***
В конце концов, им пришлось вернуться в дом, где на пороге поджидал Майк, державший в руках открытую книгу. Он рассказал, что нашел интересный ритуал восстановления единого поля – который, вероятно, годился для соединения раздробленных вселенных в одну. Для него требовалось сделать круг из зеркал, с прикрепленными к каждому из них магнитами и рисунками пятиконечной звезды. – Тут сказано, что зеркала забирают жизненные силы, могут проглотить душу человека, но и отдать тоже. То есть, допустим, мы отдаем им Пеннивайза, затачивая высвободившуюся после его смерти злую энергию, а взамен возвращаем одного человека – Эдди. – И ты думаешь, что это сработает? – с сомнением поинтересовался Ричи, устало потирая переносицу. – А главное, не вызову ли я случайно разгневанного таким беспардонным вторжением Сатану? Майк невесело фыркнул, уставившись на страницы. – Понятия не имею. В прошлый раз я не сказал вам правды, потому что нужна была вера. Сейчас такого требования не имеется, поэтому говорю честно: я в душе не ебу сработает это или нет. Но попробовать лишним не будет, верно? Ричи только беспомощно развел руками. После долгих разъяснений деталей, они нанесли визит местному магазинчику, потому что Майк должен был показать, где в этом городе можно было купить магниты, чтобы Ричи не тратил на это времени потом. Он рассказал, как нужно обработать зеркала перед началом ритуала, а также пояснил, что даже в таком слабом состоянии Оно могло начать сопротивляться, а потому ему нужно было быть начеку. Ричи слушал все это вполуха, большую часть времени гипнотизируя взглядом сопровождающего их Эдди. Эдди вел себя достаточно спокойно: ходил между полками с бытовыми товарами, сравнивая ценники, как будто искренне беспокоился, что Ричи купит орудие для его убийства не по максимально низкой цене. Он что-то говорил, иногда незаметно для других людей трогая Ричи за локоть, поясницу или плечо, с грустным беспокойством заглядывая ему в глаза. И возвращаясь обратно из магазина, все трое замерли посреди дороги, глядя в розовато-оранжевое закатное небо, по которому летели не менее полусотни красных воздушных шаров. Источником была школа Дерри, где школьники праздновали некое торжество, но Неудачники были слишком хорошо знакомы с этим почерком, чтобы посчитать нечто подобное за совпадение. Оно было в курсе, что они задумали, констатировал Ричи с мрачной отрешенностью. Все эмоции настигли его вечером, после того, когда, крепко обняв Майка на прощание и приняв от него пожелания удачи, Ричи медленно закрыл за ним входную дверь. Вернувшись в комнату вместе с Эдди, они оба приземлились на кровать, так и не удосужившись включить свет; Ричи продолжал смотреть в безразличный полумрак комнаты, когда чужие аккуратные пальцы поймали его за подбородок. Теплые губы требовательно коснулись его собственных, и Ричи тихо выдохнул, бессознательно закрывая глаза и подаваясь навстречу, в этот долгий головокружительный поцелуй. Когда он снова поднял веки, то встретился с темными глазами, в которых небольшими бликами отражался тусклый свет с улицы, и, загипнотизированный этим зрелищем, протянул вперед ладонь, чтобы провести ей по лицу напротив, аккуратно обводя кожу вокруг шрама на щеке. Ричи придвинулся ближе, склоняясь к Эдди и покрывая его шею легкими поцелуями, прислушиваясь к своему обонянию и осязанию в отчаянной попытке запомнить индивидуальный аромат кожи, ее текстуру, это ощущение на своих губах. Эдди ответил ласковыми поглаживаниями его кудряшек, и Ричи догадывался, что его мысли не так уж и сильно отличались от его. Касаться его было так просто и так естественно, но Ричи практически не мог выносить этого, потому что с каждым новым прикосновением ему все больше казалось, что это был последний раз, когда он его чувствовал. Что послезавтра он проснется, а Эдди больше не будет. А ведь он мог бы стать его новой, настоящей семьей. И Ричи мог бы дать ему что угодно взамен. Все, что он только захотел, в пределах его возможностей и даже немного за. Залез бы в логово Оно и самолично выдрал оттуда Пеннивайза, нашел Черепаху и поставил ей условие, как самый настоящий безумец. Мог дать ему жизнь взамен своей собственной, если бы он согласился, ни секунды не раздумывая. Но Эдди просто не хотел этого. Он отстранился, и Эдди поймал его ладонь, быстро целуя тыльную сторону, а потом снова возвращаясь к его рту, и Ричи не мог не ответить, соединяя их губы в отчаянном порыве, задыхаясь от любви к этому человеку, настолько, что не мог контролировать низкий горловой стон, вырвавшийся у него от простого поцелуя. Эдди резко выдохнул от такой красноречивой реакции, обхватывая его за голову и прижимая к себе обеими руками. Руки Ричи сами собой потянулись под одежду Эдди, но, когда тот бережно коснулся его ширинки, у Ричи в голове что-то переклинило. Эдди хотел заняться сексом перед тем, как Ричи покончит с ним, подумал он, и эта мысль заставила его резко отодвинуться и отстранить руку Эдди. Он все еще прерывисто дышал, как и Эдди, но его возбуждение было отравлено горьким привкусом неизбежной потери. Под взглядом растерянного Эдди он привалился спиной к холодной стенке, вытягивая ноги вперед и обдумывая, как можно все это выразить, но мысли сбивались в кучу, а глаза предательски щипало. – Я не могу, Эдс, – наконец разбито произнес он. – Не в таком состоянии, я... слишком расстроен. Если мы сделаем это сейчас, то мне будет казаться, что это потому, что дальше ничего не будет, что этот раз – последний, а я не хочу, чтобы это было так. Поэтому не надо. Не сейчас и не так. Пожалуйста. Его голос: обреченный глухой звук, мечущийся среди давящих холодных стен, но не находящий выхода и расшибающийся о их неприступность. Ричи сам апатично презирал себя за такую слабость, за полную, всепоглощающую беспомощность, и он бы понял, если бы Эдди тоже презирал его за это. Но он этого не делал. Эдди придвинулся к нему ближе, садясь возле стены по левое от него плечо и осторожно положил руку на беспокойно дергающуюся коленку. – Тогда я постараюсь не умирать, слышишь? Эй... котенок, – позвал он, и когда Ричи в безнадежном жесте безалаберно плюхнул свою голову ему на плечо, Эдди сразу же обнял его за шею, прижимая к себе. Ричи закрыл глаза, чувствуя, как чужая ладонь начала поглаживать его по волосам. Он думал сейчас о том, каким же поистине заботливым был его мелкий злобный гоблин по отношению к нему. Он и подумать не мог, что он будет таким. Потрясающе. Эдди потрясающий. – Я не могу, Эдс, – тихо произнес он, качая головой, будто это могло что-то изменить. – Я просто не могу... Я не могу без тебя. Ричи всхлипнул, и осторожные пальцы на его плече принялись гладить его интенсивнее. И хотя тепло тела Эдди, его мерное сердцебиение рядом успокаивали, но Ричи знал, что это ненадолго. Что это просто иллюзия умиротворения, которая развалится на куски, как только Эдди его покинет, а с ним останется только холод и бесконечная пустота. Так бывает, что там, где когда-то был сад в конечном счете остаются только гнилые листья. Бывает, но ему до зубовного скрежета не хотелось мириться с этим. – Я понимаю, что это тяжелое решение. – Тяжелое? – сквозь слезы усмехнулся он. – Да оно невозможное! Ты и так погиб из-за меня, если бы я не попал в эти чертовы Огни... Эдди поцеловал его в лоб, а его жадная хватка усилилась: он как будто пытался задушить его в объятиях в попытке защитить от собственных мыслей. – Это не твоя вина. Это вина клоуна. Если бы не он, ничего из этого не произошло бы. Это даже можно назвать моей собственной виной. В конце концов, мог бы не поворачиваться к нему спиной, пока не удостоверился, что Оно точно умерло. Это мой недосмотр, не твой. Ричи протестующе замотал головой, но Эдди не дал ему вставить и слова, и хотя его голос немного дрожал от испытываемых переживаний, но эта искренняя вера в собственные слова, заставляла его казаться непобедимым. – Я, конечно, не знаю точно, что думал тот, другой я. Но если он хотя бы немного похож на меня, то я уверен, что это был мой выбор. Я знал, на что шел, когда спускался в подземелье. Думаешь, я не понимал, как сильно рискую? Я гребаный аналитик рисков, это моя работа! И я уверен, что если бы мне сказали: «Эй, Эдди, ты можешь спасти Ричи, но тогда ты умрешь», знаешь, что бы я ответил? – «Я трахнул твою мамку»? – слабо отозвался Ричи, шмыгая носом, но его взгляд уже остановился на лице Эдди, который смотрел на него с такой отчаянно веселой храбростью, что ему стало трудно дышать. – Я ответил бы: «Только не в грязной пещере, пожалуйста», – рассмеялся тот влажным смехом, и Ричи вторил ему, глядя в покрасневшее лицо Эдди с мокрыми дорожками слез, такое родное и привлекательное. – Может быть, я даже гордился тем, что спас тебя. Это лучшее, что я мог сделать под конец своей пресной жизни. По лицу Эдди стекали слезы, но он смотрел на него с непоколебимой решительностью, и Ричи очень хотел верить ему. И уже, когда они легли спать, в обнимку, переплетаясь конечностями, Эдди вдруг внезапно вскочил, возвращаясь обратно в комнату всего через пару минут и принося с собой маркер. Широко улыбаясь, он немного неуверенно посмотрел на него, а потом снял собственное обручальное кольцо, рисуя на его месте черную линию вокруг пальца. Ричи распахнул глаза: от удивления и восторга, и протянул свою руку, чтобы Эдди сделал то же самое с его пальцем. Он знал, что на следующий день этот маленький символ счастья не останется с ним, но это было не важно сейчас, и на его лице до самого последнего момента, несмотря ни на что, играла легкая улыбка.***
Свесив ноги с пустой кровати, Ричи какое-то время просто сидел, глядя на стенку перед собой, и прокручивал в голове картинки из вчерашнего вечера. И хотя босые ноги мерзли от холодного пола, Ричи не обращал на это внимания; медленно подняв руку, он впился взглядом в зияющую пустоту на том месте, где вчера Эдди нарисовал линию, символизирующую их связь. Тщетно. Ричи вздохнул, надевая очки и аккуратно заправил кровать. Вчера он согласился уничтожить сердце, а вместе с ним и Эдди, и именно поэтому сразу после того, как встать с постели, он направился в ванную комнату и мощным потоком включил теплую воду из грана, направляя струю в белую эмалированную ванну. Бритва – это то, что он брал с собой всегда, в любые поездки, поэтому найти ее не составило особого труда, но вот зато выковырять лезвие... В конечном итоге, с задачей он справился, но при этом до крови порезал палец, и вошел второй раз в душную от пара ванную комнату, держа его во рту. Поэтому, когда мерный звук льющейся воды оказался перебит резким шумным всплеском, Ричи невольно сжал зубы, тревожа свежую ранку, и болезненно зашипел, тем не менее, спеша повернуться на звук. В его ванной, прямо в горячей воде, плавала крупная, размером примерно с арбуз, болотно-зеленая черепаха. – Ох, твою мать! В моей ванной черепаха! – вскрикнул Ричи, констатируя очевидное, и отскочил в противоположный угол. Существо внимательно на него уставились своими черными глазами бусинками, а потом неожиданно открыло свой беззубый рот, при этом, в абсурднейшей манере, не закрывая его и не шевеля «губами» при дальнейшем произнесении слов. Как будто бы существо просто до конца не понимало, как функционирует речь, или просто не желало утруждать себя ненужными заморочками. – Что это ты задумал, Ричи Тозиер? – скрипучим голосом отозвалась Черепаха. – Она еще и разговаривает! Разговаривает с интонацией моей мамы! – Ричи чуть не рассмеялся от нелепости ситуации. Существо не выглядело агрессивным, лишь любопытным и чуть-чуть осуждающим, настолько, насколько вообще черепаха могла выглядеть осуждающе. Подплыв к самому бортику, она закинула на него свои лапы и вытянула шею, с интересом рассматривая лезвие в правой руке Ричи. А потом, не обращая никакого внимания на реакцию Ричи, задала вопрос, который он больше всего сейчас боялся услышать: – Что подумает Эдди? Ричи хотел было отмахнуться от вопроса, но, когда он ненароком позволил своим глазам встретиться с глазами Черепахи, эта идея показалась ему несусветной глупостью. Потому что черные бездонные глаза смотрели на него с какой-то совершенно несвойственной черепахам хитростью, пронизывая его насквозь, как будто инопланетное существо не нуждалось в словах, чтобы узнать суть – ему достаточно было одного только взгляда, чтобы увидеть все, что творилось у Ричи в душе. Возможно, так оно и было, ведь Майк рассказал, что Матурин – божество, и скорее всего она умела читать мысли людей. Кроме того, если его почтила своим присутствием Госпожа Создательница собственной персоной, должно быть все было совсем серьезно. – Он поймет, – слабо отозвался Ричи, неубедительно даже для самого себя. Лезвие в руке холодило и одновременно жгло его кожу, а дрожащие пальцы едва справлялись с тем, чтобы не уронить его на пол. Ричи тоже не хотел умирать, но для него это было единственным выходом – нравится это Эдди или нет. Нравится ли это Черепахе или нет. – Поймет, что ты поставил свои интересы выше его? – уточнила Матурин, и Ричи возмущенно повысил голос: – Свои интересы? На секундочку, это я умру, а он будет жить! – Да, но если единственное, что хотел Эдди – это жить, тогда почему он остался сражаться с Пеннивайзом вместо того, чтобы сразу покинуть Дерри? Ричи растерянно покачал головой: если бы он мог найти на это хоть сколько-нибудь достойный ответ, он бы давно уже это сделал. – Не в моей компетенции вырывать лезвие у тебя из рук, Ричи Тозиер, поэтому ты можешь и дальше продолжать вести себя как глупый трусливый ребенок... – Вот спасибо, только оскорблений от говорящей черепахи из ванны мне и не хватало. – ...но перед тобой стоит серьезный моральный выбор, так что подумай хорошо, прежде чем принять окончательное решение. Она отвернулась от Ричи и как ни в чем не бывало продолжила плавать в ванной, то ныряя, то всплывая на поверхность все то время, пока Ричи стоял и мусолил в руке опасную игрушку. – Ха, но зато ты можешь занять ванну, – фыркнул он, прежде чем закрыть кран и покинуть ванную комнату. Закрыв за собой дверь, чтобы Черепаха больше не давила на него своим присутствием, Ричи уселся прямо на пол. Его взгляд сам собой примагнитился к острому предмету в руках: тонкому и смертоносному. Наверное, так же думал об этом и Стэн. Наверное, тоже некоторое время держал его в руке, позволяя ей привыкнуть к форме, весу и текстуре, чтобы сделать все без колебаний, когда наступит момент истины. А сейчас на этом месте был Ричи, который уговаривал себя, что поступает правильно, что он делает это не ради себя, а для того, чтобы спасти своего лучшего друга и любимого. Его сердце бешено стучало, тошнота подступала к горлу, и он глупо таращился на собственные дрожащие руки. Ричи просто хотел поступить как лучше, только и всего. Только вот лучше для кого? Уж точно не для мира, ведь тогда план Пеннивайза в точности осуществится. Для Эдди? Эдди расстроится, когда узнает, какое именно решение он принял. Возможно, он расстроится так же сильно, как был расстроен сам Ричи после его смерти. В такой ситуации Ричи всегда, наверное, немного малодушно, хотел умереть первым – раньше своего гипотетического партнера – именно из-за того, что мертвым всегда быть гораздо легче, чем живым. А тут он сам обрекал Эдди на такие страдания. К тому же, что Черепаха, что Майк были совершенно возмутительно правы: если бы Эдди просто хотел жить, он бы не стал рисковать собой в битве. Ричи поджал губы, стискивая лезвие в немеющей от напряжения руке. Перед его мысленным взором возникло лицо Эдди: его отчаянная улыбка и блестящие от слез глаза. Он был так решителен, когда говорил об этом. И Ричи не знал, как поступить: должен ли он был спасти его жизнь, потому что сам считал это правильным, считал, что это ради его же блага, или выбрать для него смерть, потому что так считал сам Эдди. Он ведь сам сказал, что гордился этим. Кто Ричи такой, чтобы обесценивать это? Кто такой, чтобы знать, что ему нужно, лучше, чем он сам? Чье решение Ричи должен был поставить выше? Сделав несколько медленных входов и выдохов, чтобы не потерять сознание от волненья, Ричи все-таки поднялся на ноги и поспешил в ванную комнату. – А... – он замолчал, не успев произнести и слова, когда увидел, что ванна, в которой до этого плавала Черепаха, оказалась пуста, и недовольно нахмурился. – Ну конечно, смылась в самый важный момент. Ебись, Ричи, как хочешь. Подойдя к зеркалу, он взглянул на свое бледное лицо и фиолетовые круги под глазами. Он и так сейчас напоминал трупа гораздо больше, чем реальный мертвец. Перехватив лезвие поудобней, Ричи поднес руку к своему горлу, упирая острие в свою покрытую нервной испариной кожу и... провел по отросшей щетине. Он ухмыльнулся, с вызовом глядя себе в глаза и как будто бы пытаясь впечатлить этим ребячеством свое собственное отражение. «Придурок» – произнес в его голове кто-то голосом, подозрительно напоминавшим Эдди, и Ричи бросил ненужное больше лезвие в эмалированную раковину. – Все равно оно было тупым. Даже не побреешься. Вернувшись в комнату, он быстро натянул кроссовки и, сбегав в нужный магазин за магнитами и отверткой, разложил их на полу возле кровати. С зеркалами все оказалось куда труднее. Ричи заглянул по очереди в бывшие комнаты Неудачников, отвинчивая зеркала в каждой ванной и аккуратно перетаскивая их в свою комнату. В общей сложности должно было получиться четыре, однако одно зеркало было не привинчено к стене, а приделано с помощью каких-то креплений, и ему пришлось долго возиться в попытках оторвать его от стены. В конечном итоге, он чуть было не разбил его, едва успевая перехватить хрупкий предмет обеими руками, прежде чем тот разлетелся на осколки, но, к счастью, все обошлось. Однако не успел Ричи обрадоваться успеху, как на горизонте замаячила новая проблема: зеркала не стояли без опоры, а магниты не оказывали достаточной поддержки, чтобы удержать их в вертикальном положении. Ричи облил зеркала проточной водой, поставил их к стенам на приличном расстоянии друг от друга (не зная, сработает ли это, но не имея другого выхода), а затем подпер их магнитами и нарисовал на их поверхности пятиконечные звезды, чувствуя себя сатанистом и надеясь, что все это не попадает, как только он попытается уничтожить сердце. – Ну что, поехали? – пробубнил сам себе под нос Ричи, присаживаясь на корточки, чтобы достать из-под кровати кожаную куртку. Она была подозрительно тихой, никто не шевелился и не пытался вырваться, что само собой навевало мысль, что Оно, заранее узнав о готовящемся рейде, предусмотрительно сбежало. Поэтому, поднявшись на ноги, Ричи аккуратно развернул сверок, разглядывая медленно стучащее сердце, как будто погруженное в летаргический сон. Ричи нахмурился и ткнул его пальцем, делая шаг ближе к центру комнаты, чтобы положить его по середине. Однако Оно не вовсе не заснуло, смирившись перед неизбежным, а только поджидало своего часа. Как только Ричи наклонился, чтобы положить его на пол, сердце внезапно выпустило какой-то черный дым, похожий на тот, что при опасности выпускают осьминоги, прямо ему в лицо. Ричи закашлялся, едкий дым болезненно жег ноздри, но, к счастью, он был в очках, которые выступили барьером защиты для его несчастных глаз от возможных ожогов. Сердце выпало у него из рук и покатилось по полу, а Ричи побежал следом за ним, в полном отсутствии видимости из-за дымовой завесы, тут же поскальзываясь на черной, густой как нефть жиже и чуть было не сбивая одно из зеркал ногами. – Твою мать! – прорычал он, потирая ушибленную поясницу и пытаясь подняться на ноги на скользком полу. Оно сопротивлялось. В какофонии из собственного сбитого дыхания и покашливаний, Ричи услышал какой-то частый повторяющийся звук, как будто кто-то отбивал такт по дереву. Наконец, ему удалось подняться на ноги, и он принялся рыскать в наполовину рассеявшемся черном дыме, натыкаясь на мебель и следуя за этим странным звуком как последний безумец, забывший все просмотренные им в детстве фильмы ужасов. – Я знаю, что ты здесь, тварь, вылезай! – рявкнул Ричи на всю комнату, и в ответ на это из неизвестности выпрыгнула жуткая штуковина, снова сбивая его с ног. – А-а! – закричал он, пинком снимая ее со своей ноги. У сердца, уродливого, покрытого черной жижей, теперь еще и отросли паучьи ножки. У него не было ни зубов, ни жала, но, тем не менее, выглядела вся эта неестественная конструкция довольно устрашающе. Когда дым полностью рассеялся, Ричи увидел, что сердце на ножках отчаянно носилось по всей комнате, стучала лапами по закрытым окнам и двери, прежде чем скрыться в ванной. По одним звукам, Ричи догадался, что Оно бегало там по стенам и полкам, сваливая все на своем пути. Ричи глубоко вздохнул, стараясь подавить свой страх и омерзение, и бросился за ним в ванную. Когда он вошел внутрь, Оно неподвижно сидело по стене прямо над входом, поэтому Ричи не успел заметить его сразу и обнаружил его только тогда, когда Оно прыгнуло на него, вырывая у Ричи шокированный крик. Тем не менее, зубов у него не было, поэтому вместо того, чтобы отбросить, Ричи схватил его рукой, выкрикивая победное: «Ага!» Но сердце будто и ждало этого, тут же растекаясь по его руке бесформенной массой, поглощая ее внутрь, обвивая черными волокнами, которые резкой вспышкой боли вонзились ему под кожу. – А-а.. Ах ты... сукин сын! – болезненно вскрикнул Ричи, тут же отдирая его от себя и прижимая руку с несколькими небольшими, но болезненными пробоинами к себе. Из проделанных дыр тут же хлынула кровь, и Ричи схватил первую попавшуюся на глаза тряпку, наматывая ее на предплечье и шипя еще сильнее. Она почти ничего не держала, а времени искать что-то иное совсем не было. Увидев, что Оно кинулось к одному из зеркал, Ричи бросил это занятие, стиснул зубы и, схватив свою куртку в другую руку, кинулся за ним. Настигнув его в непосредственной близости от зеркала, он накинул свою куртку поверх существа, прыгая на него сверху и придавливая к земле отчаянно прыгающий под тканью кусок мяса, который сопротивлялся изо всех сил и издавал при этом странное пищание. Как будто и у сердца вообще было что-то, чем оно могло пищать. – Заткнись, мелкий сученок, – прошипел он сквозь зубы. Его рука горела, и боль отдавалась во всем теле, но Ричи знал, что если остановиться сейчас, то можно потерять свой последний шанс на победу. Он передвинул его в центр комнаты, всем телом прижимая кулек к земле. Его здоровая рука зашарила по полу, пытаясь дотянуться до отвертки. Но в тот момент, когда кончик его пальца коснулся железного инструмента, каким-то мистическим образом зашипело включившиеся радио. На секунду Ричи замер от неожиданности, поднимая взгляд на древнее устройство, которое, если ему не изменяла память, вообще отсутствовало прежде в его комнате. А потом шипение радио сменилось обрывками слов, которые с каждым разом становились все отчетливее и отчетливее. Это был голос Эдди. Голос Эдди, который твердил: «Не надо, Ричи. Пожалуйста, Ричи, я люблю тебя, не убивай меня». На мгновение Ричи даже перестал дышать, потому что весь воздух выбило у него из легких, и грудную клетку сдавило в нестерпимом приступе плача. Это не правда, не правда, Ричи, Оно просто издевается над тобой, это не может быть правдой, говорил себе он, но по щекам уже побежали слезы. Он всхлипнул, еще сильнее прижимая кулек к полу и отчаянно мотая головой, потому что голос, такой знакомый и умоляющий, продолжал повторять эти слова. «Ричи... Не надо... Мой хороший... Пожалуйста, не убивай меня» – говорил он, заставляя Ричи плакать все сильнее и сильнее. Он знал, что это не правда, что это Пеннивайз пытался заставить его сохранить ему жизнь, но его руки уже начали слабеть, и все, что ему хотелось, это забиться в угол и позволить этому монстру сделать все, что он хотел. «Ричи, пожалуйста» – дрожащим голосом произнес: «Эдди» по радио, и Ричи потерял равновесие, заваливаясь вперед и придавливая кулек с сердцем всем телом. Если бы он упал не туда, он бы даже не заметил, задыхаясь от рыданий. – Заткнись... Заткнись, заткнись! – всхлипывал он. Эдди бы так не сказал. Эдди хотел этого. Это все ради него. Он не мог сдаться сейчас, потому что пообещал настоящему Эдди закончить дело. Хлюпая носом и пытаясь успокоить вырывающиеся наружу скулеж, он в последний раз промотал в голове воспоминание прошлой ночи: веселое и храброе лицо Эдди, его слова: «Если бы мне сказали: «Эй, Эдди, ты можешь спасти Ричи, но тогда ты умрешь», знаешь, что бы я ответил? «Только не в грязной пещере, пожалуйста», а потом заливистый влажный смех, спровоцированный собственной довольно печальной шуткой. Пальцы Ричи подцепили отвертку, и он стиснул ее в руке, замахиваясь над трепыхающимся в бесплодных попытках вырваться сердцем. – Ты просчитался в одном, ублюдок: перерезать себе вены я могу и после того, как ты сдохнешь. И он вонзил отвертку в дрожащий кулек, заставляя его в последний раз отчаянно дернуться и безжизненно замереть. Зеркала вспыхнули бледно-голубым светом и мир вокруг треснул, рассыпаясь на множество осколков.***
Когда Ричи в следующий раз открыл глаза, его встретило что-то наподобие зеркального лабиринта. Со всех сторон его окружали собственные отражения, демонстрирующие его внешний вид со всех возможных ракурсов и максимально дезориентирующие, сбивающие всякое чувство направления. Подойдя к ближайшему зеркалу, Ричи положил руку на гладкую поверхность и нахмурился в раздумьях о том, почему он оказался в этом странном месте. Может быть, ему и впрямь не стоило расставлять зеркала по стенам комнаты, и его теперь затащило в Зазеркалье вместе с Пеннивайзом? Его уши наполняло странное резонирование, исходящее от зеркал, и когда Ричи попытался передвигаться в этом лабиринте, он тут же натолкнулся на одно из зеркал, больно ударяясь лбом о жесткую холодную поверхность. Странно. Ему показалось, что собственное изображение было достаточно далеко. – Эй? – негромко позвал он, сам толком не понимая зачем, и прислонил руку к зеркалу, чтобы найти выход на ощупь. Так ошибиться было тяжелее. – Эй? – коротко отозвалось эхо, которое странным образом немного отличалось от его собственного голоса. Может быть, это было искажение звука, а может быть, ему просто почудилось, но Ричи замер, а его глаза расширились от удивления. Вполне возможно, что он просто слышал то, что хотел услышать, но, кажется, Ричи знал, кому мог принадлежать этот голос. Даже если это и был Пеннивайз с его иллюзиями, навсегда заточенный с ним здесь, Ричи не мог сдержать порыв, заставивший ноги понести его в предполагаемом направление голоса. – Эдди! – выкрикнул он, ускорив шаг, и тут же налетел на еще одну стену. – А-аш... Блять! Ричи снова схватился за зеркало, но тут же взвыл от боли, совсем забывая о том, что одна его рука была не в самом лучшем состоянии, оставляя на поверхности кровавый отпечаток. Но пока его ноги могли двигаться, а глаза видеть, Ричи не собирался прекращать идти. Даже если это бесполезно. Даже если все это его персональный ад, где он будет вечно идти за призраком Эдди. Он не знал, сколько бродил в зеркальном лабиринте, врезаясь в стены, наталкиваясь на тупики и выкрикивая его имя, пока в одном из зеркал не заметил растерянную маленькую фигурку. Ричи подскочил к этому зеркалу, протягивая руку, ощупывая зеркальную поверхность, будто это могло каким-то образом приблизить его к нему. Однако Эдди исчез в этом зеркале, заходя за какой-то угол, но зато появился в другом, прямо возле него. Его лицо было так близко; темные глаза смотрели на Ричи с нескрываемой радостью. Ричи повернулся назад, но там никого не было. Только бесконечное количество стоящих вплотную друг к другу зеркал с его собственными отражениями с разных ракурсов. Когда он повернулся, Эдди положил свою руку на зеркало, и Ричи видел его так, будто он находился с другой стороны невидимой перегородки. Будто он был с другой стороны зеркала? – Эдди, стой там, я иду к тебе! – крикнул он в лабиринт, собираясь сорваться с места. Но Эдди не послушал: он кивнул в сторону, указывая направление, и пошел туда, ведя Ричи дальше. Его губы шевельнулись, но звук послышался только спустя несколько секунд, и Ричи не мог определить откуда он. – За мной! – позвали переплетения коридоров впереди, и Ричи беспрекословно последовал за ним, совсем не боясь и не сомневаясь. Он бежал следом, глядя в зеркало, но Эдди появлялся в разных зеркалах без какого-либо порядка – иногда в ближайших, иногда в дальних, иногда исчезал вообще. И Ричи все бежал и бежал, крича его имя и наталкиваясь на тупики, боясь только одного: потерять фигуру перед собой. Он не мог найти его. Куда бы он не бежал, его фигура ускользала, а голос раздавался с разных сторон. Каждый раз одно и то же: – Ричи! – завывало эхо, и Ричи бежал в его сторону, натыкаясь на стену. А потом совершенно с другой стороны: – Ричи, сюда! – и Ричи бежал снова, находя собственные размазанные следы крови на зеркале, свое собственное белое как снег лицо и безумные бегающие глаза, пытающиеся отыскать в зеркале знакомое лицо. А потом он снова натыкался на Эдди взглядом, и не в силах противиться импульсу, бросался за ним, со всех ног бежал к нужному зеркалу только для того, чтобы начать все сначала. – Ричи... – в очередной раз прошептало пространство. Ричи уже начало казаться, что он будет ходить здесь кругами, пока не умрет. Может быть, ему стоило искать выход, но Ричи не мог даже сконцентрироваться на этой мысли. В конце концов, он запыхался, изнуренно приваливаясь спиной к одному из зеркал. В его ушах набатом стучало сердцебиение, он кашлял и задыхался, а истерика начинала брать верх. Так он не только никогда не найдет Эдди, но и потеряются еще сильнее, ведь Эдди перемещался из зеркала в зеркало чуть ли не при каждом его шаге. Здесь, в этом месте, физические законы полностью теряли свой смысл, а привычный порядок вещей был искажен до ненормальности древней магией или, может быть, некой космической силой. – Эдди! Эдс! – в отчаянии крикнул он, и затем со всей силы ударил здоровой рукой по зеркалу, заставляя его расползтись трещинами. Он зажмурился, глотая злые слезы, и уперся головой в холодную стену; в его ушах раздавался только шум резонирующих зеркал. Однако Ричи резко поднял голову, когда внезапно услышал тихий, неразборчивый звук из коридора. – Ричи, я вижу, – раздалось оттуда, и Ричи недоуменно нахмурился, оглядываясь по сторонам. Звук неожиданно стал громче. – Ричи, я вижу! Когда Ричи повернулся, то Эдди был в каждом зеркале, и он... стучал по ним кулаками, как будто пытался пробиться к нему с другой стороны. И только тут взгляд Ричи упал на одно единственное разбитое зеркало – ничто больше не отражало его бесконечное количество раз. – Да. Да, получается, не останавливайся, Эдс! – не веря своим глазам, прокричал он и продолжил лупить по зеркалу, разбивая и вторую руку, пока осколки не посыпались на пол. За зеркалом не оказалось ничего кроме зияющей черноты. Ричи просунул туда руку, и она не натолкнулась ни на какую преграду. Таинственная бездна с другой стороны гостеприимно раскрывала свои объятия, приветливо зазывая, как сирена сбившегося с курса моряка. – Эдди, ты там? – крикнул Ричи в черную дыру, ожидая ответа, но того, ожидаемо, не последовало. Ричи обернулся, чтобы спросить еще раз, но теперь все зеркала были пустыми. Ни Эдди, ни его самого, больше вообще ни единого отражение, как будто лабиринт был пуст, а их существование стерто с лица земли. Ричи снова охватила паника. – Эд? Ни слова в ответ. Может быть, Эдди тоже проделал себе такую лунку и уже залез в нее, не став дожидаться Ричи? Это было похоже на него. Сглотнув, Ричи снова повернулся к темноте. Похоже, у него не оставалось другого выхода, кроме как шагнуть в неизвестность. – Ну что ж. Мама никогда не верила, что я стану космонавтом, – произнес он только потому, что не хотел умирать в унылой тишине. – Что ты теперь скажешь на это, миссис Ти? Он аккуратно протянул туда руку, затем другую, и не нащупав ничего опасного, просунул вслед за ними и голову. Один шаг в неопределенность, всего один шаг, отделяющий жизнь от смерти или, может, наоборот? Один шаг до Эдди Каспбрака, который пообещал, что постарается не умирать. Всего один шаг, и Ричи сделал его.