Моя паранойя

— Мия, что ты здесь делаешь? — дождь вмиг намочил ее. Теперь мы обе были насквозь мокрые, стояли друг напротив друга, она с искренним недоумением смотрела и ждала ответа, а я молчала. Я словно забыла, как говорить, слова застряли где-то в горле, не в силах вырваться. Новый раскат грома сотряс землю, очередная молния озарила вспышкой все вокруг. Я вздрогнула. — Садись, быстро! — скомандовала Волкова, толкая меня к пассажирской двери. Она забрала мою сумку, бросила ее назад, буквально силой затолкала меня внутрь, бегом обежала машину, села за руль. — Господи, почему ты тут, в такую погоду? — она что-то покрутила на приборке, в салон пошел теплый воздух. Только сейчас я поняла, насколько замерзла. Пальцы окоченели, я еле смогла сжать их в кулак, — Мия, ты вообще слышишь меня?       Есения Германовна осторожно коснулась моего плеча, я повернулась к ней. По ее лицу бежали капли, волосы прилипли ко лбу, но при этом, в таком виде она была так обворожительна, что я непроизвольно шумно сглотнула. Представляю, как ужасно выгляжу сейчас я. — Простите, — мой голос был словно не мой, хриплый, отстраненный, чужой. Она непонимающе смотрела мне в глаза, мы так и сидели, в заведенном автомобиле, посреди въезда в лицей, а дождь все лупил по стеклам. Не знаю, что двигало мной в этот момент, или ром еще не отпустил до конца, или весь здравый смысл дождем смыло, но я быстро наклонилась, обхватила рукой ее шею, притянула и поцеловала. Пальцы путались в мокрых волосах, я ощущала тепло ее кожи, чувствовала, как бегут по ней мурашки, и я так надеялась, что это не от холода, а от меня. Что я являюсь причиной ее легкой дрожи. Она не оттолкнула, не остановила. Она ответила, ее мягкие губы поддались моим, позволила моему языку слиться с ее языком. Я почувствовала ее руки на своей талии, они аккуратно сжали меня в кольцо объятий, мы почти вплотную прижались друг к другу, ее грудь касалась моей, и даже через одежду меня словно током прошибло. Стало мало воздуха, мы отстранились, обе дышали рвано. Я смотрела на нее, пытаясь понять, что сейчас она чувствует, о чем думает. — Не здесь, — сбивчиво произнесла она, села ровно, положила руки на руль, тронулась с места. Я видела, как подрагивают ее пальцы, она пыталась спокойно вести авто, но я видела, как трудно ей это далось. Мы припарковались почти у самого корпуса преподавателей, она заглушила мотор, вышла из машины. Я, почему-то, продолжила сидеть. Есения Германовна достала с заднего сиденья мою сумку, какой-то пакет, видимо с продуктами, потом открыла мою дверь и посмотрела на меня сверху вниз. — И долго я буду мокнуть тут, — в ее глазах блеснул какой-то игривый огонек, я ощутила всю двусмысленность фразы, прикусила губу и вылезла. Она щелкнула брелоком, поставила сигнализацию, и мы поспешили внутрь корпуса.       Я ощущала неловкость. Я же хотела поговорить, а в итоге опять отдалась эмоциям, прежде чем успела подумать о последствиях. Волкова впустила меня в комнату первой, зашла следом, небрежно бросила сумки на коврик, закрыла дверь, повернула ключ в замке. Я стояла в паре метров от нее, с одежды капала вода, образовав приличную лужицу на полу. Она повернулась ко мне, смерила каким-то странным взглядом и, резко, очень резко, прижала к стене и поцеловала. Мои руки, словно набитые ватой висели по бокам, я не могла даже пошевелить ими, я окаменела. Но это продлилось ровно до тех пор, пока Волкова не начала рьяно и отчаянно расстегивать мое пальто, пытаясь избавиться от него. Мокрая, тяжелая вещь полетела в сторону, ее губы переместились на мою шею, они скользили по коже, терзая, грубо и в тоже время так мучительно сладко. Я уже перестала соображать, наши руки, тела переплетались, уже неясно было, кто кого раздевает. Это было словно помутнением, затуманенным страстью, желанием, похотью. Мы обе остались только в джинсах, горячие руки Есении стиснули меня в объятиях, оторвали от стены, подтолкнули к кровати.       Она нависла надо мной, влажные волосы падали на лицо, я протянула руку, отбросила их назад, обнажая хрупкие плечи. Мои пальцы скользнули по ключице, едва задевая кожу ногтями. Есения прикрыла глаза, втянула воздух сквозь зажатые зубы, а затем перехватила мои пальцы, переплела со своими. Я приподнялась на локтях, ища встречи с ее губами, и она не заставила меня ждать. Мы снова слились в жарком поцелуе, отчаянно изучая друг друга. Мои ноги обхватили ее, я буквально впечатала ее в себя, мои соски касались ее обнаженной груди, она простонала мне в губы. С большим усилием, я чувствовала это, она оторвалась от поцелуя, опустила руки на мои джинсы, смотрела мне прямо в глаза, пока ее пальцы очень медленно тянули молнию вниз. Мне казалось, будто она играет со мной, специально заставляя балансировать на грани изнеможения. Еще немного, и я бы начала умолять ее, если бы в последний момент она рывком не стянула с меня штаны вместе с черными кружевными стрингами. Она скользнула изучающим взглядом по всему моему обнаженному телу, наклонилась, провела языком по левому соску, уделила внимание правому, я еле сдержала стон, рвущийся из груди. Поцелуями она поднялась выше, чуть прикусила пульсирующую венку на шее, и шепотом, хриплым и обжигающим, произнесла прямо в ухо:  — Надо было спросить раньше, — она сделала паузу, ее дыхание сбивалось, но я, кажется, знаю, что она хотела спросить, и опередила ее. — У меня уже был секс, — едва успев это произнести, я почувствовала в себе ее пальцы. Она вошла в меня резко, глубоко. Я выгнулась навстречу губам, она заглушила крик, который срывался с моих уст.       Я сжала под собой простынь, пока ее пальцы двигались во мне все сильнее, быстрее, доводя до сладкого исступления. Чтобы перевести дыхание, я оторвалась от нее, опрокинулась на подушку, тяжело дыша. Есения неожиданно остановившись, вышла из меня, и я подняла на нее недовольный и вопросительный взгляд, она коварно улыбнулась, и сползла вниз. В ту же секунду я почувствовала ее горячий язык внутри. Я начала задыхаться, в висках застучала кровь, стало невыносимо жарко. Рвано хватая ртом воздух, я поняла, что еще немного, и взорвусь. Сердце на несколько секунд буквально замерло, тело напряглось, все мышцы сжались, в голове вспыхнули сотни фейерверков. Из моей груди непроизвольно вырвался очень громкий, хриплый стон. Разжав кулаки, я выпустила скомканную простынь. Волкова упала рядом со мной, вытерев ладонью губы, с ухмылкой посмотрела на мое раскрасневшееся лицо. — Вы… вы… — я не могла связать и пары слов, грудь все еще вздымалась от учащенного дыхания, губы пересохли. — Серьезно? — она рассмеялась, щелкнула пальцами по моему затвердевшему соску, я вздрогнула, — После этого ты все еще выкаешь мне? — Пить хочу, — все же выдавила я из себя, чувствуя во рту Сахару. Есения медленно встала, потянулась, я наблюдала за изгибами ее изящного, стройного тела. Словно ленивая кошка, очень размеренно она прошлась по комнате, скрылась из моего поля зрения, и через мгновение вернулась со стаканом воды. Я взяла его дрожащими пальцами, сделала несколько жадных глотков. — Спасибо, — я вернула ей стакан и снова откинулась на кровать. Мне понадобилось еще несколько минут, чтобы, наконец, привести дыхание в норму, и я смогла принять сидячее положение. — Ты очень красивая, — Волкова сидела напротив кровати в кресле, оставаясь при этом по-прежнему обнаженной по пояс. Я абсолютно не стеснялась свое наготы, наоборот, ее слова придавали мне какую-то уверенность. — Вообще-то, я поговорить хотела с тобой, — хихикнула я, — Но, что-то пошло не так. — теперь мы обе рассмеялись. — Что у тебя произошло? — она вдруг стала серьезной, поднялась и опустилась передо мной на колени, взяла мои руки в свои, — Там, у ворот, ты плакала. — С чего ты взяла? — мой голос снова сел, ее прикосновения рождали новые импульсы желания в моем теле, — Это был дождь. — Не ври мне, Мия, — ее губы осторожно коснулись моего запястья, я выдохнула. — Мне было грустно, — шепотом произнесла я, наблюдая, как ее губы скользят вверх, от запястья к предплечью. — А сейчас? — ее дыхание опаляет кожу, тело пронзает сладкая дрожь. — Сейчас мне замечательно, — я прикрываю глаза, наслаждаясь прикосновениями. Мне хочется снова ощущать ее пальцы в себе, но я не смею ее об этом просить. Мне вдруг неожиданно становится страшно, я распахнула глаза, немного отстранилась. — Я хочу курить, — выдала я, Есения отодвинулась, встала и протянула мне пачку и зажигалку.       Я достала две сигареты и прикурила, отдала одну ей. Мы стояли в темноте, рядом друг с другом, едва соприкасаясь плечами, курили, выдыхая дым в приоткрытое окошко, а за окном хлестал ливень, и мне одновременно было хорошо, но так страшно. -Что будет дальше? — я все-таки решилась озвучить этот вопрос, выпуская клубы серого дыма, наблюдая, как он рассеивается. — А чего бы ты хотела? — она ответила вопросом на вопрос, а я поняла, что она и сама не знает. Ей тоже страшно, она ждет, что скажу я, чтобы принять решение. Уже за мной. — А если я скажу, что хочу быть с тобой? — не знаю, откуда во мне столько смелости. Я потушила окурок о пепельницу, повернулась к ней. Безусловно, я не знала чего ждать, понятия не имела, что ответит мне эта женщина, но терять мне уже было нечего. В конце концов, она только что трахнула меня, какие уж теперь могут быть волнения. Она посмотрела мне в глаза, таким пронзительным, глубоким взглядом, тяжело вздохнула. — Ох, Мия, — после ее этого «ох» я внутренне сжалась, наверное, на моем лице сейчас отображен весь спектр эмоций, что бушуют внутри, — Ты понимаешь, насколько все это серьезно? — Ты шутишь? — я ухмыльнулась, обвела в воздухе руками ее комнату, — Мы только что переспали, серьезнее уже некуда. — Мия, милая девочка, — она подошла ближе, обняла меня, так осторожно, нежно, — Это будет трудно. — Я знаю, — прошептала я в ее влажные волосы, — Но я хочу этого, — она гладила меня по спине, бегая пальцами вдоль позвоночника, во мне снова распалялось дикое желание, — Если ты тоже этого хочешь, то, пожалуйста, трахни меня, прошу, а если нет, то просто прогони.       Она отстранилась, посмотрела мне в глаза, и вцепилась в мои губы жестким, требовательным поцелуем. У меня подкосились ноги, я едва успела повиснуть на ней, нащупала позади себя стол, медленно отходя к нему.       Мы смогли оторваться друг от друга лишь ближе к рассвету. Уставшие, изможденные, лежали в кровати, Волкова перебирала мои волосы, я любовалась ее обнаженным телом. Мне хотелось касаться ее, ощущать нежность кожи, но уже не было сил, ведь стоило мне прикоснуться, как тут же пробуждалось неистовое желание. Но нам обеим нужен был отдых. — Можно вопрос? — неожиданно поинтересовалась Есения, я напряглась. Не знаю почему, но подобные формулировки всегда вызывали у меня панику. Никогда не знаешь, будет вопрос провокационным или что-то обычное, банальное. — Можно, — я повернулась к ней лицом, стараясь оставаться спокойной. — У тебя были только девушки? — она сделала короткую паузу, потом многозначительно добавила, — Или? — В основном девушки, правда, был один парень, но это было ошибкой, — вспоминать о Егоре совсем не хотелось, этот этап своей жизни я хотела бы вычеркнуть из памяти навсегда. — Извини, что затронула такую личную тему, — она виновато улыбнулась краешками губ. — Все нормально, — я перехватила ее руку, поднесла к губам, прикусила за палец, тоже спросила, — Что на счет тебя? — Ты первая, — выдохнула Есения. — Очень надеюсь, что последняя, — прошептала я в ее приоткрытые губы.