Близнецы. Солнце и Луна

— Ты сделала что?! — прошипела Татия, весьма сильно напоминая этим пресловутую подружку Волды Морды — Нагайну. А все потому, что гребаная викканская ведьма — Софи-мать-ее-Деверо додумалась связать свою жизнь с жизнью Татии! Она-то думает, чего ее так мучает странное чувство скованности, и ощущение, что не может вздохнуть полной грудью. Думала это оттого, что ее вырубили, или, не дай бог, что с ребенком, а оно вон че. Судя по тому, как нахмурился Элайджа ему тоже не очень-то нравилось эта новость, но скорее всего это из-за ребенка. Заботливый дядюшка, Салазар его раздери. «А скоро еще и папочка подъедет», — ехидно отозвался ее внутренний голос, не кстати напомнив, что Клаус, чтоб его, уже в пути. Будто она и сама об этом не знала. Хотя новость о том, что в Первородном семействе, поди, стало на одного брата меньше ее удивила. Но перспектива скорой встречи с гибридом, ее коробила все же сильнее. А еще беспокойство. За сестру, за Джера, и Рика. Но самое главное, за ребенка. Клаус ведь явно на разборки едет. А это значит много криков, проклятий, угроз и всего прочего негатива, который ей был воспрещен от слова совсем. Но даже несмотря на это, и всего того, что могло взбрести в голову гибриду, своего ребенка без боя Татия не отдаст, и ему коснуться не позволит. В конце концов, как показывает практика, кровь — это еще не все, и вообще, Клаус мало тянет на звание отца года, десятилетия, и… Да, в принципе, хоть какого-то отца! Она тоже явно не очень-то подходит на роль матери, но все же Татия хотя бы готова стараться. Учиться, и меняться ради своего ребенка, а гибрид?.. Ему тысяча лет, и он явно вполне себе доволен своей ролью доминантного самца и тирана. Нет, Татия, конечно, видела вполне себе человеческие проблески в Клаусе, но того мало. А теперь еще и ведьма эта. С сестрой своей, и их семейной драмой, будто ей своей мало. — Отмени заклятие, — рыкнула Татия, сжав кулаки по бокам, хотя у нее руки так и чесались выхватить палочку. Она и сама могла отменить его, или хотя бы попробовать, но для этого нужно время и силы. А у нее нет первого и не было желание тратить второе. Но ведьма упрямо вскинула подбородок, и твердо сказала: — Нет. Нам нужны гарантии, что вы поможете. Тут Элайджа поднял бровь. — А вы не думаете, что столь… жесткие меры, как раз послужат тому, что я могу отказать вам в помощи? — иронично сказал он. — Я, знаете ли, не очень ценю шантажистов. — Значит, судьба ребенка вам безразлична, мистер Древний? — ехидно сказала Софи, и вдруг схватив кинжал, который лежал на одной из полок склепа, на которых были расставлены свечи, резанула себя по ладони. Татия тут же зашипела и посмотрела на свою ладонь, которая начала кровоточить из-за такого же пореза, который теперь был на ладони Деверо. Элайджа едва заметно скривился, и сделал небольшой шаг в сторону двойника, при этом сказав ведьме: — Мисс Деверо, ваши демонстрации излишне, и мой брат, который уже к рассвету будет здесь, вряд ли оценит угрозу девушке и ребенку, которого она носит. Ребенку, который является наследником Никлауса Майклсона, о котором вы, должно быть, слышали. Софи вздрогнула, точно зная, кому «хвост прищемила», но все так же продолжала гордо вздергивать подбородок, и явно собираясь стоять на своем до победного конца. А вот Татия уже от всего этого устала. Она была голодна, сонлива, ее ставшие в последнее время чувствительным тело ныло, запястья от пут — чесались, нервишки шалили, гормоны взрывались, как фейерверки на 4 июля, в ее крови, а беспокойство о Рике, Джере и Елене, выросло до небес, поэтому в том, что она психанула, не было ничего удивительного. — Это кладбище, а мы ведь на кладбище? — протянула Татия, чувствуя, как магия начинает кипеть под ее кожей, и дождавшись неуверенного кивка Софи, опасно елейным голосом продолжила: — Тут твои предки, полагаю, и сила твоя от них… Тут она даже не стала ждать подтверждения, ибо знаний ей и так хватило, а дальше все дело было логике и знаний о шаманстве местных. — Чудно, — пропела Татия, и резко потопала к выходу. — Эй!.. — возмущенно воскликнула Софи, следуя за ней. Элайджа, поднявший бровь, и Джейн-Энн, которая самоустранилась от… «переговоров», тоже последовали наружу. Оказавшись на улице, Татия чуть-чуть остыла, сделав пару глотков живительно прохладного воздуха, который был лишен запаха сырости и пыли склепа, но от своей цели не собиралась отступать. — Леди Поттер… — тихо начал Элайджа, встав за плечом замершей девушки. Он буквально мог чувствовать, как в воздухе нарастает что-то… древнее, сильное, и магическое, но не такое, как при общении с викканами, в момент, когда те колдовали или собирались это сделать. Нет. Это что-то было намного старше… И опаснее. Но одним взмахом руки, Татия заставила его замолчать, и обернувшись, посмотрела на женщин, прищурив свои глаза, которые сейчас были лишены линз, и по-кошачьи светились в темноте, жутковатой зеленью. Сестры Деверо опасливо переглянулись, кажется, только сейчас поняв, что им попалась не просто дурочка, случайно залетевшая от гибрида. — В последний раз повторяю: Сними. Заклятие, — четко сказала Татия, отчего-то уверенная, что эта Софи будет упрямо отказываться даже под страхом смерти. И угадала. — Нет, — с уверенностью, которую на самом деле не чувствовала, отчеканила Софи, упрямо сложив руки на груди. — Софи… — настороженно прошептала Джейн-Энн, которая в отличии от сестры обладала инстинктом самосохранения. И как бы она не желала спасти дочь, что-то ей подсказывало, что они выбрали неправильный путь к этому. Более того, она знала, что и они сами могут погибнуть, если не сделают, как просит эта… девушка. Но оказалось все страшнее. Едва Татия поняла, что ничего эти ведьмы не будут делать, так резко развернулась, и прекрасно зная, что викканские ведьмы, особенно для мощных проклятий, вроде того же связующего, прибегают к помощь мертвых ведьм, а они были именно на кладбище… выхватила палочку, и указав той на ближайший склеп, от которого ощущала силу ведьм, рявкнула: — Бомбарда Максима! Тут же по тихому, еще миг назад, кладбищу разнесся громкий взрыв, и некогда невысокое здание, которое было пристанищем ведьминских костей, взорвалось и сложилось, как карточный домик, а по воздуху раздался краткий вой. Будто кто-то застонал. Хотя кто-то и впрямь стонал. — Что ты наделала? — в ужасе прошептала Джейн-Энн, чувствуя, как на миг вспыхнувшая в голове боль от разрыва связи с духом ведьм, которые были там похоронены, затихла. Хотя отчего именно она больше была в ужасе, она еще не поняла. Оттого, что они, кажется, перешли дорогу могущественной ведьме, у которой была весьма странная магия, или оттого, что та столь неуважительно отнеслась к духам, уничтожая кости предков. — Я?! — рявкнула Татия, пылающим взором пригвоздив ведьм на месте. — Это вы меня похитили, и теперь угрожаете! Более того, вы подвергли риску моего ребенка, которого я и так чуть не потеряла! Да, еще из-за вас меня нашел Клаус-чтоб-его-василиск-сожрал-Майклсон! Так что нечего ныть! А если вы не снимите проклятие с меня, я вообще все ваше гребаное пристанище кучи мертвых баб к чертям разнесу! Понятно?!.. На миг повисла тишина, а потом Джейн-Энн тихо прошептала: — Мы и впрямь не можем. Это заклятие было наложено в пик зимнего солнцестояние, и отменить его, мы можем только в этот период… Татия подозрительно прищурилась, и сипло сказала: — То есть… Мне теперь до следующего года торчать с вами, чушки вы бестолковые? «Проклятие! Этого мне только и не хватало!» — обреченно подумала она, и застонала, прочитав по их глазам, что именно так и есть. Она застряла с Софи Деверо… …и Клаусом, который вот-вот будет здесь. Уж этот-то теперь ее, с большей долей вероятности, не отпустит. Как и Елену. Черт!..