Храню Для Тебя

      Постучав в одну из дверей, в небольшом кридоре, Ангел терпеливо ожидал ответа: — Кто? — послышался звонкий голос Богини. — Это я. Дверь открылась и мать приглашающе отошла в сторону: — Устал? — понимающе спросила она, обняв сына вокруг шеи. — За один день в Аду? — скептически. — Нет. — Сын легко поднял Богиню, в виде хрупкой девчонки, на руки и стал быстро кружиться, вызывая у Эос задорный смех. — Всё, хватит! — запросила она, — Хватит, сын! Прекрати… — откидывая назад голову с красно-рыжими кудрями. — Ну нет, — серьёзно пообещал Люцифер. — Пока ты не скажешь, почему грустила сегодня. — Ладно. Ладно, скажу!.. перестань только, — увлечённо хохотала Богиня. — Хорошо. — Люцифер остановился и опустил маму на пол. Приготовившись слушать, глядя на утончённые черты матери, что была на целую голову ниже его. — Я беспокоилась о тебе, сын. — Тебе больше не нужно волноваться обо мне, — серьёзно сказал Архангел, невесомо касаясь пальцами её бледно-розовой кожи, чтобы вернуть на место сползшую с плеча бритель белого платья. — Люцифер, сын… — вздохнула Богиня, — Я беспокоюсь о том, что принц Денница слишком прочно засел в твоём сердце. А что будет, когда ты разочаруешься в нём? — Ты думаешь, это случится? — нахмурился Архангел. — Ты когда-нибудь думал, что означают слова «по образу и подобию своему»? — с интересом спросила Эос, касаясь щеки любимого сына тонкими пальцами. — Никогда не задумывался, — честно ответил Люцифер. — А стоило бы? Мать согласно прикрыла веки: — Джон не от наших людей происходит… — имея в виду людей, созданных другими Богами. — Что ты хочешь сказать? — Подумай. — Богиня отвернулась к небольшому столику и, взяв оттуда чашу со своим напитком, подала её сыну. — Это… То, о чем я думаю? — радостно спросил Люцифер. — Нектар, — улыбнулась мать. — Я помню… Как пил его раньше… Так. О чём ты говорила? — сделав глоток и смакуя неповторимый вкус напитка Богов. — Я говорила о том, чтобы ты задумался, как сильно Иаг любит старшего сына. — Михаила? Богиня согласно кивнула: — А теперь задумайся над тем, какими должны быть люди, созданы по его образу и подобию… — Ты говоришь?.. Что эти люди не случайно заводят отношения между собой? — казалось, Люцифер только что понял то, что должно было быть очевидным для него давно. — Подумай. Ведь… — потянув сына сесть на кровать и сев рядом с ним, мать положила голову ему на плечо, — Если ты создаёшь копию чего-то, то пытаешься как можно точнее передать все мельчайшие подробности этого. — То есть… — сын в удивлении посмотрел в лицо матери, — У них на самом деле не было выбора?.. — Выбор был только в одном: принять себя такими или нет. — Хорошо. Но… Если забыть про Джона? А другие люди?.. Они… — Он сказал им, что так нельзя, узрев в них эти свои черты. Он понял, что поступают они плохо. И запретил им. — Но… Разве у тебя, на «Олимпе», не ведут себя так же? — О, нет, плохо не то, что они любят друг друга. Плохо — когда отец любит кого-то из детей сильнее, чем остальных. Это порождает злость и ненависть. И вражду между родными братьями и сёстрами… — Ты говоришь… Что Дэнни…? — Может и нет, — пожала хрупкими плечами Богиня, — Всё-таки, его породила магия, сотканная из твоего света. Но… Я не хочу, чтобы тебя снова ранили. — По образу и подобию своему… — задумчиво повторил сын, ложась спиной на кровать. Он думал о том, почему он до сих пор не замечал эту истину. — Мама, а ты скучаешь по нему? — вдруг спросил Люцифер. — По твоему отцу? — свободно упав рядом и повернув лицо к сыну. — Да, — намотав на палец её красный локон, что пах рассветом. — Нет… — положив ладонь на щеку сына, Эос доверительно посмотрела ему в глаза, — Он дал мне достаточно, чтобы я была счастлива — тебя. — С тобой легко понимать это, — улыбнулся сын. — Но посмотри, что он сделал с ними: Люцифер коснулся рукой запястья Богини, включая ей, своё любимое «кино»: