Вложить душу

      Когда пришла очередь Гарри выходить на арену первого испытания, Гермиона заерзала на своем сиденье. Она уже понаблюдала за выступлениями других участников и теперь тихо впадала в панику. Разумеется, по закону подлости, Гарри выпало соревноваться с самой опасной тварью – венгерской хвосторогой. А он точно не готов к такому! О Мерлин, девушка ведь сама помогала ему разучивать заклинания, и там не было ничего такого, чем можно было бы отвлечь дракона, способного выдыхать пламя на пятнадцать метров! Там вообще были в основном чары, подозрительно похожие на бытовые! О чем они думали, когда хоть на миг вообразили, что этого, плюс упомянутой смекалки, должно хватить? Чего же теперь ожидать? Поттер точно не владеет чарами ослепления, как Крам, и дракона ему не заворожить, как этой полувейле, и трансфигурация ему дается через раз на третий, не говоря уже о конкретном превращении неживого в живое, ведь это проходят на шестом курсе! Это конец! Гарри сожгут, разорвут и сожрут! За паническими мыслями она как-то пропустила объявление четвертого чемпиона Турнира и очнулась, только когда друг подошел к самой линии ограничивающих чар, за которую струя драконьего пламени уже не могла добить. Там он остановился и внимательно уставился на предполагаемое место действия. Драконице, уже и так изрядно разозленной и возбужденной, такое пристальное внимание человека никак не понравилось, и та выпустила в его направлении раскаленную струю пламени, аж красную от гигантской температуры. Зрители охнули, кое-кто схватился за сердце, девчонки завизжали. Гермиона и сама бы завизжала, если бы у нее не перехватило горло от ужаса. Пламя ожидаемо до Поттера не достало, но заставило его отшатнуться и чуть не свалиться на землю. Со стороны зрителей, вроде бы с трибуны слизеринцев, послышались свист и обидное улюлюканье. Хвосторога, довольная произведенным на врага устрашающим эффектом, ощерилась и пару раз хлопнула крыльями. Гарри внимательно понаблюдал за драконом, опять подошел к самой линии и протянул вперед руку с зажатой в ней волшебной палочкой в направлении драконьего гнезда, готовый в любую секунду вновь отскочить, если тварь опять плюнет огнем. - Акцио золотое яйцо! Конечно же, ничего не случилось – это было бы слишком просто. С трибун, только теперь из разных ее углов, послышались смешки и злорадные комментарии. Поттер даже ухом на них не повел. Он направил палочку на землю: - Профугус пулверем! Гермиона нахмурилась. Это заклинание она помогала Поттеру тренировать. Впрочем, тренировать его особо не было нужды, оно получилось с первого раза, потому что ничего сложного в заклинании, предназначенном для сдувания пыли с поверхностей, не было. Кому вообще было нужно сдувать пыль, если существовало Эванеско, которое эту пыль замечательно уничтожало?       Видимо, Гарри заметил, что, когда хвосторога махала крыльями, с арены вздымались облачка пыли, и решил еще немного ее добавить. Гермионе откровенно поплохело. Во-первых, она сомневалась, что драконица в этом не таком уж густом пылевом облаке не заметит, если Поттер попытается прошмыгнуть мимо нее, а во-вторых, она великолепно представляла себе, что может натворить пламя в запыленном объеме – мало не покажется даже зрителям на трибунах. Но парень вперед отнюдь не рвался, он спокойно стоял и ожидал, когда уляжется устроенная им миниатюрная пылевая буря, укрывающая пылью все на арене, включая и кладку, и саму драконицу. После вновь вытянул руку и, как водится, с третьей попытки трансфигурировал пыль, осевшую на золотом яйце, в корявую железную цепь, кое-как обвивающую приз во всех направлениях. Трансфигурация неживого в неживое – первый курс, первое занятие. Далековато, правда, Гарри явственно вспотел от магического напряжения, но дури в нем всегда было более чем достаточно. Гермиона медленно опустила руки, от волнения она почти расцарапала себе щеки, оставив на них почти до крови вдавленные полукружья. Ее почти колотило от облегчения, теперь она начала понимать замысел друга. - Акцио цепь, намотанная на золотое яйцо! Вся конструкция дернулась, на секунду казалось, что цепь порвется, яйцо останется в гнезде, а Поттеру прилетит в руку лишь бесполезная железяка, но цепь выдержала! Хвосторога злобно взревела, видя, что мерзкий человек, которого она никак не может достать, каким-то образом украл ее драгоценное яйцо практически у нее из под брюха, изо всех сил рванулась, плюнула пламенем, но Гарри не стал за этим наблюдать, а споро развернулся и заковылял по направлению к палатке чемпионов, пошатываясь от усталости. Все же стресс, трансфигурация и несколько Акцио подряд дались ему нелегко. Что и к лучшему, потому что он не видел, как хвосторога неожиданно даже для самой себя сорвалась с цепи и как драконологи самым героическим образом успели среагировать и усыпить застывшую от шока буквально на секунду тварь. Ошеломленные трибуны взревели. Надо же! И даже ни разу не подверг свою жизнь опасности! Самый молодой участник, а выступил так красиво и изящно! Главное ведь не сложность используемых чар, а именно что смекалка! Гермиона и Рон нашли Поттера в палатке чемпионов, которую разделили на два отсека. В одном мадам Помфри оказывала первую помощь немного пострадавшему Диггори, а во втором сидел Поттер, поскольку он никаких травм не получил, а просто устал и теперь собирался с силами, чтобы встать и отправиться, как остальные чемпионы, на арену, слушать оглашение заработанных баллов.       - Гарри, ты был великолепен! – зазвенел голос Гермионы. У перенервничавшей девушки на глазах блестели слезы. – Потрясающе, Гарри! Честное слово!       Но Поттер смотрел на Рона, который был очень бледен и таращился на Гарри, как на призрак.       - Гарри, – на редкость серьезно сказал он, – кто бы ни положил твое имя в Кубок, я понял: он хочет тебя убить! – он подошел ближе и убедительно положил руку Поттеру на плечо.       Словно и не было этих последних недель. Как будто Гарри встретил Рона впервые после того, как его объявили чемпионом.       Но Поттер, внимательно глядя в глаза Уизли, медленно подался назад, выскальзывая из-под лежащей на его плече ладони.       - Не думаю, что ты только теперь об этом додумался, Рон. – губы Поттера скривились в горькой усмешке. – На самом деле, ты, скорее всего, считал, что я сам бросил свое имя в Кубок Огня, минут пять, а потом догадался, что я тут ни при чем, не так ли? Тебе просто было обидно и завидно, как же, столько внимания и все мне одному! А поскольку ты один из немногих, кто хорошо меня знает, то свою обиду ты решил выместить, сделав мне больно. Но физический болевой порог за столько лет у меня стал о-го-го какой. Так что больно мне проще всего сделать, поковырявшись грязными лапами в душе – как же, лучший друг считает меня предателем и не желает иметь со мной дел. Больно.       На побледневшем лице Рона монетками проступили веснушки, взгляд он отвел и судорожно вздохнул, почти всхлипнул:       - Я… прости меня, Гарри… я не хотел. Мне просто… я такой дурак. Мне так жаль… - он с надеждой воззрился Поттеру в глаза.       Гарри мягко улыбнулся, хлопнул Рона по плечу и проникновенно сказал:       - Конечно! Я тебя прощаю! Как-нибудь поболтаем еще с тобой в гостиной о квиддиче.       Он прошел мимо посеревшего Уизли, проводившего его застывшим взглядом, прихватил за локоток Гермиону и направился на улицу – там как раз судьи определились с оценками за пройденное первое испытание Турнира.       - Ты точно так же хотел сделать Рону больно? – девушка не выдержала молчания и заговорила, едва они отошли от палатки. – Ты явно дал ему понять, что на ту же близкую дружбу, которая была у вас ранее, больше нельзя рассчитывать. Максимум редкие разговоры о квиддиче или еще каких пустяках.       Поттер резко затормозил и обернулся, вглядываясь в ее глаза. Но, видимо, то, что в этих глазах он не заметил ни осуждения, ни злости, его успокоило – реакция Гермионы на его выходку его волновала.       - Да, Гермиона, я хотел сделать ему больно. Переживет! У него есть к кому обратиться за поддержкой моральной и не только. У него есть семья! А у меня была только ты! Если бы и ты от меня отвернулась… - он немного расслабился и покачал головой, - было бы совсем плохо.       Он горько хмыкнул и продолжил:       - Вот уж правду говорят, все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Я не могу доверять человеку, который использует свои знания обо мне мне же во вред. Да еще и из зависти. Уж кто-кто, а Рон должен понимать, что я, наверное, последний человек в Хогвартсе, которому следует завидовать!       Он отвернулся и опять пошел вперед. Гермиона тихо всхлипнула, и Гарри опять повернулся, взглянув на нее чуть испуганно:       - Что случилось? Ты почему плачешь?       - Но… Рон… мы же дружим… дружили…       - Ох, Герми… я же ничего тебе не говорю, дружи с кем хочешь. Только… - он замолчал, но непроизнесенное им: «хоть ты не делай мне больно» - буквально повисло в воздухе. Он вздохнул и чуть подтолкнул Гермиону обратно к палатке. – Иди. Поговори с ним. С моей стороны было неправильно бить его тем же оружием в ответ. Нет, я не жалею, но и счастливым себя не чувствую.       На секунду Гермиона обняла его, рукавом вытерла свои слезы и, пару раз оглянувшись, вернулась к своему второму лучшему другу.       Как бы там ни было, в первом туре победил Гарри Поттер – сорок шесть баллов. Крам получил сорок баллов, Делакур – тридцать шесть, Диггори, как единственный получивший ожог, пусть и не столь серьезный – тридцать три.       По пути в замок он с трудом смог отделаться от Риты Скитер, и Поттер полагал, что так просто ему это не обойдется.       В гриффиндорской гостиной все столы, каминная полка, все, что можно, было заставлено кувшинами с тыквенным соком, сливочным пивом, горами пирожных и другими лакомствами. Его встретили приветственным свистом, хлопушками и овациями, которые постепенно стали стихать, когда Гарри на все эти громкие поздравления не отреагировал вообще никак. Он просто переводил ледяной взгляд с одного лица на другое и молчал. Народ понял, что происходит что-то не то, и все больше растеряно-вопросительных взглядов стало скрещиваться на близнецах Уизли, как на главных зачинщиках мероприятия.       - Э-э, Гарри, мы тебя поздравляем с первой победой! – сказал Фред или Джордж, которые опять вошли в режим «попытайся догадаться кто из нас кто», сияя улыбками.       Поттер предельно вежливо кивнул:       - Спасибо.       Напряженная ситуация выправляться никак не желала.       - Так, может, отметим? Смотри, сколько вкусного мы натащили!       - Отмечайте. Разве ж я вам запрещаю? – он вопросительно вскинул брови, а потом зашагал по направлению к лестнице на второй этаж.       - Что, Поттер, вот так, значит? Такой звезде, как ты, не пристало якшаться с нами? Гордость не позволяет тебе отпраздновать со своим факультетом? – голос Финнигана был полон злости.       - Рискую повториться, но – празднуйте! Я вам не мешаю. Как не мешал сплетничать за моей спиной, говорить гадости мне за глаза… да и в глаза, носить мерзкие Малфоевские значки… как не буду мешать праздновать выигрыш тем, кто на тотализаторе будет ставить против меня, если я во втором туре проиграю или погибну. Я вообще без претензий! – Гарри скрылся в своей комнате.       Гриффиндорцы стояли молча и переглядывались. После такой отповеди праздновать, понятное дело, уже не тянуло, но и припасенные вкусности тоже выбрасывать было жалко. Один за другим народ стал расползаться по углам, сбиваясь в маленькие компании, пили сливочное пиво и тихо болтали, обмениваясь впечатлениями. Широко известного в узких кругах буйного гриффиндорского веселья в тот вечер в гостиной не наблюдалось.       Гермиона выловила Поттера на следующее утро за завтраком и уселась рядом. Рон только кивнул ему приветственно и приземлился возле девушки. К Гарри он благоразумно не лез и сосредоточился на завтраке.       Гермиона взглянула на Гарри и слегка толкнула его локтем в бок, привлекая внимание:       - Мне тут рассказали о твоем вчерашнем демарше. В лицах.       Поттер в ответ только хмыкнул и девушка продолжила:       - Думаешь, от твоих слов будет какой-то прок?       - Уверен, что не будет. Скорее всего, уже сегодня к вечеру я опять буду злостным заносчивым придурком, обсудить всю глубину паскудства которого – прямая обязанность каждого гриффиндорца и не только.       - Зачем же тогда ты вообще тот разговор затеял? Отпраздновал бы со всеми, да и все.       - Затем, Герми, что в моей жизни и так мало удовольствий, а потыкать окружающим в лицо их скотство – короткая, но все же приятность… И как бы потом меня ни поносили, они все равно будут чувствовать, что неправы. Может, даже совесть у кого-нибудь проснется, и мне с того какая-нибудь польза образуется.       Первым занятием у них были чары, и Гермиона молча понаблюдала, как по-прежнему молчащий Рон, который даже не попытался с Гарри заговорить, тем не менее сел с ним за одну парту.       Себе она в очередной раз поклялась, что, кроме того, что больше она никогда не будет считать себя настолько умнее других, но также никогда не посчитает, что у других может быть эмоциональный диапазон, как «у чайной ложки». Это она показала себя полной дурой и эмоциональной тупицей. Мордред задери, пусть Рон поступил и некрасиво, но, тем не менее, нужно признать, что ни в мозгах, ни в эмпатии ему отказать нельзя. И довольно досадно, что Гарри понял ситуацию, а она, пока ее не ткнули практически носом – нет.       В любом случае, Гермиона не думала, что Поттер и Уизли еще помирятся. Как оказалось, даже у Поттеровского всепрощения оказался предел, а Рон этот предел пересек. Пока ей удавалось дружить с ними обоими, и девушка намеревалась продолжать это, сколько будет возможно.