What if we hold on (Maybe we'll get it right)

Быть частью индустрии высокой моды кажется хорошей жизнью, и Тэхён не стал бы это отрицать. Он сделал карьеру, путешествуя и изучая тренды во многих странах и городах, но даже несмотря на всё это, аэропорты по-прежнему вызывали у него головокружение. Толпы, длинные рейсы, которые по большей части задерживаются, и бесконечная очередь у поста проверки. Он варится в этом много лет, и всё же легче не становится. Так что нельзя винить его в том восторге, который он испытывает, спускаясь с эскалатора и лучезарно смотря на человека, стоящего у дверей в ожидании его прибытия. Он практически перешагивает за раз последние несколько ступенек, бормоча извинения одной даме, которая одаривает его исключительно грозным взглядом, но его больше интересует возбуждённо машущий ему в ответ розововолосый друг. С тех пор, как они виделись в последний раз, прошли недели, и Тэхён более чем готов сыграть в догонялки. — Чимин! — кричит он, недостойно визжа, что, вероятно, считается неприличным для человека его возраста. — Прошло сто лет! — драматично продолжает он, обнимая друга за шею, притягивая его к себе, и поддразнивающе воркнув, чтобы услышать игривое раздражение другого. — Ты можешь не привлекать к нам внимание, Тэ? Люди пялятся… — Ммм, пусть. Они просто завидуют, что их соулмейты не забирают их. — Чимин посмеивается над этим, взъерошивая волосы Тэхёна, прежде чем помочь ему с чемоданами. Тэхён не выпускает его из объятий на протяжении всего пути к машине, его чуть ли не тащат за собой, и он с удивлением осматривается вокруг. Норвегия была прекрасной страной, в которой он когда-то имел удовольствие побывать, но никогда не имел возможности задержаться. Честно говоря, он был более чем удивлён, узнав, что Хосок решил провести здесь свою свадьбу, но стоит только взглянуть вокруг и становится легко понять почему. — Никто ещё не приехал, да? — Нет, ты первый. Даже женихов опередил, — отвечает Чимин, пытаясь затащить одного Тэхёна и два чемодана в машину. Чимин обосновался здесь уже как неделю, приехал по работе, а затем остался, чтобы подготовить некоторые детали свадьбы. Тэхён хотел бы присоединиться к нему раньше, но с внезапным открытием филиала их компании в Сеуле он был занят поездками туда и обратно между Японией и Южной Кореей. Ещё одна причина, по которой он устал от авиаперелётов, заключается в его жизни за последние полтора месяца. Чимину с трудом удавалось избежать возложенных на них обязанностей, и только потому, что он был занят здесь сотрудничеством, им двоим удалось поддерживать связь во время полётов, и Тэхён просил его совета относительно потенциальных сотрудников филиала в Сеуле или чего-то столь же простого, как выбор цвета дивана для вестибюля. Нечасто можно увидеть тех, кто работает с лучшим другом, но им посчастливилось это делать. По правде, Тэхён не думает, что выжил бы, переехав в Японию, если бы не встретил там Чимина. Оба были стажёрами в одной компании, и хотя он неплохо говорил по-японски, всегда было приятно найти рядом корейца, с которым можно было поговорить на родном языке. Излишне упоминать, что они стали верными друзьями. Связь, полученная в результате схожих интересов и, конечно же, работы. Чимин работал в основном в области технологий производства тканей и одежды, и это сблизило его с Тэхёном, который быстро стал одним из модных дизайнеров в рядах компании. Они хорошо сработались вместе, и даже сейчас он чувствует утешение только в присутствии своего друга. На самом деле эта свадьба во многих отношениях стала для них благословением. Целая неделя, чтобы провести время за городом, даже если большую часть дней шёл снег, и иметь возможность побывать на свадьбе одного из друзей. Ему дают отпуск нечасто, но когда появляется возможность, он в полной мере использует его. И прямо сейчас ему не кажется, что он смеет просить большего. — Хотя Хосок и Юнги должны приехать завтра утром. И другие друзья жениха тоже. — А-а, — понимающе кивает Тэхён, устраиваясь на пассажирском сиденье, когда Чимин заводит машину. — Приятно будет наконец познакомиться с друзьями Юнги. Не то чтобы я много слышал, но Хосок, кажется, отзывался о них с нежностью. Разговор никогда не углублялся в то, кто они. Он знает их, но не так хорошо по отдельности. Он так давно не виделся с Хосоком лицом к лицу, а по-настоящему разговаривал с Юнги только по Скайпу лишь раз или два месяц назад. Странно, что ты можешь быть так близок с некоторыми людьми, но целую вечность оставаться без общения. Скорее всего, многие не назовут это дружбой, но, как считает Тэхён, эта связь остаётся самой крепкой во взрослой жизни. Ему действительно нужно поблагодарить Чимина за то, что он познакомил его с Хосоком три года назад — двое из них были друзьями со средней школы — и теперь он может с уверенностью сказать, что достаточно близок с ним, чтобы удостоиться чести не только присутствовать на его свадьбе, но и принимать участие. — Расскажи мне. Я уже несколько месяцев хочу заманить его в ФейсТайм, но, что ж, жизнь всегда мешает нам. — Иногда правда так кажется, не так ли? — Тэхён хорошо знал это чувство. Это просто реальность, к которой он привык за последние несколько лет. Ничто никогда не остаётся прежним, даже когда вы хотите, но он полагает, что именно это происходит, когда вам нужно сделать выбор. Сегодня вы расслаблены, а на следующий день вам уже нужно принять решение. Находясь на подобной работе, где для него существует постоянная гонка, ему нравится верить, что теперь он намного лучше взвешивает все «за» и «против» в момент принятия решений. — Кстати, ты знаешь кого-нибудь из них? — Друзей Юнги? На самом деле, нет. Я разговаривал с Хосоком пару дней назад, когда занимался схемой рассадки гостей, но, помимо их имён и профессий, у меня ничего нет, возможности познакомиться с ними тоже не было, и, думаю, они должны прилететь не раньше вечера. Отстой, да? Я действительно надеялся, что у нас будет возможность встретиться до начала свадебной недели. — Было бы хорошо. Но это практически невозможно, — с сожалением смеётся Тэхён. Достаточно сложно поддерживать регулярную связь с Хосоком, учитывая, что он жил в Сеуле, и планы на свадьбу, Тэхён изо всех сил старался не беспокоить и не нервировать его слишком часто. Чёрт, он едва успел познакомиться с его женихом, так что встреча с несколькими другими людьми, ну, это бы точно походило на чистое принятие желаемого за действительность. — Так как их зовут? Может, я их знаю, — это должно было быть шуткой, но пока Чимин болтает о них и о том, что он узнал об их профессиях, Тэхён чувствует, как кровь в его жилах становится холоднее, и это не имеет ничего общего с норвежским снегом. — Что ты сказал? — мягко спрашивает он, поворачиваясь к другу, который странно смотрит на него, повторяя сказанное медленнее. — Эм… Намджун, Сокджин и его шафер — человек по имени Чонгук. Кстати, все трое работают вместе в какой-то игровой компании. В Корее полно всяких Чонгуков, так что это не должно вызывать беспокойства, но Тэхён не слышал это имя довольно давно, и реакция сразу же не заставила себя ждать. Чонгук… даже его имя вызывает достаточно воспоминаний. Не то чтобы их возникновение было необходимостью. Тэхён способен держать каждое близко к сердцу. Хотя он, возможно, много лет не слышал, как это имя произносили вслух, ни одна его часть не оставила прошлое позади. Не совсем. Вспоминая студенческие годы, ну… он солгал бы, если бы сказал, что в его сердце не было определённой нежности по отношению к этому. К нему. У каждого есть тот самый единственный человек, не так ли? Тот, кто на самом деле что-то значил в вашей жизни, и даже после расставания вы всё ещё часто думаете о нём, задаваясь вопросом, где он, с кем он или что он делает. Тэхён может быть далеко от родной страны, но с того рокового воскресенья до настоящего времени он никогда не забывал. Достаточно сказать, его шок очевиден. За все прошедшие годы он никогда не ожидал, что окажется на другом конце света только для того, чтобы услышать, что Чонгук будет шафером на свадьбе его друга. Честно говоря, он бы усмехнулся, но внезапное головокружение вдруг прерывает его планы. Следует считать жалким то, насколько легко его сердце ускоряет темп, потому что прошло три года, но от одного упоминания этого имени у него пересыхает во рту, а руки дрожат от адреналина. И он даже не уверен на сто процентов, что речь идёт о его Чонгуке. — Чонгук? — Мгм. Тэхён чувствует, как его кадык качнулся, глаза расширились, когда он посмотрел на Чимина, его друга, который ещё не подозревает о внезапном предчувствии, испытываемым Тэхёном. — Какая… — облизывает он губы, стараясь не заикаться в спешке. — Какая у него фамилия? — Чья фамилия? — Чонгука. — О, э… — Чимин сворачивает на следующую улицу, и в поле их зрения появляется гостиница, в которой они остановились, и обычно Тэхён расслабляется на своём месте, зная, что скоро нырнёт в мягкую постель, но сейчас его мысли заняты пробежкой по миллиону сценариев, где эта свадьба становится чем-то большим, чем праздником любви его друга. — Я думаю, Чон? Чон Чонгук, кажется, правильно. А что? Даже когда машина останавливается на стоянке, Тэхён не двигается. Он остаётся сидеть с ремнём поперёк тела, крепко сжимая его руками, глаза не отрываются от Чимина, и губы приоткрываются в безмолвной реакции. Он так много хочет сказать, может, даже осмелится закричать от волнения. Фактически он, возможно, никогда не отказывался от воспоминаний о лучшей любви своей жизни, но ни разу за все годы он и подумать не мог о возможности увидеть его снова. И было бы правильно сказать, что есть и другие Чон Чонгуки, но вероятность того, что все они начнут заниматься разработкой игр, была мала. Даже без доказательств в виде фотографий что-то внутри Тэхёна подсказывает ему, что это именно тот. Это его Чонгук. Возлюбленный из университета, от которого он ушёл много лет назад. И он не уверен, что готов с этим справиться. — Чон Чонгук? — впиваясь пальцами в ткань брюк, шепчет он. Тэхён некоторое время воздерживался от произнесения этого имени, но соль заключается в том, что он рассказал о нём Чимину. Это была одна из первых историй, которые он упомянул при их первой встрече. Ночью после работы, когда оба хотели немного отдохнуть, они оказались в ресторане, ели рамён и смеялись над старыми случаями из университета. Как и всегда, их разговор принял более глубокий оборот, и довольно скоро они изложили истории своей любовной жизни практически без каких-либо деталей. В то время как у Чимина в основном были интрижки и одни серьёзные отношения, от которых он уже исцелился, Тэхён говорил только о Чонгуке. Этот мужчина был для него не первым, но единственным, в кого он влюбился. Пройдёт три года… и так будет всегда. Так что извините за то, как его сердце бьётся в тандеме с его надеждой и страхом перед скорой встречей, потому что если есть одна вещь, которую он знает наверняка, так это то, что он так и не смог по-настоящему преодолеть боль их расставания. Он приехал в Норвегию повеселиться, поддержать друга, но эта новость оставила его сидеть мёртвым грузом на месте. — Ты уверен? — Тэ? Подожди, что происходит, почему ты такой бледный?  — Ты уверен? — он не хочет кричать, но было бы лучше, получи он эту информацию раньше. На данный момент у него есть только день на подготовку к тому, чтобы провести неделю в присутствии очень значимого мужчины. Он должен задаться вопросом, знает ли о нём Чонгук… если он уже несколько месяцев знает и ничего не сказал из-за простого факта, что он… решил двигаться дальше. Сама мысль об этом ранит больше, чем Тэхён хочет признать. Он молча тосковал годами, однако, Чонгук, возможно, уже нашёл другого. Того, кто способен вписаться в его жизнь. — Чон Чонгук — имя, которое тебе сказал Хосок, ты уверен? — Боже, да. Что на тебя нашло? — Чимин ставит машину на стоянку, расстёгивает ремень и поворачивается, желая рассмотреть друга. — Клянусь, этого парня зовут Чон Чонгук. — Чимин. — Что? — Чон Чонгук, — Тэхён, вероятно, мог бы уточнить детали, но его лицо приняло болезненное выражение — он умолял, и даже при повторе имени он чувствует, как его ладони вспотели под перчатками. — Чимин… Чон. Чонгук, — чётко говорит он, наблюдая, как взгляд его друга за три секунды переходит от растерянности к пониманию. — Ох, блять. Это оно. — Вот именно! — Тэхён вздохнул, откинулся на своё место и застонал — разочарование? Нет, скорее очевидный страх. — Я не могу в это поверить. Проходит три года, и вдруг он вот так снова появляется в моей жизни? — наконец он разражается смехом, хотя это звучит скорее безумно, чем с юмором. — Ха! И он шафер? Подумать только… даже не какой-то случайный гость, которого два раза за церемонию не встретишь, он чёртов шафер, а я один из друзей жениха, и это свадьба в другой стране, но он, нахрен, приехал из Южной Кореи, словно ничего не произошло! — Тэ… — Нет, послушай меня, Пак Чимин! Я любил этого человека годами, с каждым долбанным ударом своего сердца я клялся, что он будет моим навсегда, а потом, чёрт возьми, всё случилось, и он больше не был моим, и мы даже не смогли остаться друзьями! А теперь он просто стучится в мою жизнь, — его руки летают в объяснении, Чимин же уклоняется от возможных ударов. — С его престижной работой, делает то, что любит, и я делаю то, что люблю, и всё же мы даже не с людьми, которых любим… и я… боже мой… что, если он даже не знает, что я здесь? Что, если он заметит и не захочет меня видеть? Или, может быть, он не хочет, мы закончили отношения на плохой ноте. — Тэхён, подожди. — Или, может, он уже с кем-то, а я появлюсь один. В любом случае, я не хочу никого, но насколько это будет неловко выглядеть? Боже, это чертовски очевидно, что я до сих пор испытываю к нему чувства. — Погоди… — Три года, Чимин! Я встречался с двумя другими мужчинами, и со всеми не сложилось, потому что я даже не мог принять тот факт, что они — не Чонгук. Я останусь одиноким до конца жизни… всё потому, что мы оба были слишком упрямы, чтобы признать, чего действительно хотели. Я отпустил его… Я ушёл и отказался от всего лишь для того, чтобы он мог осуществить свою мечту, а я — свою, но какой ценой? — Тэхён, заткнись хотя бы на секунду! — этот тон достаточно быстро успокаивает его, и он почти всхлипывает, когда две руки мягко ласкают его щёки, нежно поглаживая, чтобы заглушить его волнение. — Во-первых, ты слишком горячий, чтобы оставаться в одиночестве до конца жизни. Во-вторых, Хосок не сказал, что он отказался приехать, так что, скорее всего, это не будет проблемой. В-третьих, я впервые слышу, что у тебя всё ещё есть чувства к этому парню. — Я… — Когда именно ты собирался мне это сказать, а? — в его голосе нет обвинения, и Тэхён может почувствовать, что он в основном шутит, но не может винить его за шок. Хоть Чимин и был его лучшим другом, он не разбирался во всех мелочах. В конце концов, как он мог объяснить ему степень своих эмоций по отношению к одному мужчине, когда он встречался с другими? Он эгоистично пытался налепить на прошлое пластырь, впустив кого-то ещё в своё сердце, и, если бы он сказал это Чимину, он знал, что тот поступил бы так, как любой друг — убедил его положить конец этому. Какая-то часть его просто хотела сохранить этот секрет при себе, не желая делиться Чонгуком с кем-либо ещё, но в основном он просто хотел перестать чувствовать боль. С годами он привык, что его нет рядом, но приспособиться к определённой ситуации не означало исцелиться. Это была незаживающая рана. — Я думал, ты сказал, что он теперь просто воспоминание? — Да… в каком-то смысле. — То, которое ты бы предпочёл забыть, правда?.. — Как раз наоборот.

*

— Вот ваша ключ-карта, сэр. Завтрак подаётся до девяти утра, и мы надеемся, что вам понравится пребывание здесь. Чонгук благодарит администратора, оба пытаются говорить на английском с сильным акцентом, но им удаётся понять друг друга. Кроме того, в данный момент он слишком устал, чтобы говорить что-то, кроме основ, и пока он суёт карточку в карман и поднимает сумку с пола, его мысли только об ожидающей его кровати. Ну, и также некий призрак из его прошлого, преследующий его с тех пор, как Юнги, наконец, поделился информацией. В ту же ночь он едва уснул, и несмотря на то, что он не злился на своего друга за слишком долго охраняемый секрет, он, по большому счёту, почувствовал, как его решимость ломается вдребезги. Чонгук, конечно, ни за что не пропустит свадьбу Юнги, но его трусливая сторона проявилась и отказывалась думать о том, как именно он собирался справиться с тем, что снова будет рядом с Тэхёном. Решение двигаться дальше было для него вынужденной мерой, но, зная, что он увидит Тэхёна, что ж… никто бы не выжил. Расстояние должно было со временем ослабить привязанность, но для Чонгука это каким-то образом заставило её перерасти во что-то более глубокое. Дыра в его сердце продолжала расти, пока не превратилась в иллюзию принятия, а не надлежащего облегчения. Это было пугающе — понимать, что сколько бы времени ни прошло, он будет жертвой чувств к кому-то давно ушедшему. Когда тот человек вернулся в его жизнь, это сделало дальнейшее исцеление невозможным. Он вернётся на круги своя через час… Боже, храни его, неловкость их воссоединения, вероятно, причинит ещё больше боли. Он ненавидел тот факт, что они расстались, ненавидел то, что после этого они даже не поддерживали связь или даже больше — не остались друзьями. Они были близки ещё до того, как стали парой, и из-за того, что он даже не держался за это, он чувствовал себя безнадёжным перед новой встречей. Даже сейчас он не может не оглядывать вестибюль отеля, гадая, увидит ли он этого человека мельком. Он даже не знает, как тот сейчас выглядит, и у него нет никаких социальных сетей, чтобы броситься искать. Всё, что он помнит, — тёмные кудри, такие мягкие, что скользили сквозь его пальцы, будто шёлк, когда он целовал его, красиво обрамляли острые черты лица, которые всегда привлекали внимание. Я никогда не перешагну через это… Чонгук вздыхает и, поворачивая за угол к лифту, нажимает кнопку вверх один, два, три раза, прежде чем сдаться и использовать добродетель, известную как терпение. Пальто покоится на сгибе его руки, а с другой стороны свисает сумка, и он действительно сожалеет, что не принял предложение Намджуна и Джина полететь сюда вместе. Однако работа сдерживала его, и теперь он вынужден приземлиться в Норвегии поздно ночью и недосыпать по разным причинам. Может быть, ему стоит вообще отказаться от идеи отдыха, потому что прямо сейчас его разум представляет собой беспорядок из «что если», и если это не воплощение кармы, он не знает, что это такое. Намджун и Джин, скорее всего, уже спали или где-то выпивали из-за смены часовых поясов, и искушение присоединиться к ним начинает бушевать внутри него, но для этого потребовалось бы сообщение и разговор, и в данной части он не совсем уверен. С другой стороны, администратор упомянула бар в отеле, и хотя пить в одиночестве звучит как абсолютное дно, ему плевать. С таким же успехом можно заглушить его беспокойство и надежды в Джеке Дениэлсе. Прежде чем он успевает принять это решение, лифт открывается, и ему кажется, что судьба велит ему взять себя в руки и поспать, но когда он собирается войти, его внимание привлекает смех, и тогда Чонгук оглядывается, чтобы найти глазами бар в отеле, устроившийся в углу справа от него. Он тускло освещён, и многие гости уже общаются между собой. Для отеля место достаточно модное: мраморные прилавки, мягкие диванчики и хорошо одетые люди. В этом нет ничего необычного, пока он не замечает самого кислотного цвета джинсы, которые он когда-либо видел на людях. Резкий контраст на фоне большого количества смокингов в баре заставляет его улыбнуться, и он сразу же возвращается в прошлое, настолько яркое, что он, возможно, воссоздаёт его прямо сейчас. У Тэхёна всегда была склонность к такой моде. Ему всегда хотелось взять лучшие тренды давно минувших десятилетий и соединить их с тем, что есть сейчас. Глупо, что это не должно работать в теории, но Чонгук достаточно хорошо знал, что всё, что носит Тэхён, сразу же будет выглядеть хорошо. Он был одним из тех редких типов людей, когда ничего не выглядело на нём ужасно, а все остальные смотрели на него с завистью. По этой причине Чонгук всегда знал, что Тэхён добьётся успеха в мире моды. Он, возможно, не успевал следить за всем — черта, за которую Тэхён ругал его — но всё же понимал гениальность, стоящую за таким дизайном. Если бы Тэхён был здесь сейчас, он, наверное, подошёл бы и похвалил этого человека за его стиль. Одна только эта мысль могла рассмешить Чонгука, но теперь на его разум накатывали бесконечные волны Тэхёна, Тэхёна, Тэхёна. Как будто последних дней не хватило в качестве наказания. Такими темпами он снова сможет поцеловать свою ночь сна на прощание. — Извините, сэр. — Ой, прошу прощения. — Чонгук легко уходит с дороги, настолько очарованный воспоминаниями о человеке из прошлого, что последние несколько минут он служил баррикадой на пути к лифту. В данный момент он чувствует себя слишком глупо, чтобы войти, и просто неловко улыбается, оставаясь поблизости. По крайней мере, теперь он может посмотреть на посетителя бара, пробегаясь взглядом по джинсам и задаваясь вопросом, носил ли Тэхён такие вещи. Это зрелище создаёт более реалистичное впечатление о его бывшем, как вдруг он замечает дырки в джинсах на бёдрах и коленях, скрытые под ними чёрные нити, и тогда Чонгук чуть не задыхается от факта, что это точно колготки в сетку. Известно, что есть только один человек, который так одевается, торчащий словно больной палец среди толпы дорого одетых людей. Но так невероятно предполагать, что это он, и пока Чонгук рассматривает блестящий бомбер и чёрную шёлковую рубашку, заправленную за пояс… его глаза встречаются со светлыми локонами, столь яркими, что их вполне можно назвать платиновыми. Этот цвет осветляет нейтральные тона в баре, и хотя он не может видеть черты лица повернувшегося спиной мужчины, он не может не чувствовать, что фигура отдаёт ему чем-то знакомым. Волосы могут быть разными, но Чонгук смотрит, как подпрыгивают пряди, когда незнакомец разговаривает с кем-то рядом. Его спина опускается от широких плеч до тонкой талии. Это отель, но если бы Чонгук достаточно пристально смотрел, а он смотрел, он снова оказался бы на мосту в Корее, где посреди ночи впервые услышал «я люблю тебя». — Я сошёл с ума. С бешено колотящимся сердцем он отрывает глаза от человека, оглядываясь на лифт, когда двери открываются в третий раз, и наконец входит внутрь. Рядом с ним стоит пожилая женщина, странно поглядывающая на него, пока он переводит дыхание. Его палец безжалостно ударяется о кнопку четвёртого этажа. Чонгук тяжело сглатывает и уже готов спрятаться в своём гостиничном номере вместо того, чтобы выяснить, был ли этот человек галлюцинацией или реальностью. Но потом он это слышит. Снова этот смех, как колокольчик, ударяющийся между кольцами, и именно тогда он так отчётливо видит это в своей голове. Широкая улыбка, весёлая и квадратная; уникальная для него одного. — Знакомо… — Двери лифта начинают закрываться, и тело Чонгука работает само по себе, он выскакивает оттуда, едва успев выбраться вовремя, как дверь закрывается, цепляя рукава его пальто, заставляя его по инерции отшатнуться. — Блять! — восклицает он, бесполезно дёргая рукав, когда лифт начинает подниматься, его пальто тянется вместе с кабиной, пока не достигает верха и ткань не разрывается. Он слышит, как за его спиной хихикает семья из четырёх человек, и, вероятно, ему было бы неловко, но когда он повернулся, чтобы посмотреть на бар, он снова увидел его. Только на этот раз его глаза встречаются с парой карих. Они дразняще сверкают, даже если, может быть, не собираются так поступать, но Чонгук узнаёт этот взгляд независимо от того, сколько прошло лет. Эти кислотные джинсы и яркие аксессуары действительно принадлежали его Тэхёну… и он такой же идеальный, как помнит Чонгук. Между осознанием проходит доля секунды, и в этот момент Чонгук замечает, как его выразительные глаза расширяются, а губы Тэхёна замирают на соломинке, зажатой между зубами. Секс на пляже, узнаёт Чонгук, и лёгкая улыбка играет на его лице, когда он замечает коктейль. Может, Тэхён действительно не изменился. В деталях или нет, но Чонгук не моргает. Он обнаруживает, что не может отвести взгляд, и ожидает, что его бывший возлюбленный отвернётся или, возможно, просто помашет рукой в ответ, вместо этого тот рассмеялся. Тэхён издаёт долгий очаровательный смешок, одна рука прикрывает рот, в то время как его глаза морщатся в уголках. Как всегда, заразительный смех, и, внезапно почувствовав лёгкое смущение, Чонгук отворачивается с робкой улыбкой, его ладонь скользит по лицу, прежде чем он набирается храбрости оглянуться. И как только он это делает, он понимает, что это пугает. Атмосфера лёгкости, которая охватывает его, оказывается незапланированной и шокирующей, заставляет его так остро осознавать всё происходящее. До этого бременем был страх, пронизанный тошнотой, заставившей его поверить, что их воссоединение будет неловким и вынужденным. Но похоже, реальность отличается, и Чонгук начинает чувствовать, что воображаемые эмоции были бы намного предпочтительнее того ощущения, которое он испытывает сейчас. Очень знакомое… очень… — Чонгук. Привязанность. Тэхён теперь прислонился к стене за стойкой бара, прямо у входа, и его тонкие пальцы так грациозно держат соломинку, пока он делает глоток, глаза весело мерцают. — Тэхён… — три года, три года, и теперь Чонгук замечает подаренную ему улыбку. — Твоё пальто. — Что? — Улыбка становится только шире, Тэхён наклоняет голову к лифту и снова бормочет: «Твоё пальто». Чонгук проследил за его взглядом и обнаружил, что его пальто лежит скомканное на полу между дверями лифта, которые теперь снова открыты. Он торопится поднять его, осматривая рукав и стыдливо вздыхая, когда оказывается, что шов повреждён. — Чёрт. — Вот, — Тэхён придвигается ближе, тянется к ткани, и тогда их руки соприкасаются на самый короткий миг. Так мимолётно, думает Чонгук, он просто мог вообразить это у себя в голове, но тепло, вспыхнувшее внутри него, говорит об обратном. — Я могу помочь. В конце концов, это практически моя работа, — ухмыляется он, странно нежно, без какого-либо настоящего высокомерия, и Чонгук обнаруживает, что следует за ним так же нетерпеливо, как и всегда, вплоть до тех пор, пока они не садятся за стол и Тэхён не улыбается другому гостю, с которым он, должно быть, разговаривал. Понятно, что его внимание переключилось на Чонгука, и это не должно вызывать такого удовлетворения, но Чонгуку по-эгоистичному приятно. — Не стоит, — Чонгук скользит в другую сторону столика, сердце громко бьётся в груди. — Тебе не нужно беспокоиться о моём… — Ерунда. — Тэхён шарит в заднем кармане, вытаскивает небольшой белый комок, и тут Чонгук понимает, что это небольшой набор для шитья. — Будет как в старые времена, да? — смеётся он. — Вся твоя одежда рвалась в спортзале, — он возвращается к работе с рукавом, легко продевая нитку и на секунду замолкает. Чонгук чувствует, что должен что-то сказать, но он застигнут врасплох, очарован, ему остаётся лишь внимательно наблюдать, и единственный звук, вырвавшийся из него, походил на застенчивый смешок. — Знаешь, мне сказали, что здесь будет Чонгук, — небрежно говорит Тэхён. — Даже когда я спросил фамилию, я всё ещё не мог поверить в это. Но… — он, наконец, снова смотрит на него с очаровательным выражением лица, но Чонгук видит намёк на румянец на его щеках. — Вот и ты. — Во плоти, — добавляет Чонгук, пытаясь получше рассмотреть лицо Тэхёна, но мужчина возвращается к шитью, оставляя его скользить взглядом по фигуре напротив. Это не должно было быть чем-то любовным, он просто снова обрисовывает все мелкие детали, вспоминая каждый дюйм этого человека, которого когда-то называл своим. Тэхён не сильно изменился, в новом цвете волос есть что-то совершенно уникальное, но одежда, манеры поведения — это всё по-прежнему он. Он всегда создавал вокруг себя совершенно необъяснимую энергию, манящую ауру, которая привлекала всеобщее внимание, но за всем этим, как знал Чонгук, существовала гораздо более мягкая сторона. Не такая шумная, но столь же увлекательная. Это одна из причин, по которой он был так влюблён в него все те годы. Тэхён мог быть дружелюбным, весёлым и привлекательным, но он также мог быть подавленным, скромным, и Чонгук считал это самой сексуальной из всех его особенностей. И видя его сейчас, сосредоточенно поджавшего губу, когда он работал, его потрясающего цвета волосы и колготки в сетку, образно выраженные по сравнению с остальной частью бара, Чонгук думает, что он, возможно, снова погрузился в один из своих многочисленных снов. Те, что провоцировали его по ночам, напоминая о том, что он потерял, и на мгновение он почти испугался, что скоро проснётся. — Смотришь на что-то? Чонгук снова поднимает взгляд, находя приподнятую бровь и дразнящую улыбку. Честно говоря, его поймали, и пусть он чувствует, что у него горят щеки, он всё же пытается извиниться. — Нет, извини, я не… — Вижу, тебя до сих пор легко смутить. Хоть он и взволнован тем, что его подловили, ему всё же удаётся рассмеяться, когда Тэхён возвращается к шитью. Снова давая Чонгуку возможность украдкой взглянуть на него. По правде, три года — это не очень много, но кажется, что это так, если дело доходит до боли, и, возможно, здесь играет ностальгия, но он не может не увидеть своего Тэхёна трёхлетней давности. С каштановыми волосами и швейным набором в руке он зашивал старые спортивные шорты или майки, на словах ругая его за такую ​​небрежность. Глядя на него сейчас, кажется, что это никогда и не заканчивалось. — Чонгук? — А? — Чонгук моргает в ответ, замечая мягкий румянец, который ещё играет на чужих щеках. — Я спросил, как дела, как работа? На мгновение Чонгук хочет сказать, что это ад. Слова продолжают покалывать его язык, и он на самом деле не знает почему, а может, и знает, но это тоже не полная правда. Он получил от жизни то, что хотел, с точки зрения карьеры, но, если подумать, этого всё равно недостаточно. Не для него, но он всё же решает сказать: — Всё хорошо. Я хорошо справляюсь, — он видит, как Тэхён молчаливо задаёт дальнейшие вопросы глазами. — Полагаю, просто очень занят. Сейчас работаю над проектом. — А. Могу себе представить. — Тэхён закрывает свой набор, протягивая Чонгуку пальто, и тот принимает вещь с нежной благодарностью. — Тебе нравится твоя работа? — Да. — Я рад, — его улыбка искренняя, и почему-то Чонгуку становится больнее. — А ты? Как тебе твоя работа, думаю, я слышал, что твоя компания расширяется, строит филиалы в других странах? — О боже. — Тэхён хихикает, качая головой, словно не привык к похвале. Чонгук всегда обожал его скромную сторону. — Ты слишком многое мне приписываешь. На самом деле я управляю брендом вместе с Чимином, он работает в области технологий производства тканей. Ты с ним не встречался, но он тоже здесь. Ещё один друг жениха, он замечательный. Мне кажется, вы хорошо поладите. — Да? — М-м. Именно благодаря ему я подружился с Хосоком. Они были друзьями в старшей школе, и, ну… известный продюсер и дизайнер или нет, они остаются близки. В любом случае, одно привело к другому, получилась довольно разношёрстная команда. Чонгук смеётся, касаясь только что заштопанного рукава пальто. — Говоришь, близки. — Полагаю, что да. Я имею в виду, что Чимин практически мой соулмейт. В такие моменты Чонгук жалеет, что всё-таки не заказал напиток, потому что у него нет оправдания тому, как он подавился собственной слюной при этих словах. Даже Тэхён, кажется, удивлён, его рука потянулась, чтобы погладить Чонгука по плечу с лёгким беспокойством. — Ты в порядке? — Ага. — Конечно нет. Он не может поверить, что только что услышал эти слова, и ему не следует удивляться. Тэхён должен был кого-нибудь найти, а ему не следовало слишком расстраиваться из-за этого, но… он расстроился. — Я… — начинает Чонгук — он не может быть мелочным. — Я… эм… счастлив. За тебя. Я хочу сказать… — чем больше он говорит, тем менее красивой становится его речь. — Я рад, что ты кого-то нашёл, — реакция, которую он получает, ставит его в тупик, потому что всё, что делает Тэхён, — поднимает бровь, оставаясь тихим, Чонгук может предположить, что, скорее всего, неловко говорить с бывшим о новом парне. Но он не хочет, чтобы это было так, он может обрабатывать эту новую информацию и, по-видимому, чувствовать боль в груди, но он не будет плохим бывшим. — Как долго вы вместе? — Боже, — Тэхён весело фыркнул, качая головой так сильно, что светлые пряди подпрыгнули. — Погоди, Чонгук. Мы с Чимином не в том смысле вместе. Он надеется, что его тело расслабляется от облегчения не очень заметно. — Что? Но я подумал… — Нет, — по-прежнему заливается смехом Тэхён, тяжело дыша. — Мы просто друзья, партнёры по бизнесу. Он буквально лучший на свете, но я никогда не смогу с ним встречаться. Только не с ним, — слова переходят в хихиканье, Тэхён склоняется над столом, не сводя глаз с Чонгука. — Значит, когда ты говоришь соулмейт?.. — Платонический соулмейт. Он в основном мой… ну, ты же шафер Юнги, верно? Думаю, можно сказать, он для меня как твой Юнги. Ты, кстати, никогда раньше о нём не упоминал, — обвиняюще подчёркивает Тэхён, но улыбка не исчезает с его губ. — Он твой новый друг? — Твой Юнги, ха? — Чонгук улыбается ему в ответ, пытаясь подавить нелепый взрыв надежды, принесённый ему этим разговором. Это похоже на приливную волну, которую он не может остановить, почти инстинктивная реакция на новость о том, что этот мужчина ни с кем не встречается. — И нет, нет, не новый. На самом деле я знаю его со школы, мы просто разошлись из-за разных университетов и работы. И только когда я устроился в Сеуле, мы снова сблизились. Так что да, в каком-то смысле он мой Чимин. Тэхён лучезарно улыбается, опираясь на ладонь, когда упоминает что-то о том, что все они каким-то образом неразлучны. И хотя отсюда разговор может зайти в бесконечные дебри, Тэхён предпочитает подробно остановиться на насущном вопросе. — Но, чтобы было ясно, у меня никого нет. — О, это хорошо, — всё срывается с его губ слишком быстро, и, очевидно, именно поэтому Тэхён сдерживает улыбку, оставляя Чонгука путаться в своих словах. — Я имею в виду, хорошо не в смысле «хэй, это круто», но… — однако чужая улыбка становится только шире. — Неважно. — Ладно. — Тэхён милостиво предпочитает двигаться дальше, перекладывая тему на Чонгука, когда спрашивает: — А ты? — Я? — Ты взял с собой кого-нибудь? Наступает его очередь смеяться. — Нет. — Слепая увлечённость могла стать причиной чрезмерного анализа облегчения, которое, по его мнению, он видит в глазах Тэхёна, но пока он игнорирует его в пользу объяснения своей нынешней романтической жизни. — Я тоже одинок. — Что заставило его добавить «тоже», ему непонятно, но Тэхён, похоже, не возражает. Он просто мычит в ответ, не отрывая взгляда от Чонгука, и небрежно глотает последние капли своего напитка, иногда подсознательно грызя соломинку, но Чонгук знает это действие. Знает, что оно означает, что он глубоко задумался или чем-то обеспокоен. Поэтому неудивительно, когда он внезапно отпускает уже пережёванную соломинку, заправляя пальцами прядь волос за ухо, прежде чем встать из-за стола. — М, уже слишком поздно, не так ли? Наверное, лучше сказать, уже ночь, — он выглядит раздосадованным, но Чонгук не вмешивается, и, честно говоря, он чувствует, как его биоритм успокаивается. Волнение от их встречи до сих пор буйствует внутри него, и он задаётся вопросом, чувствует ли Тэхён то же самое, но это тема для обсуждения в другой раз. На данный момент он считает, что им лучше разойтись по номерам. — Да. Да, конечно. Тебе стоит немного отдохнуть. — И тебе. Чонгук не подавляет смех. — Я буду стараться. — Тогда увидимся, Чонгук?.. Теперь это неизбежно. Эта свадьба может быть для их друзей, но теперь Чонгук думает, что он может быть здесь и по другим причинам. Все дни, предшествующие его прибытию сюда, он придумывал бесконечное количество вариантов, как могла пройти их встреча, но этот был последним из всех. Он не ожидал какой-либо глубоко укоренившейся ненависти, они были не такими, но встреча здесь была шоком. Прошло три года, но они остались прежними. — Увидимся, Тэ.