Близнецы. Солнце и Луна

— Как свидание? — спросила Татия, когда идя в свою комнату, заметила как в соседней, той что выделили ее сестре, вышеупомянутая кружилась в танце, а ее глаза были мечтательно затуманены. Впрочем, ее вопрос был глуп. Вчера Елена так домой и не вернулась, как и Рик, который, кажись, завел себе новую девушку. А конкретнее, Камиллу. Ту самую блондинку-барменшу из бара, которая столь неожиданно узнала, что в мире есть клыкастые и мохнатые. А теперь ее сестра тут кружится и выглядит, как наркоша обдолбанная. Так что… — И как наш костюмчик в постели? — иронично добавила Татия, облокотившись на косяк, и смотря на сестру, которая, кажется, даже не видела и не слышала ее. Хотя последнее Елена все же услышала, и замерев, посмотрела на нее большими глазами, и громко зашипев, утянула ее в комнату, куда тут же захлопнула дверь. — Ты чего кричишь? — тихо завозмущалась Елена. — Тут столько ушей… Татия закатила глаза. — Ну так было или нет? — нетерпеливо спросила она, надеясь, что все же было, иначе ее поход с Клаусом на собрание в церковь был напрасен. Про убийство копа, который Розье, она старалась не думать, ибо ее тут же начинало тошнить. От ситуации, и от себя. — Нет, — раздраженно сказала Елена, а потом ее глаза вновь мечтательно закатились. — Мы просто гуляли, разговаривали, и… — И в шахматы играли, — ехидно закончила Татия, не поверив сестре не на йоту. — И целовались, — с нажимом добавила Елена, и плюхнулась на кровать. — Вот и все. Но он так целуется!.. — Что ты кончила. Я так и знала, — насмешливо сказала Татия, и аккуратно легла рядом с сестрой, сложив руки на своем, уже приличном, пузике. — Фу, Тата! — хмуро сказала Елена, и легонько ударила сестру в плечо. — Вечно ты все портишь. — Ну какая я сволочь, — спокойно сказала Татия, и посмотрев на сестру, тяжко вздохнула. — Или завистливая. У тебя вон, любовь, у Рика кажись тоже, Джер весь в учебе, одна только я остаюсь. Со своим пузожителем, чей отец мудак-гибрид, и его вечными врагами-проблемами. Никакой личной жизни. Она усмехнулась и горько добавила:  — Это я еще про то, что я в розыске молчу. А убив главного копа Нового Орлеана, я вполне могла себе увеличить и без того пожизненный срок… Елена резко села, и посмотрела широко распахнутыми глазами на сестру. — Какой еще коп?! Как убила? — шокировано спросила она, впервые об этом слыша, но Татия лишь отмахнулась, и сказала: — А, не парься. Это был один из прихвостней той сволочи, которую я убила за то, что он убил моих приемных родителей и все такое. Точнее, сын одного из прихвостней. Случайно столкнулись. Елена моргнула. — Нормально, — возмутилась она. — Моя сестра тут маньячит, а я узнаю об этом последняя. Татия закатила глаза, но ничего сказать не успела. Раздался девичий крик, а дом резко затрясло. — Какого?.. — выдохнула она, и неуклюже встав, вышла из комнаты, придерживаясь за стены. Выйдя в коридор, Татия успела заметить, как за углом исчез Клаус, как в стороне комнаты… Давины. Трясти перестало, и она, вместе с Еленой за ее спиной, решительно направилась в сторону комнаты юной ведьмы, с которой лично еще не пересекалась. — А вот и бум, — выдала Татия, едва оказавшись в комнате ведьмочки, которая сейчас стояла на коленях на своей кровати, и выплевывала комки земли, который забивали ее глотку. Марсель и Клаус резко повернули к ней голову, но девушка даже не обратила на них внимание, продолжая смотреть лишь на Давину, которая вблизи выглядела еще более юной, чем в те разы, когда она видела ее издалека. А еще напуганной. «Проклятие! Вот поэтому я и не хотела с ней знакомится ближе», — уныло подумала Татия мгновенно ощутив жалость к девчонке. Она, блин, знала, что так будет. Знала, что ее глупое сердце, размягченное гормонами и сентиментальностью, возжелает помочь ребетенку. Черт!.. Тут дом вновь застряло пуще прежнего, но она упрямо двинулась вперед, отмахнувшись от Клауса, который пытался ее остановить, и оказавшись перед Давиной, коснулась ее лба и проговаривая мысленно заклятие сна, тихо сказала: — Спи, разрушительница. И Давина тут же вырубилась, а дом перестало трясти.

***

— Как девчонка могла заставить трястись целый квартал? — вопрошал Клаус, опираясь на стол. Марсель, взволновано топчащий ковер, замер, и пораженно сказал: — Я как-то видел, что она трясла церковь, но чтобы так… Татия, сидящая в кресле, фыркнула. — Клаус, — сладко сказала она. — Ты чем меня слушал пару дней назад? Или ты думаешь, что я сказала, что будет взрыв, способный уничтожить тебя, твой бесценный квартал, и прочее, так, для праздного словца? — Так ты знаешь, что происходит с Давиной? — хмуро спросил Марсель, настороженно смотря на эту странную женщину, которую Клаус старался держать при себе. Помимо того, что она была беременна от его создателя, она так же… Вызывала мурашки по его телу, а волосы на руках вставали дыбом в ее присутствие, хотя вот ее сестра не вызвала в нем таких чувств. А еще эти глаза. Марсель отчего-то не мог долго смотреть в неестественно зеленые глаза той, кого первой на его памяти Клаус звал своей королевой. Были женщины, которые цепляли взгляд его создателя, но чтобы тот хоть одну так называл… — С ней? — фальшиво-непонимающе спросила Татия, положив руку на грудь. — С ней, если не закончить Жатву, будет покончено. И с нами заодно, ибо сила в ней, рано или поздно, разорвет ее на части, и как взрывная волна пронесется по округе, оставив от нас, в лучшем случае, пепел. В худшем — ничего. — Откуда ты?.. — начал Марсель, но тут дом вновь затрясло, но в этот раз Майклсоны, плюс близнецы, сохраняли удивительное спокойствие. — Н-да, а ведь это заклятие сна должно было ее вырубить на часов эдак пять, а не на один, — пробормотала Татия подпирая рукой висок и рассеянно смотря в потолок гостиной, над которой была комната Давины, и с которого сейчас сыпалась пыль. — Ну и что нам делать? Убить ее? — возмутилась Елена. — Ей же всего шестнадцать! Гилберт искренне не хотела участвовать в убийстве юной девочки, с которой, в отличии от сестры, она пару раз говорила. Та была мила, хотя и не очень доверчива, хотя ее можно понять. Ее хотели убить те, кому она доверяла. Те, кого она считала семьей. — Нам — ничего, — жестко сказала Татия. — Среди нас нет викканских ведьм. И уж тем более тех, кто принадлежал бы к шабашу Нового Орлеана. — А ты не можешь помочь? — сжав зубы, спросил Марсель. — Ты же тоже ведьма… Татия скривилась и покачала головой. — Я принадлежу к другому виду, — ответила она с толикой сожаления. — Да и могу ошибаться насчет Жатвы, в принципе. У нас много с викканами схожих ритуалов, особенно тех, которые уходят корнями в глубь веков, но бывают и различия. Впрочем, даже если я права насчет этого ритуала, его закончить может лишь старейшина, но… Она выразительно посмотрела на притихшего Элайджу, который замер за спинкой кресла, в котором сидела Елена, и закончила:  — Но таковых здесь не осталось… — Потому, что я убил последнюю, — заметил Элайджа, правильно расшифровав ее немое послание насчет Агнес, которой он сломал шею, когда пытался ее спасти. — А это разве не передающийся титул? — спросила Елена, не желая сдаваться. — Может они могут избрать новую?.. На миг воцарила тишина, а потом Элайджа кивнул каким-то своим мыслям, и поцеловав Елену в макушку, решительно направился к выходу. — Нам нужна Софи Деверо, — сказал он, хватая на ходу пиджак и весьма драматично исчезая в проеме. И вновь повисло молчание, которое в этот раз прервала Татия, сказав: — Королева драмы, — она прищурившись, глянула на Клауса, и кисло добавила:  — У вас это явно семейное. Мерлин! Мой сын обречен! Гибрид закатил глаза, и залпом допил свой бурбон, не желая комментировать это, точно зная, что если он откроет рот, то быть скандалу, который сейчас им был ни к чему. Позже поорать друг на друга успеют.