Звёздная пыль

С новым утром прибавилось больше проблем. Прогуливать школу девушкам уже было нельзя – в ином случае пришлось бы нести справку, а для неё сдавать анализы на кровь, чего Ира боялась до истерики – потому было решено идти в школу, где их ждал вовсе не великодушный приём одноклассников. Точнее же приняли так только Иру – Славу все боялись. Задира скрылась за школой, проводив сестру до класса. Она всегда ошивалась либо в школьном туалете, либо за школой у гаражей, где частенько дралась с бомжами или алкашами, либо просто курила и думала о жизни, о том, каким станет её будущее. Больше всего Слава боялась стать такой же, как родители. Нет, боялась – это не про неё. Девушка ничего не боялась. По-крайней мере она так себя заверяла, а самовнушение – штука сильная. Однако и детская травма – тоже. Именно из-за жизни в этом аду, где тебя, будучи ребёнком, пилят каждый день за любую оплошность и, будто назло, хвалят и лелеят твою младшую сестру, где ты даже выплеснуть свои эмоции в слезах не можешь, а за порезы на себе тебя бьют по спине... Именно из-за этой жизни в Ярославе был садист. Хулиганами, беспризорниками, бандитами, убийцами не становятся от хорошей жизни. Девушка затушила сигарету о бетонную стену, когда на кончик носа упала капля с неба – начинался дождь. Она любила дождь, но любила его «на расстоянии» – смотреть на него из окна в тёплой квартире и с кружкой горячего чая или крепкого кофе, от крепкости которого аж челюсть сводит. Она оттолкнулась от стены и направилась обратно в школу. В то же время Ира выслушивала упрёки от учительницы о том, как плохо на неё может повлиять общение со Славой, ведь «хулиганы хорошему не научат». Ей хотелось ответить, что эта самая хулиганка и есть та, кто может поддержать Иру, кто никогда не бросит её. Ярослава была ей больше, чем просто сестрой или защитницей. Оно и понятно – первый поцелуй в раннем возрасте был именно с ней. Ирина задумалась о том поцелуе и приложила пальцы к губам, словно пыталась вновь ощутить губы девушки на своих – однако ничего не сработало, только пожилая женщина начала ещё больше причитать о том, что задира уже её испортила, потому что Лисицина её не слушает. Ира чувствовала на себе тяжёлый взгляд одноклассников. Кто-то из них едко хихикал, кто-то молча смотрел на неё, кто-то осуждающе покачивал головой. Она почувствовала себя так мерзко – словно она была среди чужих ей существ, потерявших всю человечность. Они буквально вытеснили Славу из общества, закрыли ей все пути выхода из этой ситуации. И как только тебя увидят с ней... Тебя сразу клеймят изгоем. Дверь в класс резко распахнулась, тут же столкнувшись со стеной, от чего гипсокартон недовольно затрещал. – М, не тот класс. – только и объявила Фирсова перед тем, как развернуться и выйти обратно в коридор. Она даже не закрыла дверь. – Вот же... хамло, – фыркнула учительница, пребывая вне себя от злости. – Извините! Можно выйти? – внезапно невольно громко вскрикнула Ира и, не дожидаясь ответа, подорвалась из-за парты и выбежала вслед за девушкой. – Слав! Брюнетка вздрогнула и обернулась, изогнув брови. – Ты чего тут делаешь? – Внимание у тебя, конечно, такое себе... – вздохнула Ира, покачав головой. – я была в том классе. – Ну, и что? – Я... М... – девушка замялась, опустив глаза и поджав губы. – а ты часто прогуливаешь? – Что, прогулять хочешь? – хмыкнула хулиганка. – Н-нет! Я ни разу не прогуливала и не собираюсь заниматься такой непотребщиной! – протараторила младшая. На это Фирсова лишь закатила глаза, скрестив руки на груди. Ира это заметила и осеклась, вспомнив, что именно этим и занимается сестра. – Прости, с горяча ляпнула... Ну, то есть не с горяча, а на нервах... – она виновато потупила глаза, сглотнув. – Уверена, что не нужны таблетки? – Да, это пройдёт... Должно. – неловко улыбнулась Ира. – Ира, блять! – не выдержала девушка. – а если не пройдёт?! Ирина вздрогнула и поджала губы. Она не привыкла слышать, как старшая повышает на неё голос. Да и не помнит даже, кричала ли она на неё когда-нибудь. Девушка невольно дернулась на шаг назад, поджав губы, которые мелко задрожали. Слава пылала от злости, но заметила страх в глазах сестры и вздрогнула. «Если я не успокоюсь, я буду как эти уроды...» – пронеслось в голове девушки. – Ир, прости... – пробубнила та, крепко обняв младшую, которая лишь прижалась к ней, уткнувшись в плечо брюнетки. – Всё в порядке, не волнуйся, – шепнула Лисицина, потом отпустила её и подняла голову на хулиганку. Слава вздрогнула и почувствовала, как покраснели её щеки от собственных мыслей. Однако мысли девушки заставили её потянуть младшую за собой в сторону именитого туалета. Там их никто не сможет потревожить. – Слав, куда мы идём? Фирсова не ответила и, как только дверь туалета закрылась за ними, она резко прижала русую к стене, оперевшись локтями по обе стороны от сестры. – С-Слава..? – пролепетала Ирина, чувствуя как даже не щеки – всё лицо краснеет. Девушка приложила палец к её губам, а потом наклонилась к девушке и прильнула к её губам. Она целовала властно и жадно, однако не грубо. Ира застыла и покраснела как спелый помидор, однако внезапно для себя поддалась поцелую и обвила её шею руками, поднявшись на носочки. Это был бы лучший момент, если бы дверь туалет внезапно не распахнулась, а в проходе не застыла бы учительница. Девушки тут же отстранились друг от друга. Ирина чувствовала, как её сердце начинает колотиться быстрее от паники и смущения, а вот Слава ощущала прилив ярости внутри из-за того, что кто-то посмел прервать их поцелуй, которого девушка ждала столько лет и вот, наконец, он случился, но какая-то тварь взяла и прервала их. – Что тут происходит?! – воскликнула багровеющая от злости женщина. – Слава, Ира, вы мало того, что девушки, так ещё и сестры! Как вы смеете заниматься такой пошлостью в школьном туалете?! – Пошлость где? – прорычала Фирсова. – никто не лез никому в ширинку, мы просто поцеловались. Не считаете, что это не Ваше дело? – Сестры не целуются в губы, не жмутся друг к другу в школьном туалете. – прошипела учительница. – Мне повторить последний вопрос? – Вот как? Живо к директору, обе! – рявкнула женщина. – А-Агафья Александровна, мы больше не будем, правда! – пролепетала Ира. – Чего?! Что мы не будем, Ир? Это наше дело, не её, не чье-либо ещё! – вспылила Ярослава. – ты оправдываешься перед ней за нашу любовь?! – Хватит кричать на всю школу во время уроков, – прервала задиру женщина. – быстро в кабинет директора, я сказала. Лисицина поджала губы, но чувство защиты, исходящее от старшей сестры, которая выглядела очень уверенно, пусть и была видна ярость в её глазах и чуть опущенных уголках губ, успокаивало её. Слава была как рыцарь в блистающих, но чёрных, как смола, доспехах. Словно злодей, который защищает тебя как самое сокровенное, что есть у него... Конечно, защищающий рыцарь – это прекрасно и так романтично, но что насчёт злодея, которого все привыкли видеть ужасным и плохим? Хулиганка потянула сестру за собой в сторону кабинета директора. Русая чувствовала тяжёлый и холодный взгляд учительницы, впившийся в её затылок. Девушки зашли в кабинет. Это была довольно тесная комнатушка, большую часть которой занимал большой длинный стол, на котором были разложены папки с документами, кипы бумаг и отдельные листочки, также по обе стороны от входа, где места было больше, чем между столом и стеной, было два высоких книжных стеллажа, которым Слава всегда удивлялась – зачем мелкой козявке такие высокие шкафы(?). Сама женщина сидела за столом, разбирая папки с документами, но, услышав стук в дверь – постучалась Ира, ибо Слава всегда открывала дверь грубо и даже в кабинет директора могла бы открыть дверь с ноги – подняла глаза в сторону девушек и поправила очки с толстыми линзами, в которых, как шутила хулиганка, можно было увидеть микробов на её носу. – Здравствуйте, Ольга Николаевна... – пролепетала Ирина, поджав губы в тонкую полосу. – Ах, здравствуй, Ирочка, – тут же ободрилась женщина, поднявшись из-за стола, – что случилось? Тебя обидела Фирсова? – фамилию задиры она прошипела сквозь зубы. – Нет, Ольга Николаевна! – торжественно воскликнула учительница, зайдя в кабинет. – Ира со Славой целовались в школьном туалете. Директриса явно зависла на пару секунд, а потом моргнула и неловко улыбнулась. – Что же такого в сестринских поцелуях, Агафья? – улыбнулась та. – Нет, не сестринских, они целовались в губы, а Фирсова лапала её! – Чего, блять?! – взревела Слава, сжав руки в кулаки. В её глазах вспыхнул огонь ярости. – Фирсова! – возмутилась Ольга. – А хули она пиздит?! Я не позволю себе лапать Иру! – рявкнула Слава. – Хватит выражаться бранными словами, Ярослава. Фирсова фыркнула, закатив глаза, и скрестила руки на груди. Она успокоилась только после взгляда на Иру, которая чуть-ли потом не обливалась от страха, её руки дрожали. – Я вызову ваших родителей, юные леди. Ира, тебе должно быть стыдно – ты же такая умная девочка, зачем ты связалась с ней? – упрекнула ту Ольга Николаевна. Ирина поджала губы, потом насупила брови, не выдерживая такого отношения к старшей сестре. – Во-первых наши родители от нас отказались и сплавили бабушке с дедом, – прошипела Слава, – а во-вторых... – А во-вторых как Вы смеете упрекать меня в том, что я связалась с собственной сестрой?! – продолжила Ира, оборвав старшую, – да, я люблю её не как сестру, но от этого наши родственные связи не исчезают! – Ира! – возмущённо охнула директриса, всплеснув руками, но её оборвала задира, которая видела, что младшая уже на грани истерики. – До свидания, Ольга Николаевна. – прошипела хулиганка, взяв сестру за руку и потянув за собой. Дверь в кабинет захлопнулась, оставляя женщин наедине друг с другом, пока Фирсова зашла в кабинет, где был урок Иры, забрала её портфель с вещами, и ушла с ней из школы. –... Что делать будем, Ольга Николаевна? – спросила учительница. – Раз уж Ира не отрицала, что их родители отказались от них, значит это правда. Тогда просто спрошу у их родителей номер бабушки или дедушки – позвоню им. – ответила женщина.