What if we hold on (Maybe we'll get it right)

Есть некоторые поверья, жертвой которых становятся жизни большинства из нас, вы знаете их. Те самые, где душа путешествует по линейному пути вашего будущего. Это необязательно должно быть что-то замысловатое, созданное вашими собственными руками или даже судьбой. Оно просто преобладает там, согласованное со всеми деталями вашего потенциального выбора. Когда вы поступаете в институт, находите работу и, возможно, идёте рука об руку с любимым человеком. Эти видения, формирующиеся в сознании вашего существа, вылеплены настолько реалистично и искусно, что вы не сомневаетесь, что это путь, выбранный для вас судьбой. Когда вы смотрите на желания своего сердца и видите их столь ясно — да, идеальный портрет той жизни, которая, по вашему мнению, у вас будет отныне. Мысленно вы видите эти образы, мигающие один за другим, и в них есть человек рядом с вами. Силуэт, ясный как день, танцует на кухне вашего будущего дома с безмятежной улыбкой, подпевает вам в машине по дороге… волосы развеваются на ветру, пока вы мчитесь по мосту посреди улицы. Ночь. Глядя на горизонт, силуэт обращён спиной к вам, когда он впервые шепчет «я люблю тебя». Такова судьба, не так ли? Потому что это идея, которой всегда придерживался Чон Чонгук, и некоторые моменты стали для него реальностью. В конце концов, как они могли не стать. Его сердце пело о любви, которую он питал к другому человеку, и он наколдовал эти бесконечные точки на временной шкале их будущего, где он сможет созерцать и лелеять каждый момент. Чон Чонгук — человек, верящий в судьбу. Жизнь у всех распланирована с точностью до секунды. Видите ли, для него «а что если» не существует, потому что это не соответствует планам. И любовь? Что ж, это самая простая часть теории Чонгука. Когда вы кого-то любите, всё остальное становится на свои места настолько совершенно, что вы не замечаете возможных «а что если» или всего того, что разрушает ваше представление о судьбе. Такие вопросы, как «что делать, если я не получу работу своей мечты» или «что если я не закончу университет»… на самом деле чепуха. Потому что, когда вы влюблены, по-настоящему, столь мелкие заботы не дают о себе знать. Подходящий человек заставляет их раствориться в течении жизни, и вам легко поверить в то, что судьба приложила руку ко всему этому. Так легко, что вы больше не задумываетесь о любых «что если». Именно поэтому Чонгук прожил свою жизнь, игнорируя их. Его аргумент о судьбе уберёг его от этого предположения. Однако именно из-за этого образа мышления он совсем не ожидал того, что сбило его с толку три года назад — «что если» пробралось в гобелен его жизни и стало препятствием перед его любовью. Что если человек, которого вы так любите, ускользнёт из ваших пальцев. Что если причиной этого является ваше собственное эгоистичное высокомерие? Что если бы вы притворились, что любовь, которую вы испытывали, со временем исчезнет… просто для того, чтобы почувствовать себя лучше перед наивными размышлениями о будущем. В то время Чонгук никогда не думал о таких вещах. Он их игнорировал. Нужно прояснить, он не становится жертвой возможностей, ведь нужно следовать только одному маршруту, если вы верите во всеобщую неизбежность. Некоторым это может показаться целью мечтателя, амбициозного и непринуждённого, но в чём правда? Что ж, Чонгук боялся всего, что могло разрушить представление о будущем, которое он так легко выстроил в голове. Вот почему его будто раздирали на части, когда что-то неожиданно просто всё меняло, оставляя его бессильным исправить это. Не то чтобы он сам пытался изменить это, он просто принял свою душевную боль как часть этого будущего сейчас. Яма на пути судьбы, в которую он обязан был угодить. Потому что так было легче попытаться исцелиться. Три года назад в воскресенье вечером Чонгук смотрел, как уходит Тэхён. И когда ему следовало спросить себя: «А что если я остановлю его?», — он тоже проигнорировал это. Итак, в его нынешней жизни возникает вопрос… Только ли к судьбе вы должны всегда прислушиваться, или это дело выбора? Он называет это теорией «а что если». Потому что… что если бы тебе дали второй шанс?

*

— Я до сих пор не могу поверить, что вы согласились сделать Норвегию местом для свадьбы. — Чонгук откидывается на стул, подбрасывая теннисный мяч Холли, который возбуждённо бегает вокруг его ног. Юнги стоит у кухонного стола, упираясь руками в мрамор, с нежной улыбкой на лице наблюдая, как бегает его собака. — Разве ты не ненавидишь холод? — Ага. — Тогда напомни ещё раз, почему ты вообще сказал «да»? Ответ не совсем необходим, Чонгук уже знает его. Он был рядом с Юнги достаточно долго, чтобы оценить, насколько невероятно ласковым он становится рядом со своим женихом Хосоком. Эти двое были практически неразлучны, отвратительно ворковали, куда бы ни пошли, а Юнги? Никто не в силах поспорить, что из них двоих он больше всего влюблён. Парень согласился бы на всё, если это сделает Хосока счастливым. Говоря честно, Чонгук признал бы, что это и есть любовь, способность идти на компромисс. Но на самом деле он может взглянуть на них двоих и просто прийти к выводу, что они всегда были созданы друг для друга. Они вместе уже два года, один из которых помолвлены, что, вероятно, звучит слишком быстрым шагом для романтики, но для них… это было неизбежно. Было бы глупо отрицать. В некоторые дни Чонгук завидовал им, в другие… ну, он полагает, зависть была настолько обычным явлением, что он привык чувствовать, что она заглушается на фоне всего остального. — Хосок радовался как маленький ребёнок, влюбился в эту страну, — сказал он. — Так… — Так? Юнги понимающе усмехается, уже видя, что Чонгук будет безжалостно дразнить его из-за его сентиментальности. — Так как я мог сказать «нет»? Чонгук считает, что это справедливый вопрос. В конце концов, кто будет настолько высокомерен, чтобы отрицать компромисс в отношениях. — М, хорошее замечание, — он улыбается, бросая мяч в гостиную. — В любом случае, ты взволнован? — Конечно. Через неделю я выйду замуж за любовь всей моей долбанной жизни. — Юнги тянется за мячом, принесённым ему Холли, и бросает обратно в гостиную, чтобы занять его. — Я хоть тысячу раз перетерплю холод, если для этого нужно увидеть его улыбку. — Как банально. Тот фыркает. — Ага, любовь делает нас такими. В комнате становится тихо, но успокаивающе тихо, и хотя у Чонгука нет аргументов на этот счёт, он не может не прикусить самоуничижительный ответ на своём языке. Любовь была для него сложной темой, чем-то, что он хранит глубоко в пределах собственного отвращения к себе и нечистой совести. Не то чтобы он чувствовал тошноту из-за романтики, скорее наоборот. Он обожает идею иметь любовь всей своей жизни. Кто бы не обожал, но проблема в том, что Чонгук уже встретился с этим человеком. К сожалению, ему не хватило благословения, чтобы удержать его рядом. Само собой разумеется, что он принял эту часть своей жизни. Три года — это в каком-то смысле долгий срок, по крайней мере, достаточный, чтобы заставить поверить в то, что ничего нового больше не появится. Для Чонгука же этих лет было более чем достаточно, чтобы проверить его веру в то, что он снова влюбится, или в нынешнем положении… разлюбит. Он ненавидит думать о себе как о чрезмерно чувствительном человеке, но он солгал бы, если бы сказал, что наблюдение за тем, как его друзья влюбляются и движутся вперёд вместе, нисколько не ослабило его эмоций. Он сидел на скамье зрителей, когда все они встретились с кем-то в какой-то момент их жизни, и, отмечая трогательные отношения, он также обнаруживает, что всё глубже погружается в оторванность от них. Это причина, по которой он раньше был потрясён помолвкой Юнги и Хосока. Несомненно, счастливым, но от этого не меньше удивлённым. Оглядываясь назад, он знал, что они будут вечностью друг для друга, но наблюдение за ними… оставило в нём зависть. Вот так всё просто. — Ты в норме? Чонгук отрывает взгляд от мяча, который теперь находится в его руке, крутит его и гримасничает, глядя на небольшую полоску слюны, оставшуюся от Холли. — Да. Нет — самый лучший ответ. Во всяком случае, правильный. Хотя он понимает, Юнги это уже знает. Он дружит с ним достаточно долго. Точнее, с детства, но жизнь на долгое время разлучила их, и разные университеты, и Юнги, будучи старше, означали, что они временами расходились. Не из-за отсутствия привязанности, а просто из-за хаоса суеты, настигающей любого человека, вступившего во взрослый мир. После того, как Чонгук окончил университет и оставил так много позади, ему посчастливилось найти одно знакомое лицо среди толпы в Сеуле. Несмотря на то, что они работали в разных сферах, работа всё же сближала их. В то время как Чонгук работал над разработкой видеоигр, Юнги трудился над продюсированием и, ну… скажем так, он делает отпадные саундтреки к РПГ играм. Долгое время Чонгук верил, что он запутался в бесконечной череде одиночества после того, как оставил свой маленький мирок позади. Юнги, однако, ослабил этот удар. Может быть, не так, как может только любимый человек, но его дружба стала источником привязанности, которая дала Чонгуку достаточно поддержки, чтобы двигаться дальше. Излишне говорить, что старший очень быстро увидел, что Чонгук всегда немного страдал от своего молчания. Если есть одна вещь, в которой близкие друзья хороши, так это то, что они заставляют вас открываться и изливать каждую мелочь своей потрёпанной души. Юнги удалось это вместе с группой любопытных коллег, которых Чонгуку посчастливилось звать близкими друзьями, Джином и Намджуном. Однажды вечером они все собрались выпить в его квартире, где он открыто рассказал о величайшей трагедии своей жизни, чтобы они могли её изучить. Тэхён. Дорогой, милый, потрясающе красивый Тэхён. Самая большая слабость и глубочайшее желание Чонгука. Единственный человек, который заставил его задуматься обо всём в себе. Он был его возлюбленным в колледже, и по статистике немногие добиваются этого. Цифры внушительнее, чем в старших классах, но не менее подвержены риску разрыва. Люди всегда хотят разного в жизни, и иногда это приводит к неизбежному падению в то слово на букву «л». У них, однако, всё было замечательно. Сеул предлагал им безграничные возможности для карьеры. Тэхён боготворил индустрию моды, а Чонгук — игровой мир. Они прекрасно держались вместе и были настолько болезненно влюблены, что им никогда не приходила в голову мысль, что однажды они разойдутся. Чонгук чётко видел их совместную жизнь: квартира здесь, в Сеуле, одна или две собаки, кольца на безымянных пальцах, и оба они — восходящие звёзды в их сферах деятельности. Судьба решит это, сказал он себе, потому что, а как иначе? Никто не влюбляется так сильно, только чтобы оказаться разлучёнными из-за мелочей. Но ведь это случилось, не так ли? Всё, что для этого требовалось, — одно письмо о принятии в одну из самых знаменитых модных компаний Японии, и сама судьба, которую идеализировал Чонгук, оказалась разрушена. Хуже всего было то, что он не мог найти веской причины отговорить Тэхёна от такой возможности. Зачем? Когда ты кого-то любишь… ты желаешь ему только самого лучшего, а Чонгук не простит себе, если когда-нибудь забудет это. Но его собственным перспективам было не по пути в Японию. Его собственная ниша осталась здесь, в Корее. Он очень ярко помнит те последние несколько ночей с Тэхёном. Они ходили вокруг да около, испытывая искушение убедить другого в том, почему они должны остаться здесь или поехать туда. По правде говоря, оба были почти готовы пожертвовать своими мечтами ради друг друга, но в конце концов… Чонгук отказался от этого. Его жизнь была предопределена, если он должен был отпустить, если он должен был позволить Тэхёну достичь начала того, что несомненно станет для него успехом, тогда он это сделает. Поскольку это было то, что предназначалось им: препятствие, с которым они должны были согласиться. Каким-то ироничным образом это только доказало, насколько глубока их связь. Тем не менее, не было ни одного дня после того, как Тэхён вышел за дверь, когда Чонгук не позволил бы первому «что если» заползти в его сознание. Судьба была его образом жизни, но гибкая фигура Тэхёна, выскользнувшая в самом последнем объятии, заставила его задуматься, неужели это была вся жизнь. Позволять всему определять неровности дороги и ничего не делать для их перенаправления. Чонгук смотрел ему вслед, забирая с собой своё сердце, и даже когда Тэхён закрыл дверь, и Чонгук спросил себя: «Что если я пойду с ним?» Он всё ещё не двинулся с места. С тех пор прошло три года, а Чонгук всё ещё борется с тем, что осталось недосказанным, без ответа. Может быть, поэтому Юнги в последнее время так старается перевести его внимание на что-то другое. После объявления даты свадьбы в повседневность закрались постоянные встречи, и Чонгук, хотя и был благодарен за дружескую внимательность, не мог не найти это забавным. Пара должна сосредоточиться на своих планах, но они оба кружатся вокруг него, как нянчащиеся родители. Это странно, и пока Юнги смотрит на него встревоженным взглядом, Чонгук не может не усмехнуться. — Ты в порядке? Потому что ты выглядишь так, будто готов вот-вот заплакать или обнять меня, и то, и другое несколько не в твоём характере. Юнги хихикает, хотя по-настоящему весёлых ноток в этом нет. Чонгук знает его довольно долго, чтобы заметить, что от него что-то скрывают. — Всё хорошо, Гук. Просто… — он тяжело вздыхает, почёсывая затылок, и именно серьёзное выражение его лица заставляет Чонгука застыть в кресле. — Я должен тебе кое-что сказать. — Ладно? Ты ведёшь себя странно. Просто выкладывай, хён. В его голове проносятся бесконечные мысли, от маловероятного разрыва их с Хосоком отношений и отсрочки свадьбы до гораздо менее значительных новостей, но ни одна из них не сравнится со словами, которые соскальзывают с чужих губ: — Тэхён будет на свадьбе. — Что? — Чонгук, я… — Нет, подожди… что? — он осознаёт, что может показаться уязвимым, но иногда некоторые случаи в жизни кажутся слишком невероятными для того, чтобы оказаться реальностью. Это один из таких случаев, и за последние несколько лет Чонгук не думал, что когда-нибудь снова столкнётся с ним лицом к лицу. — Я, эм… хён? — Я знаю, это, наверное, шокирует, но он один из друзей Хосока. — Стоп, — Чонгук мог засмеяться, на самом деле он уверен, что почти смеётся, когда его рот покидает хриплый звук. Никто не ожидает начать свой день с новостей о давно потерянной, но неожиданно вернувшейся любви, и хотя это может показаться сильно романтизированным, всё ощущается именно так. — Как? Я имею в виду, я знаю тебя много лет, Хосока — два года, и вдруг выясняется это? Как давно ты знаешь? — Пару месяцев. — Месяцев?! — Чонгук, я знаю, это звучит безумно, но… — Ты преуменьшаешь масштаб. — Просто послушай! — Юнги поднимает руки в знак капитуляции, ставит стул напротив и показывает самое спокойное выражение лица, на которое способен. Не то чтобы это действительно успокаивало нервы. Чонгук хорошо знает о своём длительном увлечении неким Ким Тэхёном. Вы не потеряете такую ​​любовь и не забудете её. Фактически он согласился лечить рану всю оставшуюся жизнь. Даже если он был одной из причин её возникновения с самого начала. — Когда мы начали планировать свадьбу, о друзьях жениха говорили в последнюю очередь, потому что это был самый простой выбор, — он кладёт руку на колено Чонгука, нежно сжимая, словно прося прощения. — Я знал, что ты будешь моим шафером, и Джин, и Джун тоже хорошо вписались, и всё сработало. И когда Хосок упомянул своих троих, я не придал этому большого значения. Я встречался с Хёнвоном, но двое других, Чимин и ну… Тэхён, они жили в Японии, и у меня никогда не было возможности познакомиться с ними лично. Лишь несколько месяцев назад мы подняли эту тему, и я вспомнил имя. В то время это казалось неуместным, ты знаешь, сколько сейчас Тэхёнов? — он засмеялся, откинувшись на стул. — Но затем Хосок упомянул, что Тэхён работал в индустрии моды и… — Ты сложил два плюс два. — И фотография подтвердила подозрения. Фотография. У Чонгука внезапно возникает желание посмотреть, какая именно. Старая или новая? Тэхён выглядит так же, или он изменился за последние несколько лет? Возникает так много вопросов, и Чонгук ненавидит тот факт, что у него нет немедленных ответов. Если бы это признание не вызвало у него такого потрясения, он, вероятно, сделал бы шаг назад и осознал бы, насколько смехотворно взволнован. — Итак, — начинает он, прикусывая губу изнутри. — Почему ты раньше ничего не сказал? Ты планировал дождаться поездки туда или хотел, чтобы я устроил ему сюрприз, Хосок вообще знает? — в его словах не было злого умысла, потому что он действительно не был зол. Он был шокирован и разочарован определённо, но это не было случайным изменением схемы рассадки гостей или цвета его костюма. Это было столкновение с бывшим, к которому он до сих пор питал некоторое подобие эмоций. Вы нечасто сталкиваетесь с этим сценарием, а когда сталкиваетесь, то быть неготовым — ужасное чувство. — Знает. Я рассказал ему немного, но, Гук, я знаю, что должен был предупредить тебя раньше, это просто… — вздыхает он. — Я не знал, какая у тебя будет реакция. После всего, что ты мне сказал, я подумал, что ты… — Рассержусь? — Поранишься. — Хён, — Чонгук сумел улыбнуться, скрестив руки на груди, пока пристально смотрел на Холли, свернувшуюся калачиком на полу. — Я не ребёнок, тебе не нужно защищать меня от подобного. — Я знаю, Гук, я знаю, но то, как ты говорил о нём… Я просто знаю, что будет нелегко увидеть его снова. Справедливо подмечено, думает Чонгук. Будет нелегко, разве могло быть просто? Они не виделись три года, и хотя разрыв не являлся даже отдалённо плохим, это также не были поцелуи и добрые пожелания счастья. Взаимность их расставания была основана на готовности поддержать друг друга, и в какие-то моменты Чонгук думает, что они могли бы говорить больше, но что случилось, то случилось, и никто не решился исправить это. Он на мгновение задаётся вопросом, проводил ли и Тэхён часы за телефоном после той ночи. — Я не ненавижу его, хён. На самом деле, я никогда бы не смог, — болезненно улыбается он. — Мы отпустили друг друга, и было больно, — всё ещё болит. — Нам было просто не суждено. — Не всё должно быть связано с несовпадением звёзд, Гук. Чонгук знает это, на собственном опыте. Да, для многих он мечтатель, думающий о судьбе, но в этом отношении он небезнадёжен. Годы научили его, что судьбой всё не заканчивается, но он по-прежнему цепляется за эту мысль. Не хочет отпускать, ведь, в конце концов, это всегда облегчало ему жизнь. Тем не менее, Чонгук усмехается, закатывая глаза, потому что Юнги никогда не был тем, кто оставляет что-либо на суд вселенной, не имея права голоса. Возможно, Чонгуку следовало принять эту философию. Ему всегда говорили, что он слишком романтичен в этом вопросе. — Что бы ты ни имел в виду, оставь это. — Я ничего не имею в виду. Я просто говорю, что, может быть, если ты хочешь немного позлорадствовать о судьбе или о каком-то другом дерьме, это может быть знаком, а может и не быть. — Думал, ты в такие вещи не веришь. — Не в полной мере. Я считаю, ты придаёшь слишком большое значение тому, чтобы всё шло своим чередом ради принятия. — Оу. — Однако, — спешит добавить он. — Это действительно странно, если подумать. Кто сказал, что это не судьба даёт тебе ещё один шанс? Ещё один шанс… Бремя, которое он нёс уже много лет. Случайность или судьба? Оба варианта имели значение, не так ли? Они предполагают желание двигаться вперёд, и хотя Чонгук позволил кому-то управлять собой дольше положенного, он думает, что, возможно, Юнги сейчас прав.