ГЛАВА 4
Часы пробили полдвенадцатого, когда в приглушенном свете показался знакомый высокий силуэт. Он уверенно бежал нам навстречу, изредка оборачиваясь. Это был Влад. Я и Вера стояли около входной двери, ожидая собственного друга. — Готовы? — спросил рыжеволосый, положив руки на наши плечи. Уверенно кивнув, мы вышли из школы, прошептали волшебное слово «люмос» и тихо направились к спокойной речной глади, которая помогла бы нам перебраться на другую сторону. И вот, когда ноги коснулись небольших камушков мальчишка остановился. Он оглянулся и, найдя взглядом знакомое лицо, произнес: — Может быть кто-то останется на стороже? — Почему ты смотришь на меня? — возмутилась коротковолосая. — Предлагаешь мне стоять здесь и ничего не делать, если тебя побьют? Влад совершенно спокойно кивнул, чем только рассердил подругу. Она возмущалась еще минуту, после чего все-таки согласилась и развернулась в сторону Колдовстворца. Мы проследили за ней, чтобы быть уверенными, что подруга не пойдет следом, после чего перешли речку и скрылись в густом лесу. Я держала свою палочку на уровне глаз, тем самым освещая себе дорогу. В глубине леса ухала сова, напугавшая меня еще при первом шаге в гущу. Тогда теплая рука друга накрыла мою и я почувствовала, как сильно он дрожит. Обвив своими пальчиками кисть, я взглянула на самого смелого мальчика, которого только знала в своей жизни. Он шел вперед, не оборачиваясь. Дорога на поляну уже давно была нам известна, поскольку уроки ухода за магическими существами проходили именно там — среди старой и густой кроны деревьев. — Ты весь трясешься, — начала диалог я, надеясь, что друг не откажется немного побеседовать. — Как не трястись, если через пару минут меня могут побить? — Влад усмехнулся. — Почему ты решил, что Вера должна стоять на страже? В этот момент кусты зашумели. Я ступила за спину друга, изредка выглядывая и рассматривая дорогу. Из травы выбежал какой-то звереныш, скрываясь в другом зеленом кустарнике. Облегченно вздохнув, я вновь встала рядом с кареглазым. — Ты не ответил на мой вопрос. — Просто, — запнувшись начал Влад, — я не хочу, чтобы она видела меня побитым… — То есть, — я тут же рассмеялась, — а я могу тебя таким видеть, да? — Ты видела многое, Ив. И это было правдой. В детстве Влад при мне столько бедокурил, что и не сосчитать. Он мог украсть что-то из магловского магазина, не оставив после себя улик; мог сделать «солнышко» на качели, а потом смачно проехаться позвоночником по уже отвердевшему от постоянной ходьбы песку под качелями; мог с огромной горки, находившейся на трассе за городом, проехаться сначала на велосипеде, убрав ноги, а потом и лицом; мог сесть зимой на ледянку и проскочить под машиной; мог подраться в одиночку со сворой ребят из соседней школы. Да, Влад был тем еще раздолбаем, но таким настоящим и смешным… Он — душа нашей компании. Он — наше связующее звено. Я даже не могу представить себе жизнь без него. Тем временем мы уже дошли до поляны. Влад попросил меня спрятаться за деревом и при любых обстоятельствах молчать. Я кивнула и крепко обняла друга, утыкаясь носом в его шею. Сейчас я переживала за него намного больше, чем тогда… в совсем детские времена. Мне не хотелось отпускать его; сердце неприятно ныло. — Я так люблю тебя, — прошептала я, роняя слезы на его оголенный участок кожи. — Пожалуйста, просто отдай им камень и уходи. Не ведись на уговоры. — Разве я когда-то велся? — обнимая, смеялся рыжеволосый. — Много-много раз, — говорила я дрожащим голосом. — Помнишь мальчиков из нашей соседней магловской школы? — почувствовав утвердительный кивок, я продолжила: — Так они взяли тебя на слабо. Разве ты не помнишь? — Я помню только, как врезал каждому, — руки мальчика поглаживали мою спину, иногда переходя на волосы. — Да, вот только потом ты упал в обморок от того, что тебя запинали… — Зато я проехался по их лицам, — он до сих пор смеялся, а мое сердце саднило. — Не переживай понапрасну, Ив, — он поднял мое лицо своими мягкими ладошками. — Все будет хорошо, слышишь? Завтра мы снова будем пить липовый чай, — он улыбался так тепло, будто передо мной стояло солнышко. — А еще завтра у меня игра с этими… — Квиддич уже завтра? — удивилась я, стараясь поменять тему. — Как быстро бежит время. — Это точно, — он тяжело вздохнул, смотря куда-то вверх. — Того и гляди окажемся на четвертом курсе… — Но одно останется вечным — мы будем пить липовый чай, слушать моего любимого Элвиса Пресли и всегда ссориться! — Влад заразительно рассмеялся. — И праздновать Новый год на Красной площади? — Да, будем праздновать его именно там, — улыбнулась я, целуя друга в щечку и получая абсолютно то же в ответ. — Теперь я захотела Новый год, балбес! — Да, я балбес. Все, мне пора. Стой тихо! — я кивнула. — Скоро приду. — Поскорее бы… Мальчишка, спрятав руки в карманы, медленно вышел на поляну, где уже красовалась мареновская четверка. Смотря на всю эту картину из-за дерева, мне становилось невыносимо плохо. Их четверо, а Влад один! Это так подло с их стороны, хотя… а что с них еще взять? В то время, когда рыжеволосый достал из кармана камень с высеченной восьмиконечной звездой, поднялся сильный ветер, сравнимый, наверное, только с ураганом. Он двигался не стихийно, а осознанно словно намечая большой круг. Прикрыв глаза от поднявшейся пыли, я спряталась за толстым стволом дерева. Ураган стал медленно превращаться в знакомое красное марево, являющееся все это время во сне. Тут я поняла, что видения оказались вещими. Выглянув из-за дерева, я никого не увидела. Ступив вперед и перейдя барьер ветра-суховея, я разглядела, как четверо мареновцев убегают с нахальной улыбочкой, а в центре пустого поля стоит растерянный друг. В одной его руке красовалась палочка, а в другой — алатырь. — Влад! — крикнула я, привлекая к себе его внимание. — Уходим отсюда! Мне все это не нравится! — Я должен сдержать свое слово и отдать камень, — зачарованно ответил парнишка. — Разве ты не отдал его Диме? — удивилась я, вспоминая бегство брюнета. — В любом случае нам же лучше. Вернем его директору! — Нет, — довольно жёстко ответил рыжеволосый. — Что значит «нет», Влад? — я уже совершенно ничего не понимала. Нам представился шанс убежать отсюда еще живыми и не невредимыми, а он ответил «нет». — Не глупи, — произнесла я, подходя ближе. — Пойдем в школу… — Экспеллиармус! Палочка, находившаяся в моих руках, резко вылетела из сильной хватки и упала примерно за семь метров от меня. Взглянув сначала на опустевшую ладонь, а потом на место падения оружия, я моментально кинулась в нужную сторону. Пробежав с десяток шагов и увидев краем глаза белую вспышку, я прыгнула вперед и, ударившись животом о сырую землю, наконец-таки схватила свою волшебную палочку. Перед тем, как мой друг выкрикнул заклинание, я видела его рассерженный, но в то же время любящий взгляд. Он кричал мне что-то о том, что я не должна сейчас находиться здесь и все, что происходит на этой окруженной ветром-суховеем поляне, меня совершенно не касается. Но я не могла разобрать его слов. Ветер дул настолько сильно, что в ушах свистело, а лицо неприятно кололо — пыль поднималась над землей и нещадно хлестала мою кожу. И теперь, когда я лежу на прохладной траве, моему лицу комфортно и спокойно; но ведь так продолжаться не может. Взяв себя в руки, я встала и взглянула наверх. В это время ветер продолжал клевать мои щеки, а деревья прогибаться под его натиском. В небе вспыхнуло кровавое пламя, заполонившее все, что только было над моей головой. Это пламя стремительно прочертило перед моим взором круг, из которого впоследствии стало проглядываться костлявое лицо чудовища. Сначала показалась морда, — больше похожая на собачью, — с длинными клыками. По центру красовалось два глубоких отверстия, явно предназначенных для носа. После морды промелькнули впалые скулы и лоб, а также новые четыре черные дыры: две явно служили для глаз, а другие — для несуществующих ушей. Все это вызывало у меня такой ужас, от которого хотелось умереть на месте. Но даже завидев невиданное мне ранее существо, я смогла перевести взгляд на испуганного Влада. Он стоял прямо напротив огромной костлявой пасти и, вытянув руку, держал перед собой камень. — Я сдержал слово и добыл то, что мне сказали, — произнес парень с кудрявыми рыжими волосами, изредка проглатывая накопившуюся слюну. — Теперь настала очередь мареновцев сдержать свое обещание! — Конечно, — клацая длинными зубами и наклоняясь все ниже, проревело существо. — Вы с Дмитрием договорились, что он оставит в покое твою подругу, — огонь резко полоснул по руке Влада, поднимая волшебный камень и пряча его в исках. — Но со мной ты ни о чем не договаривался, мальчишка! — пасть чудовища растянулась в жуткой ухмылке. В следующую секунду тело маленького рыжеволосого мальчика поднялось над землей, а в мягкий живот воткнулась огненно-костлявая лапа. От увиденного мои глаза раскрылись так широко, как никогда раньше. Я хотела крикнуть, как тут же прикрыла рот правой рукой. В голове промелькнули слова врага и, ступив назад, я решила спрятаться в лесной гуще. В тот момент я понимала, что поступаю, как настоящая трусиха, ведь бросаю своего лучшего друга, но от такого ранения вряд ли кто-то выживет, а оказаться следующей жертвой мне тогда совсем не хотелось. Я упорно пробиралась через упавшую на землю крону деревьев и длинные кустарники. Ветер продолжал выть и бить в лицо, а небо гореть. Ноги отказывались идти. Я неоднократно слышала его шепот над своим левым ухом, крики Влада. На глазах тут же показывались слезы, а губы дрожали. Я ничего не понимала. Пару часов назад мы обедали в большом зале, обсуждали Квиддич, в котором Влад должен был принять участие, а теперь я прячусь от собственной смерти. Бегу туда, куда глаза глядят — в Колдовстворец. Добравшись до знакомой речки, окружающей школу, я ватными ногами ступила на всплывшие камушки. В голове до сих пор вертится чудовищный вопль, а перед глазами застыла картинка смерти друга. Сейчас он совсем один в лесу, умирает, а я бегу в школу. Трусиха. Ах, жалкая трусиха! Вера, стоявшая все это время на стороже, запрокинула голову вверх. Её глаза и рот раскрылись так широко, что она стала похожа на призрака из фильмов ужасов. Небо над Колдовстворцем покраснело и показало костлявое лицо Сатанаилового создания. Оно раскрыло пасть, испуская рык. Заметив меня, подруга кинулась навстречу, спрашивая где Влад. Я ничего не могла ей ответить. По моим щекам текли слезы, а губы и голос дрожали. Когда темноволосая схватила меня за руку, я расслабила мышцы и свалилась на землю, роняя горькие слезы. На огненные вспышки и наши крики сбежались преподаватели. Первый, кто вышел к нам навстречу был Константин Юрьевич. Оторвавшись от холодной земли и руки подруги, я встала и кинулась в его крепкие объятья, моля о помощи. — В лесу… в лесу! — кричала я в его старый пиджак. — Влад в лесу! — Не переживай, — произнес учитель как можно спокойнее. — Преподаватели отправятся туда, как только смогут. — Нет! — мой голос срывался. — Отправьте их сейчас! Он умирает! Вскоре подоспели и другие педагоги, вступая в битву с чудовищем. В школе началась паника. Я продолжала плакать на руках собственного куратора, а он обнимать и поглаживать меня, как раньше это делал Влад. Теперь все будет напоминать мне его чистое лицо… мягкие прикосновения… Заметив среди толпы высокого брюнета и узнав в нем Диму, я кинулась в его сторону. Он, сообразив, что сейчас может получить по заслугам, улыбаясь побежал наверх. Достав свою палочку, я крикнула «остолбеней». Парень, в чью спину прилетела синяя вспышка, резко упал на пол. Подбежав к мареновцу, я перевернула его на спину и, сев сверху, не стесняясь стала бить кулаком. На его губах продолжала играть улыбка. — Из-за тебя я потеряла друга! — кричала я, обливаясь слезами. — Все из-за тебя, — почувствовав крепкие руки преподавателя, которые оттаскивали меня от третьекурсника, я продолжала брыкаться и кричать свои последние слова: — Ненавижу тебя, мерзавец! Никто не ожидал, что я стану настолько агрессивной, но в подобной ситуации, я готова была рвать и метать. Я потеряла не только лучшего друга, но и смысл жизни. Теперь я поняла, что лучше бы осталась в лесу и умерла рядом с Владом, нежели торчала здесь и смотрела на все эти отвратительные лица. И я была готова рвануть на выход из Колдовстворца, но меня не пускал учитель истории. Он крепко держал меня за плечи и обещал, что все будет в порядке. Но я понимала, что для Колдовстворца и учащихся здесь людей — да, а для меня и моего сердца — нет.***
Коридор, в котором толпились и бегали учащиеся из одного угла в другой, озарился белой вспышкой, из которой выпрыгнули две знакомые фигуры — это были мои мама и папа. Заметив их, я бросилась в родные объятия, моля о незамедлительной помощи. Со стороны я выглядела, как маленький бездомный котенок, ищущий приюта от холодного дождика и трудностей жизни. Родители стиснули меня в крепких объятьях, спрашивая, что произошло. Я не смогла рассказать им ничего вразумительного, потому что каждые пять секунд задыхалась от собственного горя. Тогда взрослые поспешили расспросить стоящего рядом преподавателя, который смог поведать лишь одну сторону ситуации. Константин Юрьевич объяснил отцу и матери, что среди ночи заметил большое красное марево, нахлынувшее грозной тучей на весь лес. Он разгребал домашние работы учащихся, поэтому надолго засел в своей небольшой комнатке. Когда небо всполохнуло огнем, кабинет мужчины окрасился в соответствующий цвет. Поняв, что происходит что-то явно незапланированное и необычное, он спустился на первый этаж школы и заметил на пороге меня, вопящую о смерти друга, и мою подругу, ошарашенную от сказанных слов. Родители растерянно переглянулись, после чего попросили меня, — ради своей же безопасности, — удалиться в кабинет директрисы. Несмотря на то, что мне хотелось сообщить родителям об умирающем Владе, я не смогла пересилить себя и скрыть жгучие слезы хотя бы на пару минут. Мне пришлось отправиться в сказанное место. Поднимаясь по ближайшим к выходу из школы ступеням и заглядывая в выбитое сильной огненной волной окно, я услышала тот самый дьявольский шепот, молящий отдать ему оберег, принадлежащий одному из создателей факультета. Его голос переходил с шепота на крик и наоборот. Он требовал перуновский оберег, находившийся на моей шее. Сжав амулет в руке, я побежала вверх, стараясь скрыться не только от глаз множества людей, но и от этого ужасного голоса. Я слышала, как он певуче произносил мое имя. Слышала, как кричали и бились с ним мои учителя. Чувствовала всю панику учащихся, и сама же ей поддавалась, продолжая бежать к самому верху. Добежав до большой резной двери, я постучалась и, получив разрешение на вход, вошла внутрь. Директриса стояла около лакового деревянного стола и пристально смотрела в окно, открывающее вид на огромное костлявое лицо чудовища. Когда я вошла, ни один мускул на ее лице не дрогнул. Она знала, что меня пошлют именно сюда, чтобы на время скрыться от происходящего. — Присядь, — её спокойный голос одновременно и пугал меня, и успокаивал. — Камень, лежащий в моем кабинете, пропал, — услышав это предложение, мое сердце забилось быстрее. — И я знаю, что его украл твой погибший друг. — Мы не хотели, Марина Андреевна, — она неспешно подняла руку, моля меня о тишине. — Конечно не хотели, но вы это сделали, — глаза вновь наполнились слезами. — Алатырь — это не просто волшебный камень, Иветта. Знаешь ли ты его историю? — Я… — от подступивших слез мой голос сильно дрожал, — знаю только то, что это святой для волшебного мира камень, который прилетел к нам из Верхнего Мира, и созданный богом Сварогом от удара молота. — Этого явно недостаточно для того, чтобы понять весь масштаб существующей проблемы, Иветта, — высокая статная женщина стала подходить ко мне все ближе. — От сильного удара Сварога камень вспыхнул и тогда с него стала стекать Жидкость, создавшая священный огонь, который теперь носит название — Живое Пламя Сварога. Жидкость — живительная влага Перуна (живая вода), обладающая магическими свойствами. Она избавляет от любых хворей, недугов и может воскрешать мертвых. Искры, отделившиеся от Жидкости, превратились в божества и мифических существ, которыми по сей день населены леса, окружающие нашу школу, — директриса ступила за спинку моего кресла, упираясь руками в мягкое сиденье. — Алатырь — это камень знаний древних славянских богов. Именно под ним скрывается священный источник и именно рядом с ним растет Древо Жизни, — перед моими глазами вспыхнуло пламя, показывающее прототип украденного моим рыжеволосым другом камня. — Наверняка вы рассматривали камень и видели на его поверхности «начертанные скрижали» — это заповеди, которые Сварог послал людям. И теперь, когда камень в руках чудовища Страха, — прихвостня Сатанаила, — мир людей, как и наш — волшебный, в большой опасности, — пламя потухло, скрывая от моего взора камень. — Но, — женщина встала напротив меня и, присев на колени, продолжила: — существует еще два атрибута, которые равны по силе алатырю — Перуница и Полумесяц. Они уже давным-давно были разбросаны по миру. Их сложно найти, но лишь они смогут изгнать Страх обратно в мир Сатанаила, — холодные руки директрисы легли на мои трясущиеся. — И я знаю, что один из них ты уже нашла, поэтому… Я прошу, найди оставшийся атрибут, тогда ты загладишь свою вину перед всеми, кто сейчас сражается за пределами школы… — Почему его не можете найти вы? — слезы продолжали бежать по моим румяным щекам. — И я клянусь, что мы не хотели красть алатырь! — Успокойся, — на губах директрисы показалась улыбка, которая уже через пару минут пропала. — Я не собираюсь злиться на тебя и твоих друзей, Иветта. Сейчас это совсем не рационально. Но я сказала тебе, что ты можешь сделать для нас, ты поняла меня? — я кивнула, а её бездонные голубые глаза продолжали искать в моих зелено-карих спасение. — Атрибуты могут найти только чистые и сильные духом люди. — Разве вы не чисты и не сильны духом? — Конечно сильна и чиста, но ты нашла Перуницу быстрее, Иветта, поэтому и Полумесяц теперь можешь найти только ты. — Это как-то…глупо. — Скажи это Перуну и Марене, когда они создавали свое оружие, — пухлые губы вновь показали искреннюю улыбку. — Ты согласна найти для всех нас еще один атрибут? — Да, — уверенно кивнула я, — но где его искать? — Повторюсь, что никто не знает, — директриса пожала плечами. — Но существует легенда, гласящая, что Запретный лес хранит в себе мареновский Полумесяц. — Запретный лес? — Хогвартс, слышала о нем? — мои родители рассказывали мне о других волшебных школах, поэтому я тут же кивнула. — Прекрасно, — глазах женщины расцвели. — Именно на территории этой школы и растет Запретный лес. Я договорюсь с твоими родителями, с профессором Дамблдором, и ты переведешься в эту школу, хорошо? — Но… — Теперь тебе нельзя находиться в Колдовстворце, Иветта, — женщина положила свои руки мне на плечи, продолжая смотреть в обездоленные глаза. — Я знаю о твоих ночных кошмарах и поверь, их будет намного меньше, если ты будешь вдалеке от Страха. Он пробирается в сознание и науськивает тебя. Ты срываешься на окружающих и становишься монстром. — Откуда вы все это знаете? — Константин Юрьевич сообщил мне, — в этот момент я почему-то так обрадовалась. Преподаватель все же не проигнорировал мои проблемы, а сообщил Марине Андреевне. В следующую минуту двери кабинета распахнулись и в него вбежали не только мои взволнованные и запыхавшиеся от боя родители, но и весь преподавательский состав. Я не заметила только одного человека — Максима Александровича. — Девочка моя! — вскрикнула мама, заметив заплаканную меня в кресле. — С ней все хорошо, — поспешила оповестить Марина Андреевна. — А где… Он ушел? — Да, — ответил Антон Александрович. — Я и Александр Анатольевич обыскали весь Колдовстворец. Его нигде нет. Женщина занервничала. Она стала ходить взад-вперед, стараясь придумать, что делать дальше. Её растерянный взгляд метнулся в мою сторону, и я поняла, что она хочет сообщить всем о своей недавней задумке. — Товарищи, — начала она. — Я вижу только один выход из сложившейся ситуации. Все мы знаем о двух атрибутах, созданных Перуном и Мареной, — преподаватели кивнули. — Только они равны по силе алатырю. И сейчас они нужны нам как никогда. Перуница уже есть, Иветта, — Марина Андреевна протянула руку, прося оберег. Сняв его, я положила цепочку в женскую ручку. — Вот он, — она показала Перуницу присутствующим, после чего вернула её мне. — Остается Полумесяц. — Но где нам его искать? — поинтересовался Константин Юрьевич. — Его может отыскать лишь тот, кто владеет Перуницей, — взгляды присутствующих переметнулись на меня. — Ходят легенды, что Полумесяц может быть спрятан в Запретом лесу Хогвартса. — Стойте, — мужчина в очках остановил пламенную речь директрисы. — Вы ведь не хотите послать туда Иветту? Она же еще ребенок. — За ней присмотрит Дамблдор. Я оповещу его о её приезде. Кроме того, — брюнетка остановила новую волну возмущений, — там она будет в безопасности. Страх будет использовать амулет, чтобы пробраться в сознание Иветты, поэтому чем дальше от школы она будет, тем для нее же лучше. — Может быть Иветта просто перестанет носить его? — послышался голос Паулины Олеговны. — К сожалению, это уже невозможно. Она будет тянуться к Перунице не только потому, что Страху нужен сосуд, приносящий магический атрибут прямо в лапы, но и потому, что Перуница привыкла к ней. В совокупности — это уже чертовски опасная вещь, — настало молчание, после которого Марина Андреевна продолжила: — Начало уже положено.