Дайсанджи Нинкай Тайсен (Третья Мировая Война Шиноби)
Из-за спада национальной мощи царствование Пяти Великих Стран разрушилось. Вдоль их границ постоянно проходили стычки с маленькими деревнями. Затяжные конфликты постепенно разгорались везде и всюду и в определенный момент стали не просто локальными противостояниями, а настоящей глобальной войной. Противоборство вылилось в беспрецедентную битву на истощение, от которой, в виду проблем с военным потенциалом, страдали все народы. Даже такие выдающиеся поселения, как Коноха, были вынуждены признать свою слабость. Деревням не осталось иного выбора, кроме как отправить на войну совсем юных детей, многие из которых едва окончили Академию, что в итоге привело к многочисленному количеству жертв среди подрастающего поколения. Я сам стал свидетелем всех ужасов войны и в результате рос со стремлением к миру любой ценой. Опыт детства привёл меня к решению, которое стало ключевым в моей жизни. Коноха… Клан… Изуми… Шисуи… Родители… Саске.***
Думаю, многие из вас знают, что такое «Война». Кто-то по рассказам, кто-то по старым записям, а есть и те, кто не понаслышке знают, что это такое. Те люди, которые непосредственно находились на поле боя и сражались насмерть. Ни один нормальный человек не будет улыбаться при упоминании этого слова. Тем более после того, как ты узнаешь, что сам отправляешься в самое пекло. Но я не знал, что это. Не мог представить, что будет настолько ужасно. В тот день шёл дождь. Мне только исполнилось четыре года. Ливень нещадно хлестал крошечное тело. Под тяжестью капель едва ли удавалось разлепить отяжелевшие веки. То было немного не то слово, которое стоит запечатлеть в памяти маленькому мальчику. Жуткое зрелище, развернувшееся передо мной, было вовсе не предназначено для детских глаз.***
Я бежал. Просто бежал, наблюдая за всеми ужасными последствиями банальной бойни. Отвратительные картины, от которых бросает в дрожь, мелькали перед размытым взглядом. Абсолютно вся округа была окрашена в ярко-алый, цвет крови — цвет Смерти. Омерзительный запах пота, крови и гнили, вызывающий непреодолимую тошноту. Тела, тела, тела… Горы мертвых тел. Куда хватало взора, везде были они. Окоченевшие трупы, лежавшие в лужах своей же крови под грудами камней, с искаженными агонией лицами. Смерть… Повсюду одна лишь смерть. С каждым моим шагом становилось всё хуже и хуже. Пейзаж совершенно не менялся, и меня страшно мутило от этого… Будто сам Шинигами участвовал в битве и отбирал жизнь у любого, кто находится здесь. Разбросанные всюду окровавленные конечности, вырванные наружу внутренние органы, размазанные по земле. Будь то мужчина, женщина или ребенок — все были здесь, сваленные в бесформенную кучу. Это неправильно. Всё это неправильно. Война. Война — ужасна и чудовищна. Почему люди враждуют между собой, убивая друг друга словно дикие животные? Почему некоторые не должны прожить свою жизнь, а должны умереть на поле боя? У меня было множество вопросов, ответы на которые я так и не получил… Тучи неподъемным покрывалом закрыли собой всё небо, тем самым не давая проникнуть любому лучику солнца. Кругом была тишина. Гул битвы прекратился. Не было ни лязга стали, ни звука передвижения, ни отдаленного эха. Ничего. Я продолжал бежать, попутно занимаясь поиском возвышенности для осмотра окрестностей. На моём пути попадалось множество препятствий. Погибшие воины, ниндзя, простые мирные жители, оставленные после проигранного боя ловушки, которые приходилось огибать, изуродованная местность. Не знаю долго ли продолжался бы мой бег, пока я не заметил… «Мне показалось или там человек… Он жив? Я чувствую его чакру. Нужно помочь ему.» — подумал я про себя, ускоряя темп. Когда я приблизился к нему достаточно близко, то мне удалось рассмотреть человека более подробно. Это был шиноби, одетый в экипировку красного цвета, и такого же оттенка был его налобный протектор. И этот знак на металлической пластине… Это ниндзя вражеской деревни! Нужно быть настороже. Мой кунай был спрятан под правым рукавом одежды, таким образом, что на первый взгляд ничего и не заметишь. Если появится необходимость его использовать — это не займёт много времени. Надеюсь, до этого не дойдёт. Нужно срочно найти То-сана. Если я не ошибаюсь, он был где-то в стороне нашего лагеря. Сомневаюсь, что нахожусь на слишком большом расстоянии от него. Вражеский шиноби с усилием протянул левую руку в мою сторону, при этом пытаясь мне что-то сказать. Мне удалось услышать только невнятное бульканье пересохших губ. Но я понял, что он хотел. У него было обезвоживание. Не мешкая ни секунды, я достал средних размеров фляжку с водой, аккуратно приподнял его за затылок и прислонил горлышко ко рту. Человек пил жадно, проглатывая огромными глотками, проливая себе на подбородок. Капли стекали быстрыми ручейками на шею, минуя быстро пульсирующую сонную артерию, и скрывались под грязной одеждой. На первый взгляд особо сильных повреждений у него не было, значит не всё так критично и медицинская помощь ему не требуется. Я заметил, что этот шиноби уже более-менее начал приходить в себя и цепким темным взглядом начал сканировать меня. Его глаза скользнули к моему лицу, и чернота сгустилась на моей повязке. После произошло то, чего я не хотел больше всего. Боялся, что что-то подобное случилось бы. На секунду выражение его лица изменилось, он быстрым рывком вскочил на ноги, доставая свой клинок из-за спины и… Я незаметно вынул спрятанный кунай. Плавным, но молниеносным движением руки провел острым лезвием смертельную линию в воздухе, не давая ему совершить задуманное и тем самым отбирая жизнь человека, которому только что пытался её сохранить. Кровь вырвалась алым фонтаном из раны, добавляя еще больше тошнотворного цвета к пейзажу. Оглушающий звук падающего тела в лужу и снова. Снова бессмысленная смерть. Я же просто хотел помочь ему, но лишь немного отсрочил неизбежное. Не будь меня рядом, скорее всего он бы умер, а в итоге… Я стал его палачом. И человек, всё время наблюдавший за происходящим, мой То-сан, теперь стоял за моей спиной. Мне даже не удалось почувствовать его чакру. Рубиновые капли скатились со сверкающего во мгле лезвия куная, разбиваясь на крошечные бусины, и впитались в грязный песок. Вновь начался сильный ливень. — Итачи, — суровый голос То-сана неумолимо пробился сквозь шум дождя. — Отец. — одно единственное слово далось очень тяжело, голос непроизвольно дрогнул. Но я старался не подавать виду, ведь нас так учили. Ниндзя должны скрывать свои эмоции. — Почему он хотел меня убить? Я не сделал ничего плохого, просто хотел помочь ему и… — последние отзвуки потонули в дожде. Сил больше не было. — Потому что это война. — оборвал меня отец. Это война… — Для него ты — вражеский шиноби, даже если хотел помочь ему. Это сражение не между людьми, а между странами. И именно поэтому незнакомцы убивают друг друга. — с отчетливым нажимом, но без каких-либо особых эмоций пояснил он. — Так это и есть война?.. — обронил шёпотом в водную стену, которая смазывала только что произошедшие события. — Это и есть мир шиноби. — отец всё-таки услышал. — Через несколько лет ты тоже станешь ниндзя. Даже если эта война закончится, реальность мира шиноби останется прежней. И тебе предстоит стать частью этого мира. Жесткий голос отзывался эхом в ушах. Я слушал, терпел и пытался сохранить последние крохи самообладания. Если бы позволил себе чуть больше расслабиться, в то же мгновение из глаз бы хлынули слезы. Не от страха или грусти, нет. Внутри клубилось чувство, которое невозможно было описать словами. Я и сам не знал, откуда взялась эта невыносимая теснота в груди. Я стоял под проливным дождём. Мог заплакать, уверен, отец бы не заметил. И тем не менее, не хотел этого. Словно понимал, что, дав волю чувствам, я лишусь чего-то критически важного в своей будущей жизни шиноби. Я отчаянно сопротивлялся подступающим к горлу рыданиям, но соленые ручейки сами потекли по, и без того, мокрым щекам. Люди с протекторами Конохи, ниндзя других стран. Земля была устлана бесчисленным множеством бездыханных, изуродованных тел. Для них больше не существовало государственных границ, понятия «свой-чужой». Они боролись, стонали, кричали, но никто из них не сумел избежать собственной гибели. Все эти лица, полные страдания, но с опустевшими стеклянными глазами, были одинаковы. Вне зависимости от того, из какой страны происходили шиноби. Никто из них не хотел умирать, но сейчас все они были мертвы. Из-за войны… — Зачем, — услышав собственный голос, понял, что он дрожит. Не от ледяного дождя, не из-за страха перед трупами или мерзким зловонием. Он дрожал от ярости. — Зачем ты привел меня сюда? То-сан молчал некоторое время, тщательно подбирая слова и наконец заговорил: — Ты умный мальчик. Я глядел на размытые образы погибших воинов и ждал продолжения. Почувствовал тепло на макушке, ладонь отца удивительно мягко легла на голову. — Я хотел показать тебе реальность. После этих слов, я отчаянно пытался отыскать в памяти значение слова «реальность». Мне было всего лишь четыре года. Я не видел разницы между реальностью и иллюзией. Тем не менее, прекрасно понял, что хотел сказать мне То-сан. — Это мир, в котором я живу… — осознал я то, ради чего меня сюда привели. — Верно, Итачи. Шиноби — это те, кто сражается. Всегда помни о том, что видел сегодня. Голос отца заставил меня шире раскрыть припухшие веки. Я навсегда отпечатал в памяти лежащую передо мной жуткую картину, чтобы больше никогда не забыть её. Позади глаз запекло. В них шевельнулось что-то теплое и совсем непохожее на слезы. Дикая волна силы, хлынувшая к сетчатке, была настолько пугающей, что я невольно зажмурился. Стоило мне сделать это, как тепло медленно отступило и рассеялось где-то в затылке. — Что-то случилось? — забеспокоился отец. Вместо ответа я пристально вглядывался в размытые очертания лежащих на земле людей. Значит мне предстоит жить в Аду, но я не собираюсь покорно принимать этот факт и спокойно сидеть сложа руки. Я все изменю. Какой бы ни была причина, пытаться решить проблемы насилием — ошибка. Если мир таков, то он обязан измениться. Эта вера стала для меня основной. И этот день запомнился мне навсегда.***
Я стоял в лесу в полном одиночестве. Специально расставил для себя мишени: три висели на ветках справа, две слева, одна сзади за огромным камнем и ещё две напротив, притаившись за деревьями, которые надо обогнуть оружием для того, чтобы попасть в цель. Если нужно было бы поразить только две мишени напротив меня — это не стало бы большой проблемой. Но учитывая, что я должен попасть в восемь целей и всё это обязательно совершить за один прыжок, тогда задача значительно усложняется. В каждой руке находилось по четыре куная, крепко зажатых между пальцами. Я присел на одно колено, при этом направил чакру в ноги, прикрыл веки, медленно вдохнул и тут же оттолкнулся от земли настолько сильно, насколько мог. Перевернувшись в воздухе вверх тормашками, на мгновение прижал руки к груди, а затем резко развел в стороны. Восемь кунаев сверкнули в полумраке крон деревьев и разлетелись по разным траекториям. Прошло буквально две секунды. Звуки отозвались приглушенным эхом вокруг. Острые лезвия вонзились в центры мишеней, висящих на кедровых деревьях. — Ого, — неожиданно раздался голос за спиной, — Совсем неплохо для твоего возраста. — Но до тебя мне еще далеко, — ответил я, не оборачиваясь в сторону своего лучшего друга, который всё это время сидел на ветке дерева и наблюдал за мной. — Шисуи. Поодаль от меня приземлился темноглазый парень, как и все из клана Учиха. На голове у него росли тёмно-русые растрёпанные волосы, он также имел довольно широкий нос и четко очерченные ресницы, загнутые вверх на каждом конце уголка век. Одет мой друг был в традиционную одежду клана Учиха, включающую в себя чёрную рубашку с высоким воротником и такие же шорты, за спиной располагалось танто, наряду с коричневой упряжкой, проходящей через его левое плечо. Облик завершал стандартный протектор с эмблемой Скрытого Листа. Можно было бы также отметить, что, по словам третьего Хокаге, Шисуи был очень похож на своего предка, Учиху Кагами. Он считался одним из самых талантливых и сильнейших бойцов клана Учиха за всё время. Шисуи был гением нашего поколения. Также он был мастером Шуншин-но-Дзюцу, благодаря чему в мире шиноби его прозвали «Шисуи телесного мерцания». Благодаря своим способностям он смог бы стать Джонином в раннем возрасте. — Ну-ну, не скромничай. Тебе это не к лицу, — он подошёл ко мне вплотную с глупой ухмылкой и специально начал трепать меня по голове, прекрасно зная, что я не люблю когда мне так делают. — Шисуи, — грубо скинул его руку с головы, наблюдая за его наиграно обиженной реакцией, и незамедлительно спросил. — Почему люди враждуют между собой? — Кто знает, — грустно улыбаясь, ответил юноша и после недолгого молчания уверенно проговорил. — Но если можно было бы прекратить всё это, то я бы всеми силами старался это сделать.***
Резиденция Хокаге — крупный особняк, занимаемый Хокаге в ходе своего правления. Он располагался недалеко от Академии и каменных портретов предыдущих глав Конохи. Резиденция являлась одним из крупнейших зданий в Скрытом Листе, возвышаясь над большинством других сооружений, она как будто подавляла остальных своим величием. На её крыше была выведена надпись на кандзи «Огонь» яркими красными символами. Здание было наполнено множеством запретных свитков, внутри которых содержались тайны многих техник, а скрытые от чужих глаз комнаты хранили утерянные знания. Всё это великолепие было построено во времена Первого Хокаге, Хаширамы Сенджу. В данный момент, в довольно просторном кабинете главы деревни, третьего по счёту Хокаге, находились непосредственно сам третий, Сарутоби Хирузен, один из старейшин деревни, Шимура Данзо, несколько представителей Элитных бойцов Конохагакуре-но-Сато, именуемые Анбу, и учитель Академии Ниндзя. Последний пришел с ежемесячным отчётом, во время которого он докладывал о каждом ученике из Академии, в особенности о клановых детях. Ради последних собрались и все остальные. — Следующий по списку Изумо Тенма, — хотел было продолжить учитель, но его грубо прервали. — Остановись. Хочешь сказать, что этот Учиха, про которого ты говорил до этого, — гений? Да еще и в таком малом возрасте, — медленно проговорил Шимура. — Так точно, Данзо-сама, — воскликнул учитель, присев на одно колено, отдавая честь старейшине, а после необходимых церемоний незамедлительно добавил. — Помимо техники клонирования, обязательной для выпуска из Академии, Итачи Учиха смог освоить запрещённое теневое клонирование. По всем предметам у него отличные оценки. Он лучший ученик из тех, кого я учил. Ему нет смысла продолжать обучение. — Значит, стоит приглядеться к нему. Гений из клана Учиха может стать серьёзной проблемой в будущем для деревни. Но можно будет его использовать для выгоды Конохи. Главное правильно всё сделать, спешить пока смысла нет. Нужно поставить за ним слежку и понять, что он из себя представляет, — Данзо сразу же начал обыгрывать несколько вариантов и предлагать их Хокаге, пусть и без права выбора. — Тихо, — возразил Хирузен, не подававший голос до этого ни разу. — Продолжай дальше, — махнул он учителю Академии, — ты не закончил, еще остались два класса. Сарутоби не был глуп и настолько прост, чтобы не заметить изменения в поведении своего старого «друга» при упоминании Учиха Итачи. А истинные намерения нынешний советник по старой привычке маскировал под угрозу или выгоду для Деревни. И в этом ещё предстояло детально разобраться. Но одно было очевидным… Данзо что-то задумал.***
— Итачи-кун, вставай, пойдем погуляем, — звонкий девичий голос вывел меня из мыслей. Легкий ветерок пробежался по мне с макушки до самых пят. Я сидел под деревом в позе лотоса и не заметил, как ушёл в раздумья. В нос ударил знакомый приятный аромат. Я тут же открыл глаза. Передо мной стояла девушка с длинными каштановыми волосами, перевязанными красной лентой, с висков спадали два больших локона, чёлка же была зачёсана слева направо и аккуратно заправлена за ухо. Под её левым глазом была небольшая симпатичная родинка, и когда девушка улыбалась, родинка особенно ярко выглядела на её красивом лице. Одета девушка была в длинную светло-розовую кофту с высоким воротником и тёмно-красную юбку с чёрными чулками. Изуми… Добрая и внимательная куноичи нашего клана. Когда-то её отец пожертвовал своей жизнью, чтобы защитить её, и до сих пор Изуми продолжает винить себя в его смерти. Стараясь как-то искупить свою вину и быть хотя бы чуть-чуть ближе к нему, она решила посвятить свою жизнь помощи другим людям. Она была дружелюбная и общительная, но, несмотря на это, единственными её друзьями оставались я и Шисуи. Помню, как она в детстве выручила меня в стычке с хулиганами, напугав их своим шаринганом. И также она была единственной на данный момент представительницей Учиха из ныне живущих, кто пробудил додзюцу клана раньше всех. — Изуми, — уже более оживлённым голосом сказал я, слегка неловко улыбаясь. — Прости, долго звала? — Нет. Я только подошла. Ты порядке? Всё нормально? — обеспокоенным тоном спросила девушка. — Да, всё в порядке, ничего такого, — прозвучало крайне неубедительно. В последнее время она довольно часто беспокоилась за меня. Это и неудивительно, учитывая моё поведение. Но Изуми пока не знала о истинных намерениях нашего клана, и что может произойти в худшем случае. Ей и не следует этого знать. Не хочу, чтобы она пережила подобие того, что я увидел в четыре года. Надо как можно скорее увести её со скользкой темы. — Кстати, ты… Эм, ты красиво выглядишь. Я не особо умею делать комплименты, так как редко контактирую с представительницами прекрасного пола моего возраста из-за банальной нехватки времени. Мой единственный друг говорил мне ни один раз, что я не умею общаться с людьми, потому что я особенный, хоть он и не пояснял, что это значит. Но Изуми и вправду выросла красавицей и в будущем будет становиться только прекраснее. Думаю, для неё эти слова стали неожиданностью из-за того, что от меня такое редко можно услышать. — И-и-итачи, — девушка густо покраснела, розовый оттенок быстро начал спускаться на тонкую шею и скрылся под одеждой. — С-спасибо, мне приятно. Я это… — видимо от меня услышать подобное было слишком большой неожиданностью. — Я, кстати, с собой данго взяла. — Взяла данго, — я медленно повторил за ней. Эта сладость была моей самой любимой и удержаться было не в моих силах. — Поделишься? — Ну, — протянула она, прикладывая указательный палец к губам и смотря вдаль с видом глубокой задумчивости. — Если ты наденешь кошачьи ушки, которые вы надевали для маскировки ради пребывания в крепости Нэкоматы, то в принципе, тогда я могу с тобой поделиться, — видя моё удивленное лицо, быстро добавила. — Просто ты с ними мило выглядишь, — и невинно пожала плечами. — А за мой комплимент я получу данго? — я просто потрачу лишнее время на поиск этих маскировочных «ушек», лучше попробовать договориться иначе. — Не-а, категорически нет. Не будет этих ушек — не будет и данго, — пригрозила мне девушка, сияя улыбкой. — Эх, хорошо. Подожди немного, сейчас приду, — видимо всё же придётся искать их. Я обещал Шисуи, что проведу с ней время. Честно говоря, я и сам этого хочу. Где-то на подсознательном уровне мои чувства к ней такие же, как и у неё ко мне. Но жаль, что пока не могу ответить взаимностью.***
Трое суток назад моей группе была поручена миссия по выслеживанию и ликвидации одного шпиона вражеской деревни. Вскрылась информация о том, что секретные данные о Конохе стали известны деревне Скрытого Камня. Был немногочисленный список подозреваемых и в процессе наблюдения за каждым из них мы выяснили, что предателем был один из новоявленных Джонинов. Мною был разработан план, в котором нам от штаба поступил приказ отправиться на границу для переговоров. Этот Джонин также был определен в политический отряд. Когда мы дошли до места встречи, нас уже поджидала другая команда ниндзя, состоящая из людей Корня. Они под техникой иллюзии предстали перед нами, как представители от Ивагакуре-но-Сато. К концу потасовки, в ходе которой шиноби из Конохагакуре были побеждены, из всего нашего отряда ещё способных сражаться остались только я и предатель. Последний же, клюнув на нашу уловку и решив убить меня со спины, так как я оставался последним, напал на меня, направляя кунай в шею. Но все присутствующие именно этого и ждали. — Миссия окончена, — обратился я к подчиненному, — Сугару. — Капитан. — Ко мне приблизился ниндзя Анбу в маске тигра, отдал честь и продолжил. — Жду приказа. — Доставь этого предателя в отдел допроса, там с ним разберутся, — я махнул на шпиона, который в данный момент был парализован и на всякий случай связан. — К Хокаге-сама я зайду лично, доложу о завершении миссии. Свободен! — Есть! Я создал теневого клона и отправил в резиденцию к третьему доложить об окончании задания. После же клон должен отправиться в Корень к Данзо. Мне же нужно было поспешить домой, я обещал Саске помочь с тренировкой, надеюсь он несильно обижается на меня. Я ведь сказал ему, что меня не будет максимум день, а задание затянулось на трое суток. Через два дня должно состояться очередное собрание клана в храме Нака, на котором будут снова обсуждать восстание. Также мне необходимо, как можно скорее увидеться с Шисуи наедине. Лучи предрассветного солнца невольно оживили переулки скрытой деревни, розовые отблески перескакивали с одного здания на другое, лениво перекатывались по стенам и немногим прохожим, заставляя их скупые на эмоции лица профессиональных ниндзя забавно жмуриться. Проходя мимо здания Военной Полиции Конохи, целиком и полностью принадлежавшему клану Учиха, я попытался уловить знакомую чакру отца, но по всей видимости его вызвали к Хокаге или какие-либо другие срочные дела заставили его в столь раннее утро отдалиться от своего кабинета. Обычно он, как глава полиции, приходил очень рано на работу и возвращался из одного из главных зданий деревни достаточно поздно. Оказавшись на клановых улицах, в самой отдаленной части деревни, куда клан Учиха сослали давным-давно за очень непокорный характер, чакры Изуми я также не почувствовал среди многочисленных домов, скорее всего сейчас она находилась на миссии. Я неспешно шел по улицам, наслаждаясь тишиной столь благодатного утра, и в голову отчаянно стучались разные тревожные мысли по поводу неспокойных настроений внутри клана, а еще хуже что-то назревало в самой деревни, но мои размышления небрежно прервали. — Эй, дядька, аккуратнее, — звонкий и очень возмущенный голос пронзил мой слух, после того, как не заметив, его обладатель врезался мне в грудь и упал на спину. Так это снова Таро. Когда он потер место, которым приземлился не самым удачным образом, мгновенно же вцепился в меня своим взглядом, яростно смотря мне в глаза. Но как только он понял на кого наткнулся, сразу же постарался смягчить лицо. — Итачи-сан, простите меня, пожалуйста, — он поднялся на ноги и низко поклонился. — Я не увидел, что это были вы, прошу прощения. Учиха Таро был семилетним мальчишкой и по совместительству соседом Шисуи. Невысок ростом, глаза и цвет волос, как и многих, были темного, практически черного цвета. Он часто подглядывал за нашей совместной тренировкой с Шисуи, сидя на дереве в своём саду. Мы, конечно же, об этом знали и старались не обращать на это внимание. Он был задорным и очень энергичным для своего малого возраста. Часто попадал в конфликтные ситуации из-за своего вспыльчивого и импульсивного характера. Проще говоря, он был таким же, как и все остальные Учиха. Однажды Шисуи решил позвать его к нам, потренироваться вместе. Он отказался, но попросил разрешение дать ему возможность просто наблюдать. Мы немного удивились этому, но позволили. В один день, после очередной тренировки, мы заметили у него задатки тактика. Я и Шисуи решили обсудить с Таро наш спарринг, в ходе которого выяснилось, что наш наблюдатель выявил несколько ошибок во время нашего с Шисуи боя. Мы с моим партнёром немного опешили от этого. Ведь на самом деле Таро выделил достаточно очевидные ошибки, которые мы совершили. А ведь нас еще называли гениями. Как только Таро заметил, что выражение наших лиц изменилось, он сразу же яростно начал просить прощения. Оказалось, что он был довольно вспыльчивым и в то же время необыкновенно мягким, поэтому неудивительно, что в компенсацию природа наделила его острым умом. Мы с другом переглянулись и начали невольно смеяться от его извинений. Шисуи потрепал его по голове, и мы вместе в низком поклоне попросили его, чтоб он почаще приходил сюда с нами и наблюдал. — Таро, ты что натворил! — раздался в отдалении женский голос, который постепенно приближался. Это была Аями-сан, мать Таро. — Ох, Итачи, прошу извини его за это. Я не углядела за ним. — Здравствуйте, Аями-сан, — вежливый поклон. — Ничего страшного, правда. Он ещё ребёнок, — я подмигнул мальчику и улыбнулся. Таро же обрёл жизнерадостный вид. — И довольно умный ребёнок для своего возраста. — Спасибо вам, Итачи-сан, — пробормотал мальчик, скромно улыбаясь. Я напоследок потрепал его по голове и попрощался. Наконец, я добрался до дома. Проходя во двор, почувствовал чакру мамы. Она скорее всего на кухне. Саске тоже был дома, наверное, спит. Надо бы постараться не разбудить его. Медленно, стараясь не потревожить утреннюю дрему, вошел в дом. — Я дома, — еле слышно оповестил маму о своем приходе. Вдруг створки сёзди гостиной открылись, и оттуда выглянул полусонный Отото с не совсем довольным выражением лица от раннего подъема. Как только он увидел меня, эмоции на лице Саске постепенно сменились с удивления на радость. — Нии-сан! Ты вернулся! — мгновенно оживился он, буквально налетая на меня и, обхватив мою шею руками, радостно запищал, — Нии-сан, почему тебя долго не было? Ты сказал, тебя не будет один день. Как прошла миссия? Ты не поранился? — сразу же начал закидывать вопросами Саске. — Раз ты вернулся, мы пойдём тренироваться? Ты обещал мне. — Саске. — послышался уже звонкий голос мамы из кухни. — Твой старший брат устал с миссии. Его не было трое суток, дай ему отдохнуть. — Блин, — раздосадовано протянул Отото. — Но я хотел, чтобы Нии-Сан показал мне крутое сюрикен дзюдцу, — он надул щеки и артистично отвернулся в пол-оборота. — Ведь он обещал мне. — Саске, — рукой подозвал его к себе. Он в один рывок подскочил ко мне, а я успел незаметно вытянуть руку и указательным и средним пальцем, в уже привычном движении, легонько щелкнул его по лбу. — Прости, Саске, как-нибудь в следующий раз.***
— Напряжение в клане всё нарастает и нарастает, боюсь может начаться самое страшное. На собрании клан обсуждал поднятие восстания, и скорее всего до этого дойдет, Данзо-сама. Корень — расформированное отделение Анбу, действующее подпольно под личным руководством Данзо Шимуры. Они выполняют миссии, которые Данзо считает, пойдут на пользу Конохи. Анбу выполняют «грязную» работу, которую не могут выполнить обычные Джоунины. Если от Данзо поступил приказ кого-то убить, Анбу это сделают. Анбу поручают миссии государственной важности и сверхсекретные задания. Из-за своего основного представления «невидимые те, кто поддерживает большое дерево Конохи из глубин земли», некоторые из этих задач могут быть менее респектабельны. Главным приоритетом организации являются ее тайны, и большинство миссий осуществляются в строгой секретности — автономные полномочия Конохи. Анбу Корня служат только Данзо. Корень не подчиняется главе деревни, если от Данзо поступил приказ, то Анбу Корня сделают это без мнения главы деревни. Данзо приходит к разным кланам в Конохе и забирает одного ребенка со способностями и отводит в Штаб Корня, который находится под деревней. После идёт жестокое и трудное обучение. Данзо заставлял подавить все эмоции подчинённых, чтобы те могли слушаться Главу Корня беспрекословно, даже если это идёт вразрез с их долгом деревне. Обычно Данзо обучал двух детей вместе, чтобы потом устроить жестокий экзамен. Этот экзамен похож на выпускной экзамен «Кровавого Тумана». Чтобы стать полноценным членом Корня, надо было убить человека, с которым ты долгое время обучался. Это сделано, чтобы убить любое чувство, в том числе чувство эмоциональной привязанности. После экзамена на шиноби, тому кто победил, Данзо ставил печать подчинения. Каждый член имеет кодовое имя. Даже сами члены видимо не знают свои оригинальные имена. Также другая специальность организации — медленное, долгосрочное промывание мозгов. Члены «Корня» носят стандартный плащ и маску Анбу Конохи, у них нет определенной стандартизированной формы. Под плащом бойцы Корня носят персональный наряд. Сейчас я находился на секретной для мира, штаб-квартире Корня. А именно в заброшенных катакомбах под Конохой. Передо мной стоял сам глава организации, по совместительству один из старейшин деревни — Шимура Данзо. Он уже довольно продолжительное время не нарушал тишину, после сказанных мною слов. — Этого нельзя допустить, — наконец подал он свой строгий голос. — Нам нужно самим первым нанести удар. Первым нанести удар? — Что вы имеете ввиду? — спросил я, хотя и догадывался к чему он клонит. — Итачи, ты же понимаешь, что придется сделать? — ответил он мне вопросом на вопрос. Понимаю ли я… — Убить всех представителей своего клана и спасти деревню от кровопролития. Либо же погибнуть в битве вместе со своим кланом при попытке устроить гражданскую войну. Решать тебе. Голос Данзо впивался в голову. Я не знал, что сказать, слов просто не было. Уверен, в душе эта тварь, стоящая передо мной, ликовала, он сделал всё так, как и планировал. Он расставил свои паучьи сети в моей жизни еще с детства. Вёл меня к этому. Истребить весь клан или же умереть в бою вместе с кланом за деревню, при попытке устроить революцию. Он абсолютно уверен в том, что я сделаю, как он хочет. И он прекрасно знает о моей единственной слабости. Саске. — Для защиты Конохи нам нужно сделать всё, чтобы избежать хаоса, Итачи. Я знаю, как ты дорожишь деревней и в особенности беспокоишься за своего младшего брата. Примешься ли ты за это задание? Мне нечего было сказать. Ответом ему послужила тишина и мой уход.***
— Здесь замешан Корень. К сожалению, похоже, что переворот Учиха не остановить. Если в Конохе начнётся внутренний конфликт, соседние страны тут же нападут, и будет настоящая война, Итачи. Сейчас мы с Шисуи находились в лесу у водопада. Место, о котором знали только мы оба. Тут мы проводили тренировки, сидели часами, обсуждая самые разные темы. Но в последнее время, здесь мы стали собираться довольно реже, в связи с обстоятельствами, касающимися деревни и клана. Мы должны были встретиться в этом месте, после того как Шисуи использует силу своих глаз на моём отце, тем самым предотвратив восстание клана. План был одновременно прост и сложен. Шисуи при помощи своего Мангекё Шарингана использует силу Котоамацуками. Котоамацуками — техника, позволяющая пользователю проникнуть в сознание любого человека в поле его зрения и манипулировать им, внушая ложные воспоминания и создавая впечатление, будто он действует по собственной воле. Жертва же в свою очередь, на которую будет наложено это гендзюцу, не будет подозревать о контроле над собой, настолько сильна это техника. Но всё пошло не так, как планировалось… — Я хотел использовать Котоамацуками, чтобы остановить переворот, но Данзо забрал мой правый глаз. — Шисуи был ранен, чакры у него осталось мало, я удивлён, как еще он стоит на своих двоих. На лице была засохшая кровь из-за отсутствия правого глаза. — Данзо не верил в то, что я хотел сделать. Он пойдет на всё, чтобы защитить деревню. Скорее всего они придут и за левым глазом. Но пока этого не случилось, я хочу отдать его тебе. — Он вырвал свой левый глаз и отдал мне в руки. Шисуи… — Ты мой единственный друг. Единственный, кому я могу доверять. Прошу тебя защити деревню и имя нашего клана. — Я принял с его окровавленной руки глазное яблоко. — И это не всё, что я должен отдать тебе. Я дам тебе новую силу. Мангекё Шаринган. — Мангекё… Шаринган? — на секунду удивился я. Но после, до меня начал доходить скрытый смысл его слов. — Но это же значит, что ты. Шисуи. Нет. Ты не може… — Я всё равно долго не протяну. — не дал он мне закончить, при этом озвучивая очевидную вещь, которую понимали мы оба. — Прими этот подарок, исполни моё предсмертное желание. Не волнуйся, Итачи, всё будет хорошо. — Я…я буду помнить тебя, во имя клана Учиха. — единственные слова, которые я смог выдавить из себя. Он развернулся и встал ко мне спиной, находясь в шаге от обрыва. — Итачи. Время пришло. Отныне… Тебя ждёт тяжёлый, мрачный путь вниз. Путь, полный боли и страданий. Но я верю в тебя, ты справишься, обязательно справишься. Не спеши за мной на тот свет. Спасибо за всё, друг. Прощай… Прощай… Шисуи.***
— Ты готов, Итачи? — вывел меня из мыслей грубый голос моего предка. Казалось бы, я был в одиночестве, ожидая его в лесу, в месте где мы договорились встретиться. Но в неожиданный миг, он появился из пустоты. Благодаря своей технике пространственного перемещения, это сила его Мангекё. Учиха Мадара. Человек, который убил моего друга из академии и партнёра по команде, Изуму Тенму. В тот день у нас была миссия с командой по сопровождению важной личности, а именно Даймё Страны Огня, во время его ежегодной поездки в Коноху. Нашей команде поручили церемониальную честь быть частью охраны Даймё. И всё из-за меня, благодаря, как выразились «мастерству и гениальности Итачи Учихи из второй команды» нам и поручили это задание. По пути на наш отряд напал «Человек в маске» Учиха Мадара. Он погрузил всех кроме меня и Тенму в гендзюцу. В тот момент меня сковал страх, тело перестало реагировать. Я говорил Тенме действовать осторожно, не лезть на рожон. Но он меня не послушал, из-за моей «гениальности» он не хотел мне проигрывать, не мог смириться с тем, что его поставили в команду с мальчишкой, который младше его на четыре года. Перед этой миссией он сказал мне: Клянусь, я верну тебе должок В момент смерти Изумы, у меня пробудился Шаринган. — Как и договаривались, сначала разберусь с Полицией. А ты начнешь с то… — Хватит тратить время попусту. — перебил я его, разворачиваясь и держа путь в клан. — Как закончишь, ты найдешь меня. — Не буянь, Итачи. Не теряй контроль над головой, ты прекрасно знаешь, как эмоциональная часть влияет на людей нашего рода. А сегодня тебе предстоит это выдержать. Не забывай, ты ещё ребёнок. Я помогаю тебе, после ты присоединяешься к организации, в которой я состою. — Хорошо. Я начну с восточной стороны. — Нужно быть с ним настороже. Даже если я в потенциале, в данный момент и сильнее его, но у него огромный опыт. И сам факт того, что он после битвы с самим «Богом Шиноби» смог выжить и жив по сей день, понижает мои шансы до критического. Хоть он и упоминал при первой встрече, что его прежних сил уже нет. Но быть полностью уверенным в этом я не могу. Мадара был легендарным лидером клана Учиха. Он основал Деревню Скрытого Листа вместе со своим другом и соперником, Хаширамой Сенджу, с намерением положить начало мирной эпохе. Когда эти двое разошлись во взглядах, как именно достичь этого мира, то сразились за главенство над деревней в битве, которая завершилась смертью Мадары. По легенде и записям. Но как выяснилось на самом деле, и по моим предположениям, он оказался жив. Он выжил в битве с Хаширамой Сенджу в месте под нынешним названием — Долина завершения. Именно он устроил нападение Девятихвостого Демона Лиса на Коноху, из-за чего пожертвовав собой, погиб на тот момент Йондайме Хокаге — Минато Намикадзе и его жена — Узумаки Кушина. Тогда же начались опасения и обвинения со стороны деревни на клан. Даже мне без помощи будет тяжело в одиночку справиться с Военной Полицией Учиха, и не говоря уже о том, что мне предстоит бой с То–саном. Поэтому мне пришлось заключить с Мадарой сделку. Но если что-то пойдет не так, план как его убить уже готов. Хоть я и уверен, что до этого не дойдёт. Завтра день восстания. Данзо лично отдал приказ Анбу не приближаться к территории клана и находиться на расстоянии, пока не будет дан сигнал. Это значит, что кроме жителей клана, на территории не будут находиться посторонние и следить. Саске задержат в академии, также не без участия Корня, под предлогом дополнительных занятий. Естественно старейшины и Хокаге в курсе этого. Я добрался до нужного места. Двухэтажный дом, стандартный для района Учих, ни роскоши, ни уюта. Свет не горит, на первый взгляд дома никого нет. Но я чувствую знакомую чакру, чакру той, ради которой я начал именно с этого дома. Не хочу, чтобы она видела весь ужас, который будет происходить этой ночью. Хазуки-сан тоже дома. Во дворе никого нет. Подхожу к входной двери. Стучу в дверь. Тук! Тук! Тук! — Иду, иду! — голос мамы Изуми. Звуки приближающихся шагов к двери. Дверь открылась. На пороге передо мной предстала миловидная женщина среднего роста, с каштановым оттенком волос. Хазуки-сан. — Доброй ночи, вы что-то хотели? — я был в маске и снаряжении Анбу. — Что-то случилось? Еще и так поздно? Я лишь опустил голову вниз, ответом ей послужила тишина. Мне нечего было ей сказать. Незаметно для неё я погрузил её в иллюзию, где она уснула. Мой клинок проткнул её тело насквозь. Кровь начала стекать с лезвия на пол. Аккуратно придержал её обмякшее тело, тем самым не дав упасть. Прошел дальше. На первом этаже никого, ни в гостиной, ни на кухне. Поднялся на второй этаж, направляясь в комнату, где я ни разу не был. Окровавленный клинок убрал за спину в ножны. Открыл дверь в комнату девушки. Комната была небольшая и достаточно скромная. В правом углу находился большой деревянный шкаф, правее от шкафа полки с книгами, напротив письменный стол со стулом. На стенах висели пару картин с изображениями красивых пейзажей, а в противоположном углу стояла кровать, на которой мирно спала сама Учиха Изуми. Я застыл на месте, не смея двинуться. На мгновение тело перестало слушаться. В груди начало болезненно колоть. Я разглядел на письменном столе небольшую фотографию в рамке. Медленно и бесшумно подойдя, взял её в руки, на ней я увидел красивый портрет, нарисованный карандашом хозяйкой этой комнаты. Я достал фотографию из рамки, собрался убрать во внутренний карман, но заметил, что фотография двусторонняя. Перевернув и увидев обратную сторону, в груди снова закололо, а сердце начало яростно биться. С обратной стороны, на меня глядел парень с тёмными глазами. Под глазами расходились тёмные полосы от бровей до самых щек. Длинные тёмные волосы спереди достигают середины щек. Слева в нижнем углу надпись «Итачи». Руку, державшую фотографию, непроизвольно будто сковало цепями. Душу буквально разрывало на части. За спиной начались колебания знакомой чакры. — Не вздумай двинуться или умрешь в одно мгновение. — я почувствовал холодную сталь. — Кто ты такой, что забыл здесь? — она приставила к моему затылку клинок. Голос Изуми был дерзок и полон ярости. — Отвечай на чёртов вопрос! — Изуми. — голос колебался и дрожал. — Изуми, эт. — Этот голос. Это же. — развернулся к ней лицом и снял маску. — Итачи. — она опустила клинок. Я положил свою руку ей на щеку так осторожно, боясь что она может испариться. Она вся тряслась. В глазах застыло непонимание. Аккуратно притянул её к себе и накрыл её губы своими. Она неуверенно, но всё же ответила. Боже, что же я делаю. Я люблю эту девушку. И не хочу терять её. Мы оба тяжело дыша, прекратили и отстранились друг от друга. После нашего первого и последнего поцелуя. Нужно это сделать, если не сделаю сейчас, то уже никогда. — Изуми. — мои глаза загорелись сначала обычным шаринганом с тремя томое. — Прости меня. — после рисунок глаз изменился на Мангекё. — О чём ты Ита. — я поймал её взгляд. Понадобилось всего мгновение. Она рухнула мне в объятия, её разум отошёл от реальности. Я поместил её в чрезвычайно мощное Цукуёми, где она прожила всю свою жизнь. В иллюзии она стала чуунином, отказалась от жизни шиноби ради жизни со мной, в будущем стала моей женой, у нас родились двое прекрасных детей, спокойно жила, умерев от старости. Всё это произошло в доли секунды. Я чувствовал вибрацию от биения сердца. Пол был залит алой жидкостью. Мой клинок вошёл в плоть, пробивая грудь. Она, находясь в моих объятиях, из последних сил сказала: — Итачи. Спасибо. Спасибо за подаренную жизнь, которую я хотела иметь вместе с тобой. Даже если это был просто сон. — Спасибо тебе, за твою любовь… Изуми.***
Когда я вышел из дома Изуми на улицу, ко мне переместился Мадара. — Ты в порядке, Итачи? — он заметил мой вид: каменное выражение лица, подрагивающие руки, немного припухшие глаза, снаряжение было в крови. — С Полицией я закончил. Дальше дело за тобой, Фугаку там не было. — С отцом я сам разберусь. — Хорошо, не задерживайся. Буду ждать в оговорённом месте. Как только он исчез, мои ноги подкосились, я упал на колени, не в силах устоять на своих двоих. Стараясь успокоиться, я выставил свои руки перед собой. Они тряслись, каждая мышца в конечностях подрагивала. Успокойся, Итачи. Выбор сделан, отступать некуда. Я достал оружие из ножен. Рука непроизвольно сжалась, крепким хватом держа рукоять клинка. Подал чакру к глазам, активируя Шаринган. Захожу в чужой дом, чувствую очаг чакры в конце дома, видимо спальня. Открыв створки сёдзи, мне предстала картина: женщина, прижимающая ребёнка к своей груди. Оружием я быстро оборвал очередную жизнь, для них всё прошло мгновенно. Позади я услышал как что-то стукнуло об пол. Когда же я развернулся, в коридоре застыл мужчина, на полу у его ног валялась миска с едой. Он упал на колени, руки повисли, медленно прикрыл глаза, словно ожидая… — Только моя семья? — услышал я хриплый, старческий голос. — Весь клан. — Ясно. Прошу тебя, кем бы ты ни был, сделай своё дело быстро. — он говорил довольно тихо, не поднимая взгляда. Готовый принять свою смерть. — Не заставляй меня рыдать перед смертью. — коснулся он лбом пола. — Пожалуйста. Не убранный в ножны, окровавленный клинок, освещаемый во тьме ярким светом луны, отнял жизнь человека. Кровь окрасила стены коридора. Испуганный парень вжимался в стену. Поймал взгляд. Погрузил в генджуцу и вонзил меч. Следующая комната, молодая девушка попыталась сбежать, но кунай достал её в спину. Мужчина, который от испуга окрасил низ своей одежды своими же экскрементами. Очередной ребёнок возраста Саске, прятавшийся под своей кроватью, когда увидел смерть своих родителей. Также были те, кто пытался дать отпор, но всё было тщетно. Знакомый двор, довольно высокое дерево в саду с толстыми ветвями. На нём он сидел и наблюдал за нами. В доме был всего один единственный очаг чакры. Его родители работали в Военной Полиции. Скорее всего он в ожидании, когда они вернутся. Дом был довольно просторным, его семья могла себе такой позволить, отец работал на высокой должности и был отличным шиноби. Медленно зайдя в дом, я остановился на пороге, так как почувствовал шаги, направляющиеся на первый этаж с другого конца коридора. — Мама, папа, вы пришли? Почему так долго, я беспокоился. — дошёл до моего слуха знакомый, детский голос. Он спустился, выбегая в коридор. Когда он меня увидел, он хотел что-то сказать, но запнулся. Я это заметил, я знаю, что это значило, такое часто происходило, когда он был с нами. — Эй, а вы кто? Родителей нет, они ещё на работе. — глаза его выдали, он прекрасно понял, что стоящий перед ним человек, не к его родителям. Его взгляд буквально на секунду скользнул по рукам, на которых была засохшая кровь, и по клинку, находящимся за спиной. Но он продолжал смотреть мне только в глаза, через прорезь в маске. Я начал неспешно к нему приближаться. Он стоял неподвижно, с силой зажмурив глаза, сжав руки в кулаки. Когда я подошёл достаточно близко, он также оставался неподвижным. — Ты же узнал меня, да? — сказал я с грустной, еле заметной улыбкой на лице. Он продолжал молчать. — Значит я прав. — на пол начали падать капли слез с его глаз. — Ты ведь единственный, кто чаще всех видел наши тренировки и спарринги. Ты знаешь мою стойку, знаешь как я стою в неподвижном состоянии, хотя на самом деле готов к бою, ты абсолютно всё помнишь, ведь тебе это нравилось, Таро. Он молчал несколько секунд после моих слов, осмысливая их. Его правая рука, сжатая в кулак, поднялась. Он выставил её по направлению ко мне. Я снял маску. Таро открыл глаза и посмотрел на меня с улыбкой. — Спасибо, Итачи. — он в первый раз обратился ко мне так, обычно он всегда произносил моё имя в уважительной форме. — Спасибо вам обоим за это, мне было очень весело и интересно за вами наблюдать. Как мы с вами обсуждали тренировки и аспекты боя. Как Шисуи вечно дурачился. Как вы меня тренировали и показывали различные упражнения. — с его глаз капали слезы, он продолжал улыбаться и стоять с вытянутой рукой зажатой в кулак. — Спасибо тебе за всё, друг. И ты мой друг, Таро… Я стукнул своим кулаком об его, погружая Таро в генджуцу…***
Очередной дом Учихи, в этот дом я шёл с намерением не просто выполнить свою миссию по предотвращению гражданской войны. А с ожесточённым намерением убить человека, живущего в нём. Двор был безжизненным, комнаты были пусты. Но это только на первый взгляд. Когда я прошёлся по дому, никого не найдя, и вышел за порог, в меня сразу же прилетело несколько кунаев. От боли я припал на одно колено, позади послышалось приближение шагов. — Значит ты, мразь, предал нас. — раздался в шаге от меня ненавистный мне голос. Лицо моё было не скрыто, он видел меня, когда скрывался в доме. Учиха Яширо. Яширо был правой рукой моего отца. Он всегда выступал за революцию, ненавидел деревню из-за принижения клана. Все его идеалы, рассуждения, домыслы были ошибкой. Лишь иллюзией, придуманным поводом для самого себя. Ведь так гораздо легче. Он первым начал подозревать меня в смерти Шисуи. Во время собраний в храме Нака он активнее всех усердствовал и убеждал других, что революция — единственный выход из ситуации. — Я всегда знал, что ты предашь нас, ты всегда был за деревню. Гений клана? Не смеши, ты всего лишь позорище. Тогда сначала я убью тебя, а после, если потребуется, твоего отца. — он занес катану и вонзил мне в живот. — Какого чёрта? — находясь в недоумении, выпалил он. Ведь вместо крови и моей смерти, он всего лишь увидел белую дымку. Это был мой клон. — Ты действительно думал, что сможешь убить меня? — сказал я, находясь за его спиной. Как только он услышал мой голос, он начал трястись, словно лист на ветру. Он обернулся. Я сразу же подрезал ему сухожилия на ногах. Крик его раздался на весь двор. — Стой, пожалуйста, остановись. — он начал отползать к забору. — Слушай, я погорячился, давай всё обсудим. — Он активировал свой шаринган. И я почувствовал, как поток чужой чакры пытается влиться в меня. — Генджуцу, как банально, да ты больше ничего и не можешь. — я активировал Мангеке. — Н-не может этого быть. — заикаясь, сказал он. — Откуда, откуда у тебя он. — он прижался к каменой стене забора своего двора. — Ничтожество. Жалкое ничтожество. И ты собирался убить отца и, по-видимому, стать главой клана. Чтоб ты знал, у моего отца также имеется Мангеке Шаринган. — Пожалуйста, Итачи. Не трогай меня, не убивай, прошу. Мы можем всё остановить. Мы можем приостановить план восстания. Мразь… после того, как я потерял своих друзей и любимую. Когда я должен убить своих же родителей. Когда я обрекаю своего младшего брата на такую жизнь. Ты решил остановить всё… — Закрой свой рот. — Итачи, сжалься надо мной. — он упал мне в ноги и начал рыдать. — Пожалуйста. Прошу. — Знаешь Яширо. Это забавно: видеть тебя таким. До тебя я убил своего друга. Он из нашего клана, и звать его Таро. Ему было всего лишь семь лет. Для ребёнка бояться — это в порядке вещей, ещё и говоря о смерти. Но он без страха в глазах принял свою смерть, говоря мне свои последние слова с улыбкой на лице. А ты думал, что сильнее меня, в Конохе множество шиноби, которым ты и в подмётки не годишься. Вы всегда недооценивали своего противника, ваша главная ошибка. Гордо нося имя нашего клана, превознося себя над другими. Жалок. Как же ты жалок. — я отрезал ему правую руку по плечо. Он даже не понял, что произошло, и не смог издать ни единого звука. — Ты не умрёшь просто так, уж поверь. Цукуёми. — я поместил его в мир иллюзии, где я медленно в течение трёх суток уничтожал его разум. В жизни же прошло буквально две секунды. Он упал лицом на пол, с его рта пошла пена, тело ещё дергалось немного, но вскоре прекратило.***
Дом. Знакомые стены. Не разуваясь, прошел к двери, за которой мерцали очаги чакры, и открыл её. Родители сидели на полу спиной ко мне. — Значит ты выбрал деревню. — не оборачиваясь, сказал отец. В его голосе не было злобы. Он говорил очень спокойно. Неужели. Они всё поняли… С момента начала разговоров и обсуждений о восстании клана против деревни, я начал отдаляться от отца, всё дальше и дальше. Отец же в последнее время начал пытаться восстановить прежние отношения со мной. И это он делал скорее всего из-за восстания. — Папа… — тяжело выдохнул. И удивился, я и не помню, когда в последний раз называл этого человека так. Это было давно, когда я был ребёнком с глупой мечтой о мире без войн. Душа была полна надежды. Мне было незнакомо чувство разочарования, одиночества. Наивный ребёнок, не подозревавший куда заведёт его судьба. Что через время, этот ребёнок будет стоять с мечом за спинами своих родителей. — Мы всё знаем, Итачи. — голос матери был очень ласковый. — Мама… — зная на что иду, я готовился морально, что не буду сожалеть об этом. Заходя домой, я ожидал увидеть испуганные глаза матери и бой на смерть с отцом. Но не как ни это. Родителей, которые ждали сына, готовые принять смерть от его руки. Они всё понимали… — Я люблю тебя, Итачи. Я очень рада, что у меня вырос такой сын, как ты. Пожалуйста, позаботься о своем младшем брате. — чувства после убийства Изуми начали вырываться наружу. Ранящая душу неимоверная боль начала подступать к горлу и глазам с нарастающим усилием. — Обязательно… — слезы хлынули из глаз, стекая по щекам на рукоять клинка, не в силах выдержать рыдания. Впервые плачу в присутствии других. Эти слезы копились долгие года, запертые мною, не давая им волю показаться наружу. — Не бойся Итачи. — сказал отец. — Ты выбрал то, что посчитал правильным, и только тебе нести эту ношу на своих плечах. Хоть ты и выбрал деревню, но всё же ты мой сын. Я не стану сражаться насмерть со своим сыном. И никогда не стал бы, ни при каких обстоятельства. — тело трясло от рыдания. Я сжимал влажную рукоять меча. — Ты мог стать первым Хокаге из клана Учиха. Ты никогда не сбивался со своего пути и шёл только по своему. Если бы я тебе больше доверял, ты бы смог осуществить свою мечту о мире во всем мире. Об этом вы тоже знали… Простите меня… — Наша боль ничто по сравнению с твоей. Я горжусь тем, что ты мой сын. — эти слова отца… Как же я давно не слышал их, таким спокойным и добродушным тоном. Папа… — Ты действительно очень добрый ребёнок. Мама…***
Наконец этот день настал. Прошло почти десять лет после тех событий. Я ждал этот день, планируя каждый шаг и каждое действие. Сегодня вся пьеса закончится. Если последнее, что я увижу будет лицо Саске, значит это было ненапрасно. Звуки приближающихся шагов. Устало прикрыл глаза, ощущая чакру брата, шаги раздавались уже совсем рядом. «Прости, что тебе предстоит пройти такое, Саске», — мысленно прошу извинения у брата. — Саске, что ты видишь сквозь свой Шаринган? — наконец он здесь, заметно подрос и стал гораздо сильнее. Нужно будет заставить змея выйти наружу и покинуть тело брата. Саске и сам наверно не в курсе, что Орочимару жив и при помощи его тела сможет выбраться. Хоть и учитывая то, что он поглотил его, этого змея так просто не убить. — Итачи. — из него сочилась злоба и аура жажды убийства. — Я ждал этого давно, когда наконец увижу тебя и убью своими собственными руками. Мой Шаринган стал сильнее. Что я вижу? — словно спрашивая у самого себя. — Я вижу твою смерь. — Видишь мою смерть, значит. Ну что ж проверим насколько сильны стали твои глаза, глупый младший брат.***
Всё тело будто сгорало от неимоверной боли. Он создал очень мощную технику — Кирин. Если бы не покров брони из Сусаноо, навряд ли бы я пережил этот удар. Я чувствовал его чакру в нескольких метрах от меня, мне нужно было передать ему силу Аматерасу, на крайний случай, если Мадара всё же решит переманить Саске на свою сторону. Мадара после моей смерти может раскрыть ему всю правду обо мне, в последствии, это окончательно сломает психику брата, и скорее всего он решит снова мстить, но теперь уже Конохе. Я смог заставить его выйти из тела брата, этого змея — Орочимару. Нужно было избавить его от проклятой метки. Я запечатал змея с помощью клинка Тоцука, позволяющего запереть жертву на веки вечные в мире иллюзий. Последствия от использования Сусаноо и одновременно Мангекё Шаринганом, отражаются адом на организме использовавшего. Сквозь жгучую боль я смог встать на ноги. Глаза почти ослепли, я практически ничего не видел, но нужно было подойти к нему и передать силу. Шаг. Снова. И снова. С каждым пройденным сантиметром, внутренности будто разрывались, кости трещали. Саске пришел в себя. Увидел меня и попятился назад. Он боялся. Он уперся в стену, осталось всего пару шагов. Саске трясся от страха, будто сама смерть приближается к нему. Тело ломило, осталось всего два коротких шага. Я уже перестал чувствовать боль, организм отключался, глаза ничего не видели. Еще мгновение и я упал бы. Но мне этого хватило. Я вплотную подошёл к брату, вытягивая правую руку в его сторону и… — Прости, Саске. — с закрытыми глазами улыбнулся, проговаривая ему свои последние слова. — Следующего раза… не будет. — щёлкнул пальцами его по лбу.***
Техника Нечестивого Воскрешения отменена. Эдо-Тенсей — техника, позволяющая призвать душу умершего к живому сосуду, тем самым возрождая его в том же виде что и при жизни, для выполнения указаний пользователя. Якуши Кабуто, некогда бывший ученик Орочимару, смог освоить эту технику. И использовал для призыва множество шиноби для участия в Четвёртой Мировой войне Шиноби. Я также был среди воскрешённых, но смог освободиться от этой техники благодаря «подарку» своего старого друга. Я смог остановить Якуши вместе с Саске, использовав Секретную технику своего клана, Изанами. Эта техника — гендзюцу, которое влияет на противника с помощью физических ощущений, разделяемых между ним и пользователем, вместо влияния на его потоки чакры для применения гендзюцу, поэтому воздействует на все пять его чувств. Шаринган, которым она пользуется, теряет свой свет и слепнет навсегда. Эдо-Тенсей остановлен, в скором времени тело начнёт рассыпаться и я снова кану во тьму. За моей спиной стоял Саске. В ожидании пока я отвечу на его вопросы, которые он задавал мне, пока я отменял Эдо-Тенсей. Всё-таки Мадара смог раскрыть правду обо мне, а также Шимура Данзо, которого в последствии Саске убил. Значит смысла врать мне больше не было. Я развернулся к нему, попутно активируя Шаринган. Я покажу ему всё, что он хочет увидеть, до последнего. Что он предпримет дальше, мне неизвестно. Глядя ему в глаза проговариваю. — Цукуёми.***
— Я рассказал тебе всю правду, мне больше нечего тебе сказать. Я всегда врал тебе и просил меня забыть. Я своими же руками выстроил между нами стену. Все потому, что я не хотел тебя в это впутывать. Но теперь я верю: ты бы смог изменить папу, маму, да и весь клан Учиха. Если бы я считался с тобой с самого начала, встал бы на твоё место, рассказал бы тебе всю правду… но содеянное я не смогу изменить никогда. Мне не достучаться больше до тебя. Поэтому я скажу тебе сейчас самое важное — никогда не забывай меня. Если ты не можешь простить меня, то не нужно. Но, что бы ты ни решил делать дальше, знай. Я буду любить тебя всегда… Я сказал всё, что хотел и должен был сказать. Я чувствовал, как мой дух покидает это мёртвое тело, и я снова усну на веки. Надеюсь теперь он поймёт, чего я хотел, и сойдёт с темного пути. Прощай. Мой маленький, глупый Отото. Создай в будущем семью, никогда не оставайся один, у тебя есть друзья, просто ты их не видишь, как минимум один непредсказуемый парень точно твой друг. Оставляю тебя на Наруто-куна. Думаю, он справится. Нет. Они справятся. Вместе. Думать о том, что увижу ли я хоть кого-нибудь на «небесах», не говоря уже о моих близких людях, смысла уже нет, в момент моей первой смерти от рук брата, ничего не было. Была лишь только «Пустота» во всей красе и полном понимании этого слова. Сомневаюсь, что во второй раз будет исключение. Надеюсь, в будущем меня не воскресят снова с помощью Эдо-Тенсей или каким-то иным способом. Даже если такое повторится, я сделаю всё, что от меня требуется снова, снова как Учиха Итачи из деревни Скрытого Листа. Судьба всего мира и всех шиноби решится в этой Вой… — Ачи…тачи. — Ита.итач… — Ты нас…всех. — Кха.кха.кха.ха.ха. Тяжёлое дыхание. Снова… снова эти воспоминания. Меня будто кто-то звал. Странный искаженный голос. Из меня словно душу вырвали только что. Пробуждение оказалось болезненным. В последнее время воспоминания накатывают всё чаще и чаще. Я даже и не заметил, как отключился. Огляделся вокруг. Ничего не изменилось. А я все тут же, в этом до жути знакомом мне месте. Это видимо и есть моё наказание. Находиться здесь одному, без возможности выбраться. Я даже не знаю сколько уже нахожусь тут, и сколько времени прошло: недели, месяцы, может и годы. В месте подобных этому, если подобные вообще есть, понятие времени отпадает как-то само. Видимо это и есть мой одновременно «Рай» и «Ад» за всё то, что я сделал. В какой-то степени это даже лучше чем ничего. Вокруг нет ни единого живого существа, тишина и только. Мне не хватало подобного места при жизни, особенно в детстве, где я мог в тишине и спокойствии подумать обо всём, о чём хотел, побыть обычным ребёнком, с обычными детскими проблемами. Забыть про миссии, долг, клан. Но в данный момент в этом нет никакого смысла: я мёртв, и этого не изменить. Интересно как там они, Всё ли у них в порядке? Как ты там, Саске…***
«Рай и Ад» — место, которое я назвал. Место, в котором я находился в данный момент, но не знал по какой причине. Я должен был быть мёртв, но после отмены Эдо-Тенсей и прощания с братом, разум отключился в прямом смысле, будто унесло в сон, в котором ничего не было. А когда очнулся, я оказался в этом одновременно известном и неизвестном мне месте. Это я к тому, что этот «Рай и Ад» был абсолютно идентичен местности из реального мира. Изначально было предположение, что меня воскресили снова в реальный мир или в легендарные места такие как: Гора Мьёбоку, Пещера Рьючи и Лес Шиккоцу, либо другие подобные. Но к сожалению или счастью, я не находился в вышеперечисленных местах. Очнулся я в лесу, первым делом боялся открыть глаза, так как не верил своим ощущениям: что я лежу в достаточно высокой траве; обдувающий лёгкий ветерок, который пробегался по всему телу, я чуял; слышал всевозможные звуки, исходящие от природы. И наконец, я был жив. То есть тело мое было здорово, каждая мышца и кость были в полном порядке, не было никакого напряжения в глазах. Ах да, по поводу глаз, а если быть точнее, моего додзюцу, его не было. Я не мог по неизвестной мне причине активировать Шаринган, я не мог направить чакру к глазам. Но моя небольшая «проблема» решилась также быстро, как и появилась. Решение пришло само собой. Мне было нечего направлять в глаза, так как чакра в моем теле отсутствовала. Это ввело меня в небольшое потрясение: не было того, чем я пользовался с рождения и до самой последней минуты жизни. И еще одна немаловажная вещь, я был абсолютно спокоен. Не было удивления, страха, растерянности, вообще ничего. Теперь по поводу окружающей меня местности. Когда я открыл глаза, моему взору предстало светло-голубое, яркое небо, без облаков. Солнце не было видно, листва и ветви деревьев мешали его увидеть. Но всё же, солнечные лучи пробивались сквозь плотные зелёные ограждения. Увидев всё это, в голову моментально пришла мысль — Лес. Я понял, что нахожусь в густой, лесной чаще. На мое удивление я был в одежде. Одет в черную рубашку с растертым символом клана Учиха на спине и в серые штаны, на ногах были темные сандалии. После того как смог встать на ноги, и немного неуверенно пройдя вперёд, я начал слышать неспокойные удары воды, исходящие из конца леса, как я предполагал изначально. Но мои доводы оказались ошибочными. Это был не конец леса. Я осторожно двинулся на звуки воды, глядя во все стороны, потому что я не знал, где нахожусь, если быть точнее я подозревал, где именно, ведь всё было до боли знакомым, но я не верил в то, что могу оказаться здесь. Когда наконец я выбрался из леса, мне предстал прекрасный пейзаж. В груди моментально закололо от воспоминаний об этом месте. Стоило мне немного отойти от деревьев, как началась твёрдая каменная поверхность, в радиусе двадцати пяти шагов не было зелени. Впереди же был обрыв, где земля кончалась. А напротив величественный водопад. С терзающей болью в душе, я неспешно начал идти к обрыву. В этом самом месте. Погиб Шисуи. Когда я подошел к краю обрыва, в голову начали бурно врываться воспоминания о прошлом. Я упал на колени, не в силах выдержать головную боль, все эмоции и воспоминания разом хлынули. Будто были взаперти за воротами и рвались наружу, но врата отворили. Голову будто раскрывали, разрывали на кусочки. Я не мог даже издать какого-либо звука. В глазах начало мутнеть, тело начало заваливаться вперёд, на краю сознания я заметил два ярко красных огонька, наблюдавшие за мной из-за деревьев. Я снова отключился.***
— ачи.та…ита…вставай.....Итачи Творилось что-то странное, снова этот искажённый голос, зовущий меня. Я сел у края обрыва в позе лотоса и начал медитировать. Но этот голос, снова. И те огоньки. После того как очнулся от нахлынувших воспоминаний, и придя более-менее в себя, я двинулся в лес осматривать местность. Но в этот раз я снова убедился в нереальности этого места: около семидесяти метров от обрыва, поверхность кончалась, снова был обрыв. В реальном же мире такого не наблюдалось. На западе, как и на восточной стороне, также был обрыв. Получается, я находился на полуострове. Без чакры я не смогу отсюда выбраться. Оказавшись в безвыходной ситуации и смирившись со своим плачевным положением, я вернулся обратно на изначальное место. В данный момент я также продолжал сидеть у края пропасти, смотря на тонны падающих капель воды того самого знакомого мне водопада. Я начал размышлять о том, почему я здесь. Ведь я умер, и должен был, по логике, быть мёртвым? Как и в первую мою смерть. Мне сразу же пришла мысль, что это действительно моё наказание. Сидеть в одиночестве в знакомом мне месте, напоминающем о смерти Шисуи. И те воспоминания о жизни. Сидеть и раздумывать об этом, наедине с собственными мыслями. — Убийца. Ты ведь всех… — раздался из ниоткуда мерзкий голос. Я встал в стойку, развернулся и начал осматриваться. Напротив меня лишь лес, до которого мне около двадцати метров. — Итачи, эй ты где? — этот голос. — Отзовись. — но это же невозможно! Присмотревшись в глубины лесной чащи, я заметил как ко мне приближается темный силуэт. Мужской силуэт. — Может ответишь уже своему другу. — с криком произнёс незнакомец. Незнакомец ли? Ведь голос был очень похож. Наконец ко мне вышел парень с растрёпанными темно-русыми волосами. В той же самой одежде, в которой я видел его в последний раз. — Вот ты где. — но заметив мой напряженый вид, сразу же спросил. — Чего встал как вкопанный? Только не говори мне, что не узнал меня. — он с улыбкой на лице вытянул бровь вверх, делая непонимающий вид. И неспешными шагами начал направляться в мою сторону. — Слушай, ты действительно, Итачи? Что-то мне уже страшно становится. Я думал, ты будешь рад встрече. Да и прошло столько времени. — я продолжал стоять, но уже опустив руки, не понимая что происходит. Но я помню те два красных огонька. — Итачи, приём, ты тут? — подошёл он уже достаточно близко, буквально на расстоянии вытянутой руки. — Кто ты такой? — сказал я абсолютно серьёзным и неагрессивным тоном. — Ты издеваешься? Это же я, твой лучший друг. У тебя потеря памяти? — оружия я у него не наблюдал и не ощущал какую-либо угрозу. Всё слишком спокойно и не менее подозрительно. — Значит ты мне не веришь. Действительно, это на тебя похоже, я бы поступил также. Оглянись, об этом месте знали только мы вдвоём. Сидели в тишине, откидывали весь в мир на второй план и думали о своём. — он глянул мне за спину. И быстрым рывком двинулся к краю обрыва. Вытянул правую руку, указывая на пропасть. — Вот если не забыл, тут ты получил Мангекё. И здесь я… — он запнулся, его жизнерадостный тон пропал, при этом заметно погрустнев. — И здесь я погиб. Ты действительно не помнишь и не узнаешь меня? Я же Учиха. — Шисуи. — закончил я за него, не дав договорить. — Неужели ты вспомнил? — сказал он уже серьёзным и пугающим тоном. Погода изменилась, обычно было всегда солнечно и светло. Но в данный момент, будто тучи накрыли небо. Вокруг стало намного тусклее. Напряжение постепенно нарастало. Он же заметил это волнение в моих глазах. — Ну действительно, как же ты мог об этом забыть, Итачи. — его голос начал искажаться, становясь более противным и мерзким. Всё вокруг начало менять оттенок цвета в красный. Как только он дернулся в мою сторону, я мигом же отпрыгнул назад, внимательно наблюдая за ним. Неожиданно он пропал из моего поля зрения. В районе затылка я ощутил удар и начал заваливаться вперёд, но он аккуратно подхватил моё тело и прошептал мне на ухо: — Ты же не забыл, да? Это ведь ты нас всех убил. — проговорил он нечеловеческим голосом. В момент я ощутил покалывание в районе живота, будто что-то погрузилось в меня. Переведя взгляд на туловище, я увидел как из моего живота торчит клинок. Осознание пришло не сразу, понадобилось несколько мгновений, пока я не ощутил жгучую боль. Шисуи же схватил меня за голову и выставил мое лицо напротив своего в десяти сантиметрах так, чтоб был зрительный контакт. Я смотрел на его улыбку, делающую его похожим на монстра, в его глазах загорелся Шаринган. Томое в его глазах начал закручиваться и я потерял сознание.***
Я начал чувствовать, как мою правую руку в районе предплечья начало покалывать. И лёгкую тяжесть. Понемногу начал приходить в себя, я чувствовал себя неестественно, стопами не ощущал землю. Через неимоверные усилия наконец открыв глаза, увидел, что я нахожусь в одном метре от земли, а если точнее, в подвешенном состоянии. Перевел взгляд на левую руку, рука была вытянута и прикреплена прутами к деревянной поверхности, с правой же стороны было всё идентично кроме одного но, на руке же сидел знакомый мне ворон, у него не было левого глаза, и также присутствовал след от раны на правом крыле. Это же… Кору. Мой ворон. Как только Кору почувствовал на себе мой взгляд, сразу же улетел. Подняв голову, увидел его. В трёх метрах от меня сидел Шисуи. Я же понял, что был привязан к деревянному кресту у самого края пропасти, с оголённым торсом и разорванными штанами на ногах. — Ну и долго же ты спал, друг. — голос был абсолютно спокоен, он развернулся ко мне и улыбнулся так же, как и перед смертью, эту улыбку я помню по сей день. — Ты извини за это. — он подошёл ко мне, обойдя и встав позади. — Извини, но ты ответишь за всё. А теперь подними голову и посмотри вперёд. — я не подчинился ему. Он же взял конец моих волос, обмотав вокруг руки, с силой потянул на себя, тем самым заставляя поднять голову. — Друг, ну ты чего, я же просто попросил тебя поднять голову. — я терпел боль, молчал, не отвечал ему. Он обошёл крест и встал передо мной. — Дружище, не заставляй меня так больше делать, ты же не в обиде на меня. — проговорил он с ядом в голосе, продолжая улыбаться. — Я же гостей позвал ради тебя, прошу взгляни. — Он в поклоне вытянул руку в сторону леса. Я смотрел на лес, но ничего не было видно. Было темно, лишь лживая луна освещала это место. Я моргнул глазами, и после того как открыл их, увидел те самые красные огоньки, а вернее Шаринган. И не один. С каждой пройденной секундой ко мне приближались эти глаза. Их было множество десятков, если не сотни. Когда они приблизились достаточно, чтоб разглядеть их, мне предстали знакомые люди: дети, женщины, мужчины. С до жути знакомой мне похожей внешностью и одеждой. Темноволосые, с символом в форме веера на одежде. Жители клана Учиха. У всех горел Шаринган в глазах, они шли медленно, становясь в форме полукруга вокруг меня. У каждого была на лице злоба, ярость, веяло смертью. Около сотни представителей клана вышли ко мне. Шисуи, стоявший всё это время со склонённой головой и вытянутыми руками в естественной позе, обратил на меня взгляд, я же не показал ни одной эмоции на лице. И он заговорил. — Ну как тебе, Итачи-кун. Нравится? — он неспеша начал ко мне подходить, при этом доставая клинок из ножен. С его лица спала улыбка, он стал выглядеть серьёзным, с яростью во взгляде. — Как ты уже понял, те кто встали перед тобой, жители нашего клана. Те, кого ты убил, те, которые по твоей вине оказались мертвы. И сейчас ты заплатишь за всё. — он вытянул клинок и подставил возле моего лица. Он резким движением дёрнул рукой, я прикрыл глаза, готовясь к этому. Но боли я не ощутил. Приоткрыв глаза, я увидел, что клинок был буквально в сантиметре от меня. — Ты же не думал, что будет всё так просто, ты почувствуешь на себе всю боль нашего клана, каждого, кто умер от твоей руки. Но, — он вытянул указательный палец, — ещё не все зрители подошли, остались главные. Я посмотрел на лес, приближались ещё три человека. Как только я смог разглядеть их, с глаз начали падать слезы. Шисуи, увидев это, начал смеяться словно демон. — Значит ты узнал их. Ты и правда гений. — проговорил, не прекращая свой смех. По центру шёл мужчина приблизительно моего роста, с грубыми чертами лица. Волосы его доходили аж до плеч, под его глазами находились небольшие складки немного похожие на мои, которые придавали более суровый вид. Папа. Справа от него шла светлокожая женщина, всегда напоминавшая своими чертами лица моего младшего брата. У неё были длинные чёрные волосы с челкой, которая свисала с обеих сторон её лба, неровно обрамляя её щеки и чёрные глаза. Мама. А также невысокая, молодая девушка с каштановыми волосами, завязанными в хвост. С чёлкой, обрамляющей её лицо и карие глаза. И знакомой мне родинкой, находящейся под правым глазом. Эту девушку я бы не перепутал ни с кем. Изуми. — Ну, что ж, теперь все в сборе. — Шисуи расправил руки в стороны и вскинул голову к небу. — Дружище. Теперь ты. — он направил клинок на меня. — Познаешь муки ада…***
Юг Мелромарка. Регион Сеавет. Деревня Рулорона
— Смотри, вон видишь. — папа указал пальцем вперёд, чтобы я присмотрелась. — Да это же, Кролепир. — Умница. — папа потрепал меня по голове. Я всегда люблю, когда он мне так делает. — Теперь смотри за мной и запоминай, что и как я делаю. — Хорошо. — папа встал прямо и расположил корпус тела перпендикулярно к мишени. Он объяснял мне, что нужно встать таким образом, чтобы мысленно можно было провести прямую линию через ваши плечи до цели. Опустил вниз лук, приложил стрелу к тетиве. Ухватил лук левой рукой, правой держась за тетиву. С усилием пальцами натянул тетиву к своему лицу. Он простоял так секунд пять, выжидая момент, и отпустил стрелу, расслабив пальцы. Стоило мне только моргнуть, как тот самый Кролепир, на которого мы охотились, лежал мордой вниз в траве, со стрелой в боку. — Вау. — у отца всегда так красиво выходит. — Вот и всё, так, а теперь сначала сбегай домой принеси воды, а я пока начну свежевание, и после мы с тобой постреляем, хорошо? — Правда? Я тоже смогу? — я очень хотела пострелять также, как папа. — Конечно, как только ты придешь. — я мигом же развернулась и хотела начать свой забег, но отец придержал меня за голову. — Только будь аккуратна. — я кивнула и побежала. — Эх, столько энергии в ней, как закончу с кролем, сразу же пойду её встречать, мало ли что случится. Ура, наконец-то я смогу пострелять. После того как я увидела, как это делает папа, меня не покидала мысль о том, что я хочу также мастерски управляться с луком. Нужно быстрее домой. Я бежала по тропинке среди деревьев, ведущих к нашей деревне. Сегодня был солнечный день, день охоты с отцом. Мы как две недели начали уходить чуть дальше от деревни, чтобы поохотиться на живность. Вот и знакомое мне дерево, осталось ещё чуть-чуть. Впереди был крутой поворот направо, нужно быть осторожнее, чтобы не упасть, а то папа разочаруется, он же сказал мне быть аккуратнее. Как только я начала подбегать к повороту, в лицо ударил сильный ветер, я прикрыла лицо и глаза руками, при этом останавливаясь, чтобы не упасть. Когда ветер стих, и я смогла открыть глаза, я продолжила путь к повороту уже пешим ходом. Мне осталось около двадцати шагов. Но я заметила, что на самом повороте, на тропе лежало что-то маленькое и тёмное. Когда подошла поближе, то увидела, что это было небольшое, угольного цвета перо, размером с мою ладошку. Я услышала взмах крыльев над головой, опрокинув голову, увидела, что на ветке дерева сидел чёрный ворон. Он спикировал ко мне, приземляясь в метре от меня. Я от неожиданности испугалась и упала, когда я пригляделась к этому ворону, испугалась ещё сильнее, левого глаза у него не было, а на правом крыле ужасная рана, уже затянувшаяся. Я начала неспешно отползать назад. Ворон также глядел на меня. В миг он взлетел по направлению ко мне, я снова осела и закрылась руками. Но ничего не почувствовала сначала. Через буквально пару секунд, я почувствовала две когтистые лапы на голове, которые легонько топтались у меня на макушке. Когда я убрала руки, ворон спрыгнул с головы и приземлился передо мной. Он не напал на меня и не клевал, но мне было интересно, почему он в таком состоянии, я хотела бы прикоснуться к нему. Он каркнул на меня и отлетел на ветку дерева в противоположную сторону от деревни, и начал непрерывно каркать. Чувствуя себя испуганно, я начала движение домой, но он снова приземлился напротив меня, словно преграждая путь. Потоптавшись пару секунд, он снова отлетел на то дерево, и начал каркать без устали. Он зовёт меня? Мне стало интересно, замолчит ли он, если я подойду к нему. Я начала подходить к дереву, на котором он сидел. Замолчал. Отлетел на следующее дерево, продолжая каркать. Ведёт куда-то… Пошла по тому направлению, куда он указывал. Он отлетел еще на два дерева и после спрыгнул и залетел в кусты, расположенные возле булыжников, лежащих на земле. Я взяла небольшую палку и аккуратно начала лезть в кусты, они были неколючие и достаточно маленькие. Когда я выбралась и оглянулась, то увидела небольшую поляну с высокой травой. А где же ворон? Хотела задаться вопросом, как услышала его, он был в высокой траве, из-за которой его не было видно. Когда я начала подходить, ворон вылетел из травы и сел мне на плечо, я увидела у него на когтях, алую, вязкую жидкость. Я почуяла… Кровь. Меня начало трясти, голову начали посещать страшные мысли, переведя взгляд на место, откуда вылетел ворон, я увидела силуэт человека. Когда я приблизилась достаточно близко, чтобы рассмотреть, то увидела лужу крови, вся ярко-зелёная трава была словно окрашена в алый цвет. На земле, в этой самой луже, лежало тело женщины с длинными, распущенными, тёмными волосами, которые располагались у неё на всём туловище, покрывая даже поясницу. На ней были только разорванные штаны, даже через волосы были видны жуткие порезы на всем теле. Засохшая кровь покрывала всё тело и многочисленные открытые раны. Всё тело тряслось, ворон приземлился возле этого человека и начал очень громко каркать. Меня всю бросило в дрожь, я развернулась и побежала обратно, быстро проходя через заросли кустов. Как только я вышла их них, я споткнулась и начала падать, но меня вдруг подхватили. Это был папа. — Рафталия, что случилось? Посмотри на меня, Рафти. — он поднял меня на руки и обнял одной рукой, во второй руке держа нож. — Папа, там женщина, кровь и ворон. — я не смогла сдержать слёзы, быстро сказав первое, что пришло в голову. Вдруг я почувствовала присутствие другого. Это был друг отца. — Эй, что случилось? — быстро подбежал он, завидев нас. — Рафталия, малышка, что с тобой? — Сигурд, там что-то есть. Она выбежала оттуда напуганная. Нужно проверить. Ты же тоже почуял? — Кровь. — принюхался Сигурд. — Но я там не чувствую зверей. Погоди там же… — Человек. — сказал отец. Они с отцом прошли на ту поляну. Впереди шёл дядя Сигурд, позади него был отец, я же стояла дальше от них. Они подошли к тому месту с той женщиной, лежащей в крови. Я слышала их разговор. — Да вы шутите, что же с ним случилось? — Сигурд, эти порезы, от мечей верно? — Да, и их очень много, будто с казни только. И он кстати жив. Можно его спасти. Думаю, наш лекарь сможет ему помочь. Что будем делать? Всё же он человек, а к нам приходят только наши знакомые из людей, которые к нам лояльны в этой стране. И тем более вот это с ним сделал точно не зверь. Они обсуждали, что им предпринять. Я же стояла за деревом и наблюдала за ними. В момент я ощутила на себе взгляд, повернув голову на ветку дерева, увидела того самого ворона. Он пристально наблюдал за мной. Ворон немного повернул голову, и я заметила, что за место левого, отсутствующего глаза, которого не было, у него был странный, красный глаз в котором были три точки с закрученными концами. Я смотрела, не отрывая взгляда от него, точки начали медленно закручиваться, у меня всё стало плыть перед глазами и закружилась голова, наступала темень. Тело начало опрокидываться назад, я упала на спину, глаза постепенно закрывались. Последнее, что я видела это лицо отца, зовущий и выкрикивающий моё имя…