Там, где кончается любовь

Вид сверху моделированного экспоната полностью оказался сходным с раной на фотографии участка тела, следовательно, орудие «воскрешения» найдено. В голове не укладывалось одно: почему ожог? Острие обелиска, воткнутого в кожу, оставило бы кровавое отверстие с синяками и кровоподтеками вокруг, а здесь приложили явно раскаленный обелиск. Как нужно было раскалить его, чтобы получить сильные волдыри? И чем? Простым огнем? Неужели помимо вампиров и оборотней существует кто-то еще? Кто-то более могущественный, кого действительно следует опасаться абсолютно всем, включая… меня? «За тобой началась охота. Кто-то желает смерти Стражу Сумерек, и этот таинственный «кто-то» гораздо сильнее, чем Итан Вуд». Сказанные в первую встречу слова Виктора противными щупальцами подкрались к подсознанию, от чего я с растущим недоверием покосилась в сторону Теодора. Его взгляд блуждал по экрану, пытаясь сопоставить увиденное, а сам был искренне встревожен, это заметно сразу: лицо стало напряженным, брови сдвинулись к переносице и рот слегка приоткрыт. Но что если он просто хороший актер? — Ты либо тайно влюблена в меня, либо в чем-то подозреваешь, — с затаенным злорадством в голосе протянул Теодор, не отрываясь от интерактивной доски. Догадливый подонок. — Не люблю торопиться с выводами, однако, — он громко, даже с каким-то отчаянием выдохнул и только потом посмотрел прямо в глаза, — все в тебе кричит о втором варианте. — Это вы? — спросила без особой надежды, полностью повернувшись к нему. — Что я? — недоумевал Прайс и, казалось, опять искренне. — Все это, — я обвела помещение руками, в конце ткнув пальцем на фотографию с узорчатыми волдырями, — ваших рук дело? Странно чувствовать ярость и страх одновременно: хочется убежать как можно дальше, и в то же время вскрыть Прайсу глотку. — О, ну, разумеется, а еще подрабатываю Сантой раз в год, — нервно ответил тот. — Господи, Мия, что за бред ты несешь? Одна из жертв моя… моя знакомая! Теодор почти взревел на последних словах, думалось, прямо сейчас он снова начнет рвать и метать. Я же, удивившись собственному бесстрашию, продолжила гнуть свою линию, поочередно загибая пальцы: — Несостоявшееся свидание, чертов охотник, похищения, пытки и все эти ожившие мертвецы… «… в числе которых моя подруга» — чуть не слетело с языка, пришлось вовремя его прикусить, ведь здесь мы с Теодором в одинаковом положении. Я что-то сказала про бесстрашие? Забудьте, это не то слово, которым меня можно описать. Глупость — да. Отсутствие такта — в самое яблочко, но далеко не бесстрашие. Прайс не внушал доверия, от него за версту разило дорогим одеколоном, дерзостью, патологическим садизмом и презрением ко всем мифическим существам… Как бы то ни было — он тоже потерял близкого человека, убить которого так жестоко попросту не мог. А я не хотела слушать, решив обвинить его во всех грехах. — Простым совпадением здесь не пахнет, — все же заключила я, устало сев обратно на край стола. — Охотник? — вдруг с оживленным любопытством спросил Прайс, склонив головку набок. — Один мой знакомый сказал, что есть кое-кто, желавший смерть Стражу Сумерек, — сдалась я. — Преемник Вуда? Я отрицательно покачала головой. — Таковые вряд ли остались. Все, кто принимал его сторону — истреблены. — Странно, — задумчиво протянул мужчина, обдумывая слова. Он сел возле меня, уперся ладонями в край стола, а взгляд сине-зеленых глаз устремился вперед на экран. Планшета в его руках уже не наблюдалось. — Насколько мне известно, ты отошла от дел, целый год о тебе никто ничего не слышал, даже сил лишилась, вернувшись к обыденности простой человеческой жизни. Значит… — Значит? — Значит ты все еще представляешь угрозу. — Но для кого? Теодор повернул голову ко мне, заглянул в глаза и негромко ответил: — Найдем артефакт — поймаем твоего охотника. На этом «разбор полетов» подошел к концу. Прайс выключил технику и комната снова погрузилась во мрак. После резкого отключения света я ни черта не видела, поэтому, не успев сделать два шага к выходу, больно воткнулась бедром во что-то острое. Кажется, это угол стола. Спустя несколько секунд я почувствовала чужие сильные пальцы, обхватившие руку выше локтя, и легкий толчок в спину. Обратно в зал ресторана вернулись молча. Окна по-прежнему закрыты металлическими пластинами, горел все тот же светильник за пустым столиком, а вот разбитого стакана и растекшуюся возле ножек лужу воды уже не наблюдалось. Кто-то успел прибраться? «Ночное Рандеву». Что я вообще знала об этом заведении? В голову не пришло ничего, кроме очевидного: ресторан занимал весь этаж небоскреба, который украшал собой центр Сиэтла. Я не была в этом районе до тех пор, пока не познакомилась с Теодором на сайте знакомств. Первое впечатление от ресторана — такого оживленного, роскошного, с приветливым персоналом — вмиг испортилось. Сейчас никто не сновал с подносами в руках; непринужденные беседы, тонущие в общем гомоне, стихли, будто сюда со сквозняком влетела всепоглощающая пустота и тем же путем вынесла все подчистую. Такая тишина настораживала. Теодор отпустил меня сразу, как мы вышли к тусклому источнику света, видимо, посчитав, что теперь-то я смогу идти без риска куда-то врезаться. Как же он ошибался. Глубоко задумавшись, рассматривая лишенный жизни интерьер, я налетела на небольшую деревянную стойку хостес. Она располагалась напротив лифта, куда уже зашел Прайс. На стойке лежало всего две вещи: бейджик с именем «Доминик» и открытый журнал для записей. Сперва я подумала, что на исписанных страницах указаны нумерации столов и имена тех, кто их забронировал, а когда невольно вчиталась в содержание, ни на грамм не удивилась. Это был список приобретений разного рода оборудования и инструментов, и напротив каждого написана нехилая сумма. Последний пункт все же поразил меня: «Массовка гостей ресторана — 500 долларов». Вот, значит, как? Теодор Прайс не пожалел никаких денег, чтобы я проглотила наживку, но вот беда на его голову — главная актриса театра абсурда сбежала, так и не успев сыграть свою немаловажную роль. Он с самого начала знал обо мне: кто я, где живу и, наверняка, знал каким освежителем воздуха пользуюсь. Мужчине настолько важен Д.О.К., что он предпринял все возможные меры, чтобы отыскать информацию. С другой стороны я могла понять Теодора: ожившие трупы с необычной раной заставили его действовать быстро и жестко. — Так и будешь там стоять? Голос Прайса вывел меня из оцепенения. Я оторвала глаза от журнала, посмотрела на мужчину. Он всем своим видом показывал, что устал держать кнопку на приборе, которая не давала дверям лифта захлопнуться. — Это же не просто ресторан, верно? — осторожно спросила я. Мало ли что могло прийти в голову девушки с богатой фантазией! Вдруг я все напридумывала? — Верно. Уж лучше бы ты солгал. Разочарованный вздох вызвал на лице Теодора гримасу непонимания, но я не стала ничего объяснять. Зашла в лифт и створки тут же закрылись. — А Триша…? — За углом бара, куда ее увела Тиффани, находится моя маленькая лаборатория, — в утешающем жесте Прайс положил руку мне на плечо. Когда он успел приблизиться? Кабинка не такая уж и маленькая. — Не волнуйся, мы не ставим над ними опыты и не препарируем как лягушек. Просто наблюдаем. И защищаем от посторонних глаз. Я кивнула, стараясь думать о насущных проблемах, а не о чересчур тактильном мужчине, который стоял слишком близко за спиной. Почему-то не хотелось уворачиваться от его прикосновений… Однако, он сделал это сам. Теодор, поравнявшись со мной, спрятал руки в карманы брюк. Да, так определенно лучше.