Алекситимия

Все спят, а Тэхен не может и глаза сомкнуть. Вряд ли это последствия трех бокалов шампанского. В нем не так уж и много алкоголя, чтобы бодрствовать, да и перед глазами всё четко, не размыто. Алкоголь тут не причем, здесь проблема в записке, которую Тэхен получил от Шарлотки. Он поглядывает на часы, понимая, что ведет себя слишком нетерпеливо. Не знает почему, но немного нервничает. Примерно понимает, что его ждет, но не знает, как будет реагировать. Подкалывать и издеваться над Шарлоткой чертовски забавно, но встретиться лицом к лицу с её признанием – вообще не смешно. Он волнуется, как ребенок. Вот это вот смешно. Чонгук переворачивается на другой бок, немного посапывая. Спит, как убитый, и Тэхен спал бы точно так же, если бы не загадки от Шарлотки. С другой стороны, он понимает, что при родителях и Чонгуке она бы никогда в жизни не призналась ему. Вздыхает, когда видит на часах 04:59. Встает слишком быстро, в глазах темнеет, но разницы он особо и не чувствует: в комнате сплошной мрак, и фонари за окном не спасают ситуацию. По памяти добирается до приоткрытой двери, замечает полоску света и смело ступает внутрь. Шарлотка немного пугается, но улыбается при виде Тэхена. Сидит на кровати, в своей ультра-милой пижаме и нервно теребит пальцы. Он помнит эту привычку с самого детства. — Не спишь? — замечательный вопрос, Тэхен! — Не могу уснуть, — всё еще улыбается, немного двигается в сторону и хлопает ладошкой по освободившемуся месту. — Только закрой дверь, а то еще можем кого-то разбудить… то есть, мы можем сильно шуметь и…, — она закатывает глаза, краснеет и прикрывает глаза ладонью. — Просто закрой дверь. В её голове явно не обычный разговор по душам, и Тэхену это нравится. Конечно, он прекрасно знал, что может быть на уме у Шарлотки, но и в то же время понимал, что она не специально представляет нечто большее, чем обычный поцелуй. Интересно. Усевшись в позе лотоса, Тэхен выжидающе смотрит на Шарлотку, которая всё еще теребит пальцы. Ей неловко, и ей довольно часто бывает неловко, когда они наедине. Странно, ведь он никогда не ощущал ничего подобного. После пьяного поцелуя, после репетиции, после танцев и объятий, и даже после её искренних речей во время действия экстази. Никогда. Но, Тэхену нравится, ведь Шарлотка очень милая, когда смущается. Особенно, когда достает из тумбочки небольшую коробочку и протягивает ему. К этому он не был готов. — М-м, знаешь, я не сильно хороша в раскрытии чувств… особенно, когда я трезвая, — вызывает у Тэхена ухмылку, когда он рассматривает упаковочную бумагу с ёлками и снеговиками. — И… и, знаешь, м-м… В общем, открой. Закусывает губу и внимательно следит за движениями Тэхена, пока он раскрывает подарок. Чувствует пластик под пальцами, видит коробочку и хмурится. Внутри – кассета, и он с трудом читает её название. Только вот, ему всё равно на буквы: в голове сплошные вспышки из прошлого, как то же самое ему вручила Шарлотка, когда исчезла из его жизни, – как он тогда думал, навсегда. Сглатывает и гладит края, понимает, что она выглядит новой, как и коробка. Боится её слушать, иначе он вновь почувствует ту же боль, что и тогда. Боль, смешанную с привязанностью к Шарлотке, которую он с трудом смог осознать. — “Алекситимия”, — читает в голос, удивляется собственному хрипу. — Хм, мне кажется, у нас это было по психологии, верно? — ухмыляется и смотрит на Шарлотку, которая каким-то чудом успела вынуть еще и кассетник. — Что на ней? — Послушай, пожалуйста, — в её глазах столько мольбы, словно она умрет, если Тэхен не наденет наушники и не вставит кассету. — Я… я написала это специально для тебя. Всё же, она очень мило краснеет, и Тэхен радуется, что всё это из-за него. Выполняет её просьбу, ложится на подушку, чтобы вдруг не упасть от накативших эмоций. Хоть он и научился сдерживать себя, контролировать, как никто другой, следить за мимикой на лице и собственными жестами – всё это может обрушиться, ведь кассета от Шарлотки. Мягкие наушники приятно прилегают к ушам, и слабое, теплое освещение от торшера создает приятную атмосферу. Нет, это вовсе не будет грустная мелодия, возможно, здесь что-то особенное? То, через что Шарлотка пропустила саму себя? Пианино. Пианино Шарлотки и её голос. Такой… тихий? Грустный, но, Тэхен не ощущает тяжести на сердце, скорее… яркие цветы, нежные краски, словно он падает и падает, парит в воздухе. Игра на пианино помогает ему планировать на ветру, пение всё еще отдается эхом и он не может понять, что именно с ним происходит. Он не знает название инструментов, не может разобрать, но его сердце чувствует их. Каждую ноту отпечатывает на коже, в груди, где-то в душе. Мелодия обступает его, не позволяет хотя бы на секунду вернуться обратно. Он… узнает её. Точно такая же, как и восемь лет назад, но в ней изменилось абсолютно всё. Мощная, звонкая, насыщенная. Тэхен еще никогда в жизни не мог точно сказать, что же именно с ним происходит. Слишком много мыслей, слишком много эмоций и ощущений, он в другом измерении, и он прекрасно понимает, что Шарлотка не покажет ему дверь, ведь этот мир – её. Столько труда и сил вложено, столько воспоминаний и чувств, столько… любви? Перед ним проносится не только семестр, но и детство. Всё детство, начиная с их знакомства и заканчивая её поездкой в Вашингтон. Так странно смотреть всё это в своей голове, но перед глазами видеть лишь темный потолок. Тэхен не замечает, как его кожу покрыли мурашки, как пульс участился и он стал чаще дышать. Музыка творит чудеса, и сегодня он в этом убедился на все сто процентов. Мелодия заканчивается хрупкими клавишами пианино, словно в этот момент Шарлотка ломалась и принимала себя, принимала всё то, что с ней происходило, что творилось между ними двумя. Не отталкивала, не боролась, не хотела сражаться. Она создала мелодию, чтобы показать свои чувства, и Тэхен их понял. Только он смог их понять, никто другой не может увидеть и услышать в ней его Шарлотку. Сняв наушники, он вновь садится. Хочется еще раз послушать, уловить каждую деталь, хоть он и знал, что ему нечего больше искать. Для Тэхена всё было, как на открытой ладони, и он не имеет понятия, как Шарлотке удалось сделать что-то настолько невообразимо сказочное, звенящее, пробирающее до самых костей. — Когда я была под экстази, на меня накатило что-то… странное, — она говорит, но Тэхен не может на неё посмотреть, иначе он не даёт гарантии, что сможет сдержаться и дать ей высказаться. — В припадке начала строчить, а потом… Юнги увидел и помог записать. Затем, я попросила кассету, ну, записать мелодию на кассету… и я не знаю, что Юнги не может сделать, — она ухмыляется и глубоко вздыхает. — Потом, я решила, что подарю её тебе. Всё-таки, я и вправду не могу выразить своих чувств адекватным образом. Точно так же я не могу их понять, — Тэхену очень хочется посмотреть на неё, но, для начала, он её дослушает. — Во мне металось столько мыслей касательно… тебя и Чонгука. Столько… всего было в моей голове, и я не могла с этим разобраться. Но, поняла, что музыка – мой вечный помощник, поэтому…, м-м, — она очень смущалась, и как хорошо, что она не слышала звук биения сердца Тэхена, — поэтому она помогла мне показать тебе, что… что я очень люблю тебя, и я очень давно люб… Как уже Тэхен говорил, он устал терпеть и ждать, поэтому и сейчас он не может сдержать себя. Откидывает на кровать плеер, поворачивается к удивленной и безумно красной Шарлотке, пододвигается ближе и накрывает её губы своими, тихо выдыхая. Ему хватило признания во время экстази, ему хватило её откровений во время пьянки, ему было предостаточно их диалога у неё дома – он знал, что Шарлотка не ровно дышит к нему, и он просто хотел немножечко поиздеваться над ней. Он же не знал, что она чуть ли не вырвет его сердце своей музыкой, и вовсе не думал, что она сможет заставить всё его тело трепетать. Немного испугалась, и Тэхен понимает, что поступил слишком резко. Он считает себя героем, что смог почти что бездействовать столько времени. Однако, влияние праздничных дней, проведенных с Шарлоткой; теплая атмосфера, что согревала последние дни; кассета, в которой собранны все самые глубокие, сокровенные мысли и чувства Шарлотки – заставляет забыть о любых препятствиях. Её губы очень мягкие, но сухие и горячие. Тэхен часто вспоминал поцелуй во время вечеринки, он не мог забыть прикосновений Шарлотки, не мог выкинуть с головы её яблочный запах и пьяный, наполненный диким желанием, взгляд. Пару раз он просыпался посреди ночи и не мог поверить, что ему жмет в пижамных шортах из-за слишком пошлых снов, где в главной роли был он и Шарлотка. Тэхен ничего не мог сделать, ведь Шарлотка была с Чонгуком, и только сейчас он полностью понимает, что может свободно поцеловать её, может гладить её теплую, красную щечку, может придвинуться ближе и раздвинуть её губы языком. Слишком волшебно, слишком нереально, слишком волнительно. Тэхен всё еще не может поверить, что Шарлотка призналась ему в любви, что она сидит рядом, что она открыта для него, что она вновь написала для него песню, как и восемь лет назад. Трезвые поцелуи Шарлотки ощущаются куда лучше, чем пьяные. На сцене всё было по-другому, и тот поцелуй вряд ли повториться когда-то в их жизни, ведь в нем была целая история, другая, чужая, а сейчас… сейчас Тэхен ощущает куда больше дрожи в собственном теле, его сердце бьется с неизвестной доселе частотой, в его голове поразительно ярко вспыхивают цвета и не очень приличные картинки. К сожалению или к счастью, но умение целоваться у Шарлотки явно улучшил Чонгук, и Тэхен пытается не думать об этом, когда она прижимается ближе и вплетает собственные пальцы в его пушистые локоны. Кое-кто, видимо, сражался с самоконтролем точно так же, как и Тэхен, что не может не радовать. Он ухмыляется, лишь слегка, когда чувствует напор Шарлотки. Она углубляет поцелуй и слабо мычит, пытаясь быть тихой, что с трудом у неё получается, и Тэхен её понимает. Его ладони проникают под пижамку, точечно касаются спины, из-за чего Шарлотка выгибается и тяжело вздыхает. Её кожа очень приятная, мягкая, нежная, и Тэхен не знает откуда у него появилось желание укусить её. Он сжимает её талию, чувствует, как Шарлотка покрывается мурашками и сгребает в свои пальчики волосы Тэхена. Ему нравится, и ему ужасно хочется поднять руки выше, снять одежду, приспустить её штаны… — Ладно, всё, — он с трудом отрывается и выдыхает, когда понимает, что еще чуть-чуть, и они разбудят всех остальных в квартире. — Нам… нам надо успокоиться. — Д-да… да, ты прав, — она сглатывает, тяжело дышит и утыкается лбом о лоб Тэхена. — Прости, я… я так… в общем…. Невозможно не умиляться смущению Шарлотки, нельзя не любоваться её трепещущими ресничками и раскрасневшимися губками, немыслимо не наслаждаться её соблазнительным голосом и глубокими вдохами. Она так близко, и она так хочет того же, чего и Тэхен. — Ужасное чувство. Я могу сделать с тобой всё, что захочу, но и в то же время – не могу, — он горько улыбается и радуется, когда глаза цвета чистого содалита смотрят прямо в его. — Если бы мы были в Корее… — Мы же вернемся туда, — сегодня Шарлотка удивительно смелая, поэтому Тэхен слегка теряется, когда она утыкается носом в его шею и трется, словно котенок. — Знаешь, я чувствую такое облегчение… Мне давно стоило всё переместить на ноты. Между ними было довольно много откровенных разговоров, что помогло Тэхену понимать Шарлотку с двух слов. Он может догадаться о её мыслях всего лишь за пару минут, и ей не нужно даже говорить что-либо. Почему-то он вспомнил библиотеку, когда увидел страдающую от безысходности Шарлотку над учебниками по философии. Он знал, что она не готова обсуждать случай с экстази, по ней было видно, как она переживает и боится хотя бы смотреть на Тэхена. Лучшим выходом из ситуации, конечно же, выступила помощь в учебе, и как хорошо, что он умеет сгладить углы. — Как бы смешно не звучало, но я ничего не говорил тебе напрямую, ведь мне сложно подобрать необходимые слова, — он шепчет, понимая, что стоит открыться ей после того, как он услышал звуки её души. — Не хотел путать тебя. Признаюсь, твоё откровение под наркотиками было самым удивительным опытом в моей жизни, — он смеется, вспоминая, какой же забавной была Шарлотка, и чувствует, как она еще больше прижимается, пытаясь спрятать пунцовое личико. — Мне хотелось рассказать тебе о своих чувствах, но не хочу вываливать всё на тебя, когда ты – это не настоящая ты. Мне так хотелось воспользоваться тобой, но… как ты и сказала, я слишком хороший, и я… наверное, я, — он заставляет Шарлотку посмотреть на себя, и та вовсе не сопротивляется, — не просто слишком хороший. Я слишком сильно люблю тебя. Он сказал это. Сказал. Столько лет потребовалось, чтобы выстроить несчастных два слова. Обычные буквы таят в себе необычные чувства и воспоминания, от чего всё превращается в нечто магическое. Как будто Тэхен произнес заклинания или же снял с себя проклятие, что сжимало сердце, что надоедало ему почти каждую ночь, что заставляло видеть Шарлотку в собственных снах и протягивать руку сквозь туман. Не сдерживается и целует Шарлотку еще раз, заводя её отросшие локоны за милые ушки. Она пытается прийти в себя после услышанного, точно так же, как и Тэхен, не верит в реальность происходящего. Спустя пару мгновений, приоткрывает рот и улыбается так, что ей сложно отвечать на поцелуй, и это даже веселит Тэхена. Внезапно, она начинает смеяться, пытается тихо хихикать, чтобы её не услышали. Прикрывает рот ладошкой, а затем и всё лицо. Тэхен видел Шарлотку счастливой, и перед глазами сразу же возник клуб и небольшой концерт с Юнги, где она сияла ярче софитов. Но, сейчас, она буквально состоит из единственного счастья. — Скажи это еще раз, — шепчет и всё еще не спускает ладони с лица. — Я люблю тебя, — Тэхен не может не забавляться Шарлоткой, он улыбается и целует её в пальчики. — Очень сильно люблю и любил с самого детства. Она обрывисто вздыхает и перемещает ладони на лицо Тэхена. Смотрит с такой любовью, с какой обычно он смотрел на неё, чуть ли не каждый день. В ней на секунду проскакивает давняя Шарлотка, маленькая, с брекетами, длинными волосами и в круглых очках. Рассудительная, мечтательная, талантливая пианистка, которая с дрожащими от волнения руками садилась за фортепиано на первом в её жизни конкурсе. В её глазах было столько энтузиазма и жизни, столько задора… как и сейчас. Сейчас она похожа на прошлую Шарлотку, а не на ту, что только приехала с Вашингтона с потухшим взглядом и скованными движениями. — И я очень люблю тебя, Тэхен, — она облизывает губы и дарит ему легкий поцелуй, пока у него всё внутри переворачивается из-за слетевшего имени с уст Шарлотки. — Скажи еще раз. Скажи моё имя, — ему не хочется скрывать, что ему ему ужасно нравится слышать, как она зовет его. — Тэ-хен, — медленно растягивает, пытается сдержать улыбку. — Тэ-хен. Ким Тэхен. Точно! Мистер Ким, — она хихикает и прикрывает ладошкой рот, чтобы не шуметь. — Знаешь, так странно. Я не ощущаю того же смущения, что раньше. То есть… да, я… всё еще… мне всё еще трудно поверить, что мы сказали это друг другу, — она задумчиво осматривает лицо Тэхена, немного хмурится. — Но, знаешь… я чувствую себя более свободной… как будто… как будто я понимаю, что ты принял меня… ты принял мои чувства, и… Она сбивается и это нравится Тэхену. Ему всё нравится в Шарлотке, и довольно сложно найти в ней изъяны, по крайней мере сейчас, когда он находится под действием неизвестного зелья. — Ты так долго пыталась подобрать правильный ключ, но дверь сама открылась и впустила внутрь, — улыбается Тэхен, иногда самому себе удивляясь. — Стоило лишь поверить, стоило лишь сказать всего лишь несколько слов. Шарлотка забавно сдвигает брови к переносице, явно не в силах понять, что Тэхен имеет ввиду. Но его это не волнует, он сам прекрасно знает, что многие могут не понять, что сложно прочитать мысли в его голове. — Я же уже их тебе говорила…, — она наигранно вздыхает и закатывает глаза, от чего теперь Тэхену сложно сдержать смех. — Причем, несколько раз, я прекрасно это помню! — Поправочка. Ты была не в том состоянии, — он поднимает палец вверх, на что Шарлотка лишь цыкает. — Если бы ты мне такое сказал под любым наркотиком – я бы не требовала от тебя трезвого подтверждения, — она скрещивает руки на груди, но всё равно находится в интимной близости с Тэхеном. — О, ну да, — он позволяет себе ухмыльнуться и обхватить Шарлотку, вновь заключив её в объятиях. — Ты бы боялась ко мне подойти на три метра, игнорировала бы меня, смущалась, убегала бы, а еще… м-м… говорила бы, что ты ничего не помнишь. Тэхен смеется с шока в глазах Шарлотки, ибо он попал прямо в точку. Ей нечего ответить, поэтому она бегает глазами по его лицу, открывает и закрывает рот в надежде одолеть его словесной тирадой, но в итоге лишь легко шлепает его по плечу ладошкой и смущенно утыкается носом в шею. — Всё это неправда… — Да-да, — улыбается и гладит её по спине. — Конечно-конечно. — Хватит, — выдыхает и горячим дыханием касается его шеи, от чего он ведет головой, но продолжает смеяться. Они затихают на какое-то время и просто сидят в тишине. Тэхен может увидеть, как за окном падает снег, как в здании напротив горит свет, как ветер то усиливается, то слабеет. Он крепче прижимает к себе Шарлотку, которая обнимает его в ответ, и ему ужасно хочется еще раз вдохнуть запах её духов и шампуня. Слышны лишь остатки после душа, но Тэхен всё равно улыбается, когда его нос щекочут любимые ароматы. — Раньше ты пах цитрусами, — говорит Шарлотка, и Тэхен на секунду испугался, что она читает его мысли. — Такими яркими, свежими, как… как апельсиновый сок. — Никогда не замечал за собой, — он жмет плечами и поражается, что она помнит такие подробности из детства. — И, как? Тебе нравилось? — Мг, — она глубоко вдыхает его аромат, и Тэхен вспоминает, что тоже принимал душ, поэтому у него наверняка лишь остатки на коже от парфюма. — Только сейчас ты пахнешь куда приятнее. Странно. Подобная близость действовала на Тэхена всегда не так мягко, как сейчас. Раньше, когда он был в несчастных сантиметрах от Шарлотки, внутри него почти что просыпался зверь, которого он пытался успокоить. Удерживал себя, чтобы не касаться её, чтобы не прижимать к себе, чтобы не напасть на неё с роем поцелуев. Он не был фанатом тактильных ощущений, но с Шарлоткой всё по-другому. Всё горело, противно зудело, и ему стоило больших усилий не действовать опрометчиво. Сейчас, ему не нужно себя сдерживать и, видимо, мозг и тело понимает это куда лучше. Шарлотка окончательно призналась, она наконец-то будет с ним и в дальнейшем ему не придется ловить крохотные моменты близости, чтобы насладиться ею. Желание быть с Шарлоткой еще ближе хоть и мелькает, но не светит ярким солнцем прямо в глаза. Удивительная атмосфера, где Тэхену хочется как можно больше обнимать, целовать, нежиться с ней, но никак не переходить на ступень пошлости и разврата. Хочется, да, ему ужасно хочется попробовать Шарлотку, почувствовать её, войти в неё… но… — Устала? — он гладит её по мягким волосам, наслаждается тихой обстановкой и её дыханием у шеи. — Немного. Может… может, поспишь со мной? Тэхен сглатывает и что-то ему подсказывает, что лучше уйти обратно к Чонгуку. Нет, не потому что он боится сорваться или быть слишком требовательным, скорее… он боится, что Шарлотка может потерять контроль куда быстрее. — Мы когда-то спали вместе? — он не торопится ложиться, пока еще думает и пытается не представлять то, что назойливо пробирается в его мысли. — Только когда я была пьяна, и Чонгук был с нами. Тэхен прекрасно помнит ту ночь. Ужасная ночь. В его голове творился сущий кошмар с нотками мучений прямиком из ада. В ту ночь потолок был лучшим его другом, а объятия от Шарлотки – заклятым врагом. Тогда, он был горд тем, что мог сдержаться, что мог лежать на одной кровати с Шарлоткой и Чонгуком, чью дружбу он благополучно предал. В нем боролось столько противоречий, причем так яростно и жгуче, будто бы он выступает на президентских дебатах. Уж лучше бы он действительно боролся за место президента. Возможно, тогда он понял, что не сможет забыть о Шарлотке. Не сможет. Понял, что его любовь к Мирэ давным-давно угасла, что ему тяжело видеть Шарлотку рядом с Чонгуком не потому что он боится за неё, ведь младший стал бешеным в некотором плане, а потому что ему хотелось быть на месте Чонгука. Озарение, что снизошло на него почти с небес, бодрило лучше любого кофеина. — Я могу быть во сне очень приставучим, — он ухмыляется и резко заваливается на подушки, не отпуская Шарлотку из объятий. — Конечно, мне стоит больше волноваться о твоем храпе… Он смеется, когда Шарлотка вновь шлепает его по плечу, а затем обиженно бурчит что-то себе под нос. Не утихает даже когда натягивает одеяло поверх их тел, когда убирает кассету с плеером на тумбочку и выключает свет. — Может, я и храплю, но я в этом не виновата, — она хмурится и прижимается к Тэхену, который тут же её обнимает. — Понимаю, но что мне делать, если ты меня разбудишь? — он ухмыляется и слабо целует её в макушку. — Может, мне стоит, всё же, сорваться? — Тэхен всегда был хорош в соблазнительном шепоте, и он не удивляется, когда Шарлотка возмущено охает и наверняка сразу же краснеет. — Н-нет, Тэхен… не надо… не здесь…, — её хрупкий голос буквально вынуждает противиться и сделать всё с точностью до наоборот. — Мы же… мы же можем… Её так легко смутить, и это радует Тэхена. — Не переживай, я же пошутил, — он улыбается и понимает, что ему бы очень хотелось, чтобы это была вовсе не шутка. — Я не притронусь к тебе. Шарлотка смотрит на него и сквозь кромешную тьму нельзя увидеть, что именно танцует в её взгляде: предвкушение, разочарование или желание. Тэхен знает, что она разделяет его взгляды и рвения, но у неё точно так же связаны руки, как и у него. — Хорошо, — в её голосе сожаление, и это не может не веселить Тэхена. — Не переживай, Шарлотка, — он приближается к её уху, от чего она ощутимо напрягается. — Как только мы вернемся в Корею, я устрою тебе самый незабываемый вечер в твоей жизни, — он знает, как ей нравится его голос, поэтому он не скупиться. — Поверь, я заставлю тебя забыть о Чонгуке. Тэхен забавляется и улыбается, когда слышит, как Шарлотка сглатывает слюну и немного прочищает горло. Он знал, что она и так забыла о нем в интимном плане, прекрасно понимал, что теперь она окончательно осознала собственные чувства касательно младшего. Но, опять-таки, как же Тэхену нравится издеваться над ней. — Я и не сомневаюсь, — выдыхает и почти что заставляет Тэхена прыснуть от смеха, ведь что-что, а этого он точно не ожидал услышать в ответ. — Вау, ты и вправду стала куда смелее, — он ухмыляется и видит, что она опустила взгляд. — Может, тогда покажешь, чему тебя научил Чонгук? — Ну ты вообще стыд потерял! — громче дозволенного сказала Шарлотка и попыталась оттолкнуть смеющегося Тэхена от себя, но тот так крепко обнял её, что ей не удалось и на миллиметр отодвинуться от него. — Я же шучу, — он не понимает, почему ему так нравится дурачиться с ней, и почему он не может остановить собственный смех. — Ты такая милая, когда злишься. — Ты уже это говорил, — она хмурится и недовольно шипит. — И если ты думаешь, что меня это успокоит, то ты… Тэхен знает, что Шарлотку нужно успокаивать совершенно другими способами, поэтому он прерывает её поцелуем, и победно улыбается, когда её руки слабеют. Она прикрывает глаза и медленно выдыхает, слабо приоткрывает губы и позволяет Тэхену вновь проникнуть языком внутрь. Удивительно приятные чувства. Они всего лишь лежат на кровати, обнимаются, дарят друг другу почти что невинные поцелуи и не дают рукам опуститься ниже дозволенного. Тэхен чувствует желание Шарлотки, почти такое же неудержимое, как и у него самого. Только вот нежность между ними, романтика, зимняя и уютная, позволяет узнать нечто куда более интимное и трепетное, чем страстный секс. Тяжело оторваться, поэтому Тэхен целует и целует. Прижимает, гладит по спине и волосам, причмокивает, обводит языком красные губки. Таких фейерверков в голове от обычного поцелуя он еще никогда не ощущал. Будоражит и в то же время заставляет утихомирить порывы. — Так хочу тебя, — хрипит и говорит прежде, чем обдумать. — Безумно. Ему все равно, что слетает с его губ, вообще неважно. Хочется рассказать Шарлотке обо всем, хочется подарить ей своё собственное сердце и рассказать, почему оно так громко стучит. — Я тоже, Тэхен, — её слова служат отличным топливом, а голосок тянет и гипнотизирует. — Как же нам дотерпеть до Сеула? — Мы терпели четыре месяца, думаю, пару дней сможем переждать, — ухмыляется и подушечками пальцев гладит её ушки. — Как я смогу уснуть, зная, что мы с тобой одни в кровати? — Мы можем послушать музыку, — она улыбается и вылазит из-под одеяла и объятий Тэхена. — Я всё еще храню плейлисты от Юнги, а тот, что он скинул для отходняка – периодически переслушиваю. Шарлотка забрала себе левый наушник, а Тэхену отдала правый. Они вдвоем легли на спину и уставились в потолок, словно для них это уже вполне привычно. Музыка тихими потоками проникала в тело, и приятные мелодии расслабляли. Всё-таки, Юнги – музыкальный гений, и Тэхен никогда не устанет восхищаться его вкусу в музыке и способности писать шедевры лишь с помощью бумаги и ручки. Ему так хорошо быть с Шарлоткой, и он не знает лучшего человека, с кем бы он мог просто лежать и переключать песни в плейлисте. Ему всё еще вспоминается автобус, когда он уснул не потому что устал, а потому что рядом была Шарлотка. Такая близкая и родная Шарлотка. Тэхен не заметил, как глаза начали слипаться. На часах уже около шести утра, и на душе так тихо и хорошо. Ему не нужно гнаться за сном, он сам подходит к нему, протягивает руку и утаскивает как можно дальше от реальности под приятные ритмы. Чувствует, как Шарлотка обнимает его и кладет свою голову ему на грудь. Знает, что она услышит сердцебиение, но ведь она такая же сонная, как и он. Тэхен когда-то читал, что сон с любимым человеком позволяет быстрее засыпать, улучшает самочувствие и создает более комфортные условия для восстановления энергии. Ему не нужно проверять, он и так знает, что завтра он откроет глаза и будет самым счастливым человеком в мире, ведь рядом с ним – его Шарлотка. Его любимая Шарлотка.