Ты снимаешь меня на видео, я сижу у воды в прострации. И рисую на мокром песке исчезающие цивилизации. Ты снимаешь меня на видео, я боюсь твоего приближения, Будто кто-то в силах ослабить межпланетное притяжение.
Спустя пять лет война с орденом Ци Шань Вэнь все же была выиграна. Мир заклинателей понёс ужасные потери, но потихоньку восстанавливался и возвращался к прежним обычаям. Все ордены стремились скрыть свою слабость друг от друга, из-за чего нередко возникали новые конфликты, однако, их быстро улаживали. Угрозы повторения многолетнего кошмара не появлялось вот уже шестнадцать лет. Цзинь Цзысюань стал главой ордена Лань Лин Цзинь после смерти отца, о котором, в принципе, особо и не скорбил. Мэн Яо — отныне его правая рука и верный помощник, так и не добившийся признания Цзинь Гуаншаня, зато доказавший верность его родному и признанному сыну. Спустя два года после рождения А-Лина на свет появилась Цзинь Сяо, унаследствовавшая женственность и мудрость своей матери, обаяние и твердость характера отца. Цзинь Лин и А-Сяо поначалу часто враждовали между собой, но Яньли сглаживала конфликты своих детей, и в семилетнем возрасте А-Лин всё же решил, что станет лучшим братом для своей младшей сестры. Дочь шицзе постигала целительство и заклинательство почти одновременно, пусть даже и имея слабые успехи во второй сфере. Вэй Ин не без гордости смотрела на А-Сяо, так напоминающую ей Цзян Яньли, только более твердую, более вспыльчивую, не видавшую постоянной ругани родителей и растущую в любящей и крепкой семье. Цзинь Лин не одобрял рвение младшей сестры изучать «всякие травы» вместо совершенствования на троне заклинателей. Но они росли в относительно спокойное время, и ни о какой новой войне не могло быть и речи. Орден Ци Шань Вэнь стерт с лица земли. Если раньше Лань Лин представлял немую угрозу, то со смертью прошлого главы эта угроза рассеялась. Что касается её самой… Сын Вэй Ин и Лань Чжань, Лань Ий, скорее всего, станет следующим главой ордена. Лань Сичэнь не торопился обзаводиться наследниками, как видимо, поэтому Лань Цижэнь больше всех гонял несчастного А-И по всему материалу, оправдывая это тем, что ему еще орденом управлять когда-нибудь придётся. — И из двух абсолютных противоположностей и половинной вероятности он пошел в свою мать. Полностью, — с горечью констатировал он, когда ребенок начал донимать дядю вопросами про использование темной энергии, как Вэй Ин когда-то. — Но если правильно использовать темный путь, он может… — пытался донести до непонятливого Лань Цижэня маленький А-И. — Это бесполезно, — вздохнула Вэй Ин, вот только строить из себя суровую мать, как мадам Юй, ей не хотелось, и через минуту она уже улыбалась малышу, — поверь моему опыту! Лучше не доводи учителя Ланя! Второго Лань Чжаня, вопреки всем стараниям дядюшки, из ребенка слепить не получалось — слишком многое он получил от своей непоседливой матушки. А-И умеет быть хладнокровным и серьезным, если этого требует ситуация. Но видеть живой блеск в золотистых глазах Вэй Ин намного больше нравится, чем наблюдать равнодушие и хладнокровие. Её ребенок очень привязан и к ней, и к мужу, что очень умиляет. Вэй Ин очень волновалась с самого начала — она не помнила своих родителей, а в Юн Мэне слышала только крики и ругань дяди Цзяна и мадам Юй. Сможет ли она отдать ребенку всю свою любовь, на которую только способна? А-И, А-Лин и А-Сяо очень хорошо дружили с самого детства и были почти родными друг другу. Цзинь Лин, будучи самым старшим из компании, постоянно проявлял нрав своего отца и указывал им, что делать. Лань Ий, конечно, не соглашался с этим, и между мальчиками непременно завязывалась драка, которую разнять могла только Цзинь Сяо, причем, даже не доходя до заклятия молчания (Вэй Ин хорошая тетя, она обучила её паре техник). Троица юных заклинателей постигала все новые и новые высоты, терпела взлеты и падения, вновь поднималась. И разница между ними и родителями была в том, что у детей было, к кому обратиться за советом. Вэй Ин и Цзян Яньли, несомненно, были хорошими матерями. Лань Чжань, несмотря на свою неэмоциональность, всё же частенько растапливал лёд в своем сердце и гордился успехами сына, радуясь в глубине души, что от него ребенок унаследствовал только внешность, а не характер. А-И напоминал ему Вэй Ин, и от этого был любим ещё больше. Цзинь Цзысюань, однако, от слова совсем не знал, как вести себя с детьми. На помощь пришла Яньли, на хрупкие плечи которой с раннего детства была возложена забота о младшем брате и шимэй. И спустя совсем недолгий срок Цзинь Лин со своей сестрой уже знали, как ударить человека так, чтобы задеть самые больные точки и привести к летальному исходу. — Нет уж, давай я буду обучать их сама, — после того, как радостные А-Лин с А-Сяо пересказали, что заявлял им отец, решила Яньли. Овладел готовкой супа из лотоса только, как ни странно, её сын. Цзян Чэн постоянно наведывался в Лань Лин — навещать племянников. Своих детей у него не было, так что он в шутку говорил, что Цзинь Сяо станет новой главой Юн Мэна. Девочка и без того была всеобщей любимицей, напоминающей всем без исключения свою мать. Так что этот вопрос еще стоило рассмотреть. — Если я буду править Лань Лином, а ты — Юн Мэном, то мы сможем наладить политические отношения между нашими кланами, — гордо сообщал сестре Цзинь Лин, только что подслушавший разговор отца и младшего дяди. — Рано меня еще со счетов списывать, — возмущался Цзысюань, но шепотом, чтобы дети не слышали, что он, вообще-то, не глухой. — Как это чудесно! А если я не стану главой Юн Мэна? Я же… Девушка, — Цзинь Сяо впилась взглядом миндалевых глаз в брата. — Значит, ты будешь самой лучшей целительницей Лань Лина и моей правой рукой, — весь раздулся от гордости А-Лин. В Гу Су Цзян Ваньинь наведывался куда реже — то ли от приторно-сладких речей главы ордена бегал, то ли А-И слишком ему шицзе напоминал — сам объяснить не мог. Но это не отменяло факта, что иногда он все же приезжал в Облачные Глубины, после чего шёл за «Улыбкой Императора» в соседний городок. Заканчивались такие вечера тем, что они втроем — Цзян Чэн, Вэй Ин и Лань Ванцзи, которого любимая супруга уговорила выпить «последний раз» вспоминали годы обучения в Гу Су и ставили ставки на то, сожгут ли их второй раз новые адепты, среди которых были и А-Лин, и А-Сяо. Ну и А-И тоже. Куда же без него. После того, как Лань Чжань в далеко не трезвом состоянии притащил Вэй Ин кролика, а та задалась вопросом, вкусный ли суп из него выйдет, тот дал обещание больше не пить. Что-то не особо получалось. — Мы не сожгли Облачные Глубины, и они не сожгут, — твердо решил Цзян Чэн после второго бокала вина. — Ставить ставки в Облачных Глубинах запрещено, — всё ещё сохранял адекватность Лань Чжань. — Ой, да ладно тебе, — смеялась Вэй Ин, которую алкоголь вообще не брал. От слова совсем, — хотя бы на один вечер мы можем забыть о правилах? «Один вечер» длился вот уже много лет.Ты подбросил камеру в воздух, и она снимает звёзды, И она снимает небо, ты так хотел зафиксировать вечность. Ты снимаешь меня на видео, чистый воздух насыщен озоном Всё заполнено электричеством и глухими раскатами грома.
Буквально через несколько месяцев начнётся новый год обучения юношей и девушек. А учитывая то, с какой скоростью Цзинь Лин с Сяо сбегали из Облачных Глубин, Вэй Ин тоскливо думала насчет того, что Цзысюань (этот павлин!) разрешит им не ехать. И, о Небеса, она была бы против того, что её ребенок будет общаться с такими же слишком сдержанными и слишком правильными Ланями, а не с лучшими друзьями детства. — Мы отправим А-И в Лань Лин, если они не приедут, — как-то раз заявила она Лань Чжаню, нежась под лучами рассветного солнышка. — Если глава Цзинь и госпожа Цзинь не отправят своих детей на обучение сюда, то только из-за вас с А-И, — недовольно заметил Лань Чжань, привыкший вставать в пять утра и пробудившийся за два часа до жены. — Ничего страшного, ты тоже как-то сбегал от общения со мной, но в итоге мы с тобой вместе уже тринадцать лет, — усмехается Вэй Ин, — значит, и они не сбегут, и в Башне Золотого Карпа им не спрятаться, шицзе все равно примет нас в любом случае. «Иногда я думаю, что у сестры либо стальные нервы, либо слишком сдержанный характер, — сказал как-то Цзян Чэн, — особенно, если учесть то, как часто вы видитесь с ней и еë детьми.» А Вэй Усянь открыто смеялась в ответ. Вэй Усянь была счастлива. У неё за спиной — сгоревшие мосты, которые она безжалостно сжигала много лет. У неё по бокам — крылья, вот только отнюдь не ангельские. В планах — достичь бессмертия вместе с Лань Чжанем. И Вэй Усянь добьется этого. Родители и мадам Юй с дядей Цзяном гордились бы ею.Ты снимаешь меня на видео, сокращается расстояние, Исчезают цивилизации, где-то рядом — твоё дыхание. Мы забыли выключить камеру на стекле объектива останутся, Только капли дождя и память, об исчезнувших цивилизациях.