Потерянный

Вскочив с дивана, Ричи отошел в сторону бара, чтобы, загипнотизированно уставившись на многочисленные бутылки с алкоголем, спрятать брошенную Эдди руку в карманы куртки. За его спиной продолжали молчать: ни Майк, ни Эдди не спешили комментировать происходящее, что делало и так напряженную ситуацию еще более безнадежной. – Я знал все это время, – слабо отозвался он, отвечая на вопрос, который никто не решался задать. – Ну, точнее, догадывался, как можно решить нашу проблему. Но вы же понимаете, что это не вариант? Эдди, ты понимаешь, что если я уничтожу сердце, и моя вселенная была оригинальной, то ты, скорее всего, умрешь? Снова. Только на это раз – навсегда. Я не... Он умолк, понимая, что сейчас его слова – просто глас вопиющего в пустыне. И от этой гнетущей безропотности, этого смирения с ситуацией внутри него яростно запульсировал темной сгусток агрессии. Как они могли не понимать? Они же не могли серьезно хотеть, чтобы он… – Вы что, хотели, чтобы я позволил Эдди...? Даже не подумаю, ясно! Я поступил правильно. Можете думать, что угодно. Я все сделал правильно. Правильно, ясно вам! Эдс. Отчаяние в попытке защитить свое решение уступило место мучительному чувству вины. Не потому, что он сделал, вовсе нет. Безрассудное, это решение выражало его самое сильное желание, жизненно важную потребность. Он бы не смог поступить иначе, и пусть его за это судит трибунал. Но он знал, что Эдди не мог переносить ложь. Это было своего рода предательство, даже несмотря на добрые намерения: потому что Ричи подвел его. Он солгал ему в лицо, когда Эдди спрашивал о том, что он скрывал. Лгал ему все это время. Эдди доверял ему настолько, что признался в своих чувствах, а он, в тайне выстраивая вокруг Эдди невидимую линию обороны, о которой никто не просил, растоптал его доверие. «Я никогда не боялся, что ты будешь лгать мне, как моя мать» – пронеслось в голове, и переполненное горечью горло неприятно сдавило. Но он не смел повернуться, потому что больше всего боялся столкнуться с разочарованным выражением на лице Эдди. С недоверием и отвращением, искорежившим любимые черты. Сразу же после этих слов за спиной послышались шаги, и Ричи ожидал чего угодно, но не того, что чужие руки обовьют его подрагивающее от переполнявших эмоций тело. Ричи медленно выдохнул, позволяя этим рукам держать себя на месте, потому что он не был уверен, что собственные неслушающиеся ноги не подведут его. Он неловко развернулся, встречаясь взглядом с ошарашенным, но в то же время обеспокоенным выражением лица Эдди. Должно быть, его лицо выглядело не лучше, потому что, увидев его, тот сразу протянул руки и взял его в ладони. И Ричи было плевать, что они не одни, плевать, если Майк узнает, единственное, что он сейчас хотел, это чтобы Эдди не ненавидел его. Он наклонился ближе, аккуратно касаясь губами губ Эдди с отчаянной надеждой на то, что его не оттолкнут. И Эдди не оттолкнул его. Он закрыл глаза и поцеловал в ответ: легким, почти невесомым касанием. – Прости, я должен был сказать тебе, я знаю, – едва слышно произнес он, поэтому Эдди остановил поток бессвязных извинений новым коротким поцелуем, прежде чем отстраниться. Однако его руки не покинули его полностью, а лишь спустились на плечи Ричи, немного сжимая их в знак поддержки. – Ты успокоился? Отлично. Потому что должен сказать, что – да, тебе следовало рассказать мне с самого начала, это сэкономило бы кучу времени, боже, Рич! Мы могли бы разобраться с этим вместе, тебе не нужно было все время справляться с этим в одиночку. Но самое важное: я чувствую себя полным дураком! Какого черта, так трудно было, ну не знаю, хотя бы намекнуть, что все что я делал – херня собачья?! Возмущенная речь Эдди, как ни странно, подействовала успокаивающе. По крайней мере, это значило, что не все потеряно. – Тоже самое, но вам обоим, – вмешался Майк со своего места на диване. Ричи и Эдди синхронно покосились в сторону Майка, на какое-то время забыв о его присутствии в комнате. Тот возмущенно развел руками. – Я поздравляю вас, ребята, искренне рад и все такое, но у нас сейчас на повестке вопросы жизни и смерти. – У нас всегда на повестке вопросы жизни и смерти. Разве было иначе? – напомнил Ричи, натянуто улыбнувшись одним уголком рта. Он отошел на минуту, чтобы налить себе что-нибудь из бара, и плеснув себе полстакана, даже не глядя на этикетку напитка, вернулся обратно. Держа стакан в руке и периодически отхлебывая из него горячащий напиток, Ричи беспокойно ходил туда-сюда, рассказывая им подробности о том, как увидев, что Эдди перестал дышать, он отчаянно тряс его, пытаясь разбудить, и когда понял, что это бесполезно, направил весь свой гнев на Пеннивайза. Они победили его, при помощи последней подсказки Эдди, сделали Оно маленьким и беззащитным. Пытаясь избежать смерти, Оно попыталось уползти в пещеры, но Ричи, стоявший ближе всех, догнал его прямо возле входа и вырвал сердце и груди существа. Неудачники что-то говорили, но они были далеко, и Ричи занес было ногу для того, чтобы раздавить последнюю оставшуюся частичку, как перед его глазами возникло мертвое лицо Эдди, и он просто... Он подумал, что если сейчас он раздавит его, то это навсегда. Точка невозврата, после которой Эдди останется только в его памяти. Но никто не умирает в Дерри полностью, ведь так? Никто не умирает, пока жив Пеннивайз. Он не знал, на что именно надеялся, пряча все еще пульсирующее сердце себе в карман, и объявляя Неудачникам, что убил его. Эта ложь была настолько ужасной с учетом того, что им всем пришлось пережить ради уничтожения Оно, чем им всем пришлось пожертвовать, что он бы понял, если бы они никогда не простили его за это. Но если бы у вас был хоть малейший шанс спасти того, кого вы любите, не попытались бы сделать все, что только возможно, ради его спасения? Разумеется, последние свои мысли он озвучивать не стал, но Эдди все равно нахмурил брови, наблюдая за тем, как Ричи сначала замолчал, а затем прикончил остатки своего напитка. – Знаю, знаю. Не лучшая моя идея. Или уместнее сказать: лучшая среди худших, если не считать тот раз в старшей школе, когда я выпил второй флакон коньяка, решив, что первый не подействовал, – поставив стакан на ближайшую поверхность, Ричи в несколько шагов подскочил к недовольному шатену. – От одного до десяти насколько сильно ты злишься, Эдс? Эдди с вызовом посмотрел ему в глаза. – Двенадцать. Это жутко глупо, самонадеянно и совершенно безответственно. Просто чудо, что каким-то образом твоя безумная идея сработала, – сказал он и затем взмахнул указательным пальцем для большей показательности. – Точнее, частично сработала. – Но ты ведь все равно любишь меня, да? – спросил Ричи шутливо, но его сердце замерло на мгновение, с затаенной надеждой ожидая приговора. И Эдди, вздохнув с явным неодобрением, тем не менее, кивнул и сократил расстояние между ними, снова поцеловав его в губы. Когда Эдди отстранился, улыбающийся Ричи бросил взгляд в сторону своего второго друга. – Экскьюземуа. – Не могу поверить, что в такой ситуации больше всего ты беспокоишься о том, что я думаю по поводу ваших отношений и будет ли Эдди на тебя злиться, – неверяще отозвался Майк со своего места. – Ладно, когда вернусь в библиотеку, я подумаю, что можно с вами такого сделать, чтобы никого случайно не убить. – Как мило, – фыркнул Эдди, и Майк улыбнулся в ответ. – Пожалуйста, что вы, не стоит благодарности.

***

Заблаговременно отдав им случайно похищенный блокнот, Майк пригласил двух Неудачников на свой чердак, (или логово задрота, как Ричи прозвал его в ту же секунду, когда они ступили на порог), чтобы посмотрел материалы, которые скопились у него за годы исследований. Сам он не мог порадовать их своим присутствием, поскольку его смена как раз начиналась через полчаса и заканчивалась к шести часам вечера, но предложил позвонить, если им удастся выяснить что-нибудь интересное. Будучи простым чердаком в библиотеке, жилище Майка, тем не менее, выглядело довольно впечатляюще. Потолок в одном месте переходил в высокий купол, поддерживаемый деревянными балками. Ричи мог бы залезть туда по лестнице в углу комнаты, а затем, наверное, выйти на крышу? Он не знал, можно ли было выйти на крышу, и если бы он все-таки полез, то, вероятно, как сказал бы Эдди, навернулся оттуда, ломая шею. На деревянном полу, как и на всех прочих свободных поверхностях лежали книги. Они занимали полки, выстроенные в ряд столы с настольными лампами, а в некоторых местах встречались даже на окружавших их стульях. В углу расположилась импровизированная кухня с маленьким холодильничком и полками под посуду. И в комплект ко всему этому безобразию шло только одно маленькое круглое окошко, света из которого едва ли хватало, чтобы осветить письменный стол перед ним. Усевшись на стулья и включив среди дня настольные лампы, Ричи и Эдди договорились откалываться в одну кучу то, что можно было назвать полезным. Однако полчаса бессмысленного ковыряния в макулатуре спустя более-менее свободное место для стопки полезностей так и не заполнилось даже одной одинокой бумажкой. – Слушай, Рич, – неожиданно прервал тишину Эдди, откладывая в сторону шуршащие страницы. – По-твоему, почему Пеннивайз создал этот мир, где он сам мертв, а мы оба живы? Это же совершенно бессмысленно, ты не находишь? Бессмысленно, если только не предположить, что у него нет всего контроля над ситуацией. Ричи поднял на него полный нескрываемого восхищения взгляд, таким образом подталкивая Эдди к продолжению. Черт. А ведь и правда. Он совершенно об этом не подумал. И что бы он вообще делал без Эдди? Тем временем, уловив его заинтересованность, Эдди продолжил: – Мы все время думали, что это его рук дело, но если посмотреть... Что если Черепаха не только дает нам подсказки, но и причастна к разделению миров. Может быть, она не может справиться с Пеннивайзом сама, и ей выгодно, чтобы мы поспособствовали. Но судя по тому, что дни этой вселенной сочтены, она проигрывает. И если мы поможем ей, она, возможно, захочет помочь нам в ответ? Ричи пожал плечами. – Возможно. Но мы ведь не можем знать наверняка. А также мы не знаем, на что она способна. Думаешь, если я раздавлю сердце, тем самым, например, уничтожая Пеннивайза, а заодно все неизначальные миры, она сможет вернуть тебя к жизни? А что, если нет? Мы не можем позволить себе так рисковать. – Знаю, но пусть это будет вариантом на крайний случай – если, например, случится так, что мы больше вообще никогда не увидимся. – Я не хочу рассматривать такую возможность, – угрюмо отозвался Ричи, отворачиваясь от собеседника, чтобы протереть очки краем одолженной у него, уже помятой футболки. Одна мысль о том, чтобы позволить Эдди снова умереть, ужасала его до такой степени, что психика бросала все свои ментальные силы на вытеснение этой мысли из головы, запихивая ее в коробочку с огромной корявой надписью: «Не обсуждается». – Но ты должен, потому что этот выбор достался именно тебе, – резонно напомнил Эдди, заставляя еще больший поток беспросветно тяжелых мыслей вихрем заноситься в его несчастной голове. Как будто с самого начала он не знал этого... Вот именно поэтому Ричи и не хотел говорить другим Неудачникам. – Эй, посмотри на меня, – более мягко позвал Эдди; мелодичный голос возле уха заставил все внутри него сжаться еще сильнее при мысли, что в скором времени ему может понадобиться своими же собственными руками уничтожить единственную возможность услышать его снова. И это осознание выбивало землю у него из-под ног, заставляя чувствовать головокружение. Вопреки здравому смыслу Ричи полностью автоматически покачал головой, вставая со стула, чтобы выйти покурить – уже второй раз несмотря на то, что он бросил эту вредную привычку еще в подростковом возрасте. Однако вскочивший вслед за ним Эдди поймал его за руку, и когда взгляд застигнутого врасплох Ричи случайно столкнулся с его, тот был таким пронизывающим, полным понимания и сочувствия, что Ричи резко втянул в себя воздух. Но ему не нужно было сочувствие, потому что он даже не собирался... – Ричи, – снова позвал Эдди, и аккуратно сжимающие большую ладонь Ричи пальцы сменили свою позицию так, чтобы большой палец погладил его костяшки. – Посмотри на меня, милый. Этого нежного жеста в сочетании с ласковой кличкой было более чем достаточно, чтобы сломать всякое внутреннее сопротивление, и, ожидаемо, Ричи не выдержал, наклонившись вперед, чтобы поймать чужие губы своими. Безотчетно стискивая его в объятиях, он прижал Эдди к кирпичной балке за его спиной, и тот, недолго думая, обвил его обеими руками в ответ – отвечая с пылом, не уступая Ричи ни на йоту. В какой-то момент Эдди мягко прихватил губами его верхнюю и своим лбом чуть ли не сбил очки с лица Ричи, вызывая у того короткий смешок. Тогда он убрал их на макушку Ричи, заодно поправляя чужие волосы, чтобы не мешались, и продолжил свои манипуляции. Это было так забавно, мило и горячо одновременно, и Ричи был так безумно счастлив в этот момент, так не хотел с ним расставаться. Ну почему этот мир совсем не давал им времени? Это чудовищная, чудовищная несправедливость. Как будто теперь он сможет жить без прикосновений к нему, сможет просыпаться каждый день и не слышать его дыхание, не видеть его уже не совсем молодое, но такое красивое лицо. Отвлекаемый чужим настойчивым ртом, Ричи пока позволил этим мыслям отойти в сторону, утопая в удовольствии от горячего дыхания на собственных губах, чужих рук, беспорядочно шаривших по его телу, звуках, то и дело вырывавшихся изо рта Эдди. От ощущения члена Эдди, упирающегося ему в бедро, и понимания, что это он, Ричи – единственная тому причина, что Эдди хочет именно его. – Эдди, детка, – позвал он, пытаясь услышать что-то, кроме собственного учащенного дыхания, пока его руки судорожно спускались вниз по чужим бедрам и назад, обхватывая Эдди за задницу и немного приподнимая над землей. Теперь, когда они были одного роста, Ричи было проще покрывать поцелуями его лицо, поэтому он решил тут же приступить к этому замечательному занятию. – Я так хочу отсосать тебе, – бездумно прошептал он в очередной поцелуй. На короткое мгновение Эдди прервался, глядя на него своими большими карими глазами, уже подернутыми дымкой страсти, а затем снова притянул его голову к себе, надавливая за затылок. Его пальцы вплелись в кудрявые волосы, немного дергая за темные непослушные пряди, а сам Эдди принялся нетерпеливо покусывать его губы тереться о него бедрами, заодно задевая и начавший оживляться член Ричи. Они оба синхронно застонали, и растущее между ними напряжение заставило Ричи сильнее сжать руками чужие ягодицы и осмотреться по сторонам для того, чтобы найти подходящее место. Только потом он вспомнил, что они все еще находились на чердаке у Майка, которой даже понятия не имел, что его друзья собирались делать с его обителью знаний. Снова перехватив Эдди поудобнее, Ричи подскочил к первому попавшемуся стулу, водружая на него своего партнера и усаживаясь перед ним на колени. В первые секунды, пока тот переваривал происходящее, на слегка покрасневшем лице Эдди появилось удивление, которое довольно быстро сменилось чем-то более глубоким и неистовым. Однако даже явное возбуждение не помешало Эдди настоять на том, чтобы подложить две их сложенные вместе футболки под колени Ричи. Ричи бы улыбнулся такой трогательной заботе о его здоровье, если бы его взгляд не был прикован к темной дорожке волос, ведущей под брюки Эдди. Поэтому отвлекся он от ее разглядывания только тогда, когда почувствовал чужие руки, играющие с собственными волосами. – Ричи хороший мальчик? – спросил он, поглаживая чужие бедра обеими руками и, на самом деле, думая скорее что-то вроде: «Да, пожалуйста, мне нравится, когда ты трогаешь мои волосы». Эдди издал невнятный урчащий звук в знак одобрения, но Ричи все равно на всякий случай уточнил: – Малыш, ты уверен? – Да, мне кажется, что я уже привык к тебе. Все нормально. Но если что-то будет не так, я скажу, – ответил Эдди, снова убирая очки с его лица. Ричи улыбнулся, и тот бездумно коснулся пальцем правого уголка его губ, щупая, как любимую игрушку. – А тебе? Ты уже делал это раньше? – Да, но... никогда в трезвом виде. Он провел ладонью вверх по бедру, вплоть до слегка оттопырившейся ширинки, вопросительно глядя вверх, и, дождавшись утвердительного кивка Эдди, расстегнул ее, доставая его член и некоторое время загипнотизировано таращась на него, аккуратно зажатый между его пальцами. – Ох, приятно познакомиться, – наконец выдал Ричи, ощущая, как кровь прилила к его лицу, заставляя его загореться, а внизу живота начала медленно закручиваться тугая спираль. Собственный штаны, и так довольно тесные, плотно сдавили его член, и Ричи подавил импульс опустить одну руку вниз, чтобы потрогать себя через брюки. В это время Эдди закрыл лицо ладонью, то ли от смущения, то ли изображая фейспалм. – Заткнись, дубина. – Как раз собирался, – он наклонился, обхватывая губами головку, и Эдди удивленно ахнул, непроизвольно толкаясь бедрами навстречу. Сначала Ричи чуть было не поперхнулся, но потом вскоре успокоил свое дыхание, хитро поглядывая на Эдди снизу-вверх и самодовольно поднимая брови, как бы беззвучно спрашивая: «Что, нравится?» Однако самодовольство было ничем иным как прикрытием того, в каком на самом деле восторге он был от реакции Эдди. По его телу волнами расползалось приятное тепло, а когда Эдди еще и снова схватил его за волосы, пропуская сквозь них свои пальцы и аккуратно царапая кожу головы – немного дергая за непослушные пряди, как кошки иногда пускают когти в одеяло для удовольствия – Ричи издал тихий довольный стон и принялся вылизывать чужую головку языком, рукой при этом то осторожно массируя его член и яички, то немного сжимая в руке, то снова отпуская. Шумные вздохи Эдди при этом, сначала редкие, довольно скоро стали вырываться у него в ответ почти на каждое прикосновение, и это только усиливало желание Ричи заставить его быть еще громче. Полностью лишить возможности сдерживать себя. Он еще несколько раз провел языком по головке, по очереди в нескольких направлениях, а затем просунул кончик языка в дырочку уретры, одновременно щекоча его яички кончиками пальцев. Эдди сдавленно застонал сквозь зубы, безотчетно сдавливая его голову своими коленями, прежде чем опомниться. – Ричи... – его имя такой интонацией чуть не заставило его кончить в штаны. Черт, он тоже уже не мог ждать. Особенно учитывая то, как Эдди теперь легкими прикосновениями гладил его по плечам и спине, по задней части шеи, заставляя мурашки расползтись по всему телу. Последний раз обводя языком мокрую покрасневшую головку, он провел влажными губами вниз вдоль ствола. Эдди подвинулся к нему ближе, и он погладил рукой низ его живота, задевая короткие волосы, заставляя того вздрогнуть и заерзать на стуле. Тогда, открывая рот шире, он позволил чужому мокрому от слюны члену проникнуть в него глубже, и максимально расслабив горло, принялся двигать головой. Боже, он даже думать не хотел, как сейчас выглядел, но судя по издаваемым Эдди звукам, тот был далек от того, чтобы считать это омерзительным. Чтобы не думать о собственной позе и выражении лица, Ричи сосредоточился на удовольствии партнера, и его позитивный отклик позволил ему наслаждаться процессом почти так же, как и самому Эдди. Буквально пара минут, и Эдди уже бесконтрольно дергал его за волосы, пытаясь прижать его голову еще ближе, и увеличить и так достаточно быстрый темп. Несмотря на то, что это было сложновато, Ричи все равно позволил ему, приглушенно стоная от этого действия. В какой-то момент, когда у него сильно устала челюсть, Ричи отодвинулся под отчаянный всхлип Эдди. Однако он тут же наклонился обратно, придерживая болезненно возбужденный член рукой и оставляя на нем влажные поцелуи. Эдди застонал в собственную ладонь, а его орган несколько раз дернулся в его руке, и это зрелище заставило рот Ричи наполниться слюной. Тот снова взял его в рот, уже более отточенным движением, чем в самом начале, и огонек желания в глазах наблюдавшего за ним Эдди вспыхнул еще сильнее. – Рич... Ричи, все... я сейчас кончу. Ты слышишь меня? – Эдди потрогал его за ухо, чтобы привлечь внимание, и его владелец издал приглушенный мучительный стон, опуская руку вниз, чтобы сжать себя через штаны. «Мгх…» – неразборчиво ответил Ричи на вопрос, не вынимая чужой член изо рта, и для Эдди это стало последней каплей. Он кончил, запрокидывая назад голову и беспомощно стискивая Ричи между своих ног. Ричи проглотил всю наполнившую его рот жидкость и вытер губы тыльной стороной ладони, тяжело дыша и глядя на своего мужчину уставшим, но полным обожания взглядом. Он схватился за молнию на штанах, но каким-то образом заметивший это Эдди перехватил его руку и, поспешно замотав головой, спустился к нему на пол. А затем, не говоря ни слова, обхватил его рукой прямо через ткань, слегка сжимая и разжимая пальцы, заставляя Ричи ахнуть от контакта с чувствительным органом. Быстро расстегнув чужие штаны и немного приспустив из вниз, Эдди охватил рукой оставшийся без внимания болезненно возбужденный член, и размазав выступившую смазку по головке пальцем, неожиданно наклонился вниз и обхватил его ртом до середины, чуть ли не полностью ложась на пол. Ричи кончил почти сразу, издавая низкий гортанный звук и конвульсивно толкаясь глубже в горячий рот, наполняя его своим семенем. Эдди отстранился, как только он закончил, начиная громко кашлять. По его подбородку начало стекать то, что он ему не удалось проглотить, и его лицо сморщилось в гримасе отвращения. – Какого хуя, Рич! Гадость! Почему ты не предупредил меня?! – Прости, прости! – поспешил ответить тот, нервно поправляя съехавшие очки. – Я сам не ожидал. Не успел отреагировать. И вообще, ты сам на меня набросился как собака на кусок говядины! Я тут беспомощная жертва. Эдди фыркнул и, недовольно нахмурившись, вытер рот ладонью. Однако, как бы он не старался это скрыть, слова Ричи вызвали у него улыбку, поэтому на «поверить не могу, что сделал это» Ричи только рассмеялся.

***

Когда вернулся Майк, они оба привели себя в порядок и прилежно листали страницы книг. Рассказав ему о своем предположении касательно Черепахи, они впоследствии выяснили от Майка, что Матурин можно было назвать создателем их мира. Как бы то ни было – и как бы скептически они не были настроены по отношению к этому высказыванию – если она уже создавала мир, значит, могла сделать это и еще раз, что несомненно добавляло веса теории о ее участии в увеличении количества вселенных. Ужиная с друзьями на пыльном чердаке, дурачась с допотопным радиоприемником, передразнивая голоса ведущих и демонстративно небрежно забрасывая руку на спину Эдди, Ричи с ужасом считал утекающие сквозь пальцы часы, бессмысленно и иррационально надеясь, что, возможно, произойдет еще один глюк вселенной, и на это раз он останется с ними хотя бы на еще один день. Вернувшись к себе в комнату, они с Эдди не засыпали до самого рассвета, сидя на кровати и разговаривая, играя с пальцами на руках друг друга, и пытаясь своим полным отказом ото сна перехитрить беспощадную систему. Однако все, ожидаемо, оказалось тщетно. В какой-то момент Ричи будто бы просто выключили, а когда он открыл глаза и, разблокировав экран телефона, глянул на часы, на них было двенадцать часов дня. Семь часов прошло для него как будто за одну секунду. Разумеется, Эдди рядом с ним уже не было. Но даже это сосущее чувство тоски не в какое сравнение не шло с тем, что ждало его дальше. Потому что с трудом прождав свою неделю, на восьмой день он все еще проснулся один. Вначале Ричи заставил себя успокоиться – в надежде на то, что, если ни через пару, так через тройку дней, он точно вернется куда надо, но дни шли, агент продолжал ему звонить, Твиттер активно обсуждать внезапное исчезновение известного комика, а спасатели продолжали разгребать остатки дома, чтобы найти там давно остывшее тело. Один, без Неудачников и Эдди он медленно тонул в своем беспокойстве. Ричи даже успел лично пообщаться с Майрой, которая, к слову, невзлюбила его с первого взгляда, в точности как небезызвестная Соня Каспбрак. Она приехала в Дерри по поводу тела Эдди, которое, к слову, так и не нашли несмотря на все усилия. Тем не менее, у Ричи взяли показания местные правоохранители – эти две эти вещи были единственным, что отвлекало его от растущего отчаяния. Потому что не через две, не через три недели, к Эдди он так и не вернулся. К исходу четвертой недели ему уже начало казаться, что он просто все выдумал, обезумев от горя, а сейчас его разум пришел в относительный порядок. Даже Пеннивайз как назло перестал терроризировать его своими призывами к суициду, что, как не странно, оказалось гораздо лучшей тактикой. Ричи на самом деле впервые задумался об этом – задней мыслью, не концентрируясь на этом долго, но все же... Сама идея о том, что он больше никогда не увидит Эдди была настолько душераздирающей, что Ричи, не в состоянии выносить ее, повторил свой подвиг первого дня смерти Эдди. А именно, решил утопить свою скорбь в бутылке из заметно оскудевших запасов Таунхауса. Итак, месяц спустя, проснувшись возле живого, мерно дышащего тела Эдди в собственной кровати, находившийся в полном отчаянии к тому моменту Ричи всхлипнул от облегчения, обнимая его со спины. – Рич, что за дерьмо? Я тоже очень рад тебя видеть, но мы с тобой поздно легли тогда, помнишь... И теперь я жутко хочу спать, – с трудом разлепив глаза, пробормотал Эдди. Но как только до него дошло, что обнимающий его мужчина мелко дрожал, он сразу же растерял свою утреннюю раздражительность. – Эй, ты чего? Ты плачешь? Что с тобой случилось? Эдди развернулся в его объятиях, обвивая обеими руками чужую шею, одновременно обеспокоенно пытаясь разглядеть его лицо. От этого явного жеста привязанности Ричи заплакал еще сильнее. – Эй, поговори со мной, мой хороший, пожалуйста, что случилось? – испуганным голосом спросил он, успокаивающе поглаживая по волосам. А потом, когда во взволнованную голову пришла первая догадка, добавил с такой интонацией, будто ожидал судебный приговор: – Сколько? – Месяц, – тут же ответил Ричи, утыкаясь носом в теплую шею своего партнера. – У нас больше нет времени, Эдс. Разбуженный телефонным звонком с утра в выходной, Майк уже пребывал не в лучшем настроении, однако стал еще мрачнее, когда услышал пересказ случившегося от Эдди. Он прибыл довольно быстро, встречая у порога двух хмурых обителей заброшенного отеля. Учитывая магическую природу ситуации с параллельными мирами, их легко можно было бы назвать привидениями Таунхауса: одной ногой здесь, другой там. – Итак, каждые три дня здесь промежутки удваиваются или утраиваются, – подытожил Майк, подпиравший на данный момент входную дверь. – Первым был один день, потом три, потом неделя, затем месяц... Тут даже больше, чем три. В общем, если так будет продолжаться и дальше, то вскоре они станут настолько большими, что вам придется ждать по несколько лет. Но вы же понимаете, что все это условно? Схема может нарушиться в любой момент, промежутки могут поменяться – все это совершенно непредсказуемо. – Интересно, если между этим миром и теми такая разница во времени, значит ли это, что через какое-то время там я буду старым, а здесь молодым? – задал риторический вопрос Ричи, но никто не обратил на него внимание. Тогда он продолжил нарезать круги по свободному пространству, тоже погружаясь в свои раздумья. Единственным, кто предпочел сидеть на диване, оказался Эдди. Некоторое время он молча обдумывал вопрос вместе с остальными, едва заметно покусывая губу. Выражение на его лице было одновременно и грустным, и каким-то жестким, почти агрессивным в своей горечи. Когда он наконец-таки поднял глаза, внутри у Ричи все похолодело от того, каким решительно был его взгляд. Потому что каким-то внутренним чутьем он уже понимал, уже догадывался, что это могло означать. Именно то, чего он так сильно боялся все это время. – В общем... – неспешно начал он. – У меня была неделя, чтобы все обдумать, и я кое-что решил. – Нет, Эдди, – сразу же перебил его Ричи, испуганно хмуря брови. – Надеюсь, ты не думаешь о том же, о чем и я? – Что именно ты имеешь в виду, Эдди? – спросил Майк со своей стороны комнаты. И когда Эдди снова заговорил, его взгляд остановился именно на Ричи несмотря на то, что отвечал он Майку. Тогда Ричи понял совершенно кристально, что это конец. – Если эта вселенная не была изначальной, а создалась Пеннивайзом или Черепахой, то значит, так суждено было случиться. Я должен был умереть, – глуховато произнес Эдди, и уголки его губ легко дернулись, пытаясь сложиться в неестественную улыбку. – Разумеется, я не хочу умирать, и если бы был другой выход, я даже не стал бы это предлагать. Однако жить так тяжело и для меня тоже, Ричи. У меня тоже есть выбор: позволить Оно, которое так сильно испортило нам жизни, восстановиться и продолжить портить жизни другим людям, или, может быть, размножиться и захватить мир, кто знает... И все это лишь с сомнительной перспективой увидеть тебя раз в месяц, потом в год, а потом и того меньше. Либо мы можем уничтожить Пеннивайза навсегда. Он остановился, делая акцент в своей тираде, и его темные глаза на мгновение блеснули, давая понять, что для него это тоже не было легким решением. И Ричи лишь фыркнул, понимая, как по-идиотски себя ведет, но не в состоянии взять себя в руки. Не сейчас, когда Эдди собственноручно желал подписать себе смертный приговор. Эдди встал со своего дивана, подходя ближе, и Ричи понял, что уже несколько минут стоял истуканом посреди комнаты, буравя его взглядом, который, он был уверен, азбукой Морзе сигнализировал: «SOS». – Это мое решение, Рич. Я не хочу так жить, потому что это не жизнь, это бегство. А я устал бежать. Я и так делаю это всю свою жизнь. Спасибо тебе за то, что дал мне такой шанс. Что дал его нам, я так счастлив, что ты сделал это, это был лучший подарок, но... Может быть, Эдди и сказал что-то еще, но в голове у Ричи стоял белый шум. Как будто его контузило, и теперь его окутывал густой удушливый туман, затыкающий уши, забивающийся в ноздри и парализующий все тело. Пробиваясь сквозь это состояние, он стиснул зубы, наблюдая за тем, как теперь Эдди что-то объяснял Майку. Как будто бы это был рядовой разговор, и он только что не попросил Ричи убить его. – Заткнитесь оба! Я не собираюсь это выслушивать, – Ричи сорвался с места и собрался кинуться вверх по лестнице или, может быть, на улицу – еще не решил, но путь ему неожиданно перегородил Майк. – Вы что, издеваетесь?! – впившись в него неверящим взглядом, сказал Ричи. – Майк, ты хоть понимаешь, о чем он меня просит? – Да понимаю. И я тоже категорически против, если есть другая возможность. Но мы не можем позволить Оно вернуться, иначе все напрасно. Разве ты забыл, что каждый из нас готов был пожертвовать собой ради этой цели? И Эдди прав, это его решение. – Почему тогда вы не позволили мне остаться с ним в пещере под Нейболт-хаус? Это тоже было мое решение, – взвинчено рявкнул он, и Майк расстроенно отступил в сторону. – Я не знаю, что именно думал другой Майк, но полагаю, это потому что тебе не обязательно было умирать. Это была бы бессмысленная жертва. Сейчас у нас другая ситуация. – Что за бред? Эдди тоже не обязательно умирать. Я не позволю этому случиться, ясно? Если придется, я буду ждать по несколько месяцев, мы что-нибудь придумаем. Майк вздохнул и покачал головой, а Эдди подошел еще ближе, кладя руку Ричи на плечо. Ричи вздрогнул, его пропитавшаяся потом рубашка прилипла в этом месте к телу еще сильнее. А он все стоял здесь, позволяя им говорить. Почему он до сих пор позволял им говорить об этом? – Какой хитрый сукин сын... – досадливо произнес Эдди, и двое друзей повернулись в его сторону. – Ты у него на крючке, Рич. Оно знает наши слабости. И понимает, что ты будешь ждать месяцами и годами, чтобы увидеть меня, и не убьешь его даже из-за такого мизерного шанса. Что если это действительно будут годы, Рич, что если десять, пятнадцать лет между встречами? Оно очевидно пытается выиграть для себя время. Оно подождет так двадцать семь лет и восстановит силы, и ты ему позволишь. «У меня заложник» – проиграло в голове Ричи старое воспоминание. Тогда он не воспринял эту угрозу всерьез, так как Пеннивайз в какой-то мере был и сам заложником Ричи. Ох, как он тогда ошибался. Ричи выругался и отошел чуть в сторону, медленно сползая по ближайшей стене. Он сел на пол, задрав колени в вверх, и, задирая очки на макушку, закрыл лицо руками. Если бы можно было, он хотел бы чтобы эта темнота под его веками полностью стерла его с лица земли, чтобы ему не пришлось... Нет, нет, нет, нет. Они не могут серьезно требовать от него такого. Массируя пальцами свои веки, Ричи больше слышал, чем видел, что Эдди присел возле него на колени – в своих красивых дорогих штанах прямо на неделями не мытый пол. Майк тоже встал неподалеку от него, но решил пока не вмешиваться в их разговор из-за того, что Ричи уже наорал на него ранее. – Я не буду убивать тебя, – наконец ответил он, как будто разговаривал с умалишенными, ощущая, как Эдди аккуратно погладил его запястье. И это нежное прикосновение чуть не вызвало у него новую истерику. – Ты убьешь не меня, Ричи. Ты убьешь Оно. Спасаешь мир. Если это не изначальная вселенная, то меня и не должно было быть здесь. Просто вернем все к тому, как все должно было произойти. К тому же, мы не знаем, что будет после того, как ты уничтожишь сердце. Мы ведь решили, что Черепахе нужна помощь в том, чтобы победить Оно. Может попробуешь, ну, не знаю, сказать, что поможешь убить ее врага, только если Черепаха поможет нам обоим выжить. – Вы хотите шантажировать божество? Не думаю, что это хорошая идея, – тихо отозвался Майк, и кончики пальцев, поглаживающие кожу на руке Ричи замерли. Следующие свои слова Эдди произнес довольно агрессивно: – А ты, блять, что предлагаешь, Майк? Разве ты не должен был найти что-нибудь в своих идиотских книгах? Представь себя на его месте! Майк осекся, поджимая губы. Ричи стало даже немного жаль его – жаль, что они оба так на него набросились, хотя он просто хотел помочь. Но в таком состоянии он едва ли мог думать об этом. Черт, да даже то, как Эдди кинулся защищать его могло бы стать такой большой радостью для него, если бы не мертвенная пустота внутри самого Ричи. Каждый раз казалось, что ситуации уже не могла стать еще хуже, но очередной безумный поворот судьбы неизменно подносил ему сюрприз. Существовал ли кошмар хуже того, в котором он жил? Что может быть ужаснее, чем необходимость прекратить жизнь самого дорогого тебе человека собственными руками? – Я не собираюсь. Не просите меня об этом. Я не могу. Прежде чем вернуться в их общую с Эдди комнату, он вышел на улицу, выкуривая до конца пачку сигарет. К черту. Никакой никотин не убивал его так сильно, как возможные перспективы.