Храню Для Тебя

      Ветер срывал только начавшие желтеть, одинокие листочки ранней осени в Хэмсфорде, иногда опуская их, на плечи младшего из Винчестеров. Сэм сидел на скамье в небольшом скверике. Утренняя прохлада оказывала положительное воздействие на уставший за ночь организм. И дело даже не во вчерашнем задании, охранять пострадавшего. Дело в том, что было после этого: то, что Дин уснул на животе, показалось младшему Винчестеру привычным. Но то, как болезненно он шипел и тут же просыпался, случайно перевернувшись во сне, насторожило Сэма с первого раза. Попытавшись осторожно выяснить у брата причину его странного поведения, при том, что видимых повреждений на его теле Сэм не заметил, младший получил злобный взгляд и убедительную просьбу отвязаться. Сэм порядком устал, слушая тяжкие стенания брата на протяжении всей ночи. Для него оставалось загадкой, что могло случиться с Дином, если рядом был отец. Родные ничего не сообщали о трудностях на задании или тому подобного… Но Дин почему-то вернулся совсем не в духе, и даже оставил свою привычку отпускать пошлые шуточки, что заставило брата обеспокоиться всерьёз. На все вопросы Сэма он отвечал «порядок», хотя для младшего было очевидно, что порядок не во всём — Дин грубо отвечал на простые вопросы и вёл себя так, словно «заноза в заднице» как он называл Сэма шутя, стало быть правдой и Сэм действительно ему мешает. Фраза «не твоё дело» задела Сэма, до мозга кости. Ведь он привык, что брат делится с ним переживаниями, успехом на свиданиях, хотя Сэм считает что это не по-джентельменски, даже самым сокровенным обычно делится. А тут… «Отвали». «Ну да ладно… — подумал Винчестер, тяжело вздохнув, — Сначала дело, а потом всё остальное». Упёршись руками в колени и начав массировать холодными пальцами виски, он попытался увидеть недостающие пазлы картины следствия, особым способом: Обнаружив в себе необычные способности, Сэм решил, что если их развивать, редкий дар может стать полезным в их работе. Отец, конечно, осерчал когда узнал, что вместо расследовать откуда это в нём и искоренить, потому что скорее всего это не хорошо, Сэм решил использовать зло во благо. Но младший сын Джона Винчестера всегда был своенравным… Голова вскружилась. При начальных попытках, это вызывало адские боли в висках, а сейчас только лёгкое головокружение. — Благодаря регулярным самоистязаниям, конечно. Закрыв глаза, Сэм видит девочку, лет восьми. Вдруг, рядом появляется седовласая старуха… Дама мерцает и исчезает, а девочка сжимает на шее круглый чёрный кулон, на полу-ржавой цепочке. — Отлично, — говорит сам себе Винчестер и поднимается с лавочки, чтобы отправиться за завтраком для родных. …       Прогулявшись до захудалого кафе неподалёку, Сэм попросил завтрак на вынос и, созерцая ещё сонный городок, не спеша направился в их временный, как и все остальные, дом. Проходя мимо парковки Сэм отметил, что «детки» нет на месте. Значит, Джон уже занимается делом.       Дверь в номер Сэм открывает как можно тише, чтобы не разбудить брата. Но когда входит, понимает что зря: Дин, судя по звукам воды, находится в душе. Тем лучше, еда не успеет остыть, как если бы пришлось ждать его пробуждения. Разложив на столе всё что успел добыть, Сэм решил позвонить и дать подсказки отцу: — Алло, папа… Ты у пострадавших сейчас? — Да. — Это кулон. Призрак привязан к кулону, на шее девочки. В это время, из душа выходит брат. Он в чёрных боксах и футболке. Сэм кладёт трубку. — Ты с отцом говорил? — Сэм кивает. — Ты зачем ему сказал это? — беспокоится Дин, — Он же сейчас будет в одиночку воевать с призраком. — Он знает, что делать. — нейтрально отвечает Сэм, глядя как старший, надевает штаны стоя. — Я к нему, — говорит Дин, уже хватая джинсовую куртку. — Он взял нашу машину, — сообщает Сэм и Дин понимает, что если и пробежит полгорода пешком, то всё равно не успеет помочь. — Ч-чёрт! — раздосадованно говорит Дин, прислонившись к стене. Он знает, практически уверен, что отец справится. Подумаешь, призрак… Джон Винчестер и не с такой дрянью воевал. Но беспокойство всё же втыкает острые коготки в сознание сына. Это въелось в самое естество с детства — беспокоиться об отце и молиться, чтобы он вернулся живым. По-другому Дин не может. Да и не умеет, и если честно, не хочет учиться. Это ведь естественно — беспокоиться о ком-то, кто тебе дорог. — Садись, — Сэм кивает на соседний своему стул около стола и, выставляет перед братом стаканчик с кофе и сандвич. Дин неуверенно перетаптывается с ноги на ногу, а затем сжав крепко зубы, опускается на стул. Он пытается сидеть так, чтобы не выдать выражением лица свои ощущения, связанные с вчерашним вечером. Сэм терпеливо выдыхает через нос и вскидывает голову, убирая с глаз длинную чёлку: — Может… — ещё один неуверенный вздох, — Может всё-таки расскажешь, что произошло вчера? — Сэм морщит маленький нос и подозрительно жмурит глаза. Когда он не в настроении, они почти карие… Сэм пытается научиться вытаскивать душу взглядом, как умеет Джон и Дин уверен, что скоро у него это получится. — Ничего, — Зло сверкнул глазами брат, упрямо приподняв подбородок. — Ничего, Сэм! Отвали. Когда нужна будет твоя помощь, я отправлю тебя в ближайшую библиотеку, — Набрасываясь на еду — злость отнимает много энергии и сил. Дин не мог, конечно, рассказать брату о произошедшем. Иначе пришлось бы озвучить и причину случившегося. А старший брат отчётливо понимал, что слишком правильный и праведный Сэм, никогда не сможет понять такого рода отклонения и выкинет его из своей жизни, после того как проблюётся. — Ничего… — эхом повторил Сэм, — А ничего, что ты всю ночь будил меня своими стонами? Я не выспался, из-за тебя. — Я не просил тебя каждый раз срываться с места и бежать на помощь, — Снова нагрубил Дин. — Дин, возможно, я бы помог, если бы знал что с тобой, — пытался сохранять спокойствие Сэм. — Ничего, Сэм! Мне не нужна помощь. Я в порядке. — Ясно. Колкость Дина, о том что помощь брата может касаться только бумажной волокиты и справок, Сэм решил проигнорировать, как и его слегка повышенный тон. Неизвестно отчего брат не в настроении сегодня. Может его действительно беспокоит что-то важное. Поняв что напрямую он ответов не добьётся, Сэм решил поступить по-своему и понаблюдать…       После трёх негромких постукиваний в дверь, означавших обычно «я вхожу», в комнате появился глава семьи: — Я уезжаю, — сообщил он с порога. — С призраком я разобрался. Буду недолго. После дела, сам вас найду. — Привет, пап… — неловко озвучил Дин, избегая прямых взглядов в глаза и поднялся с места. Он хотел обнять отца, как делал после каждого столкновения Джона с опасностью. Но что-то не давало ему этого сделать… — Почему нас не берёшь на дело? — Спросил младший сын, пронаблюдав поведение брата. — Это не касается охоты. — Джон смерил сына долгим, пронзительным взглядом, чтобы понять что такого объяснения ему мало, — Мне прислал сообщение риелтор. Слишком выгодное предложение, для полусгоревшего дома. — Ты… Продаёшь наш дом в Лоуренсе? — с беспокойством спросил Дин. — Да. Мы не собираемся туда вернуться, — решительно озвучил отец, и понизив тон добавил: — Никогда. — Может быть?.. — Что, Дин? — Ничего. Категоричный настрой отца, сейчас разбил очередную надежду сына. Надежду, что когда-нибудь весь этот кошмар с адовыми тварями закончится и они вернутся домой. Дин никогда этого не озвучивал. Не дай Бог. Ведь кто-то может подумать, что Дин хочет домой. Подумать, что Дина что-то не устраивает в его жизни, которой учил его отец… — Хорошо. Пойдём со мной, Дин. Поможешь собрать вещи… Кивнув в сторону двери, Джон стремительно покинул комнату сыновей. Дин вышел следом. Сэм, конечно, догадался что собрать вещи в номере, не такая уж и тяжёлая задача для охотника, и Джону просто что-то нужно оговорить только с Дином. Вздохнув, Сэм раскрыл свежую газету, в поисках нового дела. …       Резко отстукивая тяжёлыми берцами по паркету облезлого коридора, Джон прошёл в конец, в свой угловой номер. — Слушай, Дин, — негромко, но настоятельно обратился отец: — Я постараюсь решить всё как можно скорее. Будь рассудительным… Не вздумай попадать в «лапы» старых извращенцев. Я всё равно узнаю… — Отсканировав сына укоризненным взглядом в самую душу. Дин посмотрел с вызовом. В его глазах читалась колкая обида. Сын упрямо поджал губы и вскинул голову. — Ты не можешь мне запрещать, — с обречённой ухмылкой произнёс Дин. — На самом деле, могу, — прозвучало достаточно мягко, но с твёрдой уверенностью в бархатном голосе. Удивительно, сказанное Джоном отпечатывалось глубоко в подсознании сына и действовало словно заданная программа, хоть Дин и пытался быть хоть немного собой. — Чего ты хочешь?.. Дин искренне не понимает, как должен поступать. Ведь кроме семейного дела, ему хочется какой-то личной жизни. Банально сбросить напряжение, после тяжёлого дня. Но с некоторых пор у него это не получается, так как было раньше, а Джон желает забрать и другие возможности… — Я не хочу больше видеть, подобные вчерашней, сцены, — чётко произнёс отец. — Но… — Никаких «но». Ты ещё молод, Дин, это пройдёт… — Джон опустил голову слегка задумавшись. — Послушай, может быть, это не то чем кажется… Я не хочу, чтобы было слишком поздно, когда ты это поймёшь. — Отлично! — вспылил сын, — Думаешь это подростковое увлечение?! Думаешь…! Ты знаешь, сколько лет?.. Езжай! — Дин. — Не пытайся контролировать мою личную жизнь, если не хочешь в ней участвовать. — Ты меня услышал, — строго. — Что, накажешь? — едко, — Побьёшь меня?! Ладно. Но не поможет. Отнимешь ключи от машины?! Пешком пойду. И не скажу куда. Что ты себе представил вчера…? Но вчера ничего не было. А теперь, тебя не будет рядом, чтобы вмешаться. — Почему-то после этих слов, до сих пор горящие ягодицы напомнили о себе, посылая неприятный зуд. Воспоминания вчерашних переживаний, вспыхнули с новой силой. Джон быстро дорисовал в своём воображении, продолжение вечера сына. Отец упорно не хотел доставать из себя настоящую причину того, почему это его настолько задевает. Джон понимал, что Дин может взбрыкнуть и ослушаться. И если отец для него авторитет, то любимому человеку, сын может поступить на зло. — Ты себя слышишь? — подступив вплотную к сыну тихо говорит Джон, — Ты говоришь что всё серьёзно, но при этом собираешься шляться где попало? Тебе не кажется что так не поступают, когда любят кого-то? — Но ты сам сказал, что не можешь ответить мне хоть что-либо… — немного стушевался сын, — И мне нужно учиться с этим жить. Сказав это, Дин быстро покинул отцовский номер. Ему хотелось обнять Джона. Сказать «возвращайся скорее»… Но Джон ясно выразился, когда сказал что не хочет видеть сигналов с его стороны. А Дин не был уверен, что сможет устоять от порыва, что, как он считал раньше, были незаметны для отца.       Вернувшись в номер, Дин молча упал на кровать, лицом вверх. — Дин… У вас с отцом что-то происходит? — осторожно поинтересовался брат. — М-м… Нет. — Дин как будто очнулся. — Нет, порядок. Пойду пройдусь, — закидывая на плечо любимую кожанку, что когда-то носил Джон. — Дела ведь нет? — Нет, — рассеянно ответил Сэм. — Я ничего не нашёл по нашей части, так что, могу немного подготовиться к предстоящим экзаменам. — Круто, — безразлично ответил старший, уже у двери. Ему всегда было плевать на школу. Дин чувствовал своим долгом продолжать семейное дело. Долгом. Дин подсознательно избегал мысли о том, что никто не спрашивал и, похоже не собирался спросить, чего хочет сам Дин. Винчестер старательно об этом не думал. Потому что, если вдруг всплыла бы в его голове подобная мысль, кто знает, какая побочная цепочка решений могла бы за этим потянуться. Одно было ясно совершенно точно: Дин не мог подвести отца и бросить его один на один со всем этим дерьмом, и спасением невинных людей. Дин в принципе не мог оставить Джона. Где-то очень глубоко внутри него, сидела простая истина о том: что каждому человеку нужен кто-то рядом, даже если он упрямо продолжает подтверждать обратное, как собственно и поступает Джон.       Решительно сбегая по лестнице со второго этажа, Дин резким шагом направляется к выходу, чтобы запить разочарование дрянным алкоголем из ближайшей забегаловки. Выйдя на улицу, Винчестер боковым зрением отмечает, что «Сиеры» отца нет больше на стоянке. И сыну действительно сложно понять сейчас, радует это на самом деле или огорчает. Наверно, и то, и другое. Идти пришлось не слишком далеко. Ближайший бар он увидел через два квартала. По дороге Дин слегка абстрагировался и остыл. Возможно, расшатанные чувства остудил прохладный ветер осени.       Тяжело опустившись на стул у барной стойки, Дин заказал сразу двойной скотч: — Одинадцать утра, — взглянув на наручные часы, ухмыльнулся слегка бармен. Симпатичный мужчина, лет на десять старше, располагал к себе с первого взгляда. — Да… — неопределённо ответил Дин, принимая свой заказ. В чёрных глазах высокого брюнета читалось глобальное всепонимание. Дин тоже ухмыльнулся в ответ. Этот парень вряд ли видел что-то из списка охотников, но понимать дебри человеческих чувств, вроде как, входит в его обязанности… Когда Дин начал посещать подобные заведения, у него закралась мысль, что барменов набирают по внешности и обучают навыкам военной психологии. Ну не может один человек, залезть в душу абсолютно всем и понять всех и каждого… — Тяжёлое утро? — негромким баритоном. — Сутки… — опрокидывая стакан в себя. — Разочаровался вчера, а запиваешь сегодня? — с лёгкой полуулыбкой. — Точно, — подняв указательный палец, словно он только что нашёл определение происходящему. — Ещё, — возвращая пустую тару. Парень молча кивнул, наполняя стакан вновь. Дин оглянулся вокруг: если бы бар находился не в таком захолустье, можно было бы сказать что здесь уютно. Приятная атмосфера, защитно-зелёного цвета и не напрягающая тихая музыка восьмидесятых. — Ищешь ответы? — профессионально подметил брюнет, наклонившись к собеседнику. Если не считать двух алкашей в дальнем углу, что, похоже здесь живут, в баре был только Дин. — Что-то не сходится… — призадумавшись ответил Винчестер, снова отправив по горлу обжигающий глотку алкоголь. — Расскажешь, может быть? Я в отношениях разбираюсь, не хуже семейного психолога. — Не сомневаюсь, — пробормотал охотник себе под нос. — Человек… — Дин слегка призадумался над формулировкой, — Человек говорит: «не жди взаимности», но не даёт получить её ещё где-то… — в надежде прояснить что-то озвучил охотник, столкнувшись взглядом с блестящими чёрными глазами парня, вдруг показавшегося ему симпатичным. Парень был весь в чёрном. Вплоть до фартука с эмблемой бара. А Дин, с тех пор как однажды его глаза загорелись при виде одного мужчины в чёрном, питает страсть к парням в подобном образе. — Он водит тебя за нос, — усмехнулся собеседник. — Он?.. — Дин было подумал, что бармен слишком догадлив. — Человек. — А… — Так это всё-таки «он»? — будто невзначай поинтересовался парень. — А от этого что-то зависит? — заинтересованно приподнял бровь охотник. — Может быть, — шире улыбнулся бармен. — Я сдаю смену в шесть… — покусывая соблазнительно нижнюю губу, — Если хочешь познакомиться по-ближе, не напивайся. — Окей, — улыбнулся в ответ Дин, — Завязываю. Макс, — прочитал он имя на протянутой визитке. — Так ты владелец? — слегка удивлённо. — По совместительству. — Значит, до вечера. — Дин изобразил подобие улыбки и встав, не оглядываясь вышел из заведения.       Дин совсем не считал себя наивным. Он знал, что невозможно изменить тому, с кем у тебя нет никаких отношений. Но почему-то отцовское «я узнаю…», вызывало странное ощущение недоговорённости со стороны Джона, заставляя чувствовать себя виноватым, ещё не успев заслужить эту самую вину. Сначала он говорит, что сын волен распоряжаться личным пространством, как ему вздумается… Но заметив, что Дин так и делает, приходит в ярость. По обратной дороге до мотеля, Дин всё обдумывал, почему так. Почему так разозлила отца его вчерашняя выходка. Ведь сын совсем уже не малолетка, чтобы ситуацию можно было считать чем-то неприемлемым. Как ни странно для самого Дина, но он решил наплевать на запрет и пойти на свидание с симпатичным барменом. У Дина слишком давно не было секса с живым человеком, не считая, с некоторых пор безуспешных, попыток с девушками. И хорошо, что понимание «ничего не выйдет», приходило раньше, чем он с очередной красоткой доходил до спальни. А то после такого упадка самооценки, Дину точно понадобился бы психолог. Хотя, Винчестер понимает, что уже не помешало бы подключить специалиста. Но, Винчестер и мозгоправ?.. Эти понятия так же несовместимы, как… Как, собственно, Винчестер и любое другое человеческое понятие. Только Дин, мог выбрать объектом романтических чувств, собственного отца! Если в этом вообще хоть у кого-то есть выбор… Дин думает, что вряд ли. Подбрасывая ногой ни в чём не повинные красные осенние листья, Дин вдруг ловит себя на мысли, что ему слегка… Не то, чтобы страшно. В голове возникает немаловажный аспект ситуации: в этом смысле, Дин ещё девственник — у Дина совершенно нет опыта в отношениях с мужчиной. Причём никакого. И осознание этого, удивляет самого Дина. Очевидно, с таким условием он не может считать себя рыцарем любовного фронта, как он привык внегласно о себе думать. И, сейчас, ему слегка неуютно, осознавать свою сексуальную неопытность. Конечно, Дин думал об этом раньше. Но, чтобы вот прям свидание… Это слишком близко к его личным границам. Слишком… Дин думал раньше, что такого рода свидание, должно состояться из-за любви, а не из-за желания досадить кому-то или банально получить опыт. Ведь, выбрав для себя Джона, как объект воздыхания, Дин подсознательно обозначил свою позицию в отношениях. И, человеку, которому ты позволишь такое, нужно доверять. «И что? — нервно хмыкает сам себе он, — Всё будет вот так?.. Макс он… Он внушает доверие… — хмуря идеальные дуги бровей, Но… Да. Видимо он просто…» — тут мысли запинаются. Додумывать, что просто Макс не Джон, Дин не решается. Дин ещё никогда не думал так далеко. Не размышлял над тем, что он будет делать со знанием того, что у него не встаёт на красоток, но железный стояк вызывает родной отец, стоит чуть дольше на него посмотреть и позволить себе вольные мысли. Дин, в самом деле, не предполагал: что получится, если Джон обо всём узнает и что будет дальше. Ему было реально страшно, заходить настолько далеко, даже мысленно. Нет, Дин боялся не столько реакции Джона, сколько своей неполноценности. Ведь нужно иметь серьёзные отклонения в психике, чтобы влюбиться в собственного отца. Справляться с этим, помогала лишь мысль о том, что люди и вправду не могут выбирать объект обожания по своей воле — это проделки какого-то шутника наверху. В этом Дин был уверен на все сто. По дороге Дин посетил аптеку. Он твёрдо решил не отступать. И если Джон сказал ему что не может ответить взаимностью, сын решил найти для себя хотя бы альтернативу с сексом. Компромисс с совестью, так сказать. Благо на работе охотнику приходилось быть изворотливым, поэтому ему было не слишком трудно абстрагироваться и представить, что набор для клизмы он покупает не ради чего-то пошлого, и не покраснеть. Да, Дин, конечно же, был в курсе, чего ожидать от сегодняшнего свидания: Он иногда просматривал соответствующие видеоролики в интернете, чтобы лучше понять себя. И когда при просмотре такого порно, в памяти всплывал отец, с его редкой, но тёплой улыбкой, Дин обзывал себя конченным извращенцем, отчаянно краснел с ног до головы и проклинал того самого засранца наверху, который смеётся, раздавая людям такую вот нелепую любовь. На выходе из аптеки, как нельзя «кстати» зазвонил телефон. «Только звонка от младшего брата мне не хватает в данный момент!» — С раздражённым вздохом подумал молодой охотник, взглянув на экран: — Да?.. — прижав мобильный плечом к правому уху, а левой рукой пряча сверхсекретный пакет во внутренний карман. — Дин… — Сэм говорит осторожно и с придыханием, не пытаясь скрыть, что переживает — Дина нет уже несколько часов: — С тобой всё в порядке? — Да, Сэм, — чётко отвечает брат, невольно задумываясь над тем, насколько можно так считать. — Ты… Когда будешь? Скоро обед и… — Скоро. Обед я возьму. Не волнуйся. — Дин нажимает на сброс вызова и вспоминает где находится ближайшее кафе. В крошечном городке, коего даже нет на карте, таких заведений не много и все предусмотрительно расположены поблизости к мотелю. — Проголодался заучка, — вслух размышляет он. — Кажется, мозг Сэмми жрёт ещё больше энергии, чем у простых людей мышцы… — улыбаясь своему остроумию, Дин прибавляет шаг. Нужное заведение оказалось всего лишь через скверик от их временного жилища: — Добрый день! — Дин по инерции обворожительно улыбнулся симпатичной девушке за барной стойкой. Глядя со стороны, можно было подумать что он родился с этой завлекающей улыбкой. — Здравствуйте! — шатенка сразу оживилась, механическим нервным движением поправляя причёску, — Что будете заказывать? — Мне, пожалуйста, один обед для настоящего мужчины… И один полезный — для очень умного мальчика, — ухмыльнулся охотник. — … А, — на несколько секунд задумавшись, сообразила девушка: — Вам с собой? — Да. — Пару минут. — Скрывшись на несколько минут, за служебной дверью позади себя, официантка вынырнула оттуда со стандартным бумажным пакетом: — Для Вас, двойной гамбургер с острым соусом и для Вашего «умного мальчика», рис с вяленой рыбой и корейский салат. — Просто супер! Поблагодарив официантку и накинув на чай, Дин отправился, наконец таки, к Сэму. ***       Дорогу до Канзаса укрывал, почему-то, туман. Настолько густой, что Винчестеру пришлось включить противотуманные фары. Джон смотрел в оба. Охотничья чуйка ему подсказывала, что этот туман — не просто погода. По местному радио призывали водителей быть осторожными. Джон лишь ухмыльнулся. Большинство людей не подозревают даже, что такое по-настоящему быть осторожным. Джон Винчестер едет на сделку с риелтором. Охотник думает о том, что ему действительно стоит продать этот проклятый дом. И не только потому, что он не собирается вернуться. С домом связаны лучшие тёплые воспоминания в его жизни… Охотник жмурит строгие глаза и улыбается, вспомнив как подхватывал на руки трёхлетнего сына, который всегда, как, впрочем и сейчас, ждал его с работы и даже караулил у двери: «Привет, привет, маленький ангел! — счастливо улыбаясь, говорил ему отец, — Маму слушался сегодня? А? … А Сэмми тебя слушался?» — и Дин с наивным восторгом, как умеют только дети, рассказывал папе о своих приключениях, показывал рисунки семьи, что он изображал… Каракули, конечно. Но некоторые из этих рисунков, во внутреннем кармане куртки, хранясь среди важных записей, до сих пор согревают Джону сердце. Дин, конечно, об этом не знает. И скорее всего не узнает. Джон никогда не выглядел сентиментальным, для посторонних глаз. Но, также, с домом связаны и самые худшие воспоминания в жизни Джона Винчестера: второе ноября тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, до сих пор оседает медленно кружащим пеплом в раненной душе опасного охотника. Джон думает, ничто и никогда не сможет смыть оттуда этот серый пепел и гарь, этот страх… Джон до сих пор не освободил этот страх, не выпустил на волю. Тогда… Для страха и паники не было времени — нужно было найти убежище для детей, узнать причину случившегося, не допустить повторения… И так до сих пор. А ещё отец справедливо боялся заразить страхом детей. Джон, как бывший военный, — знал что страх заразный: как только в команде появляется паникёр, теряют боевой дух все кто рядом с таким человеком. Поэтому Джон так и не нашёл времени и места, чтобы дать волю чувствам и понять себя. Одно чувство ему точно знакомо, — чувство приторного кома из чёрной сажи, что ему похоже уже никогда не откашлять и не выплюнуть. И это ощущение вкуса чёрной сажи, наверно навсегда останется внутри. Чтобы от него избавиться, нужно предпринять что-то вроде первой помощи тому, кто подавился… Это застряло в горле — не туда и не обратно. Сам себе не поможешь, при таких обстоятельствах. Но и сдаваться, Джон тоже не собирается. Не имеет права. Он должен, до конца оставаться тем несломным и неустанным, которого видят дети, чтобы соответствовать своим же наставлениям… Замкнутый круг. Размышляя о прошлом, только одно Винчестер мог с уверенностью утверждать: он старался любить своих детей так, чтобы этого хватало за двоих. Хотя, глядя на их недо-семью, никто этого, конечно же, не скажет. Ну и пусть. Джон Винчестер любит и растит своих детей не ради медали или чьей-то похвалы. И за это, — он уже достоин всех медалей и наград. Только… Сейчас Джон задумался, что где-то он глобально ошибся с Дином. Что-то упустил, не до конца объяснил… Не должно быть так. Дин не должен был довести свои чувства к отцу, до такого этапа, когда они переросли во что-то большее. «Стоило раньше ему сказать… Остановить, не позволять развивать мысли в эту сторону…» — Ч-чёрт! — Задумавшись, охотник берёт слишком крутой поворот, едва не сбивая в кювет красный «ягуар», — «Думать?.. Джон, ты же знаешь, что чувства это не мысли. Их не убить запретом. Только хуже…» — Снова выруливая на свою полосу. — Дин… — вырывается невольное, вслух. — Чтоб меня! — Винчестер со злостью ударяет ладонью по рулю. Имея возможность побыть одному и подумать, охотник начинает осознавать, почему не может позволить сыну завести отношения. И настоящая причина ему до тошноты не нравится. Дин взрослый. Это добавляет сложности ситуации. Это значит, что сын сознательно подходит к выбору чего бы то ни было. И объяснять ему что так нельзя — бесполезно. «И мне… Чёрт! Мне в первую очередь нельзя. Но… Дин…» — Напряжённо всматриваясь в дорогу, Джон вспоминает, свою руку на его бедре и испуганные глаза сына. Вспоминает, как колотилось сердце: прикоснулся. Не так, неправильно прикоснулся к сыну. Только сейчас, Джон осознаёт что его урок, был таковым только для сына. Но если покопаться и понять свои истинные чувства… Джон хотел проверить себя. И сам же свою проверку не прошёл. Отец отчаянно не хочет так думать но… «Дин был «мамочкой» для Сэма… И Сэм был согрет родным теплом, и у него нет в этом дефицита. А кто обнимал самого Дина? Я? Раз в две недели. Мало, Джон. Верни ему теперь попробуй, всё тепло и все праздники в слезах и заботах, что задолжал. Но не так. Конечно, не так». — В какой-то степени отец доволен, что уехал от сына. Потому что ему нечего дать ему, кроме того, что Дин просит. А этого Джон допустить не может. Не может. Но трепет сына, тогда в машине, не покидает искушённое сознание, заставляя видеть перед глазами его лицо. Его невинное лицо в красках гнева… «Сексуально… Боже!» — Джон готов придушить сам себя, за эти мысли. Но, как известно, однажды попав в человеческий рассудок, зерно греха пускает там корни и удалить его оттуда почти невозможно.       Въезжая в Лоуренс, Джон молится о том, чтобы не встретить знакомых. Ибо тогда, придётся много и изворотливо врать, о своей жизни теперь. Он специально назначил встречу риелтору, подальше от своего района, хоть и знает, что показать ему дом, всё равно придётся. Если это не окажется ловушкой, конечно. Странный туман, опустился как раз когда Джону позвонил этот Уэллинг, а охотники не верят в совпадения.       Чёрная «Сиера» занимает место на парковке у ресторана «GROVE», рядом с Авалон-роуд и выходя из машины, охотник по инерции осматривается, в поисках чего-то подозрительного. Не дав себе времени на размышления, Джон решительно шагнул к двери: — Добрый день, сер, — улыбчиво подошла к нему миловидная девица у входа. — Здравствуйте. Меня ожидает мистер Уэллинг. — Конечно. Пройдёмте… — Всё с той же улыбкой, леди провела мужчину к столику у окна. — Джон? — поднялся навстречу молодой брюнет, протягивая руку. — Да, — кивнул Винчестер, мысленно отмечая, что он совсем не к месту в изысканно-бежевых тонах такого заведения, для среднего класса… Джон, конечно, ещё не забыл как стоит себя вести, но… Отвык. В последний раз, он был здесь с женой, — это была годовщина свадьбы… Девушка-хостес ретировалась, оставив собеседников наедине. — Я Том, — напомнил молодой человек, пройдясь по охотнику пытливым взглядом хитрых голубых глаз холодного оттенка, из-под каштановой длинной чёлки. — Что Вы предлагаете? — сразу начал с главного Винчестер, вернув привычную собранность мыслям и заняв своё место, напротив. — Сто тысяч, — уверено ответил парень, по всей видимости ожидая удивления, чего и добился: — Сто тысяч, за полусгоревший дом? — переспросил Джон, ни на йоту не сомневаясь, что где-то есть подвох. — Да, — твёрдо стоял на своём риелтор. — Я… Считаю себя вправе поинтересоваться, с чего такая цена? Товар совсем не соответствует требованиям ни одного из клиентов, я уверен. — Конечно, Вы вправе, мистер Винчестер… — Том смотрел совсем не наивным, твёрдым и самоуверенным взглядом нагло-голубых глаз. Джон сразу распознал психологические навыки «штабных»: руки на столе, ладони открыты собеседнику, все телодвижения отточены и ни одного лишнего… Если бы на месте Джона был кто-то другой, он бы не задумываясь подписал сделку с таким человеком. Но охотник лишь оценил его способности и отдал должное, должно быть, серьёзному ВУЗу в котором его этому обучали. Охотника вроде Джона, на это не купишь. Глаза… Джон Винчестер, который повидал многое в этой жизни, редко встречал такой самоуверенный взгляд: Этот парень отметал возможность проигрыша, как что-то противоестественное. Судя по всему, он ещё не завалил ни одного поручения от своей фирмы. А ещё, его глаза… Это заметил бы только Джон, но они выдавали холодный голод. Будто внутри этого парня был ледяной океан, который не в силах напиться тепла, запросто поглотит и заморозит любого человека оказавшегося один на один с ним. Уэллинг, естественно, как любой другой простой человек, не догадывался о том, что его навыки читать людей, Джон может не только распознать, но и обойти по огромному радиусу, запутав следы: — Я Вас слушаю, Томас, — Изобразил непринуждённую улыбку Джон, — Кстати, Вы так и не открыли меню. Может всё-таки пообедаем? Вы же располагаете свободным временем? — Джон лукаво, с вопросом приподнял бровь, чтобы проверить свои догадки. — Да, — наконец улыбнулся парень, обнажив ряд ровных зубов с сексуально удлинёнными резцами. Его можно было бы принять за киношного красавчика-вампира, из какой-нибудь сопливой драмы для малолеток. А тёмно-синий костюм с белой рубашкой, подчёркивал холод в глазах. — Да… — открывая меню: — Для Вас, мистер Винчестер, я освободил целый день. Вы же приехали из соседнего штата… — пробегая глазами по строчкам, — Где собираетесь остановиться? Вы же будете ночевать в городе? — Давайте сначала о деле, — стараясь не показаться грубым, негромко сказал охотник. И когда Джон снизил тон до обволакивающего бархатом, в голубых глазах, на секунду, будто вспыхнуло пламя. Они встретились взглядом с тёмно-карими, чтобы сразиться за главенство. Но горячий взгляд расплавленной стали в глазах цвета виски, врезался клином в один из айсбергов, в голубых напротив, расплавляя и обжигая. И, наверное впервые, Том понял, что проиграл. Этот парень, наверное впервые осознал, что он хочет проиграть вот сейчас… Но увы, в его задании проигрывать нельзя: — Конечно. Как будет угодно, мистер Винчестер. — Почему-то сейчас, его улыбка начала отдавать сожалением, что не клеилось с самоуверенностью в глазах. Это стало ещё одним сигналом тревоги для охотника. «Что же с тобой не так?..» — Подумал Джон. Но внешне, лишь хищно сверкнул глазами, предчувствуя более приятный вид охоты. Том подал жест и к ним подоспела официант…