(Не)правильно

Келегорм просыпается от агрессивного рыка рингтона, тянется рукой, не открывая глаз, не может нащупать телефон и с раздраженным стоном зарывается лицом в подушку. Сбоку происходит какое-то движение, боку вдруг становится прохладнее, зато звук исчезает. Что ж, ясно, тянулся не в ту сторону, спасибо, и… На задворках сознания бьётся мысль, что надо бы проснуться прямо сейчас, потому что откуда, кто, но спать хочется просто отчаянно, и голова тяжёлая, и рука ложится на поясницу тёплая-тёплая, и он устраивается удобнее, наугад мазнув губами по мягкой коже. Келегорм снова проваливается в сон, где всё солнечно и спокойно, васильковые заросли и поросший шалфеем крутой берег реки, в солнечных лучах трепещут крылья стрекоз, шелестят под ветром камыши. И никого больше нет, но от этого вовсе не тревожно, он падает в густую траву, в колючие стебли, прикрывает глаза от солнца рукой, волосы цепляются и путаются в васильках, а небо над головой высокое и чистое. Прикосновение к выступающему краю лопатки аккуратное, сдержанное и будто даже боязливое. Влажное — губы. Тьелко поворачивается, обнимает крепко, не прижимая к себе, но прижимается сам, уже по привычке, лицом в шею, нежно целует, ведет рукой по спине и уверенно кладет на бедро, вздыхает и почему-то невольно открывает глаза. На него смотрит ясное летнее небо. И улыбается сонно и ласково. Тьелко тоже не может сдержать ответной улыбки, а затем, откинувшись на спину и потягиваясь с довольным мурчанием, вдруг понимает. Всё совершенно неправильно. * * * Устроить праздник — так, чтоб собрались все-все-все — принадлежит Тьелко. Кано, по большому счету о присутствии которого и беспокоятся, соглашается первым, а вот отпросить близнецов внезапно оказывается проблематично — родители настаивают на важности усиленной подготовки к экзаменам и немного волнуются, но их обещает привезти и туда, и обратно Морьо. Заодно уже лично младшим говорит, что познакомит с кем-то очень классным, так что те тоже принимаются усиленно проситься. В конце концов, Феанаро всегда хотелось, чтобы сыновья оставались дружными и стояли друг за друга, так что отказывать нет смысла. Амрод сидит на переднем, пока сзади дремлют уже порядком наговорившиеся младший близнец и их новый знакомый, тот самый, о котором рассказывал Морьо. Уверенный, с шутками немного дерзкими, со смеющимися глазами, он очень напоминает Амроду Келегорма, с чем старший брат соглашается. Они негромко обмениваются новостями и просто болтают о всяком, потом на заправке Морьо выходит за бургерами и кофе, а по возвращении обнаруживает, что рыжик тоже уснул. Кано в аэропорту встречает Нельо, взволнованный и радующийся встрече после долгой разлуки. Турко обнимает его за предплечье и поглаживает успокаивающе, а потом сам же бежит навстречу брату и поправляет на нем теплый шарф — свой же подарок на Рождество, стискивает в объятиях и смотрит глазами совершенно счастливыми. Наконец к ним присоединяется старший, неловко мнется и тоже заключает Кано в объятия, тот тихо смеется и закидывает руки обоим своим встречающим на плечи. Кано один пока знает об их отношениях на нынешнем этапе и всецело поддерживает. Атаринкэ в автобусе крепко спит, уронив голову на плечо возлюбленного. Тот разглядывает заснеженный пейзаж и со вздохом периодически возвращается к книге. Ему немного тревожно, потому что изначально двадцатилетие Курво они хотели отметить вдвоём, а потом братья сообщили, что в таком-то месте ожидает сюрприз, ну и он тоже согласился поехать, хотя Курво своим не сообщал. Ему нравится и не нравится быть тайной, хочется и не хочется узнать уже повзврослевших кузенов ближе, хотя с некоторыми уже и так ближе некуда. Ему боязно встретить Тьелко, потому что в голове прочно засела обида и желание ударить в ответ, и нежелание причинять боль, в первую очередь Курво, который всё равно знает об их прошлом. * * * Когда Финдэ и Курво выходят на остановке, с неба, кружась, падает мелкий снежок. Оперевшись о капот, из термоса пьёт кофе Ангарато. Брат, заметив его, радостно подходит ближе и вопросительно поднимает бровь, потому что за лобовым стеклом угадывается задремавший Морьо, а где один феаноринг, там и остальных жди, и… Чуть поодаль расслабленно курит Тьелко, на плече у него покоится рука старшего, Кано стоит вместе с ними, единственный из всей компании в шапке, и прикрывает ладонью огонёк зажигалки. Финдэ шумно выдыхает через стиснутые зубы, младший брат притягивает его в объятия, крепкие-крепкие, заслоняя всё своей грудью. Куруфин садится сзади вместе с Тьелко и сразу же пребольно пихает его в рёбра. Не хочет обсуждать волнующий его вопрос при посторонних, потому ведёт праздную беседу, обмениваясь новостями. Старшие братья спрашивают главным образом о спутнике, потому что не знал никто. Именинник отшучивается и говорит, что они лучше расскажут позже. Тьелко напряженно наматывает на палец светлый локон и листает ленту твиттера. Бревенчатые домики уютные и потрескивание поленьев в камине успокаивает. Каждый занят делом: Рато с близнецами распаковывают немногочисленные вещи, Кано и Финдэ заняты небольшой уборкой в коттедже поменьше, Морьо — в другом, Майтимо возится на кухне, откуда Атаринкэ ловко выуживает и Келегорма под предлогом вместе наколоть дров. Тот понимает — на самом деле брат хочет поговорить. — Курво, прости, я не знал, что он с тобой будет, — виновато выдыхает Тьелко, с размаху раскалывая полено. Курво пожимает плечами, собирает прямые темные волосы в хвост и подает ему другое полено: — Да я тоже хорош, отмалчивался. — Мир? — Мир. Братья же. Некоторое время проходит в молчании, позже Тьелко, давно скинувший куртку, вновь закуривает и отстраненно спрашивает: — Вы вместе живете… У нас там? И запоздало понимает, что маленькую квартирку Финдарато тоже принимает за «у нас», горько усмехается, скрыв это за притворным кашлем. Тьелко смешно и непонятно, почему вдруг так. Он не звонил, не писал и по большому счёту даже не думал, с головой погрузившись в своё ослепительное и отдающее рыжими вспышками счастье. Свидания, завтраки, ночи, клятвы — всё, вылетевшее из головы, сплошным потоком воспоминаний оглушает, и он трясёт головой, пытаясь обрести ясность. На пороге второго арендованного ими домика появляется Финдэ. Всё так же скинни и кремовый свитер, золотистые завитки ложатся на плечи. Смотрит куда-то мимо. * * * Вечером все сидят в пледах, пьют кто пиво, кто глинтвейн, кто на скорую руку смешанные коктейли — Тьелко с улыбкой предлагает близнецам. Куруфин наконец рассказывает, что с Финдэ они сошлись почти случайно, что-то вроде «встретились в магазине, разговорились, ну и понеслось», голова Морьо покоится на плече у Рато и он иногда целует возлюбленного в бритый висок, Финдэ закинул ноги на колени Атаринкэ, сам Тьелко в объятиях тёплых и родных. Они играют в уно и покер, играют в «я никогда не», где Амрод в первом же круге добивает Тьелко колким «никогда не трахался с братом», вызвав у всех присутствующих приступ смеха, сам Тьелко тоже хохочет и треплет младшего по плечу. Позже изрядно выпившего Кано в домик, который они делят, уводит ненамного более трезвый Атаринкэ, Майтимо под старые анекдоты пытается учить Амраса игре на гитаре, Рато с Морьо и Амродом увлеченно режутся в карты с какими-то совершенно несуразными ставками вроде красного носка, бутерброда с икрой или сосульки с крыши. Тьелко выходит на крыльцо и не успевает чиркнуть зажигалкой, как сталкивается лицом к лицу с Финдарато. Тот поджимает губы и снова смотрит мимо, но оборачивается на тихое «Поговорим?». Только Турко не знает, что сказать. Финдэ наконец смотрит в глаза и вздыхает: — Хорошо, давай я начну. У Тьелко в карманах куртки по банке пива и одну он тут же протягивает собеседнику. Открывают почти синхронно. — Не было никакой встречи в магазине. Я тогда утром приехал на вашу квартиру, ну он и предложил просто посидеть за чаем, потому что и сам не знал, где ты можешь быть и что могло случиться, — Финдэ делает большой глоток и, уперевшись локтем в колено, смотрит с обидой и затаенной злостью, — Ты хоть представляешь, что я чувствовал? Проснуться и обнаружить, что ты уже один, без объяснений, без предпосылок. Мне откуда было знать, куда ты мог деться среди ночи, что могло там с тобой случиться? — Турко прячет лицо за ниспадающими локонами и закусывает губу, — Мне было страшно и я даже не знал о твоём состоянии. Несколько минут проходит в молчании, только слышно бренчание гитары из одного коттеджа и пьяный хохот из другого, потом Курво пересекает двор, приветственно помахав им, и присоединяется к остальной компании в гостиной. Тьелко покачивает пивной банкой и решительно выдыхает: — Прости. Мне не следовало молчать о своих чувствах к Нельо и не следовало игнорировать тебя позже. — Может, не следовало вообще начинать что-то между нами, если ты уже кого-то любил? — Но это было не только моим желанием. Финдэ молча хлопает его по плечу и едва заметно улыбается, наконец отвечает: — Ладно, я потом узнал, что тебя тогда знатно схуëвило, да и ты же тогда отказывался от помощи. Я рад, что теперь всё хорошо. — Я тоже. И за тебя рад. А позже Турко отправляется к машине, выуживает оттуда бутылку вермута, идти за кружками не хочется, и они по очереди отхлебывают прямо из горла, вспоминая истории из детства. Финдэ смеется заливисто, откинув голову, когда узнаёт, что тогда, на его тринадцатом дне рождения, хвалëный опыт Тьелко в поцелуях ограничивался одним лишь Майтимо, который единожды в ответ на непрестанные просьбы научить сдержанно цмокнул младшего в губы. И от смеха этого Турко становится тепло. Так, словно всегда ему хотелось, чтоб рядом вот так смеялись. Этим же голосом. Осознание того, что мешать таблетки с таким количеством алкоголя не следовало бы, запоздалое, потому что губы уже прижимаются к открытой шее, кожа холодная и мягкая, вздрагивает от прикосновения, а мгновением позже Финдэ приподнимает его лицо за подбородок и, очерчивая скулы большими пальцами, смотрит с такой невыносимой тоской и сожалением, что поток воспоминаний обрушивается с новой силой. В ответ на поцелуй Тьелко размыкает губы, скользит своим языком по языку Финдарато, валится в снег от неловкого движения, перекатывается, оказавшись сверху, и целует уже сам, ни на миг не задумываясь над происходящим. Кано в соседней комнате уже спит, сон у него, по памяти Тьелко, крепкий, так что он несдержанно стонет, вжимаясь спиной в дверь, когда между ногами вклинивается чужое колено. Тепло знакомое, те же движения, тот же ритм, имя мягкое на высоте очередного стона — так уже было. Тьелко путается пальцами в их сплетенных вместе прядях и крепче сжимает бедрами талию. А потом лежит, смотрит в ясные голубые глаза, глубокие, как море, улыбается, водит пальцем по груди, осыпает лицо поцелуями, сам выгибается навстречу и ластится к поглаживающей его по щеке ладони. Засыпает, держа за руку. Финдэ, закрывая глаза, думает, что в этот раз он ночью не исчезнет, вопреки здравому смыслу, но вся здравость давно затуманена. * * * Утро обрушивается, как ведро ледяной воды. Телефон снова надрывается, и уже также проснувшийся окончательно Финдэ не сбрасывает вызов, а передает его владельцу. Трет глаза и смотрит ошалело и неверяще. Тьелко отвечает на звонок сдавленным «да, сейчас» и с совершенно разбитым видом просматривает сообщения. — Финдэ, все знают. Финдарато утыкается ему в плечо и виновато вхлипывает. Тьелко прижимается к нему, как к последнему, что осталось в мире, и совершенно не знает, что делать. Не знает, чего стоят все его слова, все поступки и он сам. Не знает, как смотреть в глаза всем. Не знает, стоит ли вообще идти сейчас на завтрак или лучше просто поскорее исчезнуть. Финдэ гладит по спине, ощущая себя ничуть не лучше. Кано на крыльце смотрит осуждающе и даже как-то презрительно. Ещё бы, он единственный знал о помолвке! Мимо него в дом протискивается срочно вызванный старшим Рато и скорбно поджимает губы. Что он может посоветовать? Что он вообще может сказать? Нельо смотрит в упор с такой жгучей смесью эмоций, что Турко внутренне сжимается в комочек и едва сдерживает слёзы. Не говорит ничего. Курво во дворе тоже не скандалит, видимо, решает поговорить о случившемся позже, а вот к брату относится с гораздо меньшим снисхождением, отвешивая хлесткую пощечину. Тьелко вовремя поддерживает Амрод, он поворачивается, утирая кровь с разбитой губы, и улыбается открыто и будто бы счастливо. Потому что глаза-океаны на него уже не смотрят. Теперь он презираемое всеми пустое место. Молча смотрит в окно на заднем сидении машины Морьо. Молчит, не отвечая даже на вопросы младших. Проходит несколько дней, прежде чем ночью они садятся на кухне с Рато и тот спрашивает: — Что ты решил? Тьелко отправляет сообщение Финдэ, потом ещё другое с дополнением «Пожалуйста, пусть это как-то дойдёт до Нельо» и улыбается горько и обреченно: — Что вам не стоит меня искать утром.