Близнецы. Солнце и Луна

Почти три месяца… Почти три месяца бесплодных поисков милой Елены, ее брата, который так же, как выяснилось, подался в бега, учителя-охотника, и, конечно же, неуловимой ведьмы, которая носит под сердцем столь неожиданное, невероятное, но втайне желанное, продолжение их семьи. Единственное, которое когда-либо может у них быть. Если честно, не скажи ему брат об этом лично, он бы не поверил в это, ведь за тысячу лет вся их семья твердо усвоила, что никто из них детей иметь не может, и это не изменить. Особенно это угнетало его сестру-Ребекку, хотя с течением времени она старалась этого не показывать. Но Никлаус был уверен в своих словах, а два месяца назад это было окончательно подтверждено одной ведьмой, которую Элайджа привез с собой в городок Гринсборо, последнее место где были замечены сестры Гилберт и их сопровождающие, прежде, чем исчезнуть с радаров, как властей, так и ведьм. Хотя он предпочел бы это узнать по более приятной причине, а не потому, что один из сотрудников придорожного мотеля не успел утилизировать окровавленные простыни, на которых спала Татия Гилберт, у которой, очевидно, случилось сильное кровотечение. В тот момент Элайджа испытал непривычное чувство опустошенности и неудачи, думая, что опоздал. Что его племянник или племянница, которого ведьма по крови на простынях определила, что и впрямь существовал, был потерян прежде, чем успел сделать первый вдох. К счастью в ближайшей больнице ему удалось выяснить, что туда поступила девушка с близнецом и в сопровождение двух мужчин, у которой и впрямь было кровотечение, но ребенка удалось сохранить, отчего он смог с облегчением выдохнуть, осознав, что дитя брата выжило, и что еще есть шанс. Для их семьи и для искупления Никлауса, ведь отчего-то он был уверен, что ребенок много изменит для его брата. Правда тут Элайдже вновь не повезло, и он буквально на день опоздал. Ибо девушка, как только угроза плоду была сведена к минимуму, исчезла вместе со своими спутниками. И тут уже в поисках ему не могла помочь даже ведьма. Все заклятия локатора буквально сходили с ума, и Элайджа понял, что леди Поттер укрылась под защитой собственной магии, и спрятала остальных. Радовало лишь то, что хоть его братьям и сестре, которые остались в Мистик Фоллс, повезло больше. Если это, конечно, можно так сказать. Его старший брат — Финн, был мертв, как и его мать. Но если первого ему было жаль, хотя тот всегда был довольно отстранен от остальных братьев и Бекки, то мать — нет. Ту он перестал считать таковой, когда Эстер вернулась, чтобы их убить, да еще и запугала бедную девушку, чтобы взять у нее кровь для того, чтобы их связать. Девушку, которой его семья уже принесла столько горя. То, что он питает к ней слабость, Элайджа предпочел игнорировать, отчаянно не желая испытать сердечную боль уже в который раз. Особенно из-за девушки с этим лицом, которые явно были проклятием, как Никлауса, так и его. Но с течением часов, дней и недель, а потом и месяцев надежда отыскать Татию и Елену все больше гасла, а Никлаус становился все более невыносимым. Мать и нависшая над ними угроза смерти более его не отвлекала, и теперь желание его брата вернуть двойников и ребенка становилось все более сильным, порой доходя до одержимости. И Ребекка, которая узнав, что скоро станет теткой и после этого ставшая выражать яростное желание присоединится к нему в поисках беглянок, отнюдь не помогала. В конце концов, к истечению второго месяца, поиски невольно занесли его в город, в котором его семья, наверное, в последний раз могла таковой называться. В город, который они помогли основать и в котором они некогда были счастливы. Пока не пришел Микаэль и все разрушил. Снова. В общем, Элайджа оказался в Новом Орлеане. Городе джаза, веселья и вечных праздников. Нет, он не приехал сюда намеренно, но именно здесь, уже на второй день прибывания ему повезло. Ибо во время рождественского фестиваля, совершенно случайно увидел человека, появившегося из подворотни, который был поразительно похожий на некого Аларика Зальцмана в сопровождение лысого парня, в котором с изумлением Элайджа опознал юного Гилберта. Вот только его секундное замешательство, позволило им скрыться в толпе. Это было разочаровывающе, но теперь, когда в переулке он обнаружил два тела принадлежавшим вампирам, которые были убиты почти с профессиональным опытом, Элайджа был уверен, что это были именно учитель и молодой Гилберт, а если они здесь, то и девушки были неподалеку. И в этот раз он их не упустит. Но поиски и не понадобились. В этот раз его и самого нашли. Правда не сестры Гилберт и вообще не Гилберты раз уж на то пошло, как и не мистер Зальцман. А ведьма. Софи Деверо, которая весьма прямо, буквально сходу, выложила ему историю того, что творится в городе, которым теперь, как выяснилось управлял Марсель Жерар, воспитанник Никлауса, которого они все считали погибшим, и потребовала, чтобы он помог им избавится от него или хотя бы договорится в обмен на… Татию. Сначала он не хотел ей верить, и даже хотел свернуть шею наглой девчонке, но все же сначала решил взглянуть на девушку, которая, если верить этой Софи, была ее пленницей. И это была она. Едва он оказался около одного из многочисленных склепов на кладбище Лафает, то почуял знакомый запах Татии Гилберт, и оказавшись внутри, впервые за пару месяцев взглянул на этого необычного двойника, которого не должно существовать и под сердцем которой росло столь же невозможное дитя. А оно определенно было. Еще до того, как его глаза упали на без сомнения выросший за это время животик девушки, он услышал быстрое и сильное сердце, немного приглушенное и бьющиеся почти идеально синхронно с сердцем леди Поттер. Такое, какое он обычно слышал проходя мимо беременных девушек. — Так это правда… — невольно вырвалось из его рта, когда он наконец увидел бесспорно округлившийся живот девушки, окончательно подтвердив факт того, что он станет дядей, и которая, кажется, как и ее тезка, запала в сердце его младшего брата. — Элайджа?! — изумленно выдохнула… блондинка? «И впрямь блондинка», — мимоходом подумал Элайджа, только сейчас заметив, что ее иссия черные волосы были непривычно выбелены. Правда мысль быстро проскользнула и исчезла, полностью подавленная тем фактом, что он-Элайджа Майклсон, спустя века станет дядей. А самый непредсказуемый из его братьев отцом. Вот уж в какой роли он никогда не представлял своего младшего брата, так это в роли родителя, но у судьбы было всегда специфичное чувство юмора. Очень. Это он еще раз с горечью осознал, когда прежде, чем присутствующие продолжили разговор, который еще толком и не начался, вдруг зазвонил его телефон. — Да, — резко сказал он, все еше не отводя взгляд от девушки, которую столь месяцев искал, и которая явно все больше начинала впадать в панику, что ей было категорически запрещено делать, если верить информации, которую он извлек из ее больничной карты. В трубке была тишина, и Элайджа уже хотел оборвать звонок, ибо у него были дела и поважнее, но тут раздался тихий голос Никлауса, который необычно торжественным тоном сказал: — Кол мертв. И вот тут Элайджа ощутил, как весь его мир замер. Ведь его брат… Его младший, и озорной братишка, который был ему куда дороже Финна, несмотря на все его выкрутасы, был мертв. А его не было рядом. — Как?.. — тихо выдохнул он, на миг прикрыв глаза, и даже забыв, где он и зачем. На том конце связи раздался глухой рык, и Никлаус с ненавистью прошипел: — Сальваторе. Они нашли кол из белого дуба, и… Использовали его, чтобы убить Кола, — тут его младший брат вздохнул, и тихо произнес: — Они сделали это у меня на глазах, Элайджа. Я видел, как он горел… И ничего не смог сделать. Старший Майклсон слышал неподдельное раскаяние и горе в голосе Никлауса, и сделав глубокий вдох, он вновь взглянул на девушку, которая с каждой минутой, а особенно ее «груз», становилась все ценнее, и обнадеживающе сказал: — Не вини себя, брат. Мы отомстим за Кола, но… Месть может подождать, а вот твой ребенок — нет. Татия едва заметно вздрогнула, явно не шибко желая видеть его брата, а Никлаус со срочностью в голосе произнес: — Ты нашел их? Она… — Леди Поттер стоит прямо передо мной, и я отчетливо могу слышать, как в ее утробе бьется сильное сердце твоего дитя, — прямо сказал Элайджа, смотря в глаза девушки, которая сердито поджала губы, и рефлекторно обняла руками живот. — Где ты? — тут же резко сказал Никлаус. — В Новом Орлеане, брат. И, кажется, помимо леди Поттер здесь еще остались не законченные дела былых дней, — сказал Элайджа, вспомнив про Марселя и ситуацию, которая явно давно назревала в городе. Его не оставляло чувство, которое к тому же весьма быстро росло, что в этом городе он, как и его семья, еще останутся надолго. Но может, это и к лучшему. Возможно, пора оставить позади Мистик Фоллс и его земли, где он уже потерял трех братьев, и пора сменить место жительство. Судя по паузе, Никлаус явно был удивлен местом его прибывания, но быстро оправившись, хмуро спросил: — Какие дела? И почему там?.. — Марсель жив, и, кажется, считает себя королем Нового Орлеана, — лаконично ответил Элайджа. Вновь повисла пауза, а потом гибрид отрывисто сказал: — К утру я буду там, — и на секунду притихнув, еле слышно добавил: — Присмотри за двойником, брат. Я на тебя надеюсь. После чего положил трубку, а Элайджа, стараясь отодвинуть горе по Колу, которому он не мог позволить поглотить себя, по крайне мере сейчас, и уверенно сказал: — Ну что, мисс Деверо, леди Поттер. Кажется нам нужно поговорить.