***
— Санса-а-а! Ты здесь? — резкий мужской голос вырвал меня из сна. С трудом разлепив глаза, я огляделась, пытаясь понять, что происходит. Мне было страшно, кусая губы, я щурилась, пытаясь рассмотреть чёрный силуэт. — Чёрт, какая темень… — бормотал кто-то, забираясь в оконный проём. — Она должна быть дома… — Санса-а-а… — зарычал он вдруг в полный голос. Казалось, сердце остановилось, когда я узнала этот хриплый баритон, такой родной и любимый. Внутри всё замерло, по телу пробежали сотни горячих мурашек. Голос брата, словно раскалённой лавой, прошёлся по моей коже, а низ живота в момент наполнился жаром. Пара неловких движений и тёмный силуэт с грохотом ввалилась в комнату. — Ааай, твою ж мать… — выругался Джон, гулко сглотнув. — Чего всё так плывёт? Послышалось тихое сопение, а затем гулкий выдох и какое-то шуршание. — Уфф, кажется не разбил… — разразился хохотом брат, чем-то звякая. Сонная, плохо понимающая, что происходит в собственной комнате, я встала с кровати, одёрнула подол платья, прикрыв свой бесстыдно голый зад, и сделала несколько шагов по направлению к окну, но тут же застыла на месте, почувствовав резкий запах алкоголя. — Сансаа-а, это ты…? — жалобно промычал он. — Я тебя разбудил? Малыш, прости… От этого нежного «малыш» стало так тепло, что губы сами растянулись в улыбке. — А ты как думаешь? Кого ты тут ещё хотел найти? — не сдержала я усмешки. — Знаешь, я разбил телефон… и не мог тебя найти… — язык заплетался, но Джона это не смущало, он запинался, но продолжал. — Я искал тебя… везде искал… Где ты была? По коже пробежал приятный холодок. Джон думал обо мне и пытался найти. Он на меня не злился? Он волновался и искал. Все эти мысли вызывали странную смесь тревоги и радости, смущая и возбуждая одновременно. Нащупав в темноте выключатель, я зажгла неяркий свет от напольной лампы. Его было достаточно для того, чтобы наконец-то рассмотреть брата. Он сидел на полу, раскинув в стороны ноги, а между ними валялась почти пустая бутылка виски. Его волосы были в ужасном беспорядке, спутанные пряди падали на лоб. На руках, которыми он тёр глаза, чтобы поскорей привыкнуть к свету, были ссадины, а на костяшках запёкшаяся кровь. Куртка была испачкана так, словно он валялся на земле, а на спортивных штанах виднелись небольшие дыры. От него несло виски и любимым Marlboro. Брат выглядел уставшим и измотанным, но по-прежнему безумно красивым. — Боже, Джон, что с тобой случилось? — хриплым от волнения голосом спросила я. — Это кровь… Тебе должно быть больно? Ты что, поранился? Убрав руки от лица, он посмотрел на меня своими карими с поволокой глазами и слегка улыбнулся. Сердце пропустило несколько ударов и я силой закусила губу, пытаясь сдержать нахлынувшие чувства. — Са-а-ансаа! Я просто… я хотел… — пьяно улыбаясь протянул он, но тут же нахмурив брови, сжал губы в тугую линию. — Я не планировал… так вышло… — Боже! И на лбу тоже. — подступала паника. — Джон, давай я обработаю, чтобы не было заражения… — Малыш, я в порядке…— протянул он, скидывая с себя испачканную куртку. А после взъерошив волосы, накинул на лоб несколько непослушных локонов. — Даже не думай прятать. В отличие от некоторых, я совершенно трезвая и отлично всё вижу. — я попыталась подойти ближе, но он отстранился и резким рывком, с трудом, но всё же поднялся на ноги. — Джон, не будь ребёнком… Ты был у актёров, на их тупой вечеринке? Ну, расскажи, что случилось? — Да, ничего… Всего лишь объяснил одному идиоту, желавшему залезть в твои трусы, куда ему катиться… — сквозь зубы процедил Джон, хватаясь рукой за письменный стол, в попытке не упасть. — Думаю, его наглая морда теперь всё поняла… Меня с новой силой охватила паника, когда в голове, словно колокольчик, зазвенело имя «Оберин». — Боже, что ты сделал? — перед глазами мелькали страшные картинки, как Джон заносит кулак над лицом учителя. — Зачем? Какое ты имеешь право? Он же ни в чём не виноват! — А чего ты ждала? — прорычал он в ответ. — Что я как послушный пёс буду сидеть возле твоей ноги и смотреть на всё это? Тогда я скажу тебе новость… Я не буду! В ушах зашумело, к горлу подступил ком, когда он поднял на меня глаза, полные обиды. — Джон, о чём ты? Я никогда тебя об этом не просила… — Ну почему ты это делаешь? Снова и снова… — непонимающе мотал он головой. — Ты опять играешь со мной? Тебе так это нравится? Меня мелко трясло, я была напугана. В голове было столько вопросов, но я не находила ответа ни на один из них. — Джон, что происходит? — глаза стали мокрыми, я едва держалась, чтобы не разрыдаться. — Что ты наделал? Ну не молчи… скажи хоть слово! — я смотрела в его растерянное лицо и кусала губы. — Пожалуйста, скажи что это шутка! Ведь ты его не трогал? Глаза уже были мокрыми, когда я подошла к нему ближе и попыталась коснуться. — Не надо… — процедил он, одёрнув плечо. Его взгляд цеплялся за что угодно в комнате, лишь бы не смотреть на меня.— Господи, ты так за него печёшься? Ты серьёзно? Тебя так заботит эта тварь? Джон качал головой из стороны в сторону, словно не желая верить своим ушам. Я уже хлюпала носом, когда он сморщился и прикрыл ладонями уши. — Тогда иди к нему… Ну же, чего ты ждёшь? — зарычал брат, наконец-то посмотрев мне в глаза. Лицо Джона скривилось в болезненной гримасе, глаза почернели, рот превратился в узкую линию. Он тяжело дышал, раздувая от напряжения ноздри. — Джон Сноу, ты меня пугаешь! — голос дрожал, мне было стыдно и страшно одновременно. — Скажи, что всё ложь … Ты просто пьян, очень пьян… и всё придумал… Я смотрела на брата, в его обезумевшие глаза и больше ничего не понимала. — Ты боишься? Меня? — с каким-то отчаяньем выплеснул Джон, пытаясь схватить за руку. — А таких, как он, ты любишь? Словно электрический разряд прошёлся по телу, когда его горячая ладонь коснулась моего запястья. Голос Джона тут же изменился, он стал вдруг хриплым и резким. — Тебе нравятся такие лицемерные мрази… ? — зарычал он, всё ближе к себе притягивая. — Ну признайся, тебе ведь нравится сила? Ты это любишь? Она тебя заводит? — Джонн-н… — почти простонала я, пытаясь отстраниться. — Прошу, остановись! Туман в его взгляде всё сильней затягивал в свой омут. Я же пыталась пятиться назад, но чувствовала лишь слабость и бессилие. — Так нельзя, прошу тебя… Зачем ты это говоришь? Глаза Джона, мутные, но такие красивые, смотрели в мои и словно пытались найти связь с реальностью, но у него не получалось. — А ты не понимаешь? — взгляд вспыхнул огнём. Он схватил меня обеими руками за запястья и притянув, крепко к себе прижал. По телу пробежала горячая волна, ноги стали ватными. — Я видел, как ты позволяла Болтану трогать себя. Как эта тварь касалась твоей спины и бёдер… — путаная речь Джона становилась всё резче. — … видел как он пожирал тебя взглядом… я чувствовал на расстоянии все его пошлые мысли… он хотел тебя… Эта мразь хотела тебя трахнуть. Я словно сквозь туман слышала имя парня из бара, в голове начинало что-то проясняться. Всё это время Джон говорил не об учителе и это должно бы меня успокаивать, но мне уже было всё равно. Мне были безразличны все эти мужчины, потому что никто из них не сможет сравниться с Джоном, и теми эмоциями, что я испытывала, находясь в его жёстких, но таких желанных объятьях. — Ты знала, что сегодня он был здесь? — прижавшись щекой к моей, Джон хрипло простонал мне в шею. — Скажи, ты его сюда звала? Ты его хочешь? — Джон, прошу… — задыхалась я, чувствуя беспомощность. Мне было страшно, но боялась я не брата, боялась я себя, своих эмоций и желаний. Впервые с той самой ночи, я чувствовала его истинную сущность, его силу и дикую сексуальность. Он грубо сжимал меня в своих руках и мне это нравилось, его губы почти касались моей шеи, а щетина колола нежную щёку, доставляя ноющее и такое сладкое удовольствие. — Я не позволю ему! — хрипел Джон, обжигая моё ухо горячим дыханием. — Не позволю… Слышишь! Он не будет с тобой… Он больше не тронет тебя… — Джон… — жалобно простонала я, отчаянно желая продолжения. — Ты не должен… — Прошу, скажи, что Болтон не касался тебя… так как делаю это я… — хрипло прошептал он, размазывая поцелуи по моей шее. — Что он не делал с тобой этого… — он медленно прошёлся своим горячим языком по коже вдоль шеи и остановился на мочке уха. — И этого тоже… — проскулил он, жадно затягивая в рот мочку уха, затем приласкав её языком, выпустил из мокрого рта и рвано выдохнул. — Я не позволю ему даже мечтать о тебе… — дрожащим голосом сказал он, после лёгкого, едва ощутимого укуса в шею. — Тебе ведь хорошо со мной? Я это чувствую… Тебе ведь нравится, что я делаю? Я была не в силах пошевелиться, по телу пульсирующими волнами растекалась похоть. Его ненавязчивые и такие возбуждающие действия, казались естественными, словно он совершал их миллион раз, а я позволяла. — Мне сносит крышу от одной только мысли, что кто-то может коснуться тебя… — в полный голос зарычал Джон. — Ты понимаешь, я не выдержу… Боже, Санса… Я не выдержу… Джон уткнулся мне в шею и жалобно заскулил, я чувствовала как бешено бьётся его сердце, как тяжело он дышит. — Ты же моя сестра… Боже, за что всё это? — отшатнулся Джон в сторону. — Что со мной?.. Что я творю?.. Закрыв лицо руками, он застонал от бессилия. — Мне нужно выпить… — гулко выдохнул он, подхватив с пола бутылку с виски. — Кажется, я схожу с ума… Залпом допив остатки алкоголя, он с грохотом уронил пустую бутылку на тумбочку и сел на край кровати. Он с минуту молчал, а после посмотрел на меня мутными от слёз глазами. — Я ужасный человек… — виновато процедил Джон. — От меня одни проблемы… — Джон, прошу, остановись! — слёзы лились из глаз, когда я видела, как дрожат его губы, как он то сжимает, то разжимает кулаки, не в силах справиться с эмоциями. — Это всё алкоголь! Ты слишком пьян, ты должен выспаться и станет легче! — Нет, не станет… уже не станет… — речь его снова становилась протяжной и путанной. — Думаю, мне нужно… Я должен… Я уеду! Так будет легче… всем… особенно тебе… К горлу подступила обида, я больше не могла всё это терпеть. Злость разливалась по венам, когда я представляла, что Джон меня бросает. — Ненавижу тебя, Джон Сноу! — кинулась я на него с кулаками. — Ненавижу! Ты только о себе и думаешь, а на меня тебе плевать! — Малыш… нет… — пропустив несколько давольно сильных ударов в грудь, он схватил меня за руки и силой завёл их мне за спину, сжав в своих объятиях. — Ты слышишь меня? Нет же… Нет! Мне не плевать… Я думаю… постоянно думаю… — Только о тебе одной… — замер Джон, когда наши взгляды встретились и я увидела его глаза, горящие какими-то безумными огнями. — Только о тебе… Всё казалось, как во сне, когда я, откинув его руки, села на него сверху. Затем силой толкнув в грудь, уложила на кровать. Его глаза поплыли, словно он перестал, что-либо понимать. Я же, оседлав его сверху, чувствовала через тонкую ткань спортивок, как твердеет его член. Джон не сводил с меня глаз, ловя каждый звук, срывающийся с моих губ, когда я осторожно потёрлась о его возбуждённый пах и тихо застонала. Наклонившись вперёд, я протянула руку к его щеке и почувствовала лёгкое покалывание от щетины, по спине пробежали возбуждающие мурашки. Он приоткрыл губы, и я услышала его тяжёлое дыхание. Я тонула в его чёрных, полных возбуждения, глазах, когда он вдруг накрыл мою ладонь своей и притянув к губам, жадно поцеловал. Это было страстно и одновременно нежно, по телу растекалась слабость, я чувствовала, что сдаюсь, и Джон тоже. Я ощущала кожей его дрожь, когда он положил руки на мои обнажённые ягодицы. Его пальцы скользнули между двух половинок и жадно сжали их. Брови резко вздёрнулись, он наморщил лоб и хрипло выдохнул всей грудью. Казалось, Джон ещё сильней захмелел от осознания моей наготы. Мы не могли оторвать друг от друга взгляда, нам было страшно и хорошо одновременно. Я чувствовала, как вздрагивает его член, при каждом моём движении, это было грязно и невыносимо приятно. — Если это сон, я не хочу просыпаться! — зарычал Джон, резко подхватив меня под бёдра и уложив на кровать. Мы поменялись местами, теперь нависая надо мной, он впивался губами мне в шею и мокро целовал. Его движения становились всё откровенней и жестче. Он опускался ниже, словно пытался успеть везде поставить свои отметины, покусывая и всасываясь в самые нежные места. Мои тихие всхлипывания становились всё громче. Я начинала откровенно стонать, от каждого его прикосновения и укуса. — Боже, что мы творим? — прохрипела я, чувствуя, как его пальцы мягко входят в меня, такую влажную и поддатливаю. — Малыш, прошу… — силой прижав к себе, он уткнулся лицом мне в шею и замер. — Останься со мной… прошу, не бросай… Я не могла дышать, чувствуя, как дрожу в его руках. Запах кожи, смешанный с алкоголем и сигаретами, кружил голову, казалось я схожу с ума от желания и стыда за это. — Джон… — сквозь слёзы стонала я под ним, принимая его пальцы всё глубже. — Так нельзя… нам нельзя… О, Боже… Он рвано дышал, нависая надо мной, его обезумевший от желания взгляд ловил каждый мой стон, он впиваясь губами, скользил языком мне в рот и начинал вылизывать, сквозь всхлипы и урчание. Я выгибалась ему навстречу и раскрывала бёдра шире, получая двойное удовольствие. Хриплые стоны брата переросли в рычание, когда я коснулась его стояка. Обхватив через ткань его толстый ствол, я сладко простонала прямо ему в губы. Казалось, мои фантазии становились реальностью и я опьяненная своей похотью, была уже готова оттянуть резинку его штанов и взять в руку пульсирующую плоть, но внезапно нахлынувшее чувство вины меня словно отрезвило, вызвав животный страх. — Нет, нам нельзя… Джон, нет… Ты слышишь, нет! — сквозь слёзы закричала я. — Мы не должны… — Малыш, не плачь… — испуганно шипел Джон, растирая губами по моим щекам слёзы. — Прошу, не надо… Я не хотел… — Нет… — резким рывком он оторвался от меня и кубарем свалился с кровати. Сквозь слёзы я видела, как он вскочил и замахнулся кулаком, с силой ударил им об стену. Рыча от боли, Джон проклинал судьбу, отца и самого себя. Он озирался по сторонам, словно ища хоть какой-то помощи, но не находил. — Это я… Я виновата! — глотая слёзы скулила я. — Прошу, остановись … и просто уходи! — Санса, милая… — прохрипел Джон, падая перед кроватью на колени. — Я виноват… Прости меня… Прошу, прости! Потерянный, не понимающий взгляд брата рвал сердце на части. Я видела как он стыдился посмотреть мне в глаза, А я, как заведённая, всё просила и просила уйти, не в силах находиться рядом. Хотя видеть то, как он уходит, доставляло не меньше боли. — Я всё исправлю… слышишь, исправлю… — прохрипел Джон, выбираясь на пожарный пролёт. — Вот увидишь… Я это сделаю… Я же просто молчала, провожая его взглядом. Мне было больно, я ненавидела себя… его… весь этот чёртов мир. Перестав слышать шум от его уходящих шагов, я подошла к окну и щёлкнула замком. На секунду потеряв равновесие, я упала в старое кресло возле окна. Просидев так какое-то время, я продолжала смотреть на кровать, на которой только что испытала нечто невероятно прекрасное и одновременно ужасное. Меня дико мучила вина за удовольствие, что я испытала. И как бы я не старалась заставить себя забыть, но мысли продолжали возвращать меня снова и снова к ласкам Джона, к тому как нежен и одновременно груб он был. Раздался звук входящей смс. Взглянув на экран, я тут же нажала на вызов. *** — Я тоже жду нашей встречи, Оберин! — наиграно ласково говорила я. По телефону голос учителя звучал так же обольстительно, как и в жизни. И это на мгновенье, но помогало не думать о случившемся. Теперь я просто хотела забыться, отвлечься, а главное остановить эту игру, запрещённую для нас с Джоном.***