Сверкают витрины и стенды, Там мумии на картинках. Бежать от них в секонд-хенды И на блошиные рынки.
— Шицзе? — Вэй Ин подкрадывается к сестре, пытаясь остаться незаметной и в то же время уведомить её о своём присутствии, — что ты делаешь, шицзе? У Цзян Яньли на лице никакие эмоции, кроме наигранной улыбки, не проскальзывают. Она умело прячет их за спокойным тоном и плавными движениями, которыми сейчас рефлекторно перебирает волосы своей шимэй*. У Вэй Ин длинные черные волосы, заплетенные в хвост, когда большинство девушек носит их распущенными. Возможно, это как-то связано с тем, что она заклинательница. А-Ин не может дать честного ответа на этот вопрос: нравится ей, ну и всё. Мадам Юй, кстати говоря, долго не хотела обучать свою приемную дочь заклинательскому искусству. Может, видела черты Цансэ-саньжэнь, когда Вэй Ин бралась за меч и защищалась. Те же эмоции на лице, та же походка, тот же взгляд. Жена главы ордена Цзян признавалась себе, что не хочет, чтобы её воспитанница закончила так же, как мать. Да, Вэй Ин чересчур взбаломошная, да, она не может усидеть на месте, да, ей надо всюду заглянуть, везде оставить свой след, да, концентрация внимания у Вэй Ин хуже некуда, но у неё есть все задатки стать прекрасной заклинательницей. Унаследствованные от матери черты. Сама того не подозревая, А-Ин — уменьшенная копия Цансэ. Мадам Юй её недолюбливала, считала странной и даже ненормальной в каком-то смысле. Но Цансэ была близкой подругой Цзян Фенмяня. Они втроём, вчетвером с Чанцзэ, помогали друг другу на ночных охотах, через столько прошли вместе… Цансэ однажды спасла мадам Юй жизнь. Именно поэтому женщина считала своим долгом воспитать её дочь. Неугомонность и настойчивость — одни из тех черт, которые переняла от Цансэ Вэй Ин, сейчас не могли ей позволить сидеть, сложа руки. Она пыталась заглянуть в небольшой лист, который шицзе почему-то прятала от неё. Цзян Яньли умела красиво рисовать. С раннего детства служанки, подруги её матери, обучали девочку всему, что должна уметь будущая госпожа Цзинь: ещë до рождения судьба А-Ли была предрешена. И пусть её отношения с женихом можно было смело считать натянутыми, никто из взрослых не унывал: дети они есть дети, повзрослеют и поймут, что к чему, а если не поймут — стерпится-слюбится, тем более брак детей мадам Юй и госпожи Цзинь очень важен и для политических целей, восстановления тесных отношений с орденом Лань Лин Цзинь. А-Ли умела красиво рисовать. Она выводила каждую мельчайшую деталь, то и дело недовольно хмурясь и стирая тонкий карандаш. Красивое лицо человека, изображенного на листе, Вэй Ин могла узнать из тысячи. Цзинь Цзысюань. Жених её любимой шицзе, тот, кто своим равнодушием делал ей так больно, тот, с кем старшей сестренке придется связать жизнь! Бесчувственный павлин, с которым А-Ин и А-Чэн не подалили с первой встречи! Он явно недостоин того, чтобы Яньли так трепетно рисовала его, мучилась над рисунком того, кто порвет его при первой же возможности! — А-Ин, ты не так поняла, — попыталась объясниться А-Ли, но Вэй Ин гневным голосом перебила её: — Почему ты рисуешь его? Неужели ты любишь этого идиота? Шицзе не может быть настолько глупа! Я расцарапаю его красивое личико при первой же возможности, — шипела она, — будет знать, как обижать тебя! — А-Ин, не надо, — примирительно улыбнулась Цзян Яньли, — матушка правильно говорила, глупо думать что-то о будущих отношениях, когда нам всего лишь по тринадцать лет. — Это не глупо! Никогда не глупо! И я всё-таки заставлю его страдать за тебя, — пообещала шимэй, выхватывая рисунок из рук Яньли, — ты очень красиво рисуешь, но почему ты рисуешь именно его? Вэй Ин одиннадцать. Она не знает, что такое любовь, она далека от таких понятий по типу «сердцу не прикажешь». А-Ли десятый раз повторяет это себе, расслабленно вздыхает, объясняя: — Если ты любишь человека, неважно, за что ты его любишь и любит ли он тебя. Однажды ты поймешь это, А-Ин, вот увидишь, когда немного вырастешь. Вэй Ин фыркает и задирает свой маленький носик. — Я никогда никого не полюблю, кроме тебя, А-Чэна, мадам Юй и дяди Цзяна! — А-Ин, любить — это немного другое значение. Ты ещё маленькая, тебе не понять, — А-Ли поднимается, потому что уже надо уходить на обед, — но надеюсь, что тот, кого ты полюбишь, не будет ледяной глыбой.Не хочется жестов эффектных, Комфорта или престижа, А искренних отношений, Пусть уязвимей, но ближе.
Вэй Ин четырнадцать. Она вспоминает слова шицзе про ледяную глыбу и усмехается: как же иронично вышло. Лань Чжань, тот, с кем её хотят связать узами брака, второй нефрит ордена Гу Су Лань, идеально подходит под это определение. Золотистые глаза ничего не выражают, а апатично рассматривают окрестности Юнмена, иногда цепляясь взглядом за Вэй Ин. Белые одежды только подчеркивают холодность и отстраненность. А-Ин от разочарования готова чуть ли не плакать. Влюбляться в кого-то и выходить замуж не входило в её планы, она мечтала стать прославленной заклинательницей, как мама, а может даже и лучше, увековечить своё имя так, чтобы о ней говорили и после её смерти. Мечтала о том, как будет присматривать за детьми А-Ли и А-Чэна, если уж тот найдет себе спутницу жизни, но о своих даже не думала. И вот внезапно, словно гром среди ясного неба, мадам Юй заявила ей о помолвке. Вэй Ин сначала не поверила, удивленно хлопая глазами, после чего непривычно робко спросила, не шутка ли это. Чуть не получила Цзыдянем, зато убедилась в том, что нет. То, что мадам Юй не желала ей повторения судьбы Цансэ, Вэй Ин поймёт чуть позже. А что надо сделать, чтобы не повторилось самое ужасное, что могло случиться? Отдать девочку в надежные руки, конечно же! (А-Ин обещает себе, что точно сбежит из Гу Су, если слухи о трех тысячах правилах окажутся правдивыми). — Лань Чжань, ты любишь лотосы? Она смеётся, как смеётся шицзе. Ничто не выдает фальшивые нотки, разве что слишком уж растянутая улыбка. Вэй Ин не хотела показаться незнакомцу хмурой тучкой, быть которой ей предрекало настроение, пыталась раскрыть лучшие свои черты. Цзян Яньли нравилась её улыбка. Поэтому А-Ин вела себя непринужденно, то и дело срываясь с места и подбегая к пруду, где цвели лотосы. — У вас в Гу Су тоже они растут? — не дождавшись ответа на первый вопрос, девушка задаёт второй. — Нет. Вэй Ин внутреннее ликует — краткий ответ всё же удалось выбить, это радует. Пока им разрешили побродить вдвоём по окрестностям Юнмена, надо насладиться этим моментом. Вэй Ин вдыхает свежий воздух в себя прежде чем решается завести разговор, точнее, продолжить его. — А правда, что в Гу Су три тысячи правил? И все надо соблюдать, чтобы не наказали? У вас и правда всё так сурово? А-Ин пытается прочесть эмоции на лице собеседника. Раньше ей казалось, что она неплохо умеет это делать, но сейчас поняла, что в её обществе все в большинстве случаев доверяют ей. А эта ледяная глыба просто безразлично следила за происходящим! Даже не отвечая на вопросы! Ну и как с таким разговаривать? Вэй Ин тут же вздрагивает. Им же ещё пожениться придется. Прожить всю жизнь вместе. Любящей пары из них точно не получится. *** — Ну и как он тебе? — спрашивает Яньли с искренним интересом в голосе. — Ты не утопила его в пруду? — складывает руки на груди Цзян Чэн. — А-Ин, что случилось? Вэй Ин хочет ответить, но почему-то не может. Кажется, что она вот-вот заплачет. А-Ли, причитая на «этих юношей», обнимает шимэй и ласково воркует над ней. Цзян Чэн отворачивается, провожая недовольным взглядом уплывающую лодку. У него есть две прекрасные сестры, и он считает, что их никто не достоин. — Как подумаю, что мне придется всю жизнь провести с ним, невольно начинаю представлять себя мертвой, — жалуется Вэй Ин, рукавом утирая уголки глаз, — он даже не хочет со мной разговаривать! За это время, что мы провели вдвоём, я задала кучу вопросов и получила всего лишь один ответ! — И какой он был? — спрашивает Цзян Чэн. — «Нет», — пытаясь переделаться под Гусуланьскую манеру разговора, отвечает А-Ин. Выходит совершенно не похоже. Не зная, что ответить, брат с сестрой переглядываются в растерянности. Помолвка — дело серьёзное, помолвка свободолюбивой Вэй Ин — серьëзней некуда. И как эта солнечная девочка сможет выжить в ордене Гу Су Лань, где всё запрещено? — Может, в следующую вашу встречу он будет смелее, — неуверенно говорит Цзян Чэн, — а если нет, я…набью ему лицо, вот! Вэй Ин с Цзян Яньли синхронно начинают смеяться. — Спорим на то, что если Лань Чжань не оттает в следующую встречу, ты подправишь ему личико, — шутит А-Ин, но Цзян Чэн уверенно заявляет: — Спорим.Влекут непреодолимо, Парализуют волю. Пройти невозможно мимо, Всё вышло из-под контроля.