Семь смертных грехов

Смертный грех — это тот, который касается серьёзной материи [существенных вопросов] и который, помимо этого, был совершен с полным сознанием и с полным согласием. Джеймс Мориарти был прекрасно знаком с понятием смертного греха, впрочем, как и с тем, что за всё содеянное он будет гореть в аду. Правда, основная проблема заключалась в том, что в ад, как таковой, он не верил. И вообще, вещи, в которые он верил, можно было пересчитать по пальцам. Он не верил в любовь, но признавал ненависть. Никому не доверял, но заставлял всех думать, что он сам заслуживает доверия. Не принимал моногамию, но поистине привязан был только к одному человеку. Тому, кто был предан, несмотря на то, что это не соответствовало его натуре. Тому, кто шёл вразрез со своими принципами и обыкновениями, инстинктивно, не задумываясь, чтобы всё время быть рядом. Мориарти никогда не умел делиться. Джеймс с детства был завистливым ребенком. Если видел у кого-то новую игрушку, сразу же желал получить точно такую, не собираясь ждать. Мальчик рос, постепенно приближаясь к возрасту юноши, а потом и мужчины, но эта особенность характера никогда не покидала его, лишь временами принимала несколько иные черты. Уже в зрелом возрасте это качество стало переходить опасные границы. В мире, в котором так мало по-настоящему хороших вещей, Джеймс всегда старался обладать самым лучшим. Масштабы росли вместе с запросами, с ценой получения желаемого. Убить пару человек, чтобы для него выкрали понравившуюся картину из музея? Не проблема, ведь цель оправдывает средства. Впрочем, вскоре у Мориарти было достаточно денег, чтобы позволять себе различные предметы роскоши, к которым он питал особую страсть. К сожалению, как только это произошло, пропал интерес, ведь получение желаемого стало слишком простой задачей. Джеймс стал выбирать себе более затейливые цели, то, что не мог запросто получить, это было своеобразной игрой, в которой он не терпел проигрышей. Последняя из целей была наиболее недоступной, и также самой интригующей. Себастьян Моран, которого он нанял недавно, был в перспективе довольно забавной игрушкой. Так Джеймс думал в самом начале. Очень скоро выяснилось, что полковник совсем не такой простак, впрочем, его досье и так давало это понять. Достаточное количество превосходно выполненных заданий не могло быть отличительной чертой заурядного убийцы, коими Джеймс уже пресытился, нет, чёткий и тонкий почерк профессионала выдавал в снайпере интересную личность, которую Мориарти только предстояло распознать. Миссия была довольно сложна, ведь требовалось приручить настоящего хищника, который не подлежал дрессировке. Как только Джим понял это, он немедленно захотел, чтобы именно этот неподвластный какому-либо влиянию со стороны тигр лежал у его ног. Но для того, чтобы исполнить задуманное, нужно располагать достаточными данными об объекте, это Джеймс усвоил уже давным-давно. Первые подводные камни его ждали именно на этом этапе. Выяснилось, что Моран не только превосходно заметал следы, ему удалось практически стереть свою жизнь из всех источников. Ни данных о родных, ни о близких, ни о месте проживания, ни о чем, кроме того, что Себастьян Моран окончил военную службу в звании полковника, служил в горячих точках, много раз был ранен. Никто лучше, чем Мориарти, не знал, что любая информация хороша, надо только знать, как ей пользоваться. Но не в этот раз. Добытые не без труда сведения оказались абсолютно бесполезны, поскольку не содержали в себе потенциальных точек давления, рычагов манипулирования Себастьяном, которыми консультант с удовольствием бы воспользовался. Со временем он начал путаться, хочет он заполучить полковника или же просто его сломать. Хотелось плюнуть на это, признать, что всё бесполезно, но, во-первых, Мориарти не мог позволить себе проиграть, а во-вторых, каждый раз, когда он встречался с пронзительным, но абсолютно безразличным взглядом серых глаз, им овладевала ярость бессилия. Однажды Джим пытался вспомнить, когда же он видел в этих глазах или на этом лице хоть какую-то эмоцию, кроме хладнокровной уверенности? Память его не подводила, но вспомнить ничего подобного он в действительности не мог. Моран всегда одинаковый, но это не делает его менее интересным, напротив. Он всегда спокоен, даже если когда-либо и испытывал при боссе какие-то эмоции, тот не мог их словить, слишком искусно они утаивались. Немногословен и терпелив, что очень кстати, учитывая то, что говорить Мориарти всегда любил, но такой слушатель скорее выводил из себя, чем приносил облегчение. Решив найти хоть одну трещину в стальной броне Себастьяна, Джеймс решил повнимательнее изучить его личную жизнь. Понятное дело, что сам снайпер не сказал бы на эту тему ни слова, поэтому Мориарти был вынужден искать иные источники, которые, впрочем, нашлись. Выяснилось, что Моран более чем беспорядочен в выборе половых партнеров, похоже, он никогда даже не задумывался особенно над этим. Парень, девушка, ему было все равно, брал, что дают, удовлетворяя свои собственные потребности, не больше. Всегда сверху. Джим не смог удержаться, не смог избавить себя от роскоши представить, каково это, быть оттраханым Себастьяном. Ведь отличительными его чертами были не только безэмоциональные серые глаза и неизменная кожаная куртка, но и то, что под этой самой курткой скрывалось. Мориарти пару раз посчастливилось увидеть тело Себастьяна, и консультант готов был поклясться, что оно было идеально. Даже со всеми этими шрамами, которые на самом деле только добавляли ему чего-то особенного, отличавшего его от других. Моран всегда беспрекословно выполнял приказы, так, как и подобает бывшему военному: аккуратно, точно и в срок. Но с какой бы стороны Джеймс ни подбирался, Себастьян никогда не выходил за рамки этих самых приказов, действовал только в соответствии с работой, которую выполнял, надо сказать, превосходно. Чтобы приблизить к себе интересующий объект, Джим несколько изменил поле деятельности Морана, сделав ещё и своим телохранителем. Но тот упорно не желал раскалываться, даже после столького времени, проводимого вместе. Мориарти завидовал, он ужасно, отчаянно завидовал тем, кому было позволено прикасаться к снайперу, его снайперу. Консультант хотел получить в свое полное распоряжение эту новую игрушку, ведь пока она была гораздо интереснее всех предыдущих. Особенно остро свою причастность к такому греху, как зависть, Мориарти прочувствовал, когда совершенно случайно заметил под воротником кожаной куртки Морана свежий засос. Это было странно, ведь Джим раньше не замечал подобного, ему казалось, что своим партнерам, имена которых даже не запоминал, Себастьян просто не мог бы такого позволить. Означало ли это, что тот человек, который оставил ему подобный знак, важен для снайпера? Такую мысль допускать Джеймс никак не хотел. Это ведь похоже на ревность, не так ли? Ревность, зависть, жажда обладания – эти понятия настолько близки, что порой границы между ними практически стираются. Но, когда пропускаешь все сквозь себя, это уже не кажется таким значительным. Можно даже попробовать смириться. Что Мориарти и делал.