. — Я выгляжу так, будто сейчас заставляю себя? — сказал из последних сил, сдерживаясь, и только еще яростнее и страстнее исследовал его рот своим языком. Наши губы танцевали во влажном танце, громко причмокивая, создавая звуки ажиотажа в комнате. В конце концов, я снова спускаюсь по его пластрону и, прижимаясь к нему лбом, делаю глубокий вдох. От него все еще пахнет черникой и этими дурацкими сигаретами. Свифт слегка задыхается и все еще трепещет, поглаживая мои плечи руками. Резко мое собственное тело стало казаться мне слишком уплотненным и даже твердым, мой живот, казалось, углубился ближе к позвоночнику, а член уже просился наружу из моих трусов и от этого все вокруг начинает казаться невообразимо горячим, ну, или, может быть, воздух такой только для нас двоих. Вдыхая все больше и больше запах его кожи, я мог только ощущать его присутствие всеми фибрами своей души и клеточками своего тела, как будто электрический ток прошел даже до костей, ощущая этот пьянящий аромат, заставляющий меня все больше и больше поддаваться искушению дернуться вниз и начать пульсировать в области трусов. Решаясь больше не тянут, думал сделать все сразу. Размыкая опухшие губы напротив головки, опускаюсь вниз настолько насколько вообще возможно. Я давлюсь, но это только лишь подначивает меня продолжать начатое в заданном спешном темпе. На меня обрушивается горячая волна паники, а затем осознание анализирует быстрый невесомый и едва уловимый момент, когда я не могу дышать, а рот практически полностью заполнился. Практически сразу же отстраняясь назад, начинаю откашливаться затем снова делаю вдох и продолжаю насаживаться на него. Свифт снова воспроизводит странные вздохи удовольствия где-то надо мной, его руки сжимают постельное белье, как только я делаю несколько движений вверх и вниз, медленно начиная задыхаться, но постепенно привыкая к этому странному и приятному ощущению чего-то внутри моего рта. На вкус он был практически такой же, как и на запах: слегка потный, немного сладковатый, просто только от этого заставляя почувствовать, как мой рот сразу же заполняется слюной и чем глубже он входит, тем больше неаккуратных струек вытекает по моему подбородку вниз. Никогда такого не делав, не знал, что слюна позволит сделать это более удобным, быстрым и достаточно мокрым. Обсасывая его головку, выпивая свою слюну с сочащейся смазкой, только сильнее смыкаю губы, играя пальцами на стволе, что даже не могли обхватить его целиком. Немного отстранившись, плюю себе в руку и размазываю пальцами слюну по ладони. Панк снова вздыхает, и я просто автоматически поднимаю голову и смотрю на него, даже ни о чем не думая. Наши глаза наконец встретились, и эта неловкость между нами просто чертовски невыносимая, его веки широко открыты, а глаза потрясены, прислушиваясь к каждому моему движению. Во мне как будто что-то щелкнуло, и, взяв это на вооружение, я ухмыляюсь и, не отрывая глаз от панка, медленно обхватываю рукой его член и начинаю уверенно и медленно скользить по нему от головки к основанию и обратно. Его глаза почему-то закрываются от волнения, он кусает нижнюю губу до крови. “Это выражение лица ему очень кстати.” – думал про себя полностью отдаваясь своим животным желаниям, действительно считая, что он выглядит еще лучше, когда начинаю водить языком по всей длине – он немного хмурится, дотрагиваясь пальцами браслетов на руках. Это довольно странно, судя по тем видео из интернета, что я изредка смотрел втихаря от братьев во время минета тот, кто отсасывает обычно находится под контролем, но смотря сейчас на прекрасное лицо Свифта, я просто не могу подтвердить тот факт, полностью контролируя даже его дыхание. Я чувствовал себя необыкновенно до нелепости властным даже если просто стою на коленях на полу; пластичный пластрон Свифта в один миг становится уязвимым от одного моего прикосновения ладони, грудь часто вздымается от шумного дыхания и в конце концов он просто не выдерживает и толкается во мне глубже, давая понять, чтобы я продолжал. Это горячо. Чертовски горячо. Были сомнения делаю ли я все правильно – губы находятся над зубами, дыхание происходит через нос, а язык вплотную прижат к стволу – стараясь изо всех сил не могу быть уверенным до конца в том, что действительно не такой безнадежный каким кажусь сам себе. Сегодняшние синяки, что успели появится, только усиливали усилили намерение своей болезненностью от надавливания трахнуть свой рот его огромным членом. Пытаясь подстроится так, чтобы обоим приносило удовольствие, ритм неожиданно сбивается. Орган Свифта был горячим от крови и просто идеально растягивал мой рот, лента губ начала немного болеть от такого длительного контакта с распаленной плотью, но я все равно не остановился, решив закончить работу. Сам возбуждаясь только сильнее, немного приспуская свои трусы, хватаюсь за свой вставший член, начиная стимулировать нас обоих, пытаясь попадать в такт с самим собой. Все это мгновенно парализовывает разум, причём в самом лучшем виде – непривычное осознание самого себя столь грязным и потрясенным, мне начинает казаться, что сам словно состою из своего рта и чужого члена, веки приоткрыты, поэтому я не могу фокусироваться не на чем конкретном, кроме самого минета. Густой, вязкий и соленый привкус предэякулята в сотый раз опьяняет меня, само ощущение того, что никак не могу насладиться запахом этого парня, к чему помимо прочего добавляется запах черники. Я стону долгой вибрацией, отзываясь на нем и окончательно сбиваюсь с ритма, когда понимаю, что начал надрачивать себе еще быстрее чувствуя, что скоро кончу. Свифт все продолжал издавать заглушенные прекрасные звуки, что вылетали из его горла – тихие вздохи, возбужденные рыки и едва слышные просьбы не останавливаться, которые он отчаянно пытается подавить в себе прикусывая губу. Я уже мечтал сделать еще один такой минет, но где-нибудь в другом месте, где Свифт не будет себя сдерживать, где я смогу полностью слышать его. Его руки внезапно обхватили меня, проводя их вокруг задней части шеи, пальцы подрагивают и в конце концов, запутываются где-то в маске, несильно оттягивая ее в сторону. — Черт, не так резко… — его голос задыхающийся полон отчаяния, его ноги немного дрожат, но он не подает виду, еле выдавил из себя Свифт, но я не намерен останавливаться, заявляя об этом беря его член еще глубже, насаживаясь полностью и до конца. Мы уже оба решили для друг друга, что останемся здесь до конца, такое сиюминутное стечение обстоятельств, так сложились, словно оттягивая и без этого длинные минуты, в нерешительные часы полного наслаждения, что стремительно начинают набирать обороты, как почувствовал, что Свифт был на пределе, когда его узел стал намного плотнее, а я все стоня с его членов во рту, мечтал никогда не кончать. Интересно, когда во мне проснулись нотки мазохиста? Свифт, хватая меня за голову уже обеими руками, резко придавливает ближе к паху, не выпуская меня, вырывая из себя пару громких стонов, пару раз манипулируя моей головой вперед-назад, все ударяясь об мои гланды. Я почувствовал, что он скоро кончит и отпустив меня, я еле успел выпустит его изо рта и немного отстраниться, как Свифт сразу же кончил мне на лицо и все еще горячие резкие импульсы потрясали рот и челюсти, но в момент я сразу же забываю об этом, изливаясь за ним следом в сопровождении громкого стона. Находя в себе силы, чтобы сдвинутся с места, а затем приподнявшись на кровать сажусь на колени Свифта и утыкаюсь в его плечо не задумываясь, что запачкаю его же собственной спермой. — Блять, что это было? Ты где этому научился? — задыхаясь спросил меня с бешено колотящимся сердцем. — Тебе не понравилось? — я немного привстал разочаровываясь, что все же не смог сделать ему приятно, глядя на него со щенячьими глазками. Он тихо усмехнулся и, вытирая с меня остатки своей жидкости, осторожно сдвинул концы моей повязки, упавшие на лицо, заставляя мое сердце бешено биться в такт. В его глазах промелькнула нежность, такая искренняя, нехарактерная для самого мужественного и беспощадного панка, и я не удержался, снова припал к его губам. Меня снова охватила искра чудовищного влечения, глупой ревности к тому, что его может целовать кто-то еще, кроме меня. Он словно почувствовал, как я ненавистно и жадно все глубже упиваюсь им, когда сам улыбнулся через поцелуй переворачиваясь на кровати, так чтобы остаться сверху, не отрываясь от меня. Моя ненависть стала заразной, сам почувствовал, как он стал жестче, его сильная хватка только до боли во всем теле зазывала быть поглощенным. Я чувствовал у себя на небе металлический холод его пирисинговых колец, которых успел полюбить всем сердцем, не зная, как буду теперь жить без острого ощущения царапающего металла. Панковские поцелуи и меня, уже давно не мальчика, словно отрока-бога лобзали мои горячие губы в трепетном и таинственном служении расцветающей плотской похоти. Немного оторвавшись, он некоторое время смотрел своими черными зрачками, что, словно по ведению, начали сужаться, еще больше открывая его самые радужные оболочки глаз. Я словно укротился только от одного немого синего неба в его глазах. Его сладкий запах, запах ягод - такой прекрасный. Задрожав вновь считая секунды, его глаза словно съедали меня, пробирая до кончиков пальцев, а я стонал только от одного его покровительства глазами, жаждя служить. Этот тихий опасный и звериный взгляд, только больше завораживал, но почему-то я на мгновение испугался вспомнив свой первый раз. Задрожав в его руках явна, не зная куда смотреть, немного толкнул его от себя, давая понять, что хочу паузу. Но перед моими глазами были лишь губы, изогнутые в усмешке. Я было уже хотел выбраться самостоятельно, но мне не позволили, заткнув рот очередным касанием. Это влечение, такое страстное чуть грубое, но от этого не менее волнующее. Я лишь сильнее затрясся в его руках, но уже через секунду обмяк как, когда стоял перед ним на коленях и растворился в объятьях панка. Обвивая руками его шею, путавшись в собственных мыслях, знал, что пора было остановиться, но не мог оправдать этого. Я сам этого хотел, но был слегка всполошен, предвкушением. Мои робкие движения скорее всего только подтрунивали его, ведь сплетённые языки вместе просто сводили нас с ума. Хлюпающая слюна только больше заполоняла рот, стекая вниз на постель, полностью намочив простыни, что точно придется сегодня менять. Желанное тело только просило большей ласки, прижимаясь сильнее, заведя руки за спину, пытаясь раствориться во мне. Растущая страсть в комнате постепенно наполняла атмосферу нашими громкими звуками мягких и слегка припухлых губ, переходящими в стоны удовольствия, такие хриплые и такие очарованные, кусающие друг друга. Танец был таким нежным, увлеченным и страстным одновременно, что через несколько мгновений нам буквально стало не хватать воздуха. Неохотно оторвавшись от меня, затуманенный пеленой пыла, он попытался отдышаться, приводя себя в сознание касанием к моему влажному рту, дотрагиваясь губ большим пальцем, слегка царапая зубы, отталкивая нижнюю губу вниз, пачкая ее в моей тягучей слюне. — Мне настолько понравилось, что если ты не встанешь, то мне придется трахнуть тебя прямо в этом блядском лазарете. — убирая палец, он преподнёс к лицу и облизнул его. — Тогда дай мне встать. — усмехнулся его вновь старому распутному настроению, сам немного перенимая у него. — Не хочу. — тот полностью лег на меня вместо кровати и утыкаясь носом в шею, только сильнее засмеялся, оставаясь таким довольным и делаясь таким счастливым. Только мурлыча и шипя, как недовольный кот, при словах о том, что нам пора, мы просто продолжали игриво ласкать друг друга. Я сам не хотел отрываться, но, в конце концов, мы оба беспокоились об этих идиотах, которые остались без нашего пристального надзора. Вдохнув еще немного переполненного нами воздуха, мы все же общими усилиями вытолкнули друг друга с постели, чувствуя себя намного лучше и даже свободнее. Возмущенный всю дорогу тем фактом, что он был единственным голым во время акции, он поклялся мне, что, когда нам удастся продолжить то, что мы начали, он не позволит мне одеваться в течение следующих нескольких дней. Я даже не был против этого, но упрямо делал вид, что изображаю возмущение. Выйдя из комнаты, мы увидели М.С. и Стокмана, стоявших неподалеку и что-то увлеченно обсуждавших. Мы решили подойти к ним, по мере приближения все отчетливее слышали тему их разговора. — Так ты ученик этого ебанного максималиста? — все так же хмурился М.С., когда вспоминал этого чокнутого. — Да, Эрнест в-всегда стоял на с-с-ступень выше нас и в-вел себя ч-ч-через чур в-в-высокомерно. — отвечал Стокман, немного неуверенно почесывая затылок. — Да он больной фанатик! — Зато о-о-очень умный. Я бы т-т-тоже хотел быть как он. — Да ну! Чтобы его пародировать лучше бы осанку исправил и надел линзы. — хлопнул доктора по спине, автоматически вправляя ему позвоночник в другую сторону, чуть ли не делая его инвалидом-колясочником. Извинившись, за то, что не рассчитал силы, ученый отмахнулся и расправив плечи все же встал ровно. — Что это только что было в кабинете? — вставил М.С.. — Ты о чем? — удивился Бакстер. — Они что-то говорили о каких-то Ангелов Ада и еще ебанине какой-то. — кривился и жестикулировал руками, вспоминая детали разговора. — Ааа, ты об этом? — опомнился он. — Так ты не знаешь? Эта организация непосредственно связанна с Японией и Ороку Саки. Но никто не должен говорить об этом, эта темя только для крыши. — Будто бы мне, блять, их имена что-то дают. — хладнокровно бросил. — Нууу, дело касается Америки и Японии, так что тут много лиц замешано. Слышал, что даже русских подключили. — неуверенно продолжил врач. — Я поражаюсь у этих американцев всегда такие проблемы с этой Японией, а они туда все равно лезут. То на них что-то летит, то с них. — Дааа, куда не глянь Якудза даже сюда перебрались. Однажды Ангелы Ада попытались убить президента, тем самым заработав свой авторитет на фондовом рынке и в кругах наемных убийц, плюс убив Габеллотто, вершину пирамиды. — Уууууу, если бы я знал, я бы к Эйприл за выпивкой один не приходил бы. — угрюмо протянул паркурщик, думая, как бы теперь не спохватиться шишек от ничего неожидающей девушки. — Ходят слухи, что Карай – и есть та самая Мива из Ангелов. Говорят, она в сговоре с властями, чтобы уничтожить всех мафиози в Нью-Йорке. Первый человек, которого она планирует убрать, - это мистер Хамато. — Да, это бред, ты же сам сказал, что ее отец в ней души не чает, как она может так с ним поступить? — слова словно противоречили всех их поступкам. — Караи уже избавилась от Ямагути-гуми в Японии, где когда-то два брата от разных матерей держали в страхе любого, кто мог даже подумать о них. Затем двое неразлучных встали по обе стороны друг от друга, начав войну между собой. Первыми были члены клана Фут, когда Сплинтер направил меч на Шреддера. Они перешли на сторону Ороку Саки, как началась война, но вскоре были уничтожены их собственным лидером за предательство. — Бля, че за тупые названия? — Слушай, — увлеченно продолжал свое пояснение. — Ороку Саки не простил предательства и, по слухам, переехал в Америку с дочерью своего врага, где они называли себя “Ангелами Ада”, когда новым кланом Фут начала руководить Мива, сотрудничая с коррумпированными властями, когда Ангелы Ада делали грязную работу. Мы со Свифтом присоединились к разговору, молча встав рядом с ними. — Йоши не мог простить этого своему коллеге, что тот грубо украл у него дочь из-под носа и пытается найти ее, переехав в Нью-Йорк. Чтобы не быть обнаруженным, он назвал себя "Мара-Сальватруча” и пошел по пути грабежа и разбоя, убивая всех как со стороны Фут, так и со стороны Aнгелов Aда, став более влиятельным, чем все те, кто был до него. Блюститель закона Усаги Миямото смог остановить весь этот бардак, ходят слухи, что он тоже был на стороне АА, но Сплинтер выкупил его, но только на время. — Продажные копы. — прошипел со злыми воспоминаниями. — Теперь все думают, что все весит на острие ножа, независимо от того, кто из других групп что-то делает, начинается глобальная казнь и кровная месть, доходящая до самих праотцев. Было бы намного проще, если бы кто-нибудь увидел лицо Караи. По слухам, она никогда не снимает накидку, которая свисает с ее шляпы, и выводы о том, что Караи – та сама Мива, дочь Йоши, неизвестно. Напротив, все думают, что она его новая любовница, но я в это не верю. Как Караи попала в "Мара-Сальватручу” и о ее происхождении ничего не известно, все зарыли за ней. — Я вижу, вам так скучно, что вы начали строить теории заговора против своего собственного босса? — похлопал того по плечу, сам увлекаясь занятной историей их врагов. — Да, бывает такое, что даже поговорить не с кем. — смутившись, он потер шею, понимая, что довольно много говорил для врача, который вращается вокруг этого случая, но никогда там не бывал. — Кстати, когда ты чем-то заинтересован, ты перестаешь заикаться. — улыбнулся М.С., наваливаясь одной рукой ему на плечи, так что тот вновь сильно сгорбился. — Д-д-да? Я н-не замечал. — вновь заикаясь сказал доктор, начиная теребить свой белый халат и прятать глаза. — Отдышись, парень, никто тебя в задницу долбить не собирается, так что расслабь ягодицы. — панк никогда не применял правила этикета и субординации к тем, кто старше него, как и сейчас поддержающе хлопнул того по пояснице, так что у того позвоночник чуть в трусы не рассыпался, и сам едва ли не свалился, когда панк успев зацепить его за одежду, не дал упасть. — Я-я-я п-пойду, у-у меня е-еще м-м-много дел. — затараторил Стокман и как выдалась возможность быстро убежал, немного спотыкаясь и роняя что-то из рук. — Давай, сплетница, удачи. — махнул рукой младший, даже когда тот на него не обернулся. — Ты его сейчас закадришь, и он вместе с тобой уедет. — вставил свои пять копеек лидер, громко расхохотавшись от до жути страшного и возмущённого лица паркурщика, что после скривился в отвращении. — Пошел к черту, Свифт. — отмахнулся тот и пошел в палату к Ребу, куда, собственно, изначально и собрался пойти. — Неженка. — сказал Свифт и потянув меня за руку, мы все вместе зашли в комнату. В палате, кроме пищащих аппаратов и большой просторной кровати с небольшой скамеечкой у стены и пары стульев, которые пригнал шумный панк из коридоров, больше ничего не было, изредка видимые цветы на подоконнике, играющие роль декора, не в счет. Присев на один из них, стоявший рядом с кроватью, прислушался к напряженным и редким вздохам темперамента, который теперь наконец-то мирно отдыхал. — У вас нет такого ощущения, словно мы, как всю жизнь вместе попадали в неприятности, всегда кто-то из нас был на краю? — первый заговорил М.С., вставая позади меня, следя за показателями на панелях, пытаясь в них разобраться. — Даааа, вспомнить только передрягу с этими самыми. Они хорошо нас размотали на бинты. — присоединился к братишке Свифт, вставая рядом. — Мы, словно, как ветки в венике. — тяжело вздохнул он, снимая кепку, подправляя маску, что сильно развязалась и свисала с его головы. — В смысле, что мы всякий мусор цепляем за собой? — удивленно уставился лидер, когда тот держа зубами предмет, обеими руками, стягивал концы ткани. — Нееет. — протянул через зубы слово, что заглушилось кепкой. — Мы, словно, как четыре крючка на бюстгалтере. — затянув узел потуже, вновь натягивая на глаза головной убор, отмахнулся от этой теории. — То есть держимся из последних сил? Оууу, я знаю эту позу и этот шаловливый взгляд. Я предвкушал, что сейчас будет, думая им помешать, но где-то в глубине души, вновь мечтая посмотреть на эту маленькую, ничем не опасную стычку. — Ну-ка мне даже интересно на сколько далеко заедет этот поезд каламбурного экспресса. — вставая перед ним, паркурщик оскалился. — Я тебя ударю если будет не смешно. Во Свифте загорелся былой азарт, как тогда перед каждым новым завтраком они рассказывали друг другу все, что узнали за ночь, не стесняясь на подробности, даже всем известной дрочки на когда-то милых девушек. Хотя сейчас вкусы меняются. — Попробуй, безъяйцевое существо. — не уступая планку, Свифт был готов отбиваться. — Сам из этого отряда. — усмехнулся тот. — Мы как говно в пруду. — Мы воняем, но не тонем? — Мы как порно к пиву. — Нас изобрели немцы? — Мы как струны на гитаре. — Нас любят теребить потные волосатые мужики? — Мы как щупальца осьминога. — Нас любят пихать в порно? — Сейчас если вы не заткнетесь, пойдете бычки носами по остановке собирать, недоноски! — запротестовал Ребел, больше похожее на смех через слезы. — О, Иисус воскрес. — перекрестился М.С.. — Воистину воскреси. — повторил Свифт. — Завалились, придурки. Никогда меня в покое не оставите, как я вижу, да? — Ребби, я так рад, что ты проснулся. — кинувшись на кровать, я присел рядом с ним, как можно бережнее и аккуратнее прижимаясь к нему и целуя. — Мне все же зашел про бюстик. — отдал «Три» Свифт, довольно улыбнувшись. — Да мне тоже. — ответил М.С., отбившись, после волнующе обратился к брату. — Ребел ты как? — Получше чем раньше. — отпустив его, он прохрипел что-то невнятное, стараясь сесть ровно, но вновь плюхнувшись обратно. Я удержал его на месте, стараясь, чтобы тот лишний раз не шевелился. Не думаю, что каждый бы второй справился с многочисленными пулевыми ранениями. — Вы меня даже с того света достали, что я аж вернулся обратно. — А то, ты думал, что от нас так просто избавишься? — вскинул руки в протесте лидер. — Врач сказал, что ты должен быть еще в отключке минимум неделю, а как видно мои шаманские трюки сработали или ты по нам сильно соскучился. — Мечтай, я встал, чтобы вы заткнулись. — огрызнулся он, тряся головой. — Ой как мииило~ — протянул младший, сложив обе руки вместе, словно аниме-девочка. — Отстань. — отмахнулся он, по лицу было ощущение, что он скоро сблюет, или просто очень упорно изображая тошноту. — Что случилось, когда я был в отключке? — М.С. изучал мафиозный сленг. — подхватив интересную нотку, Свифт толкнул его бедром, ухмыляясь недавнему разговору между ним и ученым. — Свифту отсосали… — не дав договорить, ему прилетело по затылку и резко потянув его за собой, лидер скрылся с воплями младшего о помощи и просьбах не бить по его прекрасному лицу. Ребел просто продолжал смотреть на меня в недоумении, так как я сама был почти готов провалиться сквозь пол. Прочистив горло, я все же набрался смелости взглянуть на него и медленно продолжил. — Стокман сказал, что тебе нужно несколько дней для реабилитации. Ты скоро поправишься. Тот все поняв, тяжело выдохнул, ложась поудобнее. — Где Гоуст? — Ему сделали косметическую операцию, он сейчас отдыхает. — придвинувшись поближе, я накрыл его руку своей, аккуратно обходя трубки капельниц. — С ним все хорошо, мы наблюдаем за ним. — Хорошо. — кивнул мне. — Голова болит словно под КАМАЗом побывал. — зашипел, утыкаясь назад в подушку. — Тебе сейчас нельзя напрягаться, лежи. Приподнявшись немного над ним, я невесомо чмокнул его в губы и подмигнув, встал на ноги. Он выхватив мою руку, остановил меня и добавил: — Микки, ты уж пригляди за ними в мое отсутствие. Я легко рассмеялся и наклонившись, поднося руку к лицу, долго и очень нежно поцеловал его изодранные до ран костяшки, стараясь как можно дольше продлить этот момент, чтобы он до конца выздоровления помнил об этом. Реб немного удивился, а мне это только на руку. — Обязательно, Ребби, они будут под моим надзором. — дернув губы в улыбке, я еще раз кинул ему пожелания о выздоровлении и вышел из кабинета, оставляя его с немного порозовевшим лицом, уж точно не от болезни. Выйдя в коридор я заметил Карай с переодетой Эйприл, что сейчас выглядела уж точно более расслабленной, чем на руках Кейси. Подходя ближе, услышал о чем они разговаривали, стоя в компании панков. — То есть ты скооперировалась с Ангелами Ада и все равно пришла к Мара Сальватруча? — все так же спокойно отзывалась Карай. — Какая же ты непостоянная, дорогая. — Я не хотела, все произошло слишком быстро. — все продолжала оправдываться, больше перед ребятами. — Дорогая, почему ты решила, что ты та самая избранная, которую не убьют? Если бы я не вмешалась тебя бы уже хоронили, а я не хотела влезать в дела босса. — иронично вставила девушка, продолжая сатирически колко измываться. — Ты мне должна и не думай, что я забуду. — Я многим должна… — печально опустила голову барменша, отвернувшись в ту сторону, с которой я шел. Завидев меня, она радостно вздохнула и бросилась мне на шею. — Микки, как ты? — взволнованно теребила меня, все внимательней оглядывая лицо и тело на новые побои. — Эйприл! — прижимая еще сильнее, так чтобы она успокоилась, мы простояли так секунд десять, после отцепились. — Со мной все хорошо. Тебя не обижали? Скажи честно! Кейси больше не приставал? — затараторил, скорее еще больше волнуясь о ней. — Микки, о себе бы думал, засранец. — захватив мою шею, кулаком потеребила голову, отчего я немного болезненно застонал. А она довольно сильная, еще немного дисциплины и она могла бы стать отличным воином. Не отпуская меня, она продолжила. — Живая, как видишь. — К сожалению. — ядовито встрял М.С., за что вновь огреб от катананосца. — Ай! — потирал ушиб в который раз за сегодня, громко и презренно протянув вой своего недовольства. — То есть, кАкАя УдАчА, что с тобой все в порядке. — через силу, сделал нам одолжение. — От тебя прям веет добром. — едко так поблагодарила она его. — А то. Я несу только добро, счастье и позитив. Тихо хихикнув на это, Карай обратилась к Свифту, что все так же недоверчиво оглядывал, что ее, что ее наряд, считая его жутким. — А почему именно “Уличные Панки”? — спросила его с явным интересом. — Мы не панки. — отрешился лидер, чем вызвал даже у меня удивление. — А кто же вы? — допытывалась она. — Мы крючки на лифчике! — закричали два бездельника, отчего я сам лично дернулся от мелкой истерики. — Свифт, смирись, что вы все та кучка сбежавших, которых не догнали санитары. — сказала Эйприл, все сильнее удивляясь тому, что Карай это только забавило, и она все сильнее сдерживалась от смеха. — Эйприл, я вот хотел спросить. — прекратил безумный поток веселья, отозвался Свифт, подходя к ней ближе. — Если я приударю за тобой, ты влюбишься в меня? — прислонившись обратной стороной ладони, он провел ею по лицу девушки. Мы с Карой застыли на месте, и, если бы под нами не было нескольких метров фундамента, я думаю, что это здание провалилось бы под землю от нашей пугающей ауры ревности. — С чего такие вопросы? — отодвинувшись от его руки, девушка брезгливо дрогнула. — Да так… — качнул плечами. — Может быть ты моя не разделенная любовь всей жизни? — Парень у тебя будут проблемы если я влюблюсь. — изображая стервочку, она только выпятила пяльцы в стороны, желая ему подыграть. — И сколько нынче час такой любви у тебя стоит? Не выдержав, Карай подхватив ее за руку, потащила прочь по коридору подальше от нас, чему я был ей благодарен, сам намереваясь разобраться с этим вечно стоящим хером в штанах. — Свифт, ты чего? — изумленно забасил М.С.. — Я же сам чуть не поверил… — Просто я почувствовал, если у нее есть связи с их местным Аль Капоне, чтобы мать его дери, то с ней лучше не ссориться. — оправдался Свифт, думая что на меня подействуют его глазки, а я только сильнее насупился, скрестив руки на пластроне. Бесшумно словно в догадках паркурщик открывал рот, и когда его словно осенило, он кинул девушкам, что еще далеко не убежали: — Эйприл, у тебя такие красивые глаза!! — заорал на весь коридор, как та подняв руку к верху, показала всем средний палец. — СОСНИТЕ ХЕР! — крикнула в той же манере и исчезла за дверью. Не дав нам постоять и минуту, как ошарашенный Стокман, подлетел ко мне с перчатками и респиратором, словно гром зимой, разнесся по всей лаборатории. — Микки! Очень плохие новости… — с отдышкой сказал врач. — Тебя нужно срочно отправить в изолятор.