Ты должен когда-нибудь рискнуть, Чонгук.
Он повторяет себе этот совет постоянно и одержимо с прошлой ночи. Честно говоря, он вообще не хотел расставаться с Тэхёном, он хотел провести остаток ночи, обнимая его. Прижать его так близко, интимно после столь долгого времени… оторваться от него было чертовски и почти невозможно. Он осознаёт внутреннюю реакцию, которая у него была в тот момент, но описать масштабы своего желания словами кажется недостаточным. Чонгук думал вчера поговорить обо всём этом с Тэхёном, почувствовал эту сильную необходимость, но гораздо большее взяло верх. Вместо этого его слова превратились в неистовую страсть, подогреваемую сладостными звёздами в глазах Тэхёна, и стали катализатором перемен в них обоих.
В конце концов, что такое любовь, как не смесь слов и действий. Чонгук мог с заиканием сказать: «Я люблю тебя», но его тело могло выразить это с нетерпением и уверенностью. Когда он обнял Тэхёна, грубо поцеловал его, он удостоверился, что последний знает, что за этим стоит.
На этот раз он постарался сделать так, чтобы его хэппи-энд был его выбором. Он не хочет давить на Тэхёна, но подозревает, что мужчина чувствует к нему то же самое. Даже не дав ему возможности ответить прошлой ночью, даже несмотря на прерывание, Чонгук не обращал внимания на свои собственные ошибки, как подсказывал Намджун, и понял, что Тэхён доверяет ему. Достаточно, чтобы снова впустить его в свою жизнь, позволить прикоснуться к нему, как он когда-то делал, и поцеловать его в мягкие губы.
И теперь, перед тем как уйти, он убедился, что Тэхён знает, что он хочет этого всего.
— Выглядишь отлично.
Намджун проходит мимо зеркала, кивая головой, словно одобряя наряды друзей женихов, которые на них надеты: серый костюм-двойка с отвратительным тёмно-зелёным галстуком (дело рук Хосока), который он хотел сжечь, но держал свое мнение при себе.
— Спасибо, ты тоже.
Они оба смеются над своими костюмами-близнецами, но комментарии о зелёном галстуке остаются невысказанными.
— Что ж, тебе лучше поторопиться, шафер не может опоздать.
— Поверь мне, я бы не стал вызывать гнев Юнги. — Чонгук заканчивает затягивать галстук, надевает серебряный зажим, чтобы он оставался на месте, прежде чем последовать за Намджуном из их гостиничного номера. Оба входят в лифт и обмениваются идеями для своих тостов.
Через несколько минут они входят в зал, и Намджун бросается к Юнги, кажущемуся удивительно спокойным, хотя приглядевшись видно, как его пальцы дрожат по бокам. Чонгук решает немного задержаться, смотря на входящих в зал гостей и других друзей женихов. Джин уже стоит у алтаря, таща Намджуна за собой с укоризненным взглядом, как будто они рискуют опоздать, даже если они все уже стоят прямо здесь.
— Ну, — вздыхает Чонгук, глядя на Тэхёна, который, что неудивительно, снимает уродливый зелёный галстук. — Тут ничего не происходит…
Когда дело доходило до трудных решений, Чонгук оставлял их на усмотрение судьбы, возможно, нашёптывая мягкую молитву всем высшим силам, чтобы сказать судьбе работать в его пользу.
Сегодня он этого не делает.
Вместо этого он идёт к алтарю, не сводя глаз с Тэхёна, который отрывается от зажима для галстука, глаза на долю секунды расширяются, прежде чем он робко улыбается в знак приветствия. Это мило, сердце сейчас выпрыгнет из груди, и Чонгук изо всех сил старается внимательно слушать, когда все уже расселись, а церемониймейстер уже стоит на своём месте. Он дважды проверяет карман в поисках бархатной коробки с кольцом и кивает самому себе, когда чувствует, что всё схвачено. Он может быть более склонен к залипанию на Тэхёна, но никогда не упустит из виду цель этой поездки или счастье друзей.
— Добро пожаловать, друзья, семьи и любимые, — нежно улыбаясь женихам, ёрзающим от волнения, говорит церемониймейстер. — Вы присоединились к нам сегодня, чтобы отпраздновать любовь Юнги и Хосока.
Чонгук незаметно улыбается и на секунду задерживает взгляд на паре, которая заслуживает этого момента больше, чем кто-либо другой, кого он знал.
— Если вы приехали так далеко, чтобы быть здесь с ними в их особый день, то заслуживаете похвалы, и знайте: если вы давно не виделись, то помните, что сегодня вас сюда привела любовь, а никакое количество времени между друзьями не может уменьшить любовь.
Справедливо, думает Чонгук, снова обращая внимание на Тэхёна, который тоже смотрит на него, задумчиво и живо. Маловероятно, что он забудет это, но видя чужой взгляд снова со всеми незамаскированными эмоциями, он с трудом сглатывает, желание протиснуться мимо гостей и добраться до другой стороны зала льётся по его венам. Но Чонгук борется с этой тоской, сохраняет самообладание до тех пор, пока всё не закончится, и он сможет свободно рассказать правду Тэхёну.
— Мы подошли к той части церемонии, где вы произносите клятвы друг другу, я полагаю, вы написали их?
Оба жениха кивают. Хосок вступает первым, вытаскивая листок бумаги из кармана рубашки, и дрожит так сильно, что смеётся, едва начав читать написанное. — Вообще не помню, — говорит он, вытирая слезу, — что хотел сказать. — Юнги смеётся над этим, тянется вперёд, чтобы взять его за руку. Множество локальных шуток, искренних обещаний и бесконечных комплиментов заставляют Юнги краснеть, он пытается скрыть свою явную застенчивость, сверкая смущённой улыбкой.
К тому времени, когда подошла очередь Юнги, в комнате уже не так много не тронутых слезами глаз, и когда Чонгук смотрит на Тэхёна, он видит, как чужие глаза мерцают, а непролитые слёзы собираются на ресницах. Он хочет протянуть руку и смахнуть их, но затем Юнги начинает говорить, голос у него надломился и по какой-то причине… это довольно сильно ударяет Чонгука по сердцу.
— Я не умею так говорить, — быстро извиняется Юнги, вызывая смех у гостей и его будущего мужа. — Забавно, если подумать. Я могу сочинить миллион песен, написать сотню текстов, но когда дело доходит до тебя, я теряю дар речи, — он прерывисто вздыхает, Чонгук мягко касается его плеча в поддержку и улыбается, когда чувствует, как друг расслабляется. — Может быть, это потому, что я не могу придумать ни одного слова, которое могло бы воздать тебе должное.
Да, это всегда самая трудная часть, размышляет Чонгук. Когда вы любите кого-то, правда любите, слов не хватает. Это чувство выходит за рамки любого языка, оно слишком сильное, чтобы его можно было связать в слоги. Вы можете сказать «я люблю тебя» миллион раз, но этого никогда не будет достаточно, чтобы выразить ощущение полностью.
— Понимаешь, когда я впервые увидел тебя, я понял, что хочу, чтобы ты был единственным.
Чонгук чувствует, как его дыхание останавливается, взгляд переводится на Тэхёна, который смотрит на него в ответ, слезы текут по его щекам, но он остаётся совершенно спокойным.
— Даже если я сказал себе, ты не посмотришь на меня дважды, — посмеивается Юнги. — Я решил, что попытаюсь, я собирался сделать это.
Губы Тэхёна так деликатно приоткрываются, и Чонгуку нравится, каким он выглядит сейчас. Хотя его слезы причиняют Чонгуку боль, они заставляют его медленно осознавать, что Тэхёна всегда было легко читать. Стыдно, что Чонгук, казалось, отпустил то воскресенье, но опять же, прошлое прощено. Сегодня он обратит на это внимание.
Сегодня он не отводит взгляда, даже когда его собственные глаза затуманиваются.
— А потом ты дал мне шанс. — Юнги широко улыбается, и Хосок улыбается ему в ответ. — Так что прости меня за то, что моя речь была короткой, но если есть какие-то слова, которые я могу использовать, чтобы описать то, что я чувствую к тебе, то я просто скажу, — он подавляет плач, хватаясь за руки Хосока, и Чонгук чувствует, как губы дрожат, зубы сильно кусают их, чтобы сдержать слёзы. — Спасибо.
За то, что полюбил меня.
За то, что поддержал меня.
За то, что дал мне шанс…
Зубы Чонгука соскальзывают с губы, выставленные стены рушатся, когда слёзы начинают падать вниз по собственной воле. Он внимательно следит за Тэхёном, и даже когда Юнги поворачивается к нему за кольцом, которое он предоставляет будто робот, он ни на миг не позволяет своему взгляду дрогнуть.
И Тэхён, дорогой, нежный, любимый Тэхён… смотрит в ответ.
И даже когда люди хлопают в ладоши, а мужья скрепляют свой праздник поцелуем, их глаза не отрываются друг от друга.
А следом — рой объятий, похлопываний по спине, бесконечных поздравлений, и Чонгук тянет Юнги к себе, прижимает крепко к груди, надеясь, что этого достаточно, чтобы доказать, что он счастлив за него, и, улыбаясь широко и ярко, лучший друг всё ещё находит время, чтобы прошептать ему на ухо: «Иди, твори свою судьбу».
Чонгук знает, что дико смеётся над этим, слёзы текут ещё сильнее, потому что его собственное сердце не может вместить всех чувств. Он отделяется от группы, глядя, как они перемещаются в банкетный зал, все улыбаются и безудержно волнуются. Но он не следует за ними.
*
Тэхён поднимается на носках ботинок, всматривается в толпу и моргает, когда слёзы начинают неудобно высыхать на коже. Он знает, что его внимание должно быть сосредоточено на женихах, но мысли кружатся только вокруг одного человека, и поэтому его тело следует за этим стремлением. Ищет это присутствие, как магнит, и только когда Хосок смотрит на него, он виновато улыбается.
— Тэ.
— Хосок, я…
— Если ты собираешься извиняться, я выброшу тебя из холла, — смеётся Хосок, заключая его в надёжные объятия, в которых Тэхён расслабляется. — Ты знаешь, я поддерживаю тебя, Тэ. Я могу знать не всё, но я знаю любовь, и я никогда никому не помешал бы, особенно своим друзьям, встретить её. Итак, вперёд, — кивает он в сторону коридора, где, по мнению Тэхёна, он видел Чонгука. — Прежде чем я сам потащу тебя туда.
Тэхён всхлипывает и хихикает, вытирает слёзы тыльной стороной ладони перед тем, как поздравить его ещё раз. Оборачивается к свадебной вечеринке у выхода, улыбаясь, когда видит, что Джин, Намджун и Чимин уже танцуют с бокалами шампанского в руках, и те, на удивление, не пролиты.
Глядя на всех них сейчас, он думает, что всё будет в порядке, если он ненадолго сбежит.
*
Чонгук смотрит на фонтан посреди сада отеля, сразу за банкетом, но без смеха, танцев и музыки. Хотя он может слышать биты, приглушённые стенами. На самом деле он не бежал, и поэтому его не шокирует, когда он слышит приближающиеся шаги, мягкий знакомый их ритм. Это небольшая деталь, но всё же важная, потому что эти шаги стали окончанием три года назад.
Окончанием, которого он больше никогда не допустит.
— Помнишь, когда мы были друзьями, и ты пугал меня в кампусе, подбегая и прыгая ко мне на спину? — он не получает ответа, но знает, что Тэхён слушает. — Был один раз, когда ты это сделал, кажется, в сентябре… Я помню, потому что было едва холодно, и я набрасывал шарф на шею, но потом ты удивил меня, и я упал лицом вниз, — воспоминание заставляет его смеяться, слёзы снова наполняют глаза. — Вспоминая, я понимаю, что этот момент в значительной степени отражает то, что ты заставляешь меня чувствовать.
Он оборачивается и видит, что Тэхён смотрит на него красными, опухшими от слёз глазами, но теперь он улыбается, красиво и, как всегда, идеально.
— Ты впервые вошёл в мою жизнь так давно и сбил меня с ног, Тэхён. А потом… — Чонгук подходит ближе, улыбаясь, когда Тэхён отзеркаливает улыбку. — Спустя годы ты делаешь то же самое. Прыгаешь в мою жизнь, сбиваешь меня с ног и заставляешь осознать…
— Я люблю тебя, — выпаливает Тэхён, эффективно затыкая Чонгука, и стоит там, наблюдая, как глаза Чонгука расширяются. — То есть… я никогда не прекращал, — закусывает губу Тэхён, стараясь не отвлекаться на то, как Чонгук смотрит на него. — Я серьёзно, я люблю тебя. Честно говоря, я пытался разлюбить, но у меня ничего не вышло, — он смеётся. — Никто никогда не был тобой, Чонгук. И никто никогда не будет тобой.
Расстояние между ними исчезает, Чонгук протягивает руку, чтобы дотронуться до его щеки, а Тэхён наклоняется к нему.
— Поэтому, нет… не смей думать, что я считаю это ошибкой. — Он закрывает глаза, когда большой палец гладит его кожу, глаза щиплет от того, насколько тёплым оказывается прикосновение Чонгука. — Потому что никакая часть тебя в моей жизни никогда не могла быть ошибкой. Всё это время я скучал по тебе, а на этой неделе я понял, что за все эти годы без тебя моя привязанность не ослабла… даже немного наоборот. На самом деле, — он целует уголок запястья Чонгука, неглубоко дыша, позволяя самому существу этого человека проникнуть в его кожу. — Она стала только сильнее.
Вторая ладонь прижимается к его другой щеке, и Тэхён настолько очарован глазами Чонгука, что едва понимает, как мужчина притягивает его, осторожно заставляя его замолчать, пока сладкое прикосновение губ сдерживает все их враждующие эмоции.
И Чонгук улыбается в поцелуй, честно и с облегчением, когда Тэхён приоткрывает свой рот, сжимая их губы вместе в более яростном движении, передавая так много всего одним жестом, что у них обоих перехватывает дыхание. Он отстраняется только тогда, когда убеждается, что Тэхён не может говорить, слишком ошеломлённый моментом, и этого достаточно, чтобы Чонгук усмехнулся.
— Я тоже никогда не переставал любить тебя. Поверь мне. Ты был моим единственным, Тэхён. С самого первого раза, когда я увидел тебя в классе статистики, до того, как ты впервые сказал мне, что любишь меня… на том мосту. Я пошёл за тобой навсегда, и когда мы расстались, я потерялся. Я не понимал, как тот, кто так подходил мне идеально, не был предназначен для меня. — Он снова целует его, закрыв глаза так сильно, что они почти начинают болеть. — Я сомневался в судьбе почти каждый день, но ещё больше я сомневался в себе. Я был идиотом, потому что отпустил тебя, Тэхён… но если есть что-то, что я должен признать сейчас, так это то, что предназначение больше не имеет значения.
— Чонгук…
— Ш-ш-ш, дорогой. — Они тянутся друг к другу с закрытыми глазами и обнимают друг друга. — Неважно, что произошло тогда, не имеет значения, что произошло за эти три года, с кем мы были, где мы были… Всё, что имеет значение, это то, что мы сейчас здесь. — Они оба смотрят вверх, когда музыка, очевидно, становится громче, и истерически смеются, когда вспоминают прошлую ночь. Только на этот раз они не поддаются чувству или грубой стороне своих эмоций. На этот раз они позволили словам звучать. — Я сейчас с тобой, — вздыхает Чонгук, беря чужую руку в свою, мягкая мелодия приглушается, но продолжается, когда он начинает раскачивать их под музыку. — И я больше тебя не отпущу.
Тэхён прижимается ближе, если это вообще возможно, положив голову на плечо Чонгука, пока они танцуют. Он слышит своё сердцебиение, которое становится сильнее с каждой новой секундой их танца, и это успокаивает Тэхёна. Три года он задавался вопросом, будет ли у него когда-нибудь это чувство снова, а иногда даже по ночам осмеливался мечтать об этом. О снах, в которых Чонгук шепчет «я люблю тебя» ему на ухо, прижимает к себе, потому что не хочет отпускать.
Ни один из этих снов не может сравниться с реальностью, и на этот раз Тэхён рад этому.
— Если ты хочешь, конечно.
Как долго он ждал этого…
— Глупый. — Тэхён целует его, медленно, с явным намерением перехватить дыхание. — Я бы сказал «да» тогда, и я говорю «да» сейчас. Я с тобой, Гук-и. Всегда был и всегда буду.
Они отстраняются достаточно, чтобы взглянуть друг на друга, чтобы потом Чонгук наклонился и поцеловал его, а Тэхён ответил. В течение последней секунды в этом саду они хотят выбежать на улицу, в то поле, разделить один из последних дней в Норвегии, будучи друг с другом. Но затем они смеются над этой идеей, зная, что теперь это не имеет никакого значения, потому что, когда они уедут отсюда, у них будет всё время в мире, чтобы снова быть вместе. Поэтому Чонгук берёт Тэхёна за руку и ведёт по коридору, поворачиваясь, чтобы улыбнуться ему, когда толкает двери банкетного зала, и они поглощаются толпой.
*
Позже, когда Чонгук отказывается от объятий и облегчённых вздохов друзей, он перестаёт размышлять, почему иногда жизнь складывается именно так. Знаете, есть ослепляюще очевидный способ любить кого-то, и он безвозвратно принадлежит вам. Чонгук думает, что это, должно быть, правда, ведь как он может отрицать то чувство, которое кипит внутри него, когда Тэхён снова оказывается в его руках, когда его выразительные глаза сверкают в ответ самым красивым, невероятным образом… окуная Чонгука в сияние, которое кажется слишком романтизированным, чтобы не считаться судьбой.
Или что насчёт тех моментов, когда он может заправить прядь платиновых волос за милые уши, когда может взглянуть на мягкие губы и украсть поцелуй.
Тэхён был создан для Чонгука, а Чонгук — для Тэхёна. Так что как он может отрицать, что судьба сыграла здесь роль?
— Не могу дождаться, когда вернусь домой.
Глядя сейчас на Тэхена, который так трепетно склоняется над ним, сладким звоном колокольчиков хихикает в его рот, говоря о возвращении в Сеул, Чонгук начинает понимать ответ на дилемму, протянувшуюся через всю его жизнь.
Судьба или «что если»?
Судьба привела Тэхёна в его жизнь, но выбор заставил его признать это.
В конце концов, если бы вы спросили его, Чонгук просто улыбнулся бы и ответил: «Что если вам просто суждено полюбить одного единственного человека».
