Близнецы. Солнце и Луна

— А вот и ветер, — пробормотала Татия, припоминая, что у ритуала было четыре фазы, и в медленном увядание Давины, очевидно, их тоже будет четыре. Земля, воздух, вода и огонь. Девушку пришлось вновь усыпить, и в этот раз пришлось применить более сильно заклятие. Еще немного и Татия была уверена, что придется разорить ее небольшой тайник с зельями, который она сварила еще в Мистик Фоллс. Они были не особо сильными, ведь доступа к магическим травам у нее не было, но в руках колдуна и простые растения действуют по-другому. — …нужно освятить кости могущественной ведьмы, и тогда тот, кто это сделает, станет новым старейшиной, — продолжала вещать Софи, хотя Татия пропустила часть ее речи. Она вообще старалась держаться подальше от Деверо, после того, как та, едва пересекла порог этого дома, попыталась вцепится ей в волосы, вереща, что из-за нее Джейн-Энн была все еще в коме. Татия, конечно, могла дать ей леща, но с этим прекрасно справилась и… Елена. Ее малышка-сестра, которую явно было лучше не злить. Краснючая щека Софи Деверо была тому доказательством. Взгляд Элайджи при этом был так же горд, как и взгляд Татии. И Рика с Джереми, которые вернулись домой едва закончило во второй раз качать квартал. — Так почему еще никто этого не сделал? — задумчиво протянул Зальцман и почесал бороду. Его Татия уже быстро ввела в курс дела, и теперь тот, что удивительно, вместе с Клаусом, в поразительно похожих позах, сидели за баром и пили бурбон. Алканавты. — Сильные ведьмы кончились, — с усмешкой сказал Джереми и бухнулся на колени Елены, используя их как подушку. Та скривилась, но скидывать его не стала, а непонимающе спросила: — А эта Агнес? Предыдущая старейшина? Ее что, хоронить не стали, или что? Софи раздраженно скривилась. — Ее уже предали земле, — отрывисто выдавила она, не желая разговаривать о той, кого убили эти чертовы вампиры и лишили их старейшины. — А прах сойдет? — наконец подала голос Татия и отошла от окна. Все замерли и посмотрели на нее. — Что? — непонимающе спросила она. — Я пытаюсь помочь. Или у вас в погребах куча костей могущественных ведьм валяется? Клаус прищурился, так и не донеся очередной бокал до рта, но ничего говорить не стал, хотя у него в погребе как раз «завалялись» подобные кости. — Обычно освящались лишь кости, так как они – это сама суть человека, — промолвила Софи пристально смотря на ту, из-за кого ее сестра пожертвовала собой. — Но… Если ведьма, которой принадлежит прах, была очень сильной… — Колдун, — поправила ее Татия, сама не веря в то, что хочет предложить. — Я знаю, где взять прах очень сильного, уж в моем мире точно, колдуна. А вместо костей… Можно использовать его палочку. В моем мире палочки – все равно что продолжение ведьмы или колдуна. Эта вещь с нами с одиннадцати лет, а то и дольше… — Другой вид, в твоем мире… Кто ты, черт возьми? — протянул Марсель, который вообще был скептичен насчет всего этого. Проклятие! Они тут всерьез обсуждали, как создать нового старейшину, чтобы убить Давину. Его Давину. Девочку, которую он спас и оберегал все это время. Да она… Она ему как младшая сестра!.. Софи тоже навострила уши, ибо она не слышала о других видах ведьм, кроме своего. Никогда. Но эта девица точно не врет. Магия вокруг нее была старая, старее, чем у них, и она шла не от предков, а изнутри нее. Это было невозможно, но явно так. И она хотела знать об этом. — Не твое дело, — резко огрызнулась Татия, холодно посмотрев на Марселя. — Просто смирись, что вы не конечная точка эволюции, и что есть на свете куда больше видов, чем ты мог подумать. В гостиной повисла напряженная тишина. — Насколько силен был колдун? — тихо спросила Софи, вздрогнув от очередного яростного порыва ветра снаружи, из-за которого застучали ставни и затряслось стекло. — Я думаю, достаточно для того, чтобы твои предки были удовлетворены, — мрачно сказала Татия, мысленно извиняясь за то, что собиралась сделать.

***

Татия достала шкатулку, которую всегда таскала с собой, и где были ее самые ценные владения, которые она смогла уберечь и перевезти через океан. Она несколько мгновений смотрела на нее, а потом крепче прижала к себе, развернулась, чтобы спуститься вниз, но путь ей вдруг перегородил Клаус, и категорично заявил: — Давай мне всё, что нужно, и я передам их Деверо, а сама… — Сиди здесь? А вот и нет, — прямо сказала Татия, и попыталась его обойти, но ее перехватила сильная рука, не давая сдвинуться с места. — Ну почему ты хоть раз не можешь послушать меня, и сделать, как я прошу? — тихо сказал Клаус, чей голос был странно усталым. — Даже твоя сестра смирила свой нрав, а ты все упрямишься. Татия мягко фыркнула. — Моя сестра влюблена в твоего брата, и попав под чары его красивых глаз, согласна на все. Даже примерно сидеть дома, где сейчас так же безопасно, как и на улице, если не хуже, с учетом того, что здесь находится сам эпицентр катастрофы, которая вот-вот обрушится на наши головы, — сказала она, не желая сегодня спорить и ссорится. Но Клаус явно был не убежден, и вздохнув, Татия опустила глаза на шкатулку, и тихо добавила:  — Я должна почтить того, кого собираюсь предать земле Нового Орлеана. Он бы этого не захотел. Его место в Англии. Но… Так уж вышло, что я так и не смогла его там похоронить. Хуже того, я его кремировала, но поклялась: все же однажды он получит достойные похороны. Она закусила губу, и продолжила: — Но, как понимаешь, клятву эту я сейчас нарушу, поэтому… Татия подняла взгляд, и твердо закончила:  — Я должна хотя бы быть там, когда он обретет покой, пусть и не на родной земле. Гибрид прищурился, и несколько мгновений смотрел в зеленые глаза напротив, которые были полны решимости. — Вижу, этот человек был тебе дорог, — как можно равнодушнее сказал Клаус, все же не сумев полностью избавится от ревности в голосе. — Неужто твой возлюбленный? Татия моргнула и внезапно рассмеялась. — Оу, ты ревнуешь, что ли? — сквозь смех сказала она, и заметив, как гибрид поджал свои рубиновые губы, вдруг подняла и прикоснулась к его щеке. — Успокойся, Клаус. И уйми свои собственнические инстинкты, потому что человек, о котором идет речь, уж точно не был моим, не дай Мерлин, возлюбленным. Мы вообще ненавидели друг друга, можно сказать, с первого взгляда. Клаус недоуменно поднял бровь. — Но я не понимаю… — начал он, уверенный в том, что в глазах Татии, когда она говорила о том, кого она хочет отдать Деверо, что освятить прах, было все что угодно, кроме ненависти. — Он меня ненавидел, и это было взаимно, но… — ответила девушка, и выдержав паузу, на миг словно перенесясь в прошлое, добавила: — Но он спас меня. И не раз. А еще он был единственным, кто не прятался за масками и прямо говорил мне, что я ему неприятна и прочие… Истины жизни. Я благодарна ему за это, и должна быть там, когда его наконец предадут земле. Незаметно для Татии, Клаус облегченно выдохнул. Он-то думал… Тут гибрид прищурился, и не удержавшись, спросил: — Ты правда думаешь, что у Элайджи красивые глаза? На что девушка лишь закатила глаза, и стукнула его в плечо.