Всё вышло из-под контроля

</right></i>Бьётся и рвётся наружу сиянье, размеры его велики,  Лучше бы не смотреть и не думать, спрятать лицо в лепестки.  Не удержать, не погасить, не разрушить,  Кажется, я нашла всё, что мне нужно.

Вэй Ин кажется, что ее сердце сейчас выпрыгнет от радости. Шицзе… Она наконец-то увидит её! Ещё до сожжении Пристани у них никак не получалось это сделать, а сейчас… Сейчас с этим могут быть проблемы. Девушка отгоняет подступивший к горлу комок. Нет, ничего страшного не произойдет. В Лань Лине сейчас спокойно — иначе А-Ли бы не стала их звать, не стала бы рисковать. Вэни их не заметят, а если и заметят, то ничего сделать не смогут, ведь сейчас они точно будут готовы к нападению. Вэй Ин думает, что ей почти не страшно. Она замечает, как нервно сжимает и разжимает руки Цзян Чэн, наблюдает на лице мужа привычную безэмоционалность и не испытывает ни малейшего угрызения совести. Всё-таки, у них есть предлог, который, вероятно, даже не нужен будет… Продолжай верить в это, Вэй Усянь, если промахнешься и в этот раз, если что-то с Цзян Чэном случится — как ты в глаза мадам Юй и дяде Цзяну посмотришь? Тебя могут и не тронуть — ты уже не Вэй и не Цзян, а к совершенно другому ордену принадлежишь. Оберегай своего шиди. Защищай его. Иначе никогда себя за это не простишь, возьмешь ещё один грех на свою жалкую душонку. <i> Хотя, это уже не так важно. Всю дорогу они летят на мечах молча, даже не переговариваясь, полностью концентрируясь на том, чтобы вовремя заметить неприятелей, если надо. Вот только никого не видно, словно они одни во всем заклинательском мире остались. Солнце ласково скользит нежными лучиками по их лицам, и Вэй Ин единственная, кто улыбается. Надо отбросить все страхи и тревоги по крайней мере в этот день. Она увидит шицзе и племянника! Сердце трепещет от радости, его охватывает странное чувство нежности. Цзысюань, конечно, тот ещё идиот, но если он муж шицзе, то А-Сянь потерпит. Она уверена: он стал хорошим человеком ещё когда женился на А-Ли и уехал из Облачных Глубин. Ведь Цзинь Яньли заслуживает всего самого лучшего, что есть на этом свете. И плохие люди, несомненно, обойдут её стороной, ведь не каждому безболезненно обойдется ожог самого яркого солнца. В Лань Лине всё как прежде — Вэй Ин с Цзян Чэном один-единственный раз ездили туда с тех пор, как шицзе вышла замуж. Девушку настораживали эти вежливые улыбки, которые были словно наклеены на лицо каждого, раздражала обходительность и стремление угодить. Она вообще не принимала все эти заморочки. Потому что ее сердце принадлежало Юн Мэну. Юн Мэну, единственное негласное правило которого гласило «не попадайся Юй Цзыюань на глаза, когда она в гневе». Юн Мэну, в котором никто не боялся показать свои эмоции и в открытую высказать недовольство — в Гу Су и Лань Лине же все крыли безэмоциональностью или улыбкой. Дом — место, где не надо ничего скрывать. Дом — там, где тебя любят и примут таким, каким ты являешься. Вэй Ин до сих пор не может смириться с тем, что её дом отныне — Гу Су Лань, который она так сильно ненавидела когда-то. Но сейчас её единственным спасением был он, несмотря на стену из правил, несмотря на то, что Вэй Ин напоминала Лань Цижэню свою мать — достаточно было просто не попадаться ему на глаза. А это было довольно просто. Её дом…рядом с Лань Чжанем. Да, она искренне любила его. У Вэй Ин было много поклонников, не зря же её называли первой красавицей Юн Мэна — только вот никто не протянул ей руку помощи, когда надо было, и один Лань Чжань встал на её защиту, кинув только многозначительный взгляд и сказав дяде, что любит её. Вэй Ин была счастлива и старалась не оборачиваться назад, не смотреть на смерти, которые преследовали её повсюду по пятам, создавая впечатление, что на ней проклятье наложено, не меньше. Вот только её попытки рассеялись тогда, когда она сошла с меча и увидела Цзысюаня, лицо которого было словно погружено то ли в траур, то ли в тревогу. Он испытывал чувство безысходности и вину перед своей любимой, что не мог даже подумать и предотвратить смерть её родителей — и видеть тех, кто выжил после сожжения Юн Мэна ему было больно. — Спасибо, что приехали. А-Ли очень хотела с вами поговорить, я провожу вас к ней сейчас? — он вопросительно приподнял бровь. Единственная черта, которая Вэй Ин в нем нравилась — это тот факт, что павлин не прятался под улыбками, вызывающими какое-то странное напряжение. Он не льстил и говорил то, что думал, а официальный тон, скорее всего, удерживал только из-за присутствия Лань Чжаня здесь. Она-то помнила их не совсем трезвые разговоры после «Улыбки императора», когда свои действия отчетливо осознавали только Вэй Ин с Не Хуайсаном, а остальные чуть ли не в беспамятство впадали. В эти теплые вечера они с наследником Цин Хэ Не отходили слегка подальше, юноша одалживал ей какой-нибудь очередной веер, и они, смеясь, прикрывались безделушками, наблюдая за тем, как остальные хвастаются друг перед другом и чуть ли не вызывают на сражения на мечах. Утром, правда, все обещания переломать ноги и/или позвоночник куда-то девались, и приходило похмелье. Так вот, Вэй Ин прекрасно знала характер Цзинь Цзысюаня, поэтому, если бы он не говорил с такой теплотой об А-Ли, она бы давно рассмеялась. А сейчас надо было в идеале спокойное выражение лица сохранять.  — Да, проводи нас к ней, — Цзян Чэн опередил её, бросив на А-Ин предупреждающий взгляд и идя впереди, почти что бок о бок с наследником Цзинь. — Они поладили? — с искренним удивлением прошептала себе под нос Вэй Ин, глядя на то, как юноши перекидываются двумя-тремя словами. Быть такого не может, в Гу Су же у них каждый день чуть ли не до драк доходило, а сейчас — надо же — ведут себя как нормальные люди, причем даже на фальш не похоже, ведь со сдержанностью у них обоих проблемы такие немаленькие были! — Они друг друга недолюбливали? — спрашивает её Лань Чжань. — Ещё как! Ты просто… Ничего же не будет, если я тебе расскажу, как мы проводили вечера ещё на обучении в Гу Су? — Вэй Ин хихикает, хватая его за ладонь и ускоряя шаг, — я столько разговоров за «Улыбкой императора» услышала, что вовек не забуду, как один грозил переломать другому ноги, а тот в ответ говорил, что расскажет все родителям. Вот умора-то! — Про «Улыбку императора» знал даже мой дядя, — вздыхает Лань Чжань, — но разговоры, наверное, были интересные. — Интеллектуальные, — Вэй Ин закатывает глаза и замечает, как впереди Цзысюань с Цзян Чэном останавливаются и машет им рукой, чтобы подождали.  <right>Может быть, это лишь новый мираж, эфемерный и сладкий обман,  Но пустыня внезапно закончилась, передо мной океан.

— А-Сянь, А-Чэн, как я рада вас видеть! Молодой господин Лань, присаживайтесь тоже, я так рада, что вы приехали все вместе, — голос А-Ли, такой теплый и родной, совсем не изменился с тех пор, как они виделись в последний раз. Она ласково улыбается им, впервые встав с кровати и сев за небольшой стол. Её взгляд миндалевых глаз скользит по ним троим незримой тенью, и есть в этом что-то такое до неприличия близкое. Вэй Ин думает, что, несмотря ни на что, её шицзе останется такой же прекрасной — никакие обстоятельства не смогут её сломить, ничто не заставит улыбку на лице с легким румянцем померкнуть. Она уже успела подержать Цзинь Лина на руках — этот несносный ребенок так и норовит вырваться из объятий своей тёти, неродной, но всё же. Внешностью он и правда больше на отца похож, и Вэй Ин молится, чтобы хотя бы характер у него как у матери оказался. Второго Цзысюаня они с Цзян Чэном не перенесут — по крайней мере, шутят на эту тему, но все же понимают, что племянника они любить будут, даже если у него будет самый скверный нрав во всей Поднебесной. — А-Сянь, я сожалею, что не смогла прийти на твою свадьбу, но почему мы узнали об этом спустя несколько дней? — Яньли обнимает её, трепля по темным волосам. Вэй Ин даже вырваться не пытается. — Задушишь же, шицзе! — Ой, прости… — Нам пришлось сделать это быстро, потому что Вэни до сих пор охотятся на нас с Цзян Чэном. И если от меня мы таким образом подозрения отсеяли, то… — она переводит взгляд серых глаз на брата, смотря виновато. — Значит, Цзян Чэну тоже надо жениться, — хмыкает Цзысюань. — Да заткнись ты! — чуть не проливает чай на скатерть наследник ордена Юн Мэн Цзян. А-Ли прикрывает рот ладонью и тихо смеется. Вэй Ин довольно переводит взгляд и уже подбирает брату невесту из всех знакомых девушек. Правда, она почти и не знала их, а список варьировался от Ло Цинъян, которая дала ей травы в лагере Ци Шани до Не Хуайсана, который внешностью на девушку смахивал. Не выдерживает и смеется, но никто на этом не зацикливается, потому что смеются все, и даже на обычно таком невыразительном лице Лань Чжаня что-то типо подобия улыбки. Вэй Ин присаживается к нему ближе и довольно прищуривается от удовольствия — после пресной еды в Гу Су роскошные блюда Лань Лина кажутся просто райскими. — Господин Лань, защищайте А-Сянь, если надо будет вместо меня, хорошо? — шицзе неловко улыбается, словно только что вспомнила про ещё одного человека за столом. — Мгм. Они же уже дали обещание. Вечер проходит тепло и уютно, так, что иллюзия семьи растворяется, на замену ей приходит осознание того, что они все и есть семья. Даже без мадам Юй и дяди Цзяна ничего не исчезло. Они всегда поддержут друг друга при необходимости. В этот день Цзинь Цзысюань, Цзинь Яньли, Цзян Чэн и Вэй Ин с Лань Чжанем дают ещё одно обещание. </right>Соединятся ладони, и время для них остановит свой бег.  И волшебству не исчезнуть, и тайнам не иссякнуть вовек.  Чистый нектар солнечных грёз и желаний,  Две разноцветные трубочки в тонком стакане. <right>