🧨
После того, как Чонгуку набили татуировку, прошло около пару дней. Как раз в этот день стояла неприличная жара и парни, загостившие у Чимина в очередной раз, попросту сходят с ума — жара невыносима, с них стекло уже пять литров пота, если не больше. Чонгук тяжело дышит и даже не лезет обниматься к Тэхену, и без объятий как-то совсем хреново. Единственное, что хоть немного спасает ребят, это кондиционер и настежь открытые окна. — Может, в бассейн? — моляще просит Чимин, а Чонгук до последнего надеялся, что никто из друзей не предложит эту идею. — Было бы неплохо, — соглашается Хосок и в который раз машет на себя газетой, чтобы подул прохладный ветерок в лицо. — Значит, решено, — Чимин радостно улыбается и встает с дивана. — Стягиваем одежду, парни. Сейчас повеселимся. — Может, еще мороженое? — предлагает Сокджин, а парни кивают. Чонгук облегченно выдыхает, потому что Сокджин в данный момент его, без сомнений, спас, сам того не подозревая. — Кто сбегает? — Я сбегаю, — резко кидает Чонгук и нервно хихикает, а друзья между собой переглядываются. Юнги демонстративно вздыхает, покачивает головой, намекая, что мелкий — полнейший придурок и сдает себя с потрохами, еще и лицо прячет в ладони, намекая, что Чон просто безнадежен. — Че такой нервный? — косится Тэхен, щурясь, явно пытаясь что-то да из его взгляда вытащить этим проницательным зором. — Жара так влияет что ли? — Да, — он коротко кивает, неуверенно улыбается. — Я пойду. Тэхен без вопросов встает с дивана и подходит к Чонгуку, нежно целуя в лоб, выражая этим прикосновением некую обеспокоенность. — Пойду с тобой. Что говорил Юнги? Главное, вести себя не подозрительно. Чонгук-то постарается, только остается надеяться, что Ким не додумается прикасаться к нему в том месте, иначе Чонгук устроит «сюрприз» своему парню раньше положенного срока — татуировка до конца не зажила, да и показывать подарок так рано самому не хотелось. Парни отправляются в магазин, пока друзья решили переодеться и отправиться на задний двор чиминова дома. Ждать не будут — сразу бомбочками в бассейн прыгнут, а парни за их плохое ожидание не будут критиковать, сами понимают: на улице стоит такая жара, что не сравнится с климатом самой Сахары, так что терпеть нет ни сил, ни желания. — Ведешь себя странно, — сразу говорит Тэхен, намериваясь разволновать этим серьезным тоном великое спокойствие Чонгука. У него почти получается: Чонгук от страха начинает потеть, но старается удержать маску спокойствия на лице, чтобы у Тэхена не было лишних поводов засомневаться. Либо потеет он от ярко светящего прямо на макушку солнца, но Чону кажется, что от этой двойной примеси у него пойдет голова кругом и он схватит солнечный удар. Либо сердечный. — Мне от этой жары хреново, — пытается объясниться Чонгук, и Тэхен, вроде бы, верит. Но это не точно. На самом деле, вот эти оправдания, которые Чонгук придумывает на ходу, детские и глупые, но Чонгука искренне радует, что Тэхен его ни в чем не подозревает — настолько доверяет, что не создается сомнений по поводу странного поведения. В какой-то мере Чону жаль, что приходится скрывать правду, но это лишь ради благого дела, не иначе. Он думает, что Кима невероятно удивит такой ценный подарок — его имя, Тэхен тире Виктор, на коже и прямо под сердцем. Чонгук никогда не шел на такие поступки ради кого-то, а ради этого наемника, казалось бы, с которым ему изначально ничего не светило, потому что они как вода и огонь, как небо и земля, готов пойти на самые обезбашенные поступки и на край света, и ему ни разу стыдно не будет. Он любит Тэхена за такого, какой он есть: грубый по отношению к другим, но такой искренний с ним, никого не ценит, кроме самого Чонгука и лучших друзей, сумасшедший и по-родному теплый, свой. Любимый. В некоторых поступках, бесспорно, самый настоящий идиот, но честный. Ничего не требующий, кроме любви и взаимопонимания, по-настоящему отдает Чонгуку всего себя и, Чон бы поспорил, что дал бы ему все, чего тот захочет. А Чонгуку ничего не надо, на самом деле: только эта рука, которая сжимает его до слегка побелевших костяшек, только этот теплый взгляд и красивая квадратная улыбка. Тэхену идет улыбка. Еще больше Тэхену идет любить. Они покупают холодный лед на всех ребят, и у Чонгука счастья — полные штаны. Он искренне рад освежиться в этот по-настоящему жаркий день, потому разрывает упаковку и поскорее присасывается ко льду со вкусом клубники. Тэхен наблюдает, держит пакет в одной руке, а другой держит чужую ладонь. Жарко, и причем очень, но Киму кажется, что если отпустит, то больше не получится вернуть. Ему нравится держать свою малыху за руку, это со стороны выглядит очень мило, что обоим даже не свойственно. И ладони потеют, но на это совсем плевать — Тэхен не хочет отпускать, и все тут. Не оспоришь, не предъявишь. Чонгук как будто знает, на что давить: посасывает конец холодного льда так уверенно, заводит и мучает жажду Тэхена в нем. У Чона розовые губы, слегка опухли от холода, тот выглядит мило — Тэхен хотел бы наблюдать за ним таким беззаботным, как ребенок, столько времени, сколько возможно. Только холодный лед, к большому сожалению, не бесконечный, а Чонгуку его много нельзя — слабый иммунитет, умудрится заболеть даже в самый разгар сезона. Вряд ли им обоим хочется того, чтобы Чонгук слег с температурой под тридцать восемь. Тэхен, конечно, стал бы за ним ухаживать и полечил бы, как надо, хотя в знаниях «лечащего врача» он довольно скуден, но если бы пришлось — он бы не отказался. И все-таки здоровый Чонгук гораздо лучше, чем больной и с кашлем. Чонгук останавливается в посасывании холодного льда, замечая, как Тэхен, не моргая, смотрит на него. Этот взгляд совсем чуть-чуть напоминает на просьбу поцеловать его, и совсем чуть-чуть на то, что Тэхен его очень желает. Чон сглатывает, отстраняясь от мороженого, скромно улыбается, потому что взгляд у Тэхена проницательный, нежный, желающий и чертовски смущающий. Вот сколько бы времени не прошло, а Тэхен все также будет его смущать — абсолютно всем: и родным взглядом, выражающим любовь, несравнимую с размером самой Земли, и улыбкой — такой теплой, похожей на температуру солнца, и прикосновениями — горячими, любящими, такими, которые достаются только ему, Чону. — Попроси уже, — прямо говорит Чонгук, улыбаясь. Тэхен усмехается: — Я дал понять, чего хочу. Сделай сам. Вот такой вот Тэхен: вредный иногда и идет к своей цели. А цель у него на сегодня: добиться первого шага от Чонгука. В этой ситуации Виктор не хочет доминировать. Не сейчас, по крайней мере. Чонгук улыбается, обвивает чужую шею и привстает на носочки, пока Тэхен, довольный его выполненной просьбе, касается ладонями поясницы Чонгука, прижимая к себе как можно ближе. Чон целует Тэхена неторопливо: касается влажными от холодного льда губами края чужих, оставляя там пару чмоков, опускается к нижней губе и слабовато кусает ее, оттягивая на себя. Тэхену нравится, как Чонгук целует его: с осторожностью и так, будто Земля перестала крутиться, будто все вокруг замедлились и никуда не торопятся. Они действительно никуда не торопятся и пытаются ощутить каждый момент более ярко, чувственно. Целуются как в первый раз: нежно, улыбаясь в поцелуй, с короткими нежными прикосновениями, с трепетом и бешено стучащим сердцем. У Чонгука после мороженого губы сладкие и вкусные, Тэхен целует его с удовольствием, прижимая к себе покрепче за талию. Выцеловывает каждый миллиметр чужих губ, наслаждается привкусом клубники на языке, и, на самом деле, не очень хочет отстраняться, пока Чон так чувственно и любяще его целует. Отдает всего себя, наслаждается мимолетными прикосновениями к талии и пояснице, а Виктор спускает руки еще ниже, к ягодицам, дабы тот привстал еще больше. Им никто не мешает — людей почти нет, на улице настолько сильная жара, что адекватные люди наружу даже не высовываются. Оно и правильно. У Чонгука и Тэхена уже холодный лед почти растаял, а оно их и не заботит — они заботятся друг другом, и друг о друге тоже. — Люблю тебя, — Чонгук нехотя отстраняется от любимых губ, ловя краем взгляда, как те расплываются в привычной для Чона теплой улыбке. — До бесконечности взаимно, малыха, — улыбается он. А Чон и не сомневался: они с Тэхеном на самом деле навсегда и до бесконечности. Иначе быть не может, потому что Тэхена и Чонгука по отдельности не может существовать. Они не существуют друг без друга, друг без друга нет и смысла.🧨
Парни проходят на задний двор, замечая, как друзья уже вовсю плавают и смеются в бассейне. За ними приятно наблюдать: все улыбаются, смеются и веселятся. Друзья открыли пиво, половину уже успели выпить. Чимин, замечая подошедших парней, указывает в их сторону пальцем, чтобы остальные обратили на них внимание. — Прошло полчаса, вы что, заблудились по дороге? — недовольно пыхтит Сокджин, вылезая из бассейна. — А ну-ка, что принесли? — Сокджин довольно лыбится, забирая пакет у Тэхена. Трогает намокшие упаковки холодного льда и разочаровано вздыхает, демонстративно закатывая глаза, и с укором рассматривает Тэхена и Чонгука, чтобы у двоих совесть разыгралась не на шутку, ибо холодный лед из-за ужасной жары превратился в сладкую воду. — Мы просили мороженое, а не коктейли. — Да хуй с ним, — кричит Юнги с конца бассейна. — Водичка — супер, переживем утрату. Парни не особо расстроены тем, что вместо холодного льда им притащили сладкую водичку. Пакет с растаявшим льдом они выкидывают, Чимин, вылезший из бассейна, открывает пару бутылок пива для пришедших парней. Тэхен благодарно кивает, улыбается и отпивает глоток прохладного пивка — то, что нужно в данный момент. Чонгук лыбу давит и прижимается боком к боку своего парня, повторяя за ним и выпивая пару глотков алкоголя. Довольные, счастливые, иначе не скажешь — все наладилось и все проблемы ушли на второй план, потому что важно лишь сейчас. А сейчас они счастливы — это самое главное, остальное — вовсе не ебет. Тэхен обнимает Чонгука за талию, ласково водит ладонью по боку и прижимается задницей к деревянному столу, дабы было удобнее, а Чонгук только и делает, что на пиво налегает. Совсем стыд потерял, сказал бы Тэхен, да отобрал бы пиво, но в данный момент и не хочется. Чонгук счастлив. А если Чонгук счастлив — Тэхен тоже. Это главное: Чон, пережив массу сложных проблем, улыбается до сих пор и также светит, как личная тэхенова звезда, не прекращая и не угасая. Чонгук никогда не угаснет. Не для Тэхена — точно. Даже если Чонгук потеряет свой свет, он все равно останется для Кима самой красивой звездой, несравнимой с миллиардами других. Чонгука никем не заменить. Совершенно. Да и не хочется как-то, если уж на чистоту. Чон стал для всех родным, и компания друзей, раньше состоящая из шести человек, не сможет существовать без седьмого. Чонгук — неотъемлемая часть этой компании. Этой семьи. Они пьют пиво, веселятся, смеются и кричат. Юнги и Хосок целуются в уголке бассейна, явно никого не стесняясь, Тэхен тоже напрашивается взглядом. Чонгук позволяет себе лишь короткий, смазанный чмок на чужих губах, облизываясь и ощущая привкус пива, а Ким хрипло смеется. — Стесняешься? — слетает с его губ. Еще бы Чонгук кого-то стеснялся, ну. Тут все родные, и никто не имеет что-то против их крепких отношений. Он Тэхена, если честно, зацеловать до смерти хочет; оставить свои поцелуи на каждом миллиметре его тела, но попросту не может себе позволить такую прихоть, которая ему мозг выносит. Сейчас не совсем время, потому что татуировка все еще не зажила, а Чонгуку думается, что поцелуи обязательно перейдут во что-то страстное и внезапное. С Тэхеном никак иначе. — Не стесняюсь, — отрезает Чонгук, дергая бровями, как бы кидая своему парню вызов. «Своему» — звучит прекрасно. — Целуй, — звучит как приказ. Чонгук мнется пару секунд, откладывая пиво на деревянный столик. Пока парни веселятся в бассейне и плюхаются в него бомбочкой, Чонгук и Тэхен делят внимание друг на друга, неотрывно целуясь. На губах Чонгука все еще остался привкус клубники, смешанный теперь с горьковатым пивом. Тэхен не против. Напротив: он притягивает к себе Чонгука ближе, касается везде и явно намекает, что пора бы уединиться, но Чон делает вид, что совсем не понимает его намеков. Хочется и вправду остаться наедине, но попросту нельзя — подарок должен быть показан в свое время, и это время все еще не пришло. А Тэхен как назло касается прямо там, где татуировка, и Чонгук несдержанно шикает в поцелуй. Тэхен останавливается, отстраняется, и смотрит на него с округленными глазами. — Болит что-то, малыха? — обеспокенно спрашивает он, а Чонгуку стыдно врать: он кивает. — Где болит? Чонгук указывает на ребро. И чего не ожидает — Тэхен слегка присаживается, целуя болючее место через ткань футболки. Это будоражит все тело, потому что, с одной стороны, этот Тэхен тире Виктор до ужаса милый, а с другой — больно, вообще-то. Чонгук гладит его ладонью по затылку, улыбается, а Чимин, который, кажется, совсем не помнит о татуировке Чона, достает шланг. Длинный такой, которым Чонгук пожелал бы его прямо сейчас придушить, обкрутив вокруг шеи. Поливает из шланга водой и Чонгука, и Тэхена, и оба они мокрые вплоть до того, что футболки теперь похожи на мокрые тряпки. — Хватит тереться! — заявляет Чимин и довольно смеется, а Юнги тяжело вздыхает и моляще смотрит в небо. Спалят же сейчас, ну еб твою мать. И какая речь теперь о сюрпризе? Чонгук тяжело выдыхает, весь такой промокший и недовольный. Взгляд у него весьма пугающий: прям намекает, что Чимину сейчас не сдобровать. У него футболка к той части, где заживляющая пленка, прилипла. И Тэхен смотрит на это место неотрывно, потому что видно, что там что-то есть. — Что это? — спокойно спрашивает Тэхен, пытаясь задрать чонгукову футболку, а тот не дается и перехватывает чужую руку. — Не надо, — шепчет Чонгук. — Ты ранен? — первое, что приходит в голову Тэхену. Чонгук видит: он беспокоится, и это нормально, что переживает так. Они, в конце концов, пара, и не должны скрывать друг от друга что-то, ранения — в том числе. Только там никакое не ранение, а татуировка с надписью «TH-V09», и Ким пока не должен ее видеть. — Чимин, ну ты пиздец, — комментирует Юнги, тяжело вздыхая и вылезая из бассейна. Хосок тоже вылезает, а Сокджин и Намджун переглядываются между собой. Чимин чувствует себя виноватым, а почему — сам не знает. Возможно, он и в курсе всех дел, но забыл. — Что там? — уже более твердым тоном спрашивает Тэхен, и нервничает — это видно по лицу. Чонгук сам нервничает, потому что и не подумал бы, что его сюрприз Киму раскроется таким образом. Это должно было случиться по-другому: в темноте их квартиры, с поцелуями, с медленным телодвижениями, со страстью и любовью. При сексе, короче, если кратко. Поэтому он не совсем готов прямо сейчас раскрыть эту тайну, но так хочется — Тэхен смотрит на него умоляюще, беспокоится ведь. — Там татуировка, — Чонгуку удивительно: это так просто слетело с губ, но казалось сложностью. — Там что? — Тэхен удивлен. Чонгук позволяет раскрыть то место, и Тэхен даже не знает, как реагировать: он лишь приоткрыл рот от удивления и хлопает глазами, будто увидел седьмое чудо света. Чонгук для него и вправду чудо, но вот такого поворота он не то чтобы не ожидал, он даже и не додумался бы. — Ты у меня под кожей, — улыбается Чонгук, возвращая Тэхену его фразу, давно сказанную однажды. — Малыха, — Ким сбит с толку. Он совершенно не знает, что ему сказать, что сделать, как вообще адекватно отреагировать, потому что невероятно удивлен. Он лишь обнимает Чонгука — аккуратно, чтобы не задеть татуировку. — Ты — пиздец. — У тебя плохо с комплиментами, — подключается к разговору Хосок и смеется. Они все смеются, потому что от прошлого напряжения не осталось и следа. Тэхен, главное, не то что просто удивлен, а приятно удивлен, потому что совсем не ожидал. Чонгук у него под кожей, под самым сердцем, и Чон доказывает в который раз, что там ему и место; нигде больше, только там.🧨
Ниссаночка, конечно, очень хорошая машина. Чонгук очень любит эту тачку: она прекрасна и внутри, и снаружи, не хватит слов, чтобы описать ее красоту. Она блестит на солнце, ни единого пятнышка — Тэхен слишком любит свою тачку, потому ухаживает за ней и следит за каждой неполадкой. Чонгук никогда не любил автомобили и все, что с ними связано, но ниссан — исключение в чонгуковых интересах. Он особенно обожает устраивать ноги на передней панели автомобиля, разваливаться, как подобает королю, пока его парень за рулем и сосредоточенно следит за дорогой. Иногда курит, заполняя салон сигаретным дымом, а иногда, чисто по «случайности», может устроить руку на чонгукову ножку, пока на светофоре четко виден красный цвет. Чону нравятся такие моменты, и, в основном, он готов растаять от недолгих тэхеновых прикосновений. Чонгуку нравится, когда на дороге никого нет, когда ниссаночка на ней только одна-единственная; нравится, потому что в такие моменты Тэхен значительно ускоряет скорость до такого предела, что резина шин громко светит, стираясь об асфальт. Запах жженой резины оседает где-то в легких — этот запах настолько родной, что до бесконечности Чонгуком любимый. А еще Чонгуку нравится, когда они с Тэхеном, после того, как сытно поели в кафе, садятся в ниссаночку в темное время суток. Садятся они на задние сидения, целуются сначала осторожно, постепенно начиная жадничать и целовать друг друга грубее. В этот день также: сходили на своеобразное свидание, которое сопроводилось парочкой бутылок пива и бургеров с острым соусом, уселись на задние сидения ниссана, целуя друг друга осторожно, будто смакуя, будто это в первый раз. Тэхену нравится, как Чонгук аккуратно садится к нему на колени и обнимает за шею, начиная требовательно кусать его за нижнюю губу. Чонгуку нравится, когда Тэхен спускает свои руки к нему на талию, оглаживая бока и вытаскивая края черной рубашки из-под джинсов. Им обоим нравится, когда они ставят какую-то песню на фоне благодаря магнитолу. Качественный звук музыки, приглушенные стоны — гарантирован хороший вечер. Чонгук устраивается на тэхеновых коленях поудобнее, пока он неотрывно расцеловывает его шею: с особой нежностью, иногда схватывая кожу зубами и оставляя от них следы. Чону нравится, как Тэхен медленно теряет над своим рассудком контроль, потому что Чонгук точно также сходит с ума от рук, которые так хорошо, будто поделанные для него, владеют его телом, зная каждую точку, где будет особенно приятно. Чонгук тяжело выдыхает: тэхенова ладонь скользнула под рубашку, пробегаясь самыми подушечками пальцев прямо по полосе позвоночника. Ким знает его тело наизусть, успел изучить, как целую науку, а потому всегда начинает с поцелуев в шею и прикосновений к пояснице — там особенно приятно. На улице моргает фонарь — единственный источник света, остальные не работают, и это особенно придает атмосферы, потому что лиц друг друга совсем не видно. Играющий Loco на втором плане возбуждает только больше, прямо до точки невозврата, заставляя прочувствовать каждым нервом в теле бит песни. Музыка скользит по слуху, приятно разливается внутри, и Чонгук соврет, если скажет, что ему не нравится эта песня. — Тэхен, — шепчет Чонгук в темноту, запрокидывая голову назад, пока Ким, увлеченный шеей, проводит по ней языком и оставляет влажный след. Чон резко выдыхает, когда тэхеновы губы касаются мочки уха; Чонгук чувствует ей, как Тэхен расплывается в короткой ухмылке. — Что же ты со мной делаешь? — довольно риторический вопрос, и ответ на него предельно прост: сводит с ума. — Очаровываю, — хрипло смеется Ким, позволяя себе снова прикоснуться к чужой мочке уха еще раз. Музыка в салоне сменяется на другую. Биты растекаются по телу, как растаявший шоколад, призывая прислушаться и на пару секунд задержать дыхание. Чонгук нуждается в тэхеновых губах также сильно, как Тэхен нуждается в нем самом. Целует медленно, с тихим звуком чмоков, пробегаясь языком по верхней — Тэхен от этого искренне балдеет и не сможет описать чувства, но Чонгук действует на него потрясающе, сводя с ума и без того улетевшую от него «крышу». — Малыха, — нежно мурчит Тэхен, короткими поцелуями спускаясь от подбородка до самой шеи. Они действительно никуда не торопятся — хотят насладиться моментом, вплоть до каждой секунды, с тяжелыми вздохами и манящими поцелуями. Тэхен медленно скользит ладонями по чонгуковым бокам в своей манере, позволяет себе проникнуть ими под край джинс. Чонгук уже готов от этого стонать — от каждого тэхенового прикосновения он буквально задыхается, еле как делает новый глоток воздуха. Тэхен, определенно, владеет им полностью и без остатка, доминирует так, как нравится им обоим: сначала нежно, а затем грубо. — Тэхен, — Чонгук хмурится, когда губы парня спускаются еще ниже — к соскам. Футболка, которая мешала их прелюдии, успешно слетела куда-то на передние сидения. — Тэхен… — Чон продолжает задыхаться: губы Кима ласково обхватили один из сосков, горячо обводя его языком. Чонгук признается: когда Тэхен трогает его соски — ощущается это слишком остро. У него слишком чувствительные соски, и когда Тэхен так отлично владеет языком, обводя, лаская, слегка покусывая, Чонгук выгибается в пояснице и хрипло выдыхает. Тэхену нравится такая реакция. Даже очень. Чонгук без ума от каждого действия Тэхена. Тэхен без ума от Чонгука и того, как тот реагирует. Готов наблюдать за своей малыхой вечно: как он приоткрывает рот, тяжело выдыхая, как прижимается ближе, как хмурится от приятных ощущений. Чонгук потрясающий, Тэхен заявляет официально. Тэхен не церемонится и медленно оголяет чонгуковы ягодицы, стягивая с него джинсы вместе с трусами. У Чонгука идеальная задница: мягкая, но в то же время упругая. Идеально подходит под широкие ладони Кима, так, будто создана категорически только для него и его рук. — Возьми меня, — хрипло шепчет Чонгук, целуя Тэхена куда-то в район шеи: смазано и моляще, будто уже не в силах терпеть. Тэхен тоже не в силах, но ему нравится, как они одновременно тонут от каждого прикосновения друг к другу, желая большего, чем просто прелюдии. — Тэхен… — Малыха, — усмехается Тэхен, целуя Чонгука в уголок губ. Ему нравится такой Чонгук: задыхающийся, просящий как можно больше ласки, любви, страсти. Чонгук нравится Тэхену весь и без остатка. Казалось бы, любить больше некуда, ведь Ким любит и без того сильно, но Чон каждый раз удивляет. Чонгук долго не церемонится: прикусывает припухшую после длительных поцелуев губу, приспускает с Тэхена штаны и трусы по колени, самостоятельно заводя руку к себе за спину и хватаясь ладонью за вставший колом чужой член. Тэхен не торопит: наблюдает за тем, как Чонгук чуть ли не до крови прикусывает губу, как жмурится и хмурится, напоминая недовольного щеночка, как шикарно пропускает его головку члена прямо внутрь себя, с тяжелым вздохом поднимая голову к потолку машины. Чонгук хватается за чужие широкие плечи, прижимаясь лбом к одному из них, тихо скуля от жжения в пятой точке — он не был подготовлен, да и слюна мало чем помогает. К сожалению, решение потрахаться в ниссаночке было слишком спонтанным, потому ни презервативов, ни смазки парни не захватили. Ну, ничего, Чонгук потерпит — не впервой, да и не трудно, потому что желание отдаться Тэхену слишком велико и достойно того, чтобы перетерпеть боль. — Потерпи, малыха, — шепчет Тэхен куда-то возле уха, чтобы Чонгук отвлекся. Только ни черта не помогает: Чон, надеясь усмирить свою боль, впивается ногтями в кожаную обивку кресла ниссана, а другой — в кожу Тэхена. Больновато, но потерпеть, в принципе, можно. Тэхен с ним весьма нежен: пытается отвлечь поцелуями в шею, в ключицы, и оставляет на коже пару-тройку бордовых отметин. На его бледной коже они смотрятся весьма гармонично, да и Тэхен, в принципе, очень доволен, потому что этими отметинами дает всем понять, что Чонгук занят. Ну и еще раз: красиво. Эстетично. У Чонгука вообще тело эстетичное. Все. Каждая часть. Чонгук привыкает быстро. Сам лезет целоваться, задыхается из-за мокрых поцелуев, но продолжает двигать языком по чужому, пока аккуратно насаживается на член. Трогает Тэхена везде: от волос до плечей, слегка царапается и Тэхену безумно нравится подобное. На его коже плохо заживают раны, но как же это заводит: Чонгук тоже оставляет на нем свои отметки, это будоражит все тело. Ким тоже не остается в стороне, потому трогает и ягодицы, и поясницу, и проскальзывает слегка вспотевшими ладонями по чужим внутренним сторонам бедер. Чонгук тяжело выдыхает в поцелуй, потому что даже легкие горят; все тело трепетно отзывается на тэхеновы прикосновения, но Чонгуку все мало и мало, он хочет еще. Всего Тэхена и без остатка, так, чтобы задохнуться от приятных ощущений. Тэхен трогает уже зажившую татуировку, а Чонгук и на это реагирует неоднократно: тихо скулит, втягивая живот, настолько, что четко выделяются ребра, отстраняется от губ и медленно скачет на члене Тэхена, пытаясь отдалиться от будущей точки получения экстаза. Он хочет продлить это ощущение как можно надольше, а лучше — на целую вечность. Тэхен вычерчивает каждую букву татуировки: сначала ласково «TH-», потом размазанно «V», а затем и медленно их общее «09». Тэхену очень нравится эта татуировка. Он влюблен в нее также сильно, как в Чонгука и его потрясающее тело. — Любишь? — шепчет Чонгук, срываясь на нескромный стон, обнимая Тэхена за шею как можно крепче. Ким знает, что Чонгук имеет ввиду, и тихо усмехается — малыха милый и просит ласки, хотя ее и так больше некуда. — Люблю, — подтверждает Тэхен, очерчивая губами чужой кадык, оставляя там влажный след. Тэхен правда любит до бесконечности, Чонгук правда любит навсегда. Это ничто не испортит: Тэхен и Чонгук не разлучны, Тэхен и Чонгук до самого конца — рука об руку, иначе быть не может. Они перетерпят любые испытания, любую боль, — и физическую, и моральную, и будут любить все также сильно. Чонгуку пришлось пережить не мало, ровно также, как и Тэхену, но они находят спасение друг в друге. Тэхен уверен на сто процентов, что жизнь без малыхи была бы самой отвратительной вещью. Чонгук, он и не сомневается, его мнение разделяет. Видно, что любит, и видно, что любить будет целую жизнь, сколько бы лет не пробежало перед глазами. Тэхен ни в чем и ни в ком так не погряз, как в Чонгуке. Чонгук — маленький Дьявол, который влюбил тэхеновых бесов в себя. Тэхен, на самом-то деле, не против — его бесы влюблены до беспамятства, и вряд ли это мешает. Тэхен не смог бы жить без Чонгука, и в какой-то мере он очень рад, что однажды пришлось убить его отца. Раньше ведь его это не волновало, а сейчас задумывается: поступи он иначе, он бы не встретил Чонгука. Никогда. Эта мысль убивает, но он тут же отвлекается, потому что Чонгук скачет на его члене уж больно охуительно, иначе не скажешь. Чонгук принимает его полностью, охает и ахает, жмурясь от удовольствия. Тэхена даже не волнует, что они запачкают салон ниссанки — сейчас совсем не время о таком задумываться, потому что Чонгук потрясающе красив. И всегда будет красив, в совершенно любом виде, даже в самом безобразном. Потому что Чонгук — Тэхена. А Тэхен — Чонгука. До бесконечности и навсегда — они только друг друга, и это ничто не изменит.