POV Мидорикава
Я никогда не думал, что кто-то может так сильно запасть в душу, да и в сердце, собственно, тоже. Мы знакомы с самого детства, и он всегда мне нравился как человек. Я даже не заметил, как детская привязанность переросла в нечто большее. А в последние годы выбросить его из головы становилось всё труднее, как бы упорно я не пытался этого сделать. Сначала получалось, но лишь до нашей следующей встречи. Но мы работаем вместе. Мы просто обречены на частые встречи и контакты. А потом и вовсе перестало получаться. Я сам себе противен, ведь он тоже парень. Но это я понимаю только головой, а сердце разрывается, упрямо продолжая тянуться к нему. И от этого я лишь сильнее ненавижу свои чувства. Смириться было чертовски сложно, а выкинуть из мыслей образ и голос и вовсе невозможно. Впрочем, и попытки эти я уже давно бросил — просто не осталось сил. Этот человек занял все мои мысли. Каждый раз когда мы оказывались рядом, мне ужасно хотелось его коснуться, но я не мог позволить себе подобную слабость. Хотя он сам порой первым дотрагивался до меня и, улыбаясь, что-то рассказывал, делился идеями. А иногда шёпотом, словно это было чем-то запретным, вспоминал нашу жизнь в Академии. Сердце в такие моменты падало в пятки. Впрочем, так происходит до сих пор. Несмотря ни на что меня безумно тянет к этому человеку. Настолько, что меня не останавливало от мыслей об этом человеке наличие девушки. Наоборот, я всё больше их сравнивал: её улыбка блекла на фоне его улыбки, её руки стали казаться чужими, а голос далёким, раздражающим. Она вообще перестала быть для меня близким человеком, и я ничего не мог с этим поделать. Я всё больше понимал, что внушил себе эти чувства к ней, что в какой-то момент убедил себя в том, что люблю её, заменил его ею. И я, правда, пытался заново её полюбить, точнее снова убедить себя в этом, упорно искал всевозможные плюсы в ней и наших отношениях и находил. Это было несложно. Была другая проблема: это было уже не нужно. После осознания того, что я неосознанно сделал её заменой, стало понятно, что мне никогда не были нужны её нежные руки, ласка, улыбка. В один момент она перестала быть нужной. И это было ещё хуже. Нозоми, мой поступок не заслуживает прощения, но я всё же хочу извиниться. Прости. Я причинил тебе очень много боли. Поверь, мне тоже было не просто. Меня терзали сомнения, мучила совесть. Я хотел раскрыться вам обоим, но боялся, стыдился. Я себе-то врал до последнего. Себе признаться боялся, не то чтобы произнести это вслух. А ты оказалась крайне проницательной, поняла всё сама и ушла. Я благодарен тебе за это. Ну насколько может быть благодарен предавший человек. И мне осталось объясниться только с одним человеком. На его догадливость я совершенно не рассчитывал. Нет, он не дурак. Он многое понимает безумно точно и быстро. Но я не ждал от него догадок, наоборот, надеялся, что их не появится. Ведь я всячески старался не показывать свои чувства, думая, что однажды переболею. Но эта надежда покинула меня. На самом деле уже давно, но я продолжал себя убеждать в том, что в один день проснусь свободным. Да, именно свободным. Свободным от этой любви. В теории есть несколько вариантов развития влюблённости, и я умудрился отхватить самый худший. Мои чувства — ловушка. Это зависимость. И я понимал, что его «Нет» не спасёт, чувства не остынут, а меня начнёт ломать от невозможности спастись от зависимости. Я слишком крепко подсел на него, чтоб после отказа сразу же выкинуть из головы. Я больше не верю, что его образ покинет мою голову и сердце. А если отказа не будет? Я задаю себе этот вопрос последние полгода. Иногда действие кажется лучше бездействия. И я могу найти доводы в свою пользу: его взгляды, касания. Всё это порой кажется совсем недружеским, а чем-то большим. Или только кажется? Эти мысли меня разъедают. Я хочу верить и надеюсь, что мои догадки верны, и в то же время уверен в провале. Я слишком долго сомневаюсь. Я слишком боюсь неизвестности и своих чувств, слишком боюсь сделать первый шаг. Но именно принятие избавит меня от страданий, а шаг навстречу страхам хотя бы от неизвестности, которая терзает даже больше.Конец POV Мидорикава
***
— Боже, вы почему ещё здесь? — удивлённо спросил Хирото, заходя в приёмную. — Я же всех уже отпустил. — М? — Рюджи выглянул из-за монитора и посмотрел на начальника, а Хирому замолк на полуслове и опустил лист на стол, переставая что-то диктовать с него. — Не поверишь, уже полчаса не могу уговорить его уйти. — Да немного осталось. Хирото, всё в порядке? — Насколько это может быть возможно, — вздохнул молодой человек, подходя к столу секретаря. — Езжайте домой, парни. Оставшееся завтра доделаете. Выглядите ужасно. — Ужасно? Ты серьёзно, Хирото? На себя в зеркало глянь. Сам будто только что из могилы вылез, — улыбнулся Хирому, поудобнее устраиваясь в кресле. — Ты прав, сегодня был тяжёлый день. Зато проект сдали. Так что всем не только можно, но и нужно отдохнуть. Мидорикава вздохнул, осмотрев груду бумаг, и мельком взглянул на собравшихся в кабинете, а после на время в углу монитора — двенадцатый час. Его коллеги правы, к тому же время не настолько поджимает, чтобы сегодняшний день за работой медленно перетёк в завтрашний, что не раз бывало при работе со сложными этапами проектов. — Ладно, поехали. — Отозвался Рюджи, потерев глаза и в очередной раз вздохнув. Он сохранил редактируемый документ и принялся суетливо убирать бумаги по папкам. Всё равно сейчас от работы не будет большого толка, только ещё больше придётся исправлять завтра. Да и уже клонило в сон: всё же Рюджи предпочитал ложиться и вставать рано. Хотя последние дни вообще практически отняли возможность отдохнуть. Хирому лениво поднялся из мягкого кресла, поставленное справа от рабочего места секретаря. А Хирото устало развалился на диване и, приспустив очки на кончик носа, наблюдал за происходящим в его приёмной. От этого взгляда у Мидорикавы начали мелко подрагивать руки, бумаги и канцелярия валились из рук. — Что-то не так? — Нет-нет. Порядок. — не поворачиваясь к начальнику, торопливо бросил Рюджи, наконец, убирая последнюю папку в шкаф и запирая его на ключ. — Давай, до завтра. — на выдохе произнёс молодой человек, наконец поднимая взгляд на Хирото. — Ты тоже не задерживайся. На прощание махнув рукой, Мидорикава следом за Хирому вышел из приёмной. — Ты и впрямь какой-то странный. Дёрганый и замученный. — Да вроде как всегда. — Да уж нет. В сегодняшнем отчёте ошибка на ошибке, так ещё и куча опечаток, много пропусков. Если бы я не был на том совещании, то вообще бы не понял, что за куски ты записал. — Прости… Устал просто. Сдача проекта выматывает, сам знаешь. — Это не первый наш проект. И это не самая худшая приёмка. С Нозоми опять поссорились? — Да… Вчера вечером она собирала вещи. Мол больше так не может. И я её понимаю. Я тоже больше так не могу. — Из-за Хирото? — Да. Меня не отпускает. И я не хочу ей больше врать. Знаешь, как тошно?.. Молодой человек лишь развёл руками — он не знал и был этому даже рад, ведь ему в его жизни всё кристально ясно, его не мучают сомнения. Тревожит только Мидорикава, всё больше замыкающийся в себе. Казалось, что ещё немного — и Рюджи если не начнёт бегать от людей, то закроется от всех в кабинете. И это словно было уже совсем близко, ведь даже Хирому стало тяжело вывести его на разговор, чего раньше не бывало. — Наверное, стоит поговорить с ним. Как думаешь? — Ну не знаю. Ты уверен, что хочешь рассказать ему всё? — Да. Или нет… Я боюсь озвучивать это. Никому ведь ещё не говорил, не признавался. Даже перед зеркалом самому себе… Но я уверен только в том, что чертовски устал всё держать в себе, и что так больше продолжаться не может. Я должен что-то поменять. — Ты не подумай, я не отговариваю тебя. Не собираюсь этого делать. Просто ты сам-то готов, что ответ может быть не таким, каким ты его себе мог нафантазировать? — Я всё понимаю. И я не надумывал себе ничего такого, если ты об этом. Никакого счастливого совместного будущего я себе не нарисовал. — Нарисовал. Себе-то хоть не ври. — Я работаю над этим. Мидорикава мельком посмотрел на собеседника и вымученно улыбнулся, но тут же снова опустил голову. Он слишком много врал самому себе. Заврался до того, что считал свою ложь правдой. Хирому покачал головой и поёжился от внезапно налетевшего пронизывающего ветра. Опередив на шаг собеседника и обернувшись к нему, он, перекрикивая ветер, спросил: — А к последствиям ты готов? — Да, я проиграл в голове десятки сценариев. Так что ему нечем меня удивить: ни отказом, ни согласием. К тому же я не столько хочу выговориться, сколько хочу всё разъяснить, расставить все точки над «i». И избавиться от этой неопределенности. Она буквально убивает. Я устал от неё. Ужасно устал. — Да я понимаю, Рюджи. Неизвестность — штука страшная. — За спрос ведь денег не берут, так ведь, Хирому? — Верно… Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть об этом. — То есть ты думаешь, лучше сказать? — Ой нет, друг. Тут я тебе советовать не стану. Это ты сам решай. — Да, выбор я должен сделать сам и потом нести за него ответственность. Хотя иногда хочется переложить это всё на кого-то, чтоб решали за меня. Хочется, чтобы сказали как правильно поступить. — Мидорикава закусил губу, сжимая руки в кулаках. — Эй, Рюджи. — Хирому положил руки на плечи собеседника, чуть встряхнув его. — Никто не знает, как правильно. Нам остаётся только действовать, а потом уже смотреть на последствия. И даже так мы не всегда можем сказать, правильный ли выбор сделали. — Миура на мгновение замолчал, заглядывая в карие глаза Мидорикавы.— Слушай, Рюджи, если ты так боишься, то ничего не делай, но если уже решился промолчать или сказать — неважно, то действуй и не жалей. — Спасибо…***
— Хоши… Сказать или нет, как думаешь? — молодой человек погладил кошку по спине, устроившуюся на диване, прижавшись боком к бедру хозяина. Хоши медленно открыла глаза и, зевнув, тихо мяукнула. — Это да? Но кошка промолчала, снова опуская голову и закрывая внимательные жёлто-зелёные глаза. — И ты туда же… — грустно прошептал Мидорикава, проведя средним пальцем по краю стакана — искать подходящий бокал, а в данном случае снифтер, не было желания. Он закрыл глаза, продолжая медленно гладить мягкую рыжевато-коричневую шерсть абиссинской кошки. — Я так боюсь ему признаться… Может Миура прав, и если я сомневаюсь, то лучше молчать? — Кошка снова подняла голову, а после села, хмуро глядя на хозяина. — Осуждаешь? Не удивительно, я же тебе все уши прожужжал о нём… Столько говорил о нём, но ни разу не сказал о своих чувствах. Даже тебе… Но ты и так меня поняла, правда? Молодой человек сделал медленный глоток, словно собираясь с мыслями. Впрочем именно это он и делал. Собирался с мыслями и взвешивал все «за» и «против». Он ведь был уверен, что признается, разговаривая с Хирому, что найдёт в себе силы взглянуть страху в глаза и всё высказать. А сейчас… Где вся эта уверенность сейчас? Рюджи вздохнул. Он сжал в руке телефон и посмотрел на своё отражение в тёмном дисплее, уверяя себя в том, что признаться совершенно не страшно. Но и это было ложью. Мидорикава был не настолько пьян, чтобы так легко забыть про страх и неуверенность. Но это было поправимо. Он уверенно придвинул ближе к себе бутылку, вглядываясь в янтарную жидкость. — А может не стоит?.. Или всё же… Рюджи сложил руки на столе и уронил на них голову. Мысли путались, противоречили друг другу, и решиться на что-то не получалось. Мидорикава приподнялся и подпёр щёку кулаком, лениво глядя на полупустой стакан, а после сделал неторопливый глоток. Ещё один и ещё. Бутылка постепенно пустела, и возвращалась та уверенность, которая у него была во время разговора с Миурой. Мидорикава взял телефон и, найдя номер Киямы, нажал кнопку вызова. Он не ответил — это было на руку — однако это не помешало поделиться наболевшем. — Хирото, ты мне очень нужен. Прослушай, пожалуйста, сообщение до конца. — Мидорикава сделал очередной глоток опустошая стакан и тяжело вздохнул. — Я расстался с Нозоми. Точнее она просто ушла. Сказала, что ей надоело. Ей просто надоело. Я столько внимания ей уделял, а ей надоело. Мол она знает, что занимает чужое место, что я не люблю. А я люблю, но… Но она права, её я люблю не так… Но я очень пытался её любить и убеждал себя в этом, а потом… Я долго противился любви к другому человеку, ужасно долго, но это сильнее меня! — протянул Рюджи, откинувшись на спинку дивана, и почесал кошку за ухом. Молодой человек поднял взгляд на белый потолок. — Я никогда не смогу признаться лично. Мне и так жутко не по себе. В общем, я люблю тебя, Хирото… Мидорикава сбросил вызов и отложил телефон. Сглотнув, он снова взял гаджет в руки и, не глядя на экран, поспешно выключил устройство. Он боялся, что ему могут позвонить, боялся услышать мнение Киямы о его признании. Боялся услышать отказ. Молодой человек надеялся, что после признания ему станет легче, но всё было ровным счётом наоборот. На сердце скребли кошки. Тут же возникло желание отмотать время назад и остановить себя. Лучше бы он написал сообщение — его хотя бы можно удалить, а тут ничего не сделать, и придётся завтра смотреть Хирото в глаза, придётся слушать его вопросы о ночном звонке и оставленном на автоответчик сообщении. С письмом в мессенджере этого можно было бы избежать. Была бы возможность отступить. А сейчас останется только отшутиться или спихнуть всё на «слабо». Молодой человек тяжело вздохнул и снова потянулся к ещё не опустевшей бутылке. Он сделал жадный глоток из горла и, поморщившись, поставил сосуд на диван рядом с собой. Вот он и признался: и себе, и Хирото — а что всё-таки дальше? Кияма — человек воспитанный — морду за такое бить не станет. По крайней мере не сразу. Мидоривака был в этом уверен. Однако призрением может хорошо наградить. Но он ведь также может ответить взаимностью. Правда ведь? Рюджи сделал ещё один глоток и, поставив бутылку на стол, взял пачку сигарет. Осталась одна. Когда он успел всё скурить? Ведь только утром же новую пачку вскрыл. Мидорикава покачал головой и, закурив, снова облокотился о мягкую спинку. Он опустил голову на подушку и, закрыв глаза, выпустил струйку дыма. Неимоверно потянуло в сон. И в нём хотелось забыться. Этому способствовал алкоголь, но вот признание автоответчику упрямо не хотело отпускать сознание на законный покой. Молодой человек поёжился и сделал очередную затяжку. Медно-красная кошка потянулась и, зевнув, взобрался на колени хозяину. Рюджи бережно провёл по лоснящейся шерсти и, выпуская дым, прошептал: — Как думаешь, что он сказать бы, если бы ответил? Я думаю, он бы сказал, что я просто вусмерть пьян. Он бы не ошибся… А как бы отреагировал? Ой, ну ты представь, как бы у него глаза расширились. Наверное хорошо, что я не видел этого в живую. Хоши, как думаешь, что вероятнее: а — он сделает вид, что ничего не произошло, будто не получил никакого сообщения, б — он разобьёт мне лицо, в — пошлёт меня и наконец г — ответит взаимностью? Мне кажется, что «в»… Ты согласна со мной, да? — кошка лениво подняла голову и тихо мяукнула. Он взял кошку на руки и, ласково потрепав животное по голове, снова облокотился о спинку дивана, закрывая глаза. Хоши уткнулась холодным носом хозяину в шею, начиная тихо мурчать, словно успокаивая. Мидорикава слабо улыбнулся, но тут же снова потянулся к телефону, включая. Кошка спрыгнула с рук и недовольно посмотрела на Рюджи. — Он не должен узнать, — словно оправдываясь, произнёс Мидорикава. С трудом попадая по кнопкам на экране, он, запинаясь, оставил Хирому сообщение, тут же снова отключая телефон.***
Разбудил его с утра назойливый стук в дверь и резкий звон дверного звонка. Мидорикава с трудом приоткрыл глаза и ровно сел, сонно потирая глаза руками. Его явно ненавидят. Кто так будит человека? За какие грехи? — Иду я, — хрипло протянул молодой человек и, оперевшись о стол, встал. Он наощупь прошёл в коридор и, не глядя в глазок, открыл дверь. — Рюджи, какого черта ты трубку не берёшь? — с порога воскликнул Миура. — Ты что, только проснулся? — Я не проснулся. Я просто встал. — Пошути мне тут ещё. Давай собирайся, иначе мы опоздаем. — Куда? — сонно прохрипел Мидорикава, всё-таки открывая глаза и непонимающе глядя на друга. Он облизал пересохшие губы и сглотнул, стараясь хоть чем-то смочить горло. — На работу. Ты сам мне ночью написал, чтоб я за тобой заехал пораньше. Мол что-то до прихода Хирото нужно сделать. Голова раскалывалась и упрямо отказывалась обрабатывать услышанное. Рюджи почесал затылок, напрягая память, и вдруг перевёл испуганный взгляд на Хирому. — А я не сказал, что нужно сделать? — Я не особо понял. Но ты был весьма взволнован. Говорил что-то про автоответчик… — Кошмар… — Что случилось? —Я по дороге объясню. Дай мне пару минут. — буркнул молодой человек, чуть ли не бегом возвращаясь на кухню. Под ногами путалась кошка, упорно пытаясь привлечь внимание, громко мяукая. — Привет, Хоши. Ну что, как тебе жизнь вдвоём с этим страдальцем? — Нормально нам вдвоём живётся, — устало выдохнул Мидорикава, наливая воду в стакан. Он поспешно осушил его, запивая таблетку от похмелья, и тут же удалился в комнату, оставляя друга на кухне. — По тебе прям видно. Вон и бутылка пустая, и кошка голодная, и комната вся прокуренная. Что ты отмечал? — чуть повысив голос, спросил Хирому, опираясь плечом о косяк и выглядывая в коридор. — Ничего. Я просто решил немного выпить для смелости. — выйдя в коридор в свежей и выглаженной одежде, отозвался Мидорикава. Он усмехнулся и скрылся за дверью в ванную комнату. — С каких пор немного — это бутылка? — Наверное, со вчера. Есть сигарета? — Ты же знаешь, я бросил. — Жаль… — И для чего столько смелости? Неужели ты?.. — Да… — Рюджи прошёл мимо Хирому, поспешно насыпая кошке еду и убирая корм обратно в навесной кухонный шкаф. — Приятного аппетита. — Ох… — Миура покачал головой, — И что он сказал? — Я не дозвонился и оставил сообщение на автоответчик. — Мидорикава вздохнул и взял со стола телефон, проверяя его: новых сообщений и пропущенных звонков от Киямы не было. Только вот было ли это хорошим знаком? Рюджи нервно сглотнул, прикладывая руку к гудящей голове. — Нет, ну ты точно дурак. — Я знаю, не трави душу. И так паршиво. — И что, ты теперь собираешься бегать от него? — Даже если бы я хотел, то у меня не получится. Мы же работаем вместе. Я сижу в его приёмной. Нас разделяет одна дверь… — Логично. Зато теперь не тебе убежать от разговора с Хирото. Так что хоть с неизвестностью будет покончено. — Да, но… — Я понимаю, но ты уже признался ему. А такое без ответа не останется. Любое его действие будет таковым. Ну если он успел прослушать твоё сообщение. — Думаю, прослушал. Хотя… — Мидорикава заглянул в телефонную книгу, — Я номера перепутал и позвонил на рабочий. Он мог ещё не прослушать. Нам нужно стереть это сообщение. — Подожди, Рюджи. Неужели ты готов отступить? — Да. Я зря это сделал. Поддался чувствам, дал слабину. Я не хочу терять друга и работу. Поехали, мы должны успеть. Отговаривать молодого человека не было смысла, и Хирому ничего не оставалось, кроме как помочь ему. — Пока, — Мидорикава махнул питомцу рукой и вышел из кухни. Он поспешно обулся и, взяв ключи и верхнюю одежду, покинул квартиру, пропуская вперёд Миуру. Они шли молча. Хирому лишь обеспокоенно искоса поглядывал на друга, который нервно сжимал в руке телефон — явно ожидает рокового звонка или письма. Но мобильник молчал. Однако это, казалось, не приносило Мидорикаве облегчения. У подъезда стоял небрежно припаркованный автомобиль Миуры. Рюджи поспешно подошёл к нему и сел на переднее сидение. Хлопнула дверь со стороны водителя, и Миура склонился к бардачку, вытаскивая из него новую пачку сигарет и протягивая её другу. — Думаю, тебе пригодится. — Спасибо. Только, пожалуйста, если что, то ты не в курсе. — Не в курсе чего? — Ну, всей этой историей с Хирото, моего сообщения и причины расставания с Нозоми. — Не проблема. — Спасибо. Я правда тебе признателен. — Расслабься, Рюджи. Мидорикава молча кивнул, опуская взгляд на пачку сигарет и чуть сжимая её. Если бы не машина Хирому, то он задымил бы прямо здесь. Рюджи облокотился о спинку сиденья и прикрыл глаза. Тихая музыка, лёгкий ветерок, который так приятно обдувал лицо — всё это успокаивало, но лишь немного. — Не нервничай ты так. Хирото адекватный парень, с головой на плечах. Так что чего-то, выходящего за рамки приличия, он вряд ли выкинет. Расслабься. Ты уже признался. Если он услышал, то явно всё обмозговал. И сегодня сможете трезво и спокойно всё обсудить. А если не успел прослушать, то тогда тем более нет смысла переживать. — Думаешь? — Да я уверен. Рюджи, ну серьёзно. Худшее, что он может сделать — это избегать тебя. И то это обречено на провал, потому что ты, блин, его секретарь. Так что спокойнее. Нервами и переживаниями ты сейчас никому лучше не сделаешь. Просто постарайся собраться. Всё будет в порядке. Слышишь? — Слышу… Да, наверное, ты и прав. — Сто процентов. Готов спорить, что драки точно не будет. — Её я меньше всего боюсь, но спасибо. Остаток пути оба молчали. Миура как-то преувеличенно сосредоточенно вёл автомобиль, а Мидорикава, прислонившись головой к стеклу, обдумывал всевозможные диалоги с Хирото. Его реакцию и слова. И как бы реагировал он сам? Он представлял, как стирает сообщение и избегает всяких обсуждений. Любой вариант казался вполне реальным. Но как будут развиваться события он узнает лишь после того, как попадёт в кабинет начальника.***
— Эм, Мидорикава, подожди, поговорить надо. Рюджи замер и, обернувшись, посмотрел на Хирото. — Да, конечно. — Молодой человек с трудом сглотнул. Он догадывался, о чём именно пойдёт разговор. Ему ведь удалось попасть в кабинет Киямы, и он видел, что на рабочем телефоне нет непрослушанных сообщений. Значит Хирото слышал его нелепое признание в любви. Глупо было предполагать, что он сделает вид, будто ничего не было. — Пойдём. Хирото медленно встал из-за стола и, пройдя мимо Мидорикавы, первым покинул конференц-зал. Рюджи молча последовал за ним. По пути в кабинет Киямы они не проронили ни слова: каждый был погружен в собственные мысли. — Закрой дверь. — сухо произнёс Хирото, подходя к кулеру. Он набрал воды и, не оборачиваясь и не глядя на подчинённого, прошёл к своему столу. Кияма сделал глоток обжигающе холодной воды. — Что это за сообщение? Мидорикава вздрогнул. Вот он — час отвечать за свои поступки и чувства. Все органы сжались от страха. Молодой человек с трудом сглотнул и отвёл взгляд в сторону. — Не молчи, я знаю, что ты понимаешь про какое сообщение я говорю. — Прости, Хирото. — Так это правда? То, что ты там сказал? — Я… Ну… — Рюджи посмотрел на собеседника, пытаясь найти в холодном взгляде подсказку: подтвердить или опровергнуть. Он вздохнул, сложив руки на груди, как бы маскируя этим жестом попытку обнять себя за плечи. Молодой человек не мог решиться, что сказать. Мысли беспорядочно кружились в голове, не давая зацепиться за них. Хотелось признаться — он же уже сделал к этому шаг, решился вчера. Почему же сегодня он только и думал отказаться от собственных слов. И последнее вдруг показалось более верным. Он толком не успел подумать, как тихо выдохнул: — Нет. Сердце сжалось. Мидорикава закусил изнутри щёку и опустил голову. — А что же тогда ты так нервничаешь? И зачем тогда говорил это всё? Убедительно говорил, между прочим. — Я… Я… Не знаю. — Мидорикава, посмотри мне в глаза. — молодой человек нехотя посмотрел в холодные зелёные глаза. — Скажи, зачем ты признался мне в любви. Ты же не из тех, кто шутит на такие темы, или я ошибаюсь? — Не из тех. — Тогда ты действительно испытываешь ко мне чувства? — Да, — в отчаянии на выдохе одними губами шепнул молодой человек, сильнее сжимая собственные плечи пальцами. Пауза затянулась, и Мидорикаваа нерешительно посмотрел на Хирото. Его уставшее лицо не выражало эмоций, и от этого было страшнее. Рюджи, с трудом проглотив вставший в горле ком, хрипло спросил: — Я тебе противен, да? — Не знаю, Мидорикава. Не знаю. Мне надо подумать. — Я понимаю. — молодой человек снова опустил голову, закусывая губу. — Но я не хочу тебя обнадёживать. Чувств к тебе у меня нет. И мне надо подумать, как теперь вести себя. И… Мидорикава, ты точно уверен, что это именно любовь, а не просто дружеская симпатия? Слова Хирото окончательно убили надежду. Мысленно Рюджи ещё пытался себя успокоить: подумаешь, сейчас чувств нет, а вдруг потом появятся? Он бы сделал всё, чтобы быть рядом и заслужить его любовь. Но унижаться ещё больше и просить шанс не хотелось. Хотя куда уж больше позориться? Хуже быть уж точно не может. — К сожалению, уверен. Хирото… Я не хотел говорить. Долго не хотел. Я вставал и засыпал с мыслью о том, что кто-нибудь узнает о моих чувствах. Я глушил их как мог. А в последнее время стало вообще невыносимо. Ещё и с Нозоми расстался. За ложью о любви к ней, за чувством стыда мне было проще скрываться. Ты не давал мне спать. Я безумно устал. Я хотел даже признаться, думал, что это поможет мне дышать свободнее. Но я не могу признаться в этом даже своему отражению… — Рюджи затаил дыхание и сжался. — Мне хотелось, чтобы ты знал, но струсил. Я хотел стереть то сообщение, но не успел. Ну серьёзно, зачем тебе эта информация? Всё так навалилось… Прости, Хирото… Скажи, у меня есть шанс хотя бы на твою дружбу? Как раньше… — Как раньше уже никогда не будет. Извини. А теперь иди, мне нужно переварить всё это. — Да, конечно. Только, пожалуйста, Хирото, давай это останется между нами. — Конечно. Я знаю о чём можно говорить, а о чём нет. — Спасибо. И прости ещё раз. Если сможешь. — Иди. Мидорикава поклонился, поспешно разворачиваясь и быстрым шагом покидая кабинет начальника. На глаза предательски навернулись слёзы, в горле застыл ком, мешающий вдохнуть. Мир, казалось, рухнул. Отказ. И бесконечный холод в голосе — последний раз Кияма так обращался к нему ещё в «Элии», отдавая приказы в образе Грана. Отказ без надежды на принятие в будущем. Так ещё и непонятно, как им общаться друг с другом, зная о чувствах друг друга. Рюджи безвольно рухнул в своё кресло, отчаянно пытаясь затолкать чувства и боль поглубже. Хотелось перестать чувствовать. Он чуть задрал рукав излюбленной красной водолазки и посмотрел на запястье, оглаживая его смуглыми пальцами. Столько раз ему хотелось заглушить все чувства, бушующие в нём. И ему это удавалось, выпуская их наружу вместе с кровью. Мидорикава всхлипнул и скрыл кожу мягкой тканью. Он растёр лицо руками и склонился над бумагами, пытаясь сосредоточиться на работе. Но всё упорно валилось из рук.POV Мидорикава
Я думал, что после признания мне станет легче, что меня устроит любой его ответ. Я верил в это. Я убеждал себя в этом. Но чёрт возьми, как же сильно я ошибался. Всё стало только хуже. После нашего с Хирото разговора и его категоричного отказа, я понял, что слишком надеялся на взаимность. Какой же я дурак! Я запрещал себе об этом мечтать, осуждал себя за эту любовь, но, как оказалось, я не начальник своей голове, что уж тут про сердце говорить… Хирому был прав, предостерегая от последствий. Мне казалось, что я проиграл все сценарии, и был одновременно и близок к правде, и ужасно далёк. Я думал, но не предполагал насколько общаться станет тяжелее. Вне офиса мы были друзьями, но сейчас мы общаемся только по делу, только по работе. Если на людях он хотя бы улыбается, то наедине это сухие «Принеси», «Подготовь», «Договорись». Уж лучше слышать такое по телефону или читать подобные письма, приходящие на корпоративную почту. И в этом Хирото, видимо, со мной согласен: он не выходит как раньше из кабинета поговорить, не приглашает остаться или сходить вместе пообедать. Я и сам стараюсь его избегать — не хочу лишний раз попадаться на глаза и видеть некое призрение и отвращение в выражении его лица.Конец POV Мидорикава