TH-V&DES

За пару дней до нового года, Тэхен думал, что новогоднее настроение у него так и не объявится. Он чувствует себя каким-то тухлым, несмотря на то, что друзья веселятся и, как раз-таки, наоборот — ждут не дождутся момента, когда на столе будут расставлены закуски, крепкий алкоголь, а гирлянды, ярко светящие в темноте квартиры, будут развешаны на каждой стене, в том числе и на елке. Не его это — давиться надеждами о том, что с новым годом придет счастье или что-то на подобие этого, ведь свое счастье он уже нашел и подавно. И счастье это слишком гиперактивное — Виктор впервые видит, чтобы так ярко светились и радовались предстоящему празднику. Его счастье, правда, немного вымотался — ну, с кем не бывает, и лежит у него сейчас на груди, так мило сопя и бубня что-то неразборчивое под нос. Конечно, Тэхен и до этого отмечал новый год со своими друзьями и не особо парился кому что подарить, они вообще, если честно, нечасто что-то друг другу дарили, ведь их дружба — уже огромный подарок в этой жизни. Но вот о подарке для Чонгука, его личного счастья, он напрягает все извилины, потому что малыха не должен остаться без подарка в такой чудесный для него день. И пусть, у Кима нет настроения, которого хватает у остальных, он думает, что праздник пройдет успешно, без всяких ссор. Новый год для Тэхена — это обычный повод выпить. Серьезно, у него нет детского восторга, он лишь думает, что, мол, слава Богу, еще один год пережил, а у друзей его хоть отбавляй — даже Юнги светится как светодиодная лента. На самом деле, Тэхен хочет всего самого наилучшего для Чонгука. И раз уж для него этот праздник самый особенный, то он готов отдать ему все, чтобы тот провел его отлично. Чтобы был счастлив, чтобы улыбался и был вместо самой яркой звезды на небе. Соответственно, с приходом зимы на улице похолодало — без шапки, шарфа и носков теперь не выйдешь. Да уж, Чонгук один раз не подумал об этом, и как-то слег с температурой под сорок. Тэхен не ругался, хотя очень хотел. Вместо упреков лишь давал пить сироп, даже Чимина с Сокджином попросил приехать — те сварили бульон. Виктор-то не умеет, а если бы и попробовал, то вероятность того, что Чонгук отравился бы, была слишком велика. Он не стал рисковать, хоть и хотел позаботиться о своем заболевшем щеночке. И тогда, когда температура спала, а этот день настал именно сейчас, Тэхен предлагает друзьям сгонять на каток — Чонгук любит это дело, и плевать, если Ким не умеет кататься на коньках от слова «совсем». Малыха его обязательно научит, а если он будет танцевать чечетку на льду, падая задницей на твердое место под собой, то заодно еще и пожалеет. — На каток? — хмыкает на том проводе Хосок, а Тэхен кивает, хоть и знает, что тот этого не увидит. — Юнги, ты как? — Хосок обращается к своему парню, который, по всей видимости, сидит рядом. — Он не против. — Позвоните остальным, — просит Ким. — Мне нужно разбудить малыху. — Понял. Тэхен отключает звонок. С нежностью смотрит на спящего у него на груди Чонгука, также ласково проводя ладонью по его волосам. Будить его совсем не хочется, потому что тот выглядит уж больно мило во сне, но никуда не деться. Виктор думает, что тот будет рад, что они с друзьями пойдут на каток. — Малыха, — шепчет Тэхен куда-то в район чонгукова уха. — Пора вставать. Чонгук мило хмурится во сне, вжимается носом в чужую грудь и крепко цепляется пальцами в кофту Тэхена, намекая, что у него совсем нет желания вставать с теплой кровати. На улице ведь действительно холодно, а Чонгуку больше по душе тепло и лето. Впрочем, ему все равно никуда не деться — пока Виктор его не разбудит, он не отстанет, а значит, Чону придется подняться против собственной воли. — Еще пару минут, — бубнит Чон, а Тэхен знает эти его «пару минут», которые затягиваются примерно на пару часов. Конечно, отказать своей малыхе довольно сложно, но Ким находит силы и трясет того за плечо. — Мне с пацанами одному на каток ехать? Чонгук резко подскакивает, удивленно хлопая ресницами — толком не проснувшийся еще, но понявший суть фразы. Вообще-то, он очень любит кататься на коньках, так что категорически против того, чтобы уехали без него. — Каток? — Каток. Я так и сказал. — Сейчас? Тэхен усмехается: — Ну, если ты начнешь собирать свою задницу, малых, думаю, мы приедем на каток гораздо быстрее. — Пять минут и я готов! И Тэхен правильно сделал, что не поверил, потому что Чонгук готовый стоял в проходе коридора только через полчаса. Из-за того, что они задержались, на телефон Тэхена звонит недовольный Хосок, который, вероятно, хочет придушить обоих либо собственными руками, либо завязать им вокруг шеи гирлянду, чтобы, так сказать, все было по-новогоднему. — Мы с пацанами уже яйца отморозили, вы где? — недовольно бурчит парень в трубку, а Тэхен усмехается: — Это вина Чонгука. Полчаса выбирал, какие подштанники надеть под джинсы. — Это неправда! — говорит громко виновник их опоздания, скрещивая руки на груди. — Не слушай его, Хоби. Он прикалывается. Тэхен ставит звонок на громкую связь и коридор заполняет громкий смех из динамика — причем, смех двух людей. — Это что, Юнги на втором плане угарает? — хмурится Чонгук, а Ким усмехается и откладывает телефон на тумбочку, попутно натягивая на ноги зимние ботинки. — Я, — хрипло смеется Юнги. — Малой, правильно, что заботишься о себе. Плохо будет, если задницу отморозишь. — Из твоих уст это звучит как издевательство, — недовольно хмыкает Чонгук, наблюдая за тем, как его парень шнурует ботинки. — Это оно и есть, — Чон тяжело вздыхает. — Когда вас ждать? У нас даже пиво замерзло. Ты пробовал когда-нибудь лед из пива? А мы вот сидим, грызем. — Ну, если Тэхен соизволит собраться быстрее, то примерно через минут двадцать, — прям вид обиженного лебедя делает. — Напомни, кто из нас выбирал подштанники по полчаса? — усмехается Ким, поднимаясь и возвышаясь над Чонгуком. И вся его смелость куда-то непроизвольно исчезает — он становится таким невинным и стеснительным, когда Ким приближается, что остается только умиленно вздыхать. — Еще хочешь повозникать, малых? Чонгук слегка пихает того в грудь, чтобы тот стоял не так близко, или, видит Бог, они сегодня останутся дома — такая близость крайне опасна для них двоих, потому что движет к кое-чему извращенному. — Мы скоро будем, — оповещает Тэхен, а Юнги на том проводе угукает и в итоге отключается. Тэхен засовывает телефон в карман куртки, краем глаза посмотрев на Чонгука — стоит такой наглый, без шапки и шарфа, и Ким это решает исправить: — Уши завянут, — хмыкает Виктор и заботливо натягивает на того шапку. Ну, свою заботу Тэхен тире Виктор показывает своеобразно и Чонгуку это, бесспорно, очень нравится. У него бывают, порой, странные комплименты, но осознание одной вещи делает крайне приятно: Тэхен только с ним такой. Заботливый, нежный, с глупыми комплиментами — Тэхен прекрасен во всем, хоть и делает это все не так, как остальные. — Спасибо, — расплывается в улыбке Чон, подтягивая парня к себе за ворот куртки; целует в губы нежно, оставляя на них влажный след, и скромно улыбается после того, как Тэхен смотрит на него. — Хочешь еще? — Может, и хочу, — усмехается тот и наклоняется вновь, соединяя губы с чужими. Этот поцелуй не такой, как остальные: он трепетный, нежный и выражающий любовь. Тэхен крайне любит целовать Чонгука — ему кажется, что без этой возможности он бы никак не обошелся. Губы Чона сладкие, розовые, любимые. Ким ни на что бы не обменял ни их поцелуи, ни своего Чонгука, который целует его так любяще и бережно. Ни за деньги, ни за что-то более дорогое. Самое дорогое у него уже есть: Чонгук. И Тэхену этого хватит сполна. — Поехали? — Поехали, малыха.

🧨

Друзья все-таки дождались парней, хоть и были крайне недовольны их опозданию длиною в целый час. Они все замерзли, но, в целом, все не так плохо — никто особо возмущаться не стал. А пиво действительно замерзло: в пластмассовой бутылке кусок льда, который Юнги раскрошил благодаря тому, что потряс бутылкой в воздухе. Ну, пиво в любом виде пиво, так что приходится есть пивной лед, как бы смешно это не звучало. — Ну, признавайтесь, кто из вас не умеет кататься на коньках? — Чонгук оглядывает парней по очереди. И никто не поднимает руку, кроме Тэхена. Чонгук удивленно хлопает ресницами: — Серьезно? — Серьезно, — подтверждает Ким. — Чонгук будет в роли учителя по фигурному катанию? — усмехается Сокджин. — Ставим ставки: как быстро Тэ убьется на льду? — Юнги смеется. — Уверен, через пару минут. — Поддерживаю, — кивает Хосок. — Я тоже за, — подключается и Чимин. — Эй! — недовольно пыхтит Чонгук. — Вообще-то, я не такой уж и плохой учитель. — Ты уверен? — прищуривается Югем, приобнимая Чимина за талию. Эти парни теперь вместе. Конечно, Чонгук был крайне ошарашен этой новостью, более того — это было очень неожиданно, но он рад, что у них все прекрасно сложилось. У них прекрасные отношения: Чимин чувствует себя любимым и нужным, галлюцинации не посещают его уже престижное время. Черная полоса, наконец-то, закончилась, и каждый из друзей стал счастлив. На улице легкий ветерок, который морозит щеки; от холода у Чона даже реснички слиплись. Конечно, с одной стороны, хочется домой, но с другой — он лучше замерзнет, но проведет как можно больше времени со своим парнем и лучшими друзьями. Парни, в конце концов, проходят в здание. Берут коньки — конечно, не за бесплатно, и идут к лавочкам, чтобы переобуться. Чонгуку сложно: он хоть и умеет кататься на коньках, но крепко завязать их — одна-единственная проблема, которую он не может решить. На помощь приходит Тэхен: становится на одно колено, зашнуровывает шнурки на коньках, и поднимает голову, расплываясь в короткой улыбке. Чонгук, на самом деле, очень любит Тэхена. Это чувство сложно описать словами — даже простого «люблю» не хватает, оно кажется самым обычным на фоне того, что Чон чувствует по отношению к Тэхену тире Виктору. Но он любит, любит, любит — так крепко, чисто, нежно и страстно одновременно. Тот благодарно целует Тэхена в губы, получая в ответ короткий смешок, мол, «не за что, малыха, рад помочь». — Постараюсь научить тебя кататься на коньках, — перед выходом на лед говорит Чонгук, придерживая Тэхена за руку. — Уж надеюсь, малыха, — с опаской отвечает он. — Не хочется гонять с разбитым носом. Тэхен еще пару минут не решается выйти на лед, едва ли стоит на самих коньках. Уже все друзья вовсю катаются на катке: Хосок и Юнги, держась за руки, делают круги вместе; Чимин с Югемом смеются со случайно упавшего сразу Сокджина, приземлившегося прямо на пятую точку. — Да выходите уже! — поторапливает Намджун, и Тэхен тяжело вздыхает. — Будь рядом, — шепотом говорит тот Чонгуку. — Я всегда буду рядом, Тэхен, — улыбается Чон, нежно целуя того в щеку. Может, со стороны это забавно: казалось бы, Виктору двадцать шесть лет, он пережил многое, но так боится сойти на лед, совершенно как маленький ребенок. Чонгуку так не кажется, он прекрасно понимает, что до этого Тэхен ни разу не катался на коньках. Он берет того под руку, крепко сжимая, и они выходят на лед — Тэхен едва ли удерживает равновесие, потому что, на данный момент, сила притяжения действует на него весьма странно. Тэхен действительно боится упасть и приземлиться лицом на лед, но пока Чонгук держит его за руку, становится гораздо спокойнее. Чон буквально светится оттого, что ему выпал шанс научить Тэхена хоть чему-то; он со стороны выглядит очень мило и счастливо, а Ким готов наблюдать за ним таким целую вечность. Чонгук милый, Чонгук прекрасный — и ни капли сомнений не возникает на этот счет. — Так, — начинает Чонгук, встав в центре катка, крепко придерживая Тэхена за руки, дабы тот не свалился в первую же минуту их обучения. — Я сейчас отпущу тебя, а ты стой и смотри, как я катаюсь — тебе нужно понять, как двигать ногами. Ким кивает. И хоть не хочется, чтобы Чон от него отстранялся, он все же становится на льду в удобную позу — в такую, при которой есть возможность удержать равновесие. Он внимательно наблюдает за Чонгуком и за его плавными движениями ног — Чон буквально летит по льду, как самый грациозный лебедь; делает резкие повороты, вовремя переставляя ноги, при этом еще и руками в воздухе парит, вытягивая их вверх. Он изысканно делает пируэт, а Тэхену остается только удивленно приоткрыть рот: он еще никогда такого не видел вживую, и, честно признать, со стороны это выглядит потрясающе — захватывает дух. Он и не думал, что его малыха так прекрасно владеет фигурным катанием. — Охренеть, — на коньках подкатывает Юнги к стоящему истуканом Тэхену, хлопая ресницами. — Ты знал, что он так охрененно катается? — Знал, что умеет, но чтобы настолько охуенно, — шепчет Ким, не в силах оторваться взглядом от Чонгука, который скользит по льду идеально. — Не предполагал. — Кажется, он занимался этим в детстве? — предполагает подъехавший Хосок, закидывая руку на плечо Юнги. Парни, словно идиоты, стоят на месте и смотрят за своеобразным концертом; будь у них цветы на руках, то они обязательно бы кинули их возле ног Чонгука. — Вы чего стоите? — Чонгук закончил показывать свои умения, подъехав к удивленным парням. — Тобой восхищаемся, — честно говорит Ким, потому что, по крайней мере, он действительно восхищался его личной грацией. Чонгук смущенно улыбается, пока парни, согласные с мнением Тэхеном, кивают. Он даже покраснел: а от смущения или все-таки от холода на улице, стоит только догадываться. — Ты понял, как двигать ногами? — Чон смотрит на Тэхена. — Конечно, я не настолько талантлив, чтобы исполнять пируэты, — он аккуратно, прямо на свой страх и риск, подъезжает к Чонгуку, приобнимая его одной рукой за талию. — Но примерно понял. Постараюсь ради тебя. Чонгук счастливо улыбается, переплетая замерзшие пальцы с чужими. Тэхен, конечно, редко делает комплименты, но особенно метко — прямо в самое сердце. — Не пришиби его там, — кричит вдогонку Юнги, приставив ладони ко рту, когда Чонгук и Тэхен аккуратно съезжают с места. А Тэхен поворачивает голову через плечо и отвечает лишь одним действием: поднятым вверх средним пальцем. Юнги и Хосок ответно смеются, тоже переплетая пальцы рук. Ужасно замерзли, но времяпровождение с друзьями, с такими родными людьми, приятно греет где-то посередине груди. Они прошли слишком много, и так радостно, что пережили все неприятности, что вместе дожили, наконец, до того момента, когда везде спокойно: и внутри, и снаружи. Юнги и Хосок, на самом деле, очень любят наблюдать за любовью Тэхена и Чонгука: она такая нежная, крепкая. Если бы не Чон, кажется, Тэхен так бы и остался несчастным наемником. С его появлением Тэхен изменился; с его появлениям изменились все. Чонгук — неотъемлемая часть их компании, и теперь без малого никуда. Юнги искренне благодарен Чонгуку — за то, кем с ним стал Тэхен, за то, кем стали они все рядом с ним. Он благодарен Чонгуку за его существование. Кажется, они пару лет назад даже и не предполагали, что в их жизни появится такой яркий человек. Чонгук сделал их счастливыми. А они, уж обязательно, ему отплатят той же монетой: сделают счастливым и его, потому что тот того заслуживает. Парней невероятно радует, что Тэхен нашел свое счастье. Вспоминая времена, такие далекие и спрятанные в коробочке разума, Ким был совсем другим. То, какой сейчас Тэхен — полностью заслуга Чонгука, не иначе. — Готов? — Чонгук поворачивает голову к Тэхену, а тот молча кивает. Чон медленно передвигается по льду, потягивая за собой и своего парня. Ким скользит на коньках неуверенно, но старается подстроиться под темп Чонгука, чтобы не упасть. Он хватается за его руку крепче, настолько, что Чону даже слегка больно. — Расслабься, Тэ, — просит Чонгук. — Ничего страшного не случится, если упадешь. Я удержу тебя. Чонгук всегда придет на помощь — и в бою, и в фигурном катании. На этих ебаных коньках Тэхен, никак иначе, смахивает на бревно — ничего не делает, лишь равновесие еле как удерживает, пока его ведет Чонгук. — Постарайся теперь сам. Веди меня. Тэхен сжимает его руку еще сильнее, тяжело выдыхая; клубок дыхания растворяется в воздухе. — Малыха, мы уебемся, — он даже не сомневается, а просто констатирует факт. — Ты же не против, если я упаду на тебя? — хрипло смеется Чонгук, а Тэхен улыбается ответно. — Не против. И Тэхен неспешно начинает двигаться: едва, конечно, переставляет ноги, но с большим успехом, чем до этого. Чонгук им гордится — невероятно. Да и собой гордится, потому что, кажется, он все-таки не плохой учитель, а вполне себе сносный, раз их обучение все-таки дает какой-то успех. — Ну, вроде неплохо, — с сомнением говорит Тэхен и начинает двигать ногами гораздо смелее. Чонгук, в конце концов, рядом, и обещал его, если что, обязательно удержать. — Я не безнаде… Блять! Тэхен уж было думал, что неплохо справляется, как лезвие конька запинается о неправильно торчащий лед; он успевает схватить Чонгука за предплечье, и они падают на жесткую поверхность. — Пиздец, — тяжело вздыхает Тэхен, всматриваясь в ночное небо. Чонгук все-таки приземлился на него и удобно устроился на груди. Чонгук не удерживается и громко смеется, утыкаясь носом в грудь своего парня. Все конечности горят от холода, но Чону так смешно еще никогда не было. Он не в силах прервать свой смех, а Ким и сам не старается показать недовольный вид — также хрипло смеется, обнимая малыху за талию. — Кажется, я все-таки безнадежен, — смеется Ким. — Грациозное падение, Тэ, — задыхаясь от смеха, говорит Чонгук. Они смотрят друг на друга. Плевать, что одежда от снега промокла, плевать, что чертовски холодно, что даже щеки покраснели. Чонгук кладет влажные от льда ладони на щеки Тэхена, влюбленно того рассматривая. — Ты был потрясающим, — и совсем не врет. Тэхен для него в самом деле потрясающий, даже если и плохо катается на коньках. — Мне тебя не превзойти, — усмехается Ким и тянет к себе малыху за подбородок, смакуя его губы своими. Поцелуй греет, разжигает огонь. Чонгук не отстает и целует сначала нежно, неторопливо, будто стараясь растянуть приятный момент. И медленный поцелуй перетекает в жадный — Чонгуку кажется, что он от собственной жадности задохнется. — Губы мне отгрызешь, — хрипло смеется Виктор, когда Чонгук кусает его за нижнюю губу пару раз. — Сильно замерз? — Безумно, — тот кивает, оставляя еще один нежный поцелуй на мягких губах. — Попробуем еще раз? — Попробуем, — Тэхен пытается аккуратно встать с места, что у него вообще не выходит. Чонгук снова смеется, когда Ким падает пятой точкой на лед. — Или полежим. Как тебе эта идея? — Яйца отморозишь, дорогой, — заботливым тоном говорит Чон. Он тоже не старается подняться со льда. Они лежат и наслаждаются весомой прохладой, ночным небом, на котором рассыпано множество звезд, и совсем не замечают, как к ним подъезжают парни. — Вы решили устроить отдых? — смеется Юнги, а Хосок добавляет следом: — Скажите «сыр», — Хосок поднимает руку с телефоном, пока парни позируют для фотографии: Чонгук счастливо улыбается, обнимая Тэхена, который прикрыл лицо в ладони, тяжело вздыхая, а Юнги делает пальцами жест «V». — Идеально, — комментирует он, посмотрев на фотографию. — Лучше бы помогли нам встать, засранцы. — Сейчас, поржем еще немного, — хихикает Юнги. — Засранцы, — повторяет Тэхен. — Ненавижу вас, — со смехом. — И мы тебя любим.

🧨

Все конечности безумно горят. Руки и лица красные, схожие на вареных раков, но, в целом, парни очень довольны тем, что прекрасно провели время. На данный момент, они сидят в кафе, недалеко расположенном от катка, и отогреваются. Чонгук отхлебывает свое капучино с маршмеллоу, который купил ему Тэхен, и выглядит очень довольным. Сам Ким пьет исключительно черный кофе без добавок. — Было весело, — Чимин пьет свой фрапучинно из трубочки. — Особенно тот момент, где эти придурки лежали на льду как бревна, — смеется Юнги. — Серьезно? — Чимин приподнимает брови. — Почему я этого не видел? — Наверное, потому что ты катался под ручку с Югемом, — напоминает Тэхен. — Хоби, покажи им фотку. Хосок кивает и достает слегка запотевший от прохлады телефон, заходя в галерею. Показывает фотографии парням, которые были заняты в тот момент совершенно другим и не успели узреть грациозное падение Тэхена и Чонгука. — Вы хоть не поранились? — уточняет Чимин, прищуриваясь. — Ну, я упал на Тэ, так что ничего себе не отбил. — Мягкое приземление, — комментирует Сокджин. — Ему повезло, — подтверждает Югем. — А меня никто пожалеть не хочет, я так понял? — демонстративно хмыкает Тэхен, делая глоток горячего кофе. Чонгук смеется, оставляя нежный поцелуй на его щеке, мол, «не обижайся, мой хороший». — Я пожалею тебя чуточку попозже. — Это будет подарком на новый год? — уточняет Намджун, и все понимают, на что он намекнул. — Боже, нет, — отрицательно качает головой Чон. — Трахаться мы и так можем, а не только по праздникам. — Какой извращенный малый, — демонстративно возмущается Мин. — Эй! — недовольно фыркает Чонгук. — Я старше тебя, мелкотня. С уважением и на «вы», пожалуйста. — Он обнаглел? — Юнги тупит взгляд, поворачивая взгляд к Хосоку. — Он обнаглел, — согласно кивает Хосок. — Идиоты, — тяжело вздыхает Тэхен, пряча лицо в ладони, делая вид, что он тут вообще лишний в компании и случайно сюда попал. — Зато с нами весело, — находит оправдание Чимин. А Тэхен и не станет спорить. Друзья, конечно, те еще идиоты, но без них не обойтись. Абсолютно.

🧨

— Еще пару часов до двенадцати, а я не готов! — хнычет Чонгук Тэхену. Да уж, с этими идиотами точно не останешься в стороне: если у тебя нет новогоднего настроения, то они обязательно втянут тебя в это и оно появится. Впрочем, с Тэхеном это действительно сработало, и теперь они с Чонгуком украшают чиминов и югемов дом. Чимин давно переехал от родителей к Югему, и хоть здесь нет личного бассейна, как у Чимина, но дом довольно просторный и уютный. Чимин, Сокджин и Хосок взяли на себя закуски, Юнги, разумеется, отправился за алкоголем. Всем кажется, что они не успеют выполнить дела до наступления нового года, хотя осталось буквально пару часов и времени еще полно. Тэхену кажется, что он один здесь не волнуется, а напротив: увлекается всей этой ерундой с украшением, потому что занятие довольно интересное. А еще Чонгук как-то недавно успел запутаться в гирлянде и Киму пришлось его спасать — это было что-то нелепое и одновременно милое. Ну, и смешно, разумеется, как без этого? — Малыха, еще пару часов. Украшай зал, — спокойно отвечает Ким, прикрепляя к стене светодиодную ленту. — А можно я наряжу елку? — моляще просит Чон; он похож на маленького ребенка, честное слово. — Можно. Кто ей там занимается? Югем и Намджун? — Да, они. — Спроси разрешения, а то, не дай Боже, всю елку разъебешь. — Я не такой неаккуртный! — возмущается Чон, скрещивая руки на груди. В этот момент подходят, как раз таки, Намджун с Югемом. — Красиво украсили, — одобряет Намджун. — Мелкий хочет украсить елку, вы там присмотрите за ним, — не отвлекаясь от собственного дела, просит Тэхен. — Обещаем, с ним все будет в порядке. — Такое ощущение, будто я ребенок, — с надутыми щеками говорит Чонгук, все еще демонстративно обижаясь на то, что в его способностях сомневаются. — Предохраняться никогда не помешает, — улыбается Ким и все же отвлекается от своего дела, отправляя Чонгуку воздушный поцелуй. Ну и как Чонгуку на такого Тэхена злиться? А ответ прост: никак. Это вообще невозможно. — Требую нормального поцелуя, иначе буду обижаться еще больше. Ким усмехается и спускается с дивана, подходя к малыхе. Обнимает за талию, целует губы пару раз с характерными звуками, и, будто дразня, цепляется за нижнюю губу, пока Чонгук тает и обвивает руки вокруг его шеи. Да, пожалуй, на такого Кима вообще невозможно обижаться — уж слишком он топит Чонгука своей любовью и умением быть ласковым тогда, когда необходимо. — Пиздуй, малыха, — шепчет Тэхен тому в губы, чмокая их еще раз напоследок. — Придурок, — цыкает Чонгук, но улыбается. Тем временем ребята вовсю разбираются с едой на кухне: Хосок утверждает, что без курицы на новогоднем столе не обойтись, Чимин чистит картошку и недовольно пыхтит, потому что спина устала быть долгое время в одном положении, а Сокджин радостно скачет по кухне и звонит в доставку пиццы, потому что, вообще-то, без пиццы на новогоднем столе тоже не обойтись. Хосоку тут же звонит Юнги и просит помощи с пакетами, потому что сам не управится. Чон быстро вытирает руки об полотенце и просит ребят присмотреть за курицей, иначе будет плохо, если та сгорит — останутся без вкусного мяса. Он идет на помощь к своей детке и берет большинство пакетов на себя, и даже если слишком тяжело — плевать совершенно. Помочь Юнги — самое главное. — Мой герой, — улыбается Юнги, благодарно целуя Хосока в щеку за помощь. — Только твой, детка, — улыбается тот на проявление нежности, которое им двоим вовсе несвойственно. Они еле как доходят до дома, оставляют пакеты с алкоголем в зале. Тэхен уже успел развешать светодиодную ленту и гирлянды, как и остальные украшения, а Чонгук все также усердно украшает елку с остальными ребятами. Еда, алкоголь, праздничное настроение — все готово, все довольны и ожидают того самого часа. — Смотри че нашел, — Тэхен подходит к Чонгуку и надевает на него ободок с оленьими рогами. — Тебе идет, — усмехает он и целует Чона в лоб — с особой нежностью. — Сейчас и для тебя что-нибудь найду, — Чонгук роется в вещах и достает красно-белую шапочку на веревочке. Приподнимается на носках, натягивает эту самую шапочку на голову своего парня и хрипло смеется. — Наш личный дед мороз. — Не хватает бороды, — комментирует Хосок, а потом ойкает, вспомнив: — У нас же есть! Юнги, неси-ка сюда. Мин послушно роется в пакете с новогодними вещами, доставая белую бороду. Кидает в сторону Чонгука, а тот, улыбаясь, помогает Тэхену ее надеть. Тот выглядит крайне забавно и странно, и это вызывает смех у всей компании. — Ты встречаешься со стариком, Чонгук, — смеется Чимин. Все садятся за стол. Минуты летят за минутой, на новогоднем столе расставлены еда и алкоголь. Начинается обратный отсчет: — Десять, — начинает Хосок. — Девять, — продолжает Юнги. — Восемь, — подключается Югем. — Семь, — на одном выдохе произносит Сокджин. — Шесть, — шепотом говорит Намджун. — Пять, — гордо заключает Чимин. — Четыре, — дошла очередь и до Тэхена. — Три, — по второму кругу начинает Хосок. Нет, они вовсе не забыли про Чонгука. Чонгук будет первым, кто скажет это заветное «один». — Два, — Юнги уже поднимает бокал с шампанским. — Один! — громко кричит Чонгук. Все радостно кричат, сталкиваются бокалами. Новогоднее настроение переваливает все пределы, а счастью абсолютно нет конца. Тэхен обнимает Чонгука за талию, пока вся компания, в том числе и они, выпивают по бокалу шампанского. Парни налегают на еду. Кушают, рассказывают смешные истории, включают музыку, но не так, чтобы громко, а так, чтобы играла на втором плане. Чонгук счастливо улыбается, смеется, и, пожалуйста, объясните Тэхену: как не любить этого щеночка? — Настало время тостов! — заявляет Хосок. — Я начну первый, — говорит Юнги и встает из-за стола. Все парни смотрят на него с ожиданием, а тот выпивает половину бокала шампанского для смелости. — Ребят, я не стану кого-то выделять. Вы, конечно, те еще идиоты, но я безмерно рад, что встретил вас в своей жизни. Думаю, если бы не этот ебаный Со Мунджо и нелегалка, то мы бы никогда и не встретились. Знаю, то время для нас всех — пиздецки тяжелое, но несмотря на это, мы его пережили и теперь можем выдохнуть спокойно. Я рад, что прошел это не один, а вместе с вами. Надеюсь, в новом году вы будете счастливы, иначе я надеру за вас всем задницы. За вас, доберманы, — и он отпивает еще глоток шампанского. Друзья хлопают ему, улыбаются, комментируют и снова смеются. Счастья — полные штаны. — Теперь я, — поднимается Хосок. — Согласен с Юнги, эти года были действительно сложными для нас. До сих пор помню, как переживал за ваши задницы, до сих пор помню, как мы переживали вместе за Тэхена, который разбился на ниссанке. То, что вы сейчас все здесь — определенно, огромная радость для меня. Парни, не знаю, как бы я без вас жил. — Да никак, — смеется Мин. — Мы друг без друга — никто. — Ты прав, — улыбается Хосок, устремляя на него взгляд. — Я благодарен вам, друзья, за все, что вы сделали друг для друга, для меня. Вы — мое счастье и, думаю, я его ни за что не проебу. Юнги, радость моя, — Мин слегка давится алкоголем, но удивленно смотрит на него. — Мы долго тянули с тобой. Нет, не так… Долго тянул я, и мне крайне стыдно за это. Три года — огромный срок и, знаешь, я тобой восхищаюсь. Ты терпеливый человек, который оторвет голову кому угодно — и за меня, и за себя, и за друзей в целом. Знай, что я безмерно тобой горжусь, как и всеми вами, и безмерно счастлив, что мы с тобой вместе. — Люблю тебя, Хоби, — умиленно улыбается Юнги, с любовью наблюдая за своим парнем. Хосок опускается на стул, бережно целует Мина в лоб, выражая этим взаимную любовь. — Что ж, мой черед? — Чимин улыбается. — Ох, парни, что бы я без вас делал? Вспоминая то, что мы вместе пережили, мне становится невероятно страшно. Но единственное, что меня делает счастливым, это осознание того, что мы прошли это вместе. Я очень благодарен вам за то, что вы не оставили меня одного, благодарен за то, что, в конце концов, нашел свою любовь, — он смотрит на Югема. — И я буду еще больше счастлив, если будете счастливы вы. Без вас моя жизнь не имела бы смысла. Парни хлопают ему: звонко, смачно, еще и завывают. — Тэхен? — намекает Хосок, дергая бровями. — После Чонгука. — Я стесняюсь! — смущается тот. — Ой, ладно, так уж и быть, — он встает из-за стола, закусывает нижнюю губу, не зная, с чего начать. — Я даже не знаю, на самом деле, с чего бы начать мой тост… У меня в голове мыслей слишком много и мне хочется сказать вам все и сразу, но тогда мой тост продлится на пару часов, — парни смеются. — Моя жизнь была крайне уебской, но однажды я встретил Тэхена тире Виктора и тогда моя жизнь осветилась чем-то ярким. Думаю, это была надежда, которой до этого у меня никогда не было. Я думал, что Тэхен — отвратительный человек, думал, что мы никогда не сойдемся характерами, потому что эти его тупые шуточки… — Ким усмехается, неверяще мотая головой. — Мы становились с ним с каждым днем все ближе и ближе, и тогда, когда мы смотрели с ним на звезды, на той самой горе, где сидели, я окончательно понял, что влюбился. В него, на самом деле, сложно не влюбиться. Он очаровал меня. — Ведьма! — заявляет Чимин, громко смеясь, а парни поддерживают. — Это сто процентов был приворот. — Я очень люблю этого человека. Мы много пережили вместе: перестрелки, боль, и, самое ужасное, расставание длиною в два года, — Чон тяжело вздыхает. — Это невероятно. Я никогда не думал, что мне будет так хорошо с кем-то, никогда не думал, что так сильно влюблюсь. Буквально настолько, что сносит крышу. Тэхен, — Чонгук смотрит на него. — Я люблю тебя до бесконечности. — И я тебя люблю, малыха, — улыбается тот. — Потом я встретил вас. Думаю, если бы Тэхен не привел меня к вам, мы бы никогда не познакомились. Конечно, первый день знакомства был не очень, вспоминая, какие планы на меня имел Намджун, — смеется тот. — Но сейчас, думаю, он одумался. И я это вижу. Вижу, что он чувствует вину за все, что сделал. Я очень надеюсь, что вы, ребята, будете счастливы в новом году. Иначе я подключусь к Юнги и надеру всем задницы за вас. — До слез, — хныкает Сокджин, вытирая слезу в уголке глаза. — Это еще не все, — Чонгук загадочно улыбается, роется в пакете, доставая бархатную коробочку. — Тэхен, луковые кольца, конечно, романтично. И это было круто, — смеется он, открывая коробочку. — Но я бы хотел, чтобы у нас были кольца. Конечно, в нашей стране нельзя однополый брак, но это будет только нашим. Чонгук берет кольцо со своими инициалами, пока Тэхен удивленно хлопает ресницами, а друзья завывают от счастья. — Выйдешь за меня? — Блять, малых, — он все еще в шоке, даже тогда, когда кивает и Чонгук натягивает ему на безымянный палец кольцо. И все же, когда он чуть-чуть отходит от шока, кольцо с его инициалами тоже надевается на чонгуков палец. — Горько! — кричат друзья. Они скрепляют своеобразный брак поцелуем: крепким, долгим и не пошлым. Счастливым. — Наконец, и мое время настало, — улыбается Тэхен, вставая из-за стола. — Вы идиоты, ну, вы и сами это прекрасно знаете. Говна пережили немерено, но сейчас все пиздато, и я этому счастлив. Будь моя воля, я бы еще раз пустил пулю в бошку Со, но тот уже в гробу и хер с ним, — Ким тяжело вздыхает, опуская взгляд на Чона. — Малыха моя, — так нежно, что бегут мурашки по телу. — Ты первый, кто сделал меня счастливым. Ты знаешь, как мне без тебя было плохо, знаешь, как сильно я тебя люблю. И пусть, блять, я сейчас до омерзения милый, я скажу тебе то, что чувствую: я люблю тебя. Люблю, как ебанутый, люблю, как ненормальный, без тебя задыхаюсь и иначе не могу. У меня была дерьмовая жизнь, но ты дал мне надежду. Не забрал ее, а остался со мной, несмотря на то, какие проблемы были. Малыха, блять, я бы без тебя не смог, — Ким смеется хрипло, у него в глазах даже слезы выступают от счастья. А Чонгук и сам готов расплакаться — вот-вот и заноет, но продолжает еле как моргать и смотреть на своего парня, поджимая губы и сдерживая подступающие слезы. — Я благодарен этой ебанутой судьбе, если она существует, за то, что она подарила мне тебя. Я бы сошел с ума, если бы мы не встретились. И, знаешь, такой вариант событий меня не совсем устраивает. Я хочу, чтобы ты знал, как сильно я люблю тебя и ценю. Возможно, я бываю груб в выражениях или злюсь по пустякам, но знай: я просто полный идиот. Идиот, который любит тебя. — Итак, сколько раз он сказал «я люблю тебя»? — смеется Юнги. — Примерно семь, — смеется ответно Хосок. — Заткнулись, — щурится Ким, а парни послушно кивают. — Малыха, ты — мое личное счастье. И, уж прости, но я никогда, нахуй, от тебя больше не отлипну. Я не дам тебя в обиду. Буду защищать, оберегать и ценить. Чонгук уже не может сдерживаться — сидит зареванный и шмыгает носом. — Давай начнем с бесконечности? — Давай, — хнычет Чонгук и встает из-за стола, крепко обнимая Кима за плечи. Плевать, что он марает его футболку на груди, ему сейчас слишком хорошо, чтобы волноваться о таких мелочах. — Я люблю тебя, Тэхен. — Подожди, малыха, — улыбается тот и роется в кармане штанов. — Готов к подарку? Чонгук кивает. Ким достает ключи от машины и вкладывает их в ладонь Чона. Юнги давится шампанским, а парни охают и ахают от конкретного, так скажем, ахуя. — Это что… — шепчет Чонгук, хлопая ресницами. — Ты подарил ему свой ниссан? — спрашивает Юнги. — Подарил, — улыбается Ким. — Блять, Тэхен, — ноет Чонгук, запрыгивая к нему на руки. Парни смеются, улыбаются, пока те целуются. — Я так тебя люблю! — До бесконечности, малыха. До бесконечности люблю тебя. Что ж, все-таки у них случилось долго и счастливо, как и говорят в этих ебаных сказках.