Мамаша. Сны о будущем

Это был тот же кабинет. Ничего не изменилось с тех пор, как Александра была в резиденции в свой первый и последний раз. Только завала на столе прибавилось и сидел за ним далеко не старик Сарутоби. Его место заняла рослая блондинка с пронзительным взглядом, вытеснив предыдущего Каге на место всех отмучившихся покойничков. Теперь Хирузен наблюдал за всем с безжизненного портрета, в компании таких же мертвецов. — Кто ты такая, черт тебя дери? — после долго молчания, спросила Цунаде, не прекращая пилить Ласточкину взглядом. Гроза и гордость российской армии вскинула бровь. Так пренебрежительно к ней ещё не обращались. Теперь перед Александрой возник сложный выбор: выстегнуть хамку или проглотить свою гордость и терпеть. Она глубоко вдохнула. — Встречный вопрос. Я хорошо помню, что у Конохи был другой Каге, — холодно сообщила она блондинке, бросив красноречивый взгляд на портрет Хирузена. — Так, кто ты такая? Женщина удивленно вскинула брови. По правую сторону от неё стояла другая девушка: с круглым лицом и короткими каштановыми волосами, аккуратно подстриженными под каре. Блондинка обменялась с ней озадаченным взглядом. — Я — Пятая Хокаге, Цунаде Сенжу, — ответила она, тон блондинки стал заметно мягче. — Ты утверждаешь, что знала Хирузена? Ты жила в Конохе? Мои люди сказали, что видели твой шаринган. Ты из Учиха? Сашка застыла. Она вдруг вся словно бы превратилась в огромную вычислительную машину. Через неё проходили сотни прямых и неявных сигналов: наклон головы, тембр голоса, расширенные зрачки, мимолётное подёргивание пальцев. Цунаде нервничала. Цунаде опасалась. Цунаде готовилась к худшему. — Хирузен умер? — спросила она и Цунаде крепко ударила ладонью по столу. — Не уходи от вопросов! — Меня зовут Микото. Учиха Микото, — стальным тоном отчеканила женщина, смотря на женщину сверху вниз. — И я спрашиваю тебя, Сенжу. Где моя семья? Стол под рукой Пятой смачно хрустнул и, покрывшись тонкой паутинкой трещин, обреченно накренился на одну сторону. — Врешь…       Ласточкина стояла напротив серого надгробия, на котором значилось её собственное имя. Рядом с ним, на том же надгробии, было аккуратно выгравировано имя Фугаку. Через могилу от них лежал Якуми, через два ряда от него — Изуми и Хазуки. Членов полиции похоронили вместе, в пятом ряду от захоронения главы и жены, — вместе, как их и обнаружили. Александра всё смотрела и смотрела, и тонкая веревочка внутри неё изворачивалась оборотами, стягивая вместе сердце, трахею и легкие. Она пыталась дышать — через силу, но сил оказалось слишком мало. — Мы уснули вместе. Вчера, — сипло проговорила Александра. Она потянулась пальцами к холодному камню. Перед взглядом Ласточкиной отчетливо появился безмятежный образ Фугаку. Невидимая веревочка внутри натянулась и лопнула, оставляя внутри звенящую пустоту. — Где мои дети? Итачи и Саске. — Женщина развернулась на пятках, подняв воспаленный взгляд в Хокаге. Цунаде всё это время стояла за её спиной, рядом с ней был только анбу. — Где мои мальчики, Цунаде? Сенжу поджала губы. — Это будет долгий разговор, Микото. Ваше появление стало полной неожиданностью. Прежде всего, мы должны удостовериться, что вы — это действительно вы. Сашка решительно кивнула. Её взгляд снова упал на собственное имя, высеченное на надгробии. Жуткое осознание происходящего ударило по ней, немедленно возвращая в реальность. Паниковать будет потом. Сейчас же Александра была твердо настроена на то, чтобы разобраться в происходящем и найти своих детей. И упаси господь того, кто попробует ей помешать. — Хоть на части меня режь, а помоги, — ультимативно заявила она Хокаге, когда проходила мимо. Сенжу крепко стиснула зубы, а после усмехнулась. Если эта женщина действительно мать Саске, то только что стало совершенно очевидно, в кого мальчишка пошел характером. Анализ крови подтвердил — Сашка действительно та, чьим именем назвалась. Медики Конохи взяли около десятка анализов. Ласточкина даже предложила эксгумировать труп, чтобы окончательно развеять все сомнения, но её идею не поддержали. Все процедуры заняли три дня. Три невероятно долгих, наполненных тупой тревогой, чертовых дня, в течение которых Сашка металась по маленькой и тесной квартирке, в которую ею определили, как дикий зверь в тесной клетке. Разум говорил женщине, что это — нормально; что любой здравомыслящий человек сотню раз всё перепроверит, прежде чем довериться внезапно объявившемуся покойнику. Сердце доводов рассудка не принимало. Оно разрывалось на части от одной только мысли, что её мальчикам пришлось перенести столько бед в одиночку. В эти три дня её часто навещала Сенжу. Новая Каге оказалась довольно разговорчивой женщиной. От неё Ласточкина узнала, что Саске жив и Итачи — тоже. Что сейчас им пятнадцать и двадцать лет, а значит Александра пропустила почти тринадцать лет жизни. Это оказалось ударом для женщины: ещё пару дней назад она ругала детей за несъеденный обед, а сегодня они уже юноши, которым пришлось взрослеть без неё. Ласточкина пыталась представить их, но фантазии женщины всегда оказывалось недостаточно. Она просила принести ей фотоальбомы, но Цунаде только качала головой, и смущенно объясняла, что сейчас это невозможно. Ласточкина злилась, кляла свою невольную тюремщицу, но быстро отходила. Потому что разумное смирение сейчас было наилучшей тактикой поведения. На третий день Александру вызвали в резиденцию Каге. Её личность продолжали хранить в тайне, поэтому вели Александру через тайные ходы анбу. Высокий мужчина, которого назначили её конвоиром, вел женщину за собой, изредка бросая на неё любопытные взгляды. Раньше бы это позабавило женщину — она всегда была немного тщеславна, — но сейчас она не чувствовала ничего. Александра словно бы берегла душевные силы, чтобы встретиться лицом к лицу с неизбежным. В кабинете Хокаге её встретили трое: Сенжу, её помощница, Шизуне и ещё один мужчина, которого Александра не знала. Его лицо было исполосовано глубокими уродливыми шрамами. Он был одет в длинный черный плащ и имел колючий взгляд, которым пронизывал собеседников насквозь. Все они немедленно обернулись к ней. — Здравствуй, Микото, — первой начала Цунаде. — Мы получили результаты из лаборатории. Это невероятно, но ты — действительно Учиха Микото. — Сашка скривила губы, ей уже осточертели эти расшаркивания. Цунаде помолчала немного, ожидая её реакции, и когда её не последовало, сурово спросила: — Скажи, ты узнаешь кого-нибудь здесь? — Нет, — незамедлительно отозвалась Сашка. — Никого.       Видимо, ответ понравился Сенжу. Она предложила Сашке присесть, но та вежливо отказалась. Ласточкина поторопилась напомнить женщине о своем обещании рассказать о судьбе её сыновей. — Как ты уже знаешь, до недавнего времени, Итачи и Саске считались единственными выжившими в инциденте Учиха, — сжав руки в кулаки, произнесла Хокаге, начав издалека. Это совершенно не устраивало Ласточкину. Она подняла вверх пару два пальца, тактично перебив Сенжу. — Цунаде-сама, со всем уважением, ближе к делу. Где мои мальчики? Они на задании? Им сообщили, что я жива? Я хочу их увидеть. Ласточкина поочередно заглядывала в мрачные лица собравшихся, в кабинете Хокаге повисла тишина. — Цунаде? — неуверенно переспросила Сашка, чувствуя, как быстро холодеют её ноги. — Ни Итачи, ни Саске сейчас нет в Конохе, — резко, будто шагнув в ледяную воду, сказала Сенжу, смотря Александре в глаза. — Итачи покинул деревню в ночь, когда был уничтожен клан Учиха. После того, как убил членов своей семьи и всех членов клана. Он официально значится в реестре отступников S-класса. Сашка покачнулась. Мир плавно уходил куда-то в сторону. Ей понадобилось ровно три секунды, чтобы вникнуть в смысл слов Цунаде. Она вдруг отчетливо увидела огромные глаза старшего сына и его тихий, наполненный нежной любовью, шепот: мамочка. Невесть откуда взявшийся мужчина со шрамами, ловко подхватил женщину под руку и аккуратно усадил на стул. В голове Ласточкиной стучала кровь. Она отказывалась верить в такие глупые и жестокие слова. И всё же, она нашла силы справиться с собой. Она заговорила, голос Александры дрожал. — А Саске? Что случилось с Саске? — Два года назад Учиха Саске сбежал из Конохи. Орочимару заманил его в свои сети и сбил с пути. — Сбежал, — очень тихо повторила Сашка, — к Орочимару. Из её груди вырвался сдавленный смешок. А потом ещё один и ещё, перерастая в настоящий истерический хохот. Она схватилась за живот, горькие слезы брызнули из глаз женщины, приводя всех в полное замешательство. — К Орочимару! Саске! Аха-ха! Она смеялась так долго и так отчаянно, будто действительно повредилась рассудком. Ирония была так очевидна и так жестока, что Ласточкина могла только смеяться. Ничего другого ей не оставалось. Все смотрели на неё с жалостью. А Сашка думала только о том, как эпично всё спустилось в унитаз, стоило ей только закрыть глаза и расслабиться. В прямом смысле этого слова. Она зарылась пальцами в волосы и обхватила голову руками, как будто она может отвалиться и тогда, точно, — смерть. — Микото-сан, — позвала её Шизуне, жалостливо поджав губы. Ласточкина подняла голову и помощница невольно отступил на полшага. Три полноценных томое шарингана взирали на него. — Мы найдем вашего сына… Сашка моргнула. Реальность медленно возвращалась к ней. Она закрыла глаза, снова открыла их. Алое погасло, взгляд её стал осмысленным. От буйствующего безумия не осталось и следа. Ласточкина думала. Напряженно, непрерывно. В её голове обрабатывались схемы и варианты, возможные даты и прогнозируемое поведение. В полной тишине, женщина оттарабанила пальцами по колену и весомо заключила. — Хрен вы его найдете. — Объясните, — вмешался в разговор мужчина со шрамами. Сашка задумчиво покусала кончик языка. — Если это мой сын, такой, каким я его помню, то он найдет с сотню способов смыться красиво и надолго, — проговорила она, кивнув в заключение. — Отряд уже направился по его следу, — нахмурилась Цунаде. — Ну да, — дернула бровкой Сашка. — Все такие умные, промахали пацана. Я иду за ним. Куда там, говорите, направился отряд? — Это исключено, — строго сказала Цунаде. — Пока тебе запрещено покидать пределы деревни. Я понимаю твое желание найти сына, но это слишком рискованно. Ласточкина нахмурилась. Выдержанно поднялась с пригретого стула и вплотную подошла к столу. Она нависла над Хокаге, как дамоклов меч, положив руки по обе стороны от неё, и очень спокойно произнесла. — Несколько дней назад я целовала на ночь своих сыновей и мужа, думая о том, какой я счастливый человек. Несколько дней назад ни вас, Хокаге-сама, ни вашей очаровательной помощницы не было в моей жизни, а моей главной проблемой было — запихнуть в младшего сына завтрак. А сейчас я здесь. Мой клан лежит ровными рядами, украшая собой кладбище. Мои сыновья — опасные для общества дегенераты-социопаты, а я сама считаюсь мертвой. Как вы думаете, Цунаде, вы понимаете, что я сейчас чувствую?       Ответом ей стало молчание. Цунаде впилась ногтями в ладонь, уставившись на Ласточкину потемневшим от эмоций взглядом. Сашка вглядывалась в её глаза ещё несколько напряженных секунд, после чего отлепилась от стола, и нарочито громко отряхнула руки. — Даже я не понимаю, — хмыкнула она зло. — А теперь, уважаемая Хокаге, выдайте мне снаряжение и скажите, куда отправился отряд. И я пойду за ними. — Ты понимаешь, что я не могу просто так отпустить тебя. И всё равно требуешь невозможного. — Там мой сын! — закричала Ласточкина, чувствуя, как её начинает мелко трясти. — Мой мальчик! А я третий день сижу здесь и ничего не делаю, чтобы помочь ему! — Ты даже не знаешь, как он выглядит, — качнула головой Цунаде. — Своего Саске я узнаю всегда, — твердо произнесла Александра. — Хокаге, я всё равно отправлюсь за ним. С вашего разрешения или без. Цунаде прищурилась, ритмично отбивая ногтем по ногтю. — И что ты будешь делать, когда найдешь Саске? — вкрадчиво спросила она. Сашка крепко стиснула зубы. — Сначала я вырву Орочимару его не в меру длинные лапы. Остальное решу на месте, — она помолчала, точно зная, какого ответа от неё ждет Сенжу. — Хокаге-сама, официально меня даже не существует. Если для того, чтобы найти своего мальчика, я должна послужить вам, я готова на это. В конце концов, когда-то я сражалась за эту деревню. Сенжу вздохнула.