Там, где кончается любовь

Сколько времени занимает спуск на лифте с двадцать третьего этажа на первый? Шестьдесят восемь секунд. Первые десять этажей мы ехали одни и очень медленно. Затем створки лифта то и дело открывались, впуская офисных работников, которые наверняка остались сверхурочно. Сумерки давно спустились на город, почему они уходят только сейчас? Очередная массовка в театре Теодора Прайса или обычные люди? А, может, среди них затаился охотник? Как теперь, черт возьми, перестать подозревать всех и вся вокруг? И кем же на самом деле являлся Прайс, стоявший уже передо мной спиной, тем самым не давая другим притеснить меня к стенкам лифта? Не в силах сдерживать свое любопытство, я чуть приблизилась к Прайсу и встала на цыпочки, тихо спросив на ухо совершенно не то, что хотела: — Что вы намерены делать дальше? Я заметила, как на долю секунды Теодор вздрогнул и замер, словно его застали за воровством. Однако он быстро, почти незаметно вернул самообладание. — Касательно, кхм, вновь живых знакомых — наблюдать, — прошептал он, в пол оборота повернув голову. — А на счет обелиска? — Мия, кто нашел его? — Точного имени я не помню… — Теодор полностью развернулся ко мне и оказался так близко, что я смогла разглядеть осуждение в самых недрах его зрачках. — Не надо на меня так смотреть. Д.О.К. доставили к нам по ошибке две недели назад, от себя лично музей не проводил экспедицию и… О Боже! — Что такое? Мелодичный звонок. Лифт прибыл на первый этаж. Все вышли в фойе, и я в том числе, стараясь перегнать толпу. Мне нужен был воздух. Срочно. Сейчас. Жар окутал все тело плотным коконом, что постепенно сдавливал ребра. Дышать. Надо дышать. Когда я выбежала на улицу, сразу сделала глубокий вдох, но он оказался настолько головокружительным, что пришлось облокотиться спиной на стену здания. Холод, исходящий от панели, постепенно ослабевал дрожь. Я закрыла глаза руками, медленно сползая вниз. Ноги совсем отказывались держать. — Мия, — я не испугалась, когда голос Теодора внезапно прозвучал где-то сверху. Я убрала руки от лица, обвила ими колени и посмотрела наверх. Прайс стоял сбоку, подперев стену плечом и скрестив руки на груди. Выражение его лица было трудно прочитать, несмотря на свет огней ночного Сиэтла, но я уверена, что оно по прежнему ничего не выражало. Однако голос… То, как он произнес мое имя, в этом чувствовалась приязнь и нежность. Я снова сделала вдох и заговорила на выдохе: — Я держала обелиск в руках, лично упаковывала его для перевозки. Тогда я не обратила внимания, посчитав, что так задумано, но он был не совсем прозрачным. На кончике виднелось что-то красное. И не снаружи, а внутри. Какова вероятность, что сейчас он полностью или почти окрашен в этот цвет? — И? Хочешь сказать, он вбирает в себя кровь как шприц? — он не скрывал насмешки, пока не убедился, что мой испуг неподдельный. Уже с серьезным видом уточнил: — Подожди, разве по той легенде обелиск не должен быть полностью красным? Он же сделан из каких-то «необычных» багровых кристаллов. — Не все кристаллы могли впитать в себя кровь жены императора… Вдруг остался один, совсем чистый. — Допустим. Но как обелиск мог наполниться кровью? Или у него есть рукоятка поршня? — чертов Прайс, он все-таки издевается?! — Нет. Может ма… — я запнулась, решая, говорить дальше или нет. Ох, да хрен с ним, — может магия? Она каким-то образом оставляет ожоги на теле. — Черти вас дери, — Теодор оттолкнулся от стены и взлохматил свои волосы, вышагивая передо мной взад-вперед. — Колдунов мне еще для полного счастья не хватало, — он резко остановился, поправил пиджак и, взяв себя в руки, посмотрел на меня, после чего протянул ладонь. — Что ж, где находится этот ваш аспирантский мост? — Алькантарский, — я поднялась при помощи Прайса, отряхивая платье. — Алькантара, Испания. Теодор быстро прошелся по мне внимательным взглядом. Убедившись, что со мной все в порядке, он достал из кармана брюк телефон, начав что-то активно печатать в нем. — Gracias, señorita. Про грузоперевозки, я так понимаю, тебя спрашивать бесполезно? — Я экскурсовод, а не экспедитор. Знаю только о том, что Д.О.К. должны были доставить на территорию Западной Азии. После долгих уговоров мой босс созвонился с русской транспортной компанией в Сиэтле, а я всего лишь заменила курьера: упаковала-принесла-отдала. Отвлекшись от гаджета с откусанным яблоком, Прайс издал нервный смешок. — Чем больше ты говоришь, тем больше становится вопросов. Ладно, напоследок спрошу о двух вещах. Первое: почему транспортную компанию пришлось уговаривать на перевозку? Второе: как так вышло, что экспонат совершил кругосветное путешествие, отправившись из Европы в Америку, когда, по сути, конечной точкой являлась Азия? — Ответ «я не знаю» на оба вопроса устроит? — я так же нервно улыбнулась. — Как раз на него и рассчитывал. Вдруг повисло молчание. После оживленного разговора между нами оно казалось более неловким. Мне не хотелось вот так заканчивать встречу, когда столько всего не укладывалось в голове, поэтому пришлось порыться в мыслях, чтобы найти ниточку ведущую к продолжению беседы. А вопросов к Прайсу не сосчитать. Я выбрала самый логичный, который должна была задать еще в его недоресторане. — Мистер Прайс, где вы… — Можно просто Теодор и, пожалуйста, давай на «ты». Его просьба, прозвучавшая мягким тембром, заставила меня растеряться и чуть ли не забыть обо всем. Я мотнула головой, якобы намеренно хотела убрать выбившуюся прядь волос с лица, и продолжила: — Теодор, где ты обнаружил всех… трупов? Уже ходящих. — Если я скажу, пообещаешь туда не соваться? — С чего бы? — Это не твое дело, Мия, поэтому прошу — не лезь, — строго произнес он. Однако на меня это не подействовало, лишь вызвало злость вместе с удушающей обидой. — Моя подруга воскресла из мертвых, вы… то есть, ты пытал меня и… ну, другого человека ради информации про обелиск, между прочим того самого, что прямо сейчас находится в руках потенциального охотника, которому я нужна мертвой! Этого мало? Все еще не мое дело?! — Подожди — Теодор нахмурился и сделал осторожный шаг ко мне, — как ты сейчас сказала? «Находится в руках»? — Д.О.К. находится в руках охотника… — Нет-нет, я не об этом. Чем закончилась твоя легенда? Каким-то женским голосом с неба? И до меня дошло. — «Кто однажды прикоснется, тот дважды умрет». Я держала обелиск в руках, ты об этом? — он молча кивнул. — Но я, вроде как, не совсем обычная смертная, может, на меня проклятие не распространяется? — Может быть. Убрав в один карман телефон, из другого Теодор достал флешку, а потом вложил ее в мою ладонь. — Что на ней? — Развлечение на ближайшую неделю. Как раз будет чем заняться в мое отсутствие. — Дай угадаю, собрался покорять Алькантару? — с ухмылкой протянула я, взглянув на Прайса и сузив глаза. Мужчина широко улыбнулся. — В точку. Тебе не предлагаю, поскольку, что-то мне подсказывает, что свой лимит на поездки по Европе ты исчерпала на ближайшие столетия вперед. И пока ты разбираешься с нашим делом здесь, я поищу подсказки там. — Все-таки «нашим»? С чего бы такая честь? — Ты умеешь приводить аргументы. Он слишком долго рассматривал меня, так же, как и я его. Запах парфюма с нотками цитруса, пряностей и древесных переливов ударил в нос из-за весеннего ветра. Одеколон показался притягательным, довольно мужественным, как и, собственно, его обладатель. Кто же ты, Теодор Прайс? Почему от тебя хочется бежать и одновременно оставаться рядом? Мужчина, похоже, услышал мои мысли. Неловко прочистил горло, чуть нахмурился, убрав руки в карманы. — Я распоряжусь, чтобы Тиффани завтра утром выдала тебе общий доступ к файлам и ключ от лаборатории. А Шон временно побудет твоим телохранителем. — Шон? — Да, и он только что приступил к работе. — Теодор с легкой улыбкой на губах кивнул мне за спину. Я обернулась: на пустой парковке, рядом с моим вранглером, стоял черный внедорожник. — Удачи, Мия. Я не слышала удаляющихся шагов Прайса. Не слышала беспрерывный шум автострады. Оживленная, даже ночью, улица в центре города перестала существовать. Все внимание и взгляд прикованы к светловолосому водителю внедорожника. Шон спокойно наблюдал за мной, сложив руки на руле. Но все его спокойствие вмиг превратилось в нервозность, когда он вышел из машины и громко хлопнул дверью. Парень был напряжен, даже испуган, и чем ближе он подходил, тем больше я в этом убеждалась: Шон подходил осторожно, будто боялся спугнуть трусливого маленького зверька; улыбка натянутая, уголки губ дрожали, а глаза блестели от сдерживаемых слез. Прикованная к месту, я не могла двинуться, хоть и хотелось. Безумно хотелось убежать, спрятаться в укромном уголке, где прошлое и гребанные проблемы, вечно преследующие по пятам, никогда больше не найдут меня. «Мия, перестань играть в догонялки. Этот мир слишком мал для того, чтобы бегать от самой себя». В память врезались слова Виктора. Чертов вампир, ходячий источник мудрости… Он как всегда прав. Вот только отчего же мне так паршиво? Я почувствовала собственное тяжелое дыхание и давно забытый запах какао. Шон сократил расстояние между нами, остановился в двух метрах от меня. — И снова здравствуй, — было заметно, что каждое слово давалась ему ценой неимоверных усилий. Несмотря на волнение, он развел руки, приглашая в объятия. Я наконец смогла взять под контроль свое тело, инстинктивно сделала небольшой шаг назад, поскольку до трясучки боялась почувствовать вновь родное тепло. Боялась за свою слабость, которая под давлением сладкого запаха какао со стопроцентной вероятностью выйдет наружу. Боялась захлебнуться в его любви, незаслуженной по отношению ко мне. — Не надо, Шон, — я едва сдерживала придушенный всхлип. — Прошу, — дрожащим голосом взмолился он и развел руки ещё сильнее. Отсветы от фар проезжающих машин скользнули по лицу парня и сердце предательски сжалось от того, насколько его лицо болезненно искривилось. Сколько времени занимает принятие решения, о котором в будущем можно пожалеть? Ноль секунд. Мы одновременно кинулись друг другу на встречу, оказываясь в крепких объятиях. Сдерживать эмоции не имело никакого смысла, слезы яростно скатывались по щекам. Я так долго противилась желанию вернуться, изменить ход событий, что забыла какого это — чувствовать себя по-настоящему живой. А не притворяться и делать вид, что весь последний год являлся пределом мечтаний. — Пожалуйста, больше не исчезай. Не отпущу, — Шон с трудом произнес слова сквозь ком в горле. — Никогда. Обоим стало вдруг понятно — данные обещания мы обязательно сдержим.