Дурка

Я не знаю как это произошло, но сейчас я живу с ожившим трупом. Шесть месяцев назад я отправился на подработку. Надо было охранять психушку в какой-то жопе мира. Станция представляла собой грязно-желтое обшарпанное четырехэтажное здание круглой формы посреди леса. До живых людей было далеко, не считая больных и врачей, а мертвые были буквально за забором (я о морге). Сначала мне показалось что работа расплюнуть. У меня был даже напарник. Однако полное отсутствие мобильной сети напрягало. В само здание ходить было запрещено. Рядом стояла сторожка, в которой мы и жили. Не могу сказать, что она была большой — стол, стул, шкафчики для чистой одежды и личных вещей и топчан, на котором недавно помер мой предшественник. Об этом мимоходом упомянул мой будущий напарник, хитро сверкая глазками и ожидая моей реакции, но не тут-то было -в то славное время я мнил себя нигилистом и циником, поэтому и бровью не повел. А зря. На следующий день я приступил к исполнению своих обязанностей. Откровенно говоря, было скучно. Полдня я просидел в каморке, читая книжку да попивая чаёк, не забывая раз в три часа нажимать на кнопку. Сейчас вспоминаю — смех разбирает: зарплату платили ни за что, можно же было какую-нибудь автоматику наладить, но нет, держали специального человека. Ну да ладно. Вторую половину дня я пошлялся по территории больницы, свёл пару-тройку новых знакомств (в основном с больными), сползал на пищеблок за ужином и возвратился в свою келью поесть и опять страдать ерундой. Где-то после десяти вечера всякое движение на территории утихло, в районе двенадцати зажёгся фонарь, у забора освещавший тропинку к моей станции, и я решил, что пора спать. Как только моя голова коснулась подушки я отрубился. Пробуждение было стремительное — нет, наистремительнейшее: хлоп, и проснулся. В предрассветном сумраке белой ночи очертания предметов в комнате были размыты, но я совершенно отчетливо увидел у своих ног черную мужскую фигуру. Почему я решил, что это именно мужчина — не спрашивайте, не знаю. Я резко повернулся к ночнику и включил свет. Повернул голову, а его нет. Вот тут я обосрался. Сменщик приехал к девяти утра, но я не стал ему плакаться, хотя он исподволь пытался у меня выведать, как прошла ночь, без происшествий ли и тому подобное. Несколько дней прошли спокойно. Я притащил на работу гитару, благо место было отдаленное, и мои завывания никто не мог слышать, до ночи сидел с книжкой, перезнакомился с народом, развлекал себя, как мог. В одно из таких ординарных дежурств я засиделся с книжкой допоздна. И вот в третьем часу ночи я услышал шаги по тропинке к сторожке. Напарника не было. Замка на двери не было. Когда заскрипели нижние ступеньки, в моей голове раздался звоночек, но, зачитавшись, я не обратил на это внимания. Но когда «это» достигло половины пути до меня дошло, что теперь из ночной тьмы ко мне идет кто-то или что-то... «Что-то» уже у двери. Я про себя прощаюсь с жизнью, но ничего не происходит — лишь явное постороннее присутствие ощущается и сосёт под ложечкой. Театральная пауза была выдержана гениально. Я чуть не обделался, когда услышал лёгкий стук костяшек пальцев по жиденькой дверке, а дальше опять наступила наэлектризованная тишина. В тот момент, когда паника и ужас готовы были перехлестнуть через край, и из моих связок готовился вырваться на свободу дикий визг, «это», пыхтя, развернулось и стало спускаться. Доведённый до ручки, я физически ощущал, как прогибаются доски положенные на землю под этой тушей. Вот все стихло. Хотелось рыдать от радости, словно мне отменили смертную казнь. На утро от ужаса не осталось и следа. Я обошёл территорию и даже нашёл следы. Они вели на кладбище. Одна из могил была разворочена. В общем, несмотря на подобные происшествия, я не стал оставлять, так сказать, службу. И вот как-то ночью я возвращался с обхода. Было уже темно. Проходя мимо морга, я услышал какой-то стук. Моё любопытство требует похвал: я обошёл здание и увидел, как дверь морга с облупленной синей краской бьётся в конвульсиях, и навесной замок вот-вот слетит. Удары наносились изнутри. Как же я бежал… Закрыл дверь на лету и проскочил в свою каморку. Я сидел с зажженным светом до утра, боясь покойников. Точнее боясь его. Вот и последняя неделя моего пребывания здесь. В одну памятную ночь я изводил гитару. В итоге гитара была расстроена, я поставил её у шкафа и лёг спать… Мне приснился сон: в мою комнатку заходит тот же чёрный мужской силуэт, спокойно говорит мне: «Привет, ну что тут у нас?». Потом берёт гитару, говорит, что настроена плохо, настраивает, играет «Группу крови» Цоя и говорит: «Ну вот, нормально». После этого подходит ко мне, треплет меня по плечу. От его прикосновения я резко просыпаюсь и вижу, что гитара лежала настроенная рядом с кроватью. Я начал собирать вещи. Но за мной никто не приехал. Всё больные и врачи пропали. Мертвецов я не проверял. У меня кончалась еда. Через лес идти я не рискнул. Далеко. Слишком далеко. Каждую ночь я чувствую как он ходит рядом. Руки трясутся, не могу держать чашку. Уже прошло две недели. За мной так и не приехали. Труп своего напарника я нашёл вчера перед дверью. Усталость взяла своё и я лёг спать. Проснулся я утром от дикой боли в шее и от звуков гитары. - Что?!! Резко сажусь. Он сидит передо мной и улыбается. Серые волосы взьерошены, глаза красные устремлены прямо на меня. Зубы похожи на акульи. Острые скулы, тонкие губы. Накаченное тело. Мне с ним не справится! - Кто ты? Оно молчит. Потом осторожно кладёт гитару. Я разглядывая руки. Чёрные ногти. Длинные пальцы. Тут Оно резко поворачивается ко мне. Красные глаза горят, отчего я невольно сглотнул. Оно медленно начало приближаться ко мне....