Красноглазый вампир

Над Адской долиной взошло солнце. Но никто ещё не вышел ни к себе во двор на утреннюю разминку, ни на поле. Многие дни в этом месте были скучными и однообразными, но сегодняшний день явно выбивался из серой массы будней. День рождения наследника одновременно с его официальным представлением клану бывает не часто. Не то, чтобы Чена в клане кто-то не знал. Просто на подобных представлениях можно было увидеть настоящее шоу. Особенно, когда в клане есть другой кандидат на пост главы. И особенно, когда этого кандидата никто толком не видел почти полгода. Сам Чен участвовать в данном зрелище не особо хотел, но отказаться не мог, поэтому и проснулся сегодня с более недовольной рожей чем обычно. — Эхе-хе, даже погода ясная, а ты чернее тучи — заглянула к Чену в комнату вставшая раньше Чино. — Да что мне от этой погоды? Я сегодня до заката солнца минимум в резиденции деда проведу — хмуро ответил ей Чен. — Ой, ты ж не один там будешь, весь клан там будет, да и я тоже — подмигнула брату девушка. — Ага, но это только после четырех. До этого ко мне могут даже Хофуку-сенсея не пустить. Шесть часов в компании с дедом и Чизу. — пробурчал мальчик — Ну вот, ты с дедом и так только по вечерам видишь. Он с Чизу-сама однозначно научит тебя чему-нибудь интересному — подбодрила Чино мальчика — Ага, говорящая карта и дед с бзиком на клановые традиции. Да они они как пить дать все это время будут выедать мне мозги. — все также недовольно сказал Чен Тц-тц-тц — покачала головой пришедшая звать проснувшегося сына завтракать Асука. — Напоминать клановый этикет, готовить к психологическому давлению и борьбе, репетировать церемонию в мелочах — спародировал деда мальчик. — Ну, юморист, жду тебя за столом — улыбнулась Асука. — Да-да, я тоже пойду, и дед кстати тебя ждёт уже через пятнадцать минут. — махнула рукой Чино, уходя вслед за матерью Вот черт! — услышала девушка у себя за спиной. Когда Чино обернулась, она увидела уже полностью одетого, но все такого же недовольного брата. — А что ты так оделся повседневно, сегодня — важный день как-никак. — спросила почти сразу же отошедшая от удивления Чино. — Да какая к чёрту разница в чем я в это подземелье приду, всё равно разденут и в традиционные одежды захомутают — пробурчал Чен, идя мимо сестры в столовую. *** По всей деревне царило приподнятое настроение, единственным оплотом недовольства все также оставался хмурый идущий к деду Чен, которому приходилось свое настроение скрывать и как обычно радостно здороваться со всеми встречными. Сегодня даже резиденция главы не напоминала сарай: фуин-комплекс, созданный отцом Хофуку специально для таких случаев, превратил конуру в парадный вход. Чен прошел вглубь резиденции. Внутри все сияло, да и планировка претерпела некоторые изменения: основной зал расширился, шкафы со свитками перенесли в другую комнату, Чизу перекочевала на самое видное место: на полупрозрачную стену, за которой была видна переливающаяся кроваво-красная жидкость — Ну наконец-то ты пришел. Следуй за мной — протянул глава клана, вошедший в зал из ещё более глубинной части клановых катакомб. Чен впервые так углублялся в местное подземелье. Почти все помещения за отполированным до блеска главным залом выглядели как подсобки, да и по сути ими и являлись. Выделялась лишь одна комната, в которую и держали путь главные герои надвигающегося шоу. За дверью скрывался гардероб воистину огромных размеров: комплекты клановой одежды всех размеров на все случаи жизни требовали много места для своего содержания. Кроме того, на стенах гардероба было множество печатей, контролирующих влажность воздуха и температуры. — Надо найти тебе подходящий наряд — сказал дед. — Этот подойдёт? — спросил Чен, подойдя к своему размерному ряду и схватив первую попавшуюся вешалку. — Нет. Ты что не видишь что оно все чёрное? У нас так-то не поминки — покачал головой дед. Мальчик стал перебирать всё, что ему могло подходить. — Может это? — Ага, конечно. Это вообще на твою свадьбу — А это? — Это на случай рождения сына. — Это? — Рождения дочери. — А вот это? — На мирные переговоры — А это для чего. — Если ты представляешь наследника. — Разве не подходит? — измученно спросил Чен. — У-у-у-у, как все запущено-о-о. Ты сейчас представляемый наследник, а представляю тебя я. — протянул глава клана. — И вообще, отойди отсюда, я сам все найду. С этим словами старик одной рукой легонько оттолкнул внука, а другой цепким и резким движением выхватил нужный ему комплект одежды. — Держи, иди переоденься. А, точно, вас же никто клановому этикету не обучал, разве что Асука-чан общему, да и то упрощенному. Надо будет этим заняться — покачал головой дед. Чен был не особенно рад такому уплотнению своего расписания дня, но старшему, да ещё своему деду и главе клана и семьи перечить в таком не мог. Это как раз-таки и входило в «общий упрощённый» этикет. *** Люди. Много людей. И все они ждали него. Чен никогда не видел такую кучу народа, хотя он и больше пяти человек одновременно здесь впринципе не видел. Мальчик было слегка страшно: кроме того, что в резиденцию пришел его дядя со своей свитой и они смотрели на него как на будущий ужин, так ещё и само место проведения церемонии выглядело как экспонат музея пыток. Но показывать испуг наследнику было нельзя, и Чен это прекрасно понимал. Резким и уверенным движением руки он отбросил ширму за которой стоял и также уверенно выдвинулся к своему своеобразному трону. Все сразу обратили внимание на мальчика, в толпе стали раздаваться шепотки. Но Чену было все равно. Он шел, как и подобает наследнику: медленно, уверенно и гордо. Когда Чен уселся на свое место, рядом с ним почти мгновенно появился его дед. Глава сделал какой-то жест и в ритуальной зоне появилось ещё три человека. Перед мальчиком встали Фукуши и Чино, которая незаметно подмигнула брату, за ним появился Хофуку, вставший возле Чизу и начавший выводить на ней какие-то печати. В главной зале отключили основное освещение, но стена, на которой висела Чизу стала источать алый свет. Дед Чена встал у внука за спиной и положил свои руки ему на виски. В глаз главы клана загорелся кецурьюган. Мальчик не чувствовал ничего, до того момента как не услышал позади себя треск. Из стены вырвался поток, пробив насквозь Чизу и впитав написанные на неё печати. Пока это красное щупальце уже более медленно тянулось к Чену, глава клана дёрнул какой-то узелок, и верхняя часть ритуальной одежды опала с мальчика. Поток жидкости впечатался Чену между лопаток, мальчик непроизвольно активировал кецурьюган. Фукуши и Чино также активировали своё додзюцу, активируя вычерченный на полу фуин-конструкт. По всему телу стали проявляться красные линии, образующие какой-то непонятный рисунок. Процедуру было трудно назвать приятной, но и боли Чен не чувствовал. А может и не понимал, что ему больно. Он был в шоке: мальчик осознал что по крайней мере половина присосавшегося к нему тентакля совсем не кипяток с высоким содержанием железа, пропитанный чакрой. Кровь. Это была самая настоящая кровь. Чен мог точно сказать, что чувствовал в этой смеси кровь и своего здешнего деда, и своего отца. Остальная кровь была другой, но все же похожей на знакомые мальчику экземпляры. У Чена отпало часть вопросов, мучавших его на протяжении всей жизни в этом мире. А именно: почему его отца кремировали, а остальных погибших членов клана похоронили просто в гробах и почему обязательным условием становления главой клана после моральной готовности является наличие додзюцу, а на прочие навыки смотрят только во вторую очередь. «Чтобы заполнить полые стены главной залы нужно литров двести. Пусть половина из этого объема и является перенасыщенной железом водой, набрать сто литров крови, когда у человека максимум три, довольно проблематично. И видимо кровь всех наследников и глав клана при смерти перекачивали в специальную печать с переносным бункером, так как всё-таки очень много кочевал во время резни кланов. Кецурьюган же нужен главе, чтобы он мог назначить своего наследника и управлять всей этой кровищей» — шел мыслительный процесс в голове у Чена. Когда же мысли у мальчика очистились, он почувствовал на своей голове руки. Точнее, не только руки своего деда. К нему по очереди прикасались какие-то нематериальные люди. Они не знал никого из них, но они источали такое тепло и уют, что через пару мгновений Чен уже был уверен, что каждый из этих людей — его родственник, или хотя бы очень близкий человек. Мальчик не знал, сколько времени сменялись на его висках нематериальные руки. Когда на своих руках Чен стал ощущать только руки своего деда, его кецурьюган отрубился он сразу понял, что ритуал завершён. Чен поднялся со своего сидения. Красный свет выгодно подчеркивал фигуру мальчика. Люди стали постепенно опускаться на колени, но не как несколько месяцев назад у барьера. Члены клана принимали самую почтительную форму поклона: вслед за коленями на пол стали опускаться и лбы. Из этой позы невозможно отразить атаку. Но не каждый Чиноике был готов отдавать такие почести Чену. Фукуши, как и все его сторонники, ограничился только опущенными коленями. На самом деле, план церемонии был рассказан Чену только до момента, когда должны были появится его учитель, дядя и сестра. Пусть понятия как действовать мальчик не имел, инстинкты требовали у него активировать додзюцу, а своим инстинктам Чен привык доверять. На своеобразный сигнал наследника стали отвечать другие члены клана. По имеющейся информации, обладателей кецурьюгана в клане было зарегистрировано было всего-то четыре, четыре из них в главной семье и один у оставшегося старейшины. Как и было ожидаемо, активировали своё додзюцу стоящие в кругу родственники наследника, затем в толпе маякнули и глаза уже поднявшегося старейшины. Но, вдруг, стали загораться ещё кровавые точки, и все в толпе, приведенной Фукуши. В общей сложности, в свите дяди Чена, без самого Фукуши, было пятнадцать обладателей кецурьюгана. Всем стало понятно: в клане образовалась полноценная и сильная оппозиция