you gave me so much to remember

Шум лопастей потолочного вентилятора сильно мешал Зейну и не давал ему сосредоточиться на речи, которую он готовил в течение нескольких дней, и которая должна была, по сути, определить его дальнейшую судьбу. Он уже сбился со счета, попытавшись воспроизвести в голове точное количество своих репетиций, хотя это не имело совершенно никакого значения. Зейн знал, что обязательно все забудет, как только войдет в кабинет к тому, с кем искал встречи последние шесть месяцев. Он снова впился взглядом в небольшую хромированную табличку, прикрепленную к двери напротив, на которой печатными буквами аккуратно было выведено «Главный инспектор ФБР Л. Пейн», но Зейну не надо было даже смотреть на нее, чтобы сказать, что на ней было написано. За то время, что он пытался добиться личной аудиенции у этого человека, обивая порог его кабинета, эта картинка надежно отпечаталась в его подкорке, преследуя с маниакальной одержимостью во снах. Зейн совсем не тешил себя напрасными иллюзиями, что мистер Пейн вдруг ни с того, ни с сего все-таки соблаговолит и выберет его к себе в напарники, но он все же был немного оптимистом и не терял надежду. Когда он впервые узнал о том, что главный инспектор нуждается в помощнике, то Зейн сразу же стал действовать и пытался встретиться лицом к лицу с этим загадочным человеком, чтобы он понял – Зейн достоин этой должности, как никто другой. Он прекрасно понимал, почему Лиам Пейн все время отказывался его принимать. Зейн только-только выпустился из Академии, и у него не было никакого опыта, кроме разве что полугодовой стажировки в бюро, на которой ему пришлось просидеть в архиве, разгребая старые запылившиеся дела. Но сейчас ему представился один шанс на миллион, и он не собирался его упускать. Зейн посмотрел по сторонам и оглядел таких же, как и он, претендентов, пытаясь оценить их шансы с одного лишь взгляда. Среди двух мужчин представительного вида, которые были намного старше него и, судя по всему обладавшие более значительным опытом, сидела женщина, судорожно стискивавшая сумку на коленях. По ее бледному виду и нервным жестам Зейн сразу понял, что она не могла побороть волнение, охватившее ее с головой. Он, как никто другой, мог ее понять. Всю свою сознательную жизнь Зейн страдал от приступов паники, и он не пожелал бы такого даже своему врагу. К счастью для него, во время учебы в академии, он встретил замечательного доктора, который помог ему их преодолеть, и может быть, Зейн не победил тревожность до конца, но сейчас ему было гораздо легче жить с мыслью, что он в состоянии ее контролировать. Зейн встал со своего места и подошел к женщине, внезапно испытав острую жажду помочь человеку. Может быть, через несколько мгновений, карма вознаградит его за этот добрый поступок, кто знает? – С вами всё в порядке? – спросил Зейн, присев рядом с ней. – Да, вполне, спасибо, – женщина встряхнула плечами. – Просто немного не в своей тарелке из-за собеседования. – Простите меня за грубость, но выглядите вы так, словно вас отправляют на казнь, – Зейн чуть улыбнулся, стараясь показать, что шутит. – Поэтому решил удостовериться, может быть, вам нужна помощь? Женщина хихикнула в ответ. – Знаете, после того, что я слышала о мистере Пейне, сложно обрести умиротворение перед личной встречей с ним. И это говорю вам я, которая проработала в Интерполе уже добрых пять лет. Зейн приготовился уже выслушать все то, что его ожидало за этой дверью, но, видимо, судьба сама решила взять все в свои руки. Из кабинета вышел парень небольшого роста, чей внешний вид состоял из костюма классического кроя и красных Ванс, которые бросались в глаза. – Мистер Малик, мистер Пейн готов вас принять, – объявил он деловитым тоном и снова скрылся в кабинете. Зейн понял, что его час икс пробил скорее, чем он этого ожидал. Встав со стула, он вытер взмокшие ладони о брюки и уже приготовился идти, как услышал короткое, но искреннее: – Удачи. Он повернулся и улыбнулся женщине, всем сердцем надеясь, что ее пожелание поможет ему. Зейн прошел через приемную – небольшую комнату, отделявшую кабинет инспектора от коридора, в котором он провел последний час, под строгим взглядом помощника. – Какие-нибудь советы? – спросил он, не удержавшись. – Постарайся не испортить ему настроение, – съязвил парень, откинувшись на спинку стула и снова углубившись в папку в руках. Зейн молча показал большой палец, недоумевая, почему всё вдруг вокруг него кричало ему о том, что он должен пожалеть о своем решении стать напарником загадочному мистеру Пейну. Человеку, о котором Зейн абсолютно ничего не знал. Оказавшись, наконец, за дверью, он шумно выдохнул, на секунду забыв, где находится. Подняв взгляд от пола, первое, что он увидел, был обнаженный до пояса мужчина, большую часть спины которого покрывала медицинская повязка. Его рубашка валялась на полу, пиджак был отброшен на диван, а сам он ощупывал осторожно область вокруг бинта. Видимо, мужчина напротив него неосознанно нажал на область раны, потому что следующее, что услышал Зейн, был протяжный стон, который при других обстоятельствах был бы для него весьма возбуждающим, но в данный момент он свидетельствовал о том, что человек напротив него испытывает сильную боль. Инстинктивно, Зейн сократил расстояние между ними и, оказавшись прямо за его спиной, задал вполне закономерный вопрос: – Может быть, вам помочь? Инспектор дернулся, словно он не ожидал, что рядом с ним кто-то есть, и тут же обернулся, представ перед Зейном во всей своей ошеломляющей красоте. Его волнистые волосы отливали совершенно чарующим, шоколадным оттенком, все его лицо словно было высечено искусными мастерами, которые потратили на создание каждой черты миллион часов, доводя эти глаза, нос, губы до своего совершенства, не говоря уже о его остальном теле, которое можно было смело помещать на обложки всех журналов. Но не это больше всего поразило Зейна. В его голове, словно после удара молнией, ослепительным пламенем возникла мысль «Я его знаю». Он отшатнулся назад и, чуть было не потерял равновесие, споткнувшись о рубашку, если бы этот человек не схватил его вовремя за руку. – Джеймс? – вырвалось у него неосознанно. Это имя Зейн не забудет никогда, как и взгляд этих немыслимо прекрасных карих глаз, который он хранил в своем сердце, отчаянно надеясь, что когда-нибудь ему посчастливится снова в них взглянуть (если в не этой жизни, то в сотнях других). Его сердцебиение внезапно ускорило свой ритм, а дыхание мигом перехватило, словно он вдруг оказался в комнате, откуда выкачали весь воздух. И причиной этому являлся он. Джеймс отпустил его руку и отступил назад, подняв с пола рубашку и надев ее обратно. А Зейн не мог понять, почему среди всех имеющихся вариантов Вселенная решила подкинуть ему тот, где он сталкивается лицом к лицу с тем, кого Зейн никогда не хотел отпускать из своей жизни, но который причинил ему когда-то невыносимую боль. – Что ты тут делаешь? – спросил Джеймс, старательно избегая его взгляда. – Как ты меня нашёл? По его холодному тону можно было безошибочно понять то, что Зейну тут явно не рады. Он старался изо всех сил не замечать болезненное ощущение в сердце, возникшее от этого вопроса, и попытался принять деловой облик. Зейн все еще не мог сложить в голове этот паззл. На какой-то миг ему вообще стало казаться, что это все дурацкий сон, и он еще даже не проснулся перед собеседованием. – Аналогичный вопрос, – ответил Зейн, скрестив руки на груди. – Да, и если ты думаешь, что я искал тебя повсюду и жил одним тобой все это время, то ты жестоко ошибаешься. Джеймс лишь мрачно посмотрел на него из-под бровей, словно пытался выжечь его взглядом, но Зейн не придал этому никакого вида (или сделал вид, что не придал. Все его внутренности будто расплавились, и он старался подавить дрожь в коленях, но Джеймсу совсем не надо это знать). Приведя себя в порядок, он сел за стол и откинулся в кресле, продолжая сверлить Зейна взглядом и совсем не предпринимая никаких попыток ответить на его вопрос. – Я пришел на собеседование к главному инспектору мистеру Пейну, но кажется, ошибся дверью, – Зейн растерянно показал на дверь за собой и повернулся, чтобы только не видеть это лицо, которое Зейн безуспешно пытался стереть все это время из своей памяти. – Не хочется тебя расстраивать, малыш, но он сидит прямо за тобой. Его бархатный голос, произнесший эти слова, был сравним по эффекту, который он оказал, с оглушительным громом, разразившимся в тишине кабинета. Если бы Зейну вдруг разом рассказали все тайны мира, которые только существуют, он бы точно пребывал в меньшем шоке, чем сейчас. Он зажмурил глаза, сделал пару очищающих вдохов-выдохов и посчитал про себя до десяти, будучи не в состоянии понять, что, черт возьми, происходит. Вдруг все его желание завоевать расположение главного инспектора, которое владело им все то время, что он пребывал в ФБР, бесследно испарилось. Все, что ему сейчас хотелось, это убежать отсюда, не оглядываясь назад, из-за страха испытать ту боль, что однажды чуть не убила его, инициатором которой являлся человек, находившийся за ним. – Мистер Малик, у вас осталось ровно пять минут, чтобы рассказать мне, почему вы считаете, что достойны занять место моего помощника. Тон этого Лиама или Джеймса (Зейн не мог еще до конца разобрать) не содержал в себе совершенно никаких эмоций. На некоторую долю секунды Зейн даже ему позавидовал, хотя ему, наверняка, не надо было даже пытаться изображать безразличие. Зейн совершенно точно знал, что Джеймс никогда ничего к нему не испытывал, что, всё то, что было между ними, что Зейн по наивности и глупости считал любовью (ему самому стало смешно от этих его мыслей), было для него ничем. Но будь он проклят, если не заполучит эту должность, к которой стремился все эти годы. Ничто ему не способно в этом помешать, даже если это разбитое сердце, осколки которого он до сих пор не мог собрать воедино. Зейн снова глубоко вздохнул, принял безразличный вид, натянул неискреннюю улыбку, и повернулся к Лиаму, приготовившись к самому главному испытанию в своей жизни и искренне надеясь, что его выдержка устоит под натиском головокружительного взгляда напротив.