you gave me so much to remember

Лиам не мог поверить, что человек, являвшийся для него, по меньшей мере, всем миром, сидел напротив и описывал все свои достижения, которые позволили бы ему занять вакантную должность его непосредственного помощника. На его лице, на которое Лиам мог смотреть часами, не отрываясь и вбирая в себя каждую его совершенную черту, не отражалось ровным счетом никаких эмоций. Зейн был спокоен, деловит и рассудителен, если бы не одно но. Он ни разу не взглянул ему в глаза за все это время, а его пальцы безостановочно крутили ручку, что являлось явным свидетельством тому, в каком сильном волнении он пребывал. Все, что хотелось сделать сейчас Лиаму, это подойти к нему и заключить в свои объятия, и, наверное, больше никогда не отпускать, или, в их случае, уходить. Но он понимал, что не мог этого сделать. Ему необходимо было оставаться в этой непроницаемой маске безразличия, несмотря на все его чувства к Зейну, с которыми он так и не смог справиться. Лиам понимал, что не должен поддаваться голосу своего сердца, потому что сделай он наоборот, и это был бы один из самых эгоистичных поступков его жизни. Однажды он сумел оставить за собой любовь всей своей жизни и уйти без оглядки по веским причинам, значит, сможет и сейчас, в противовес той чудовищной боли, проснувшейся и раздиравшей его нутро с того момента, как Зейн вошел к нему в кабинет. – Ты мне не подходишь, – заставил произнести Лиам себя, придав своему голосу максимально возможную холодность и грубо оборвав речь Зейна. – Простите? – спросил недоуменно он, взглянув в его глаза впервые за это время. И Лиам не мог понять, как ему хватило сил тогда покинуть этого человека, казалось бы навсегда. Его снова увлек за собой омут этих невообразимо прекрасных глаз, безоглядно и беспрекословно. Падавший свет из окон во всю стену находил свое отражение в глазах Зейна, заставляя их переливаться всеми возможными оттенками золота, и несмотря на то все то, через что они прошли, любимым занятием Лиама до сих пор оставалось смотреть и утопать в этом ослепительном калейдоскопе оттенков, захватывавших дух. Он с трудом заставил себя продолжить дальше, понимая, что пауза между ними слишком затянулась. – К сожалению, мистер Малик, вы не слишком годитесь на эту должность. – Можно узнать, почему? – спросил раздраженно Зейн, скрестив руки на груди и приподняв свои брови. Вся его поза говорила о том, что он не намерен просто так сдаваться, но Лиам не мог больше играть в эту игру. Он знал, еще чуть-чуть, и его самообладание рассыплется на мельчайшие куски из-за магического влияния, которое на него оказывал этот мужчина. И то, как чертовски горячо выглядел Зейн в своем костюме, совершенно ему не помогало. Лиам раздраженно вздохнул и произнес: – Конфликт интересов, – Лиам, захлопнул папку с его досье с безразличием, на которое только был способен, и осведомился: – Устраивает? Зейн приоткрыл рот от удивления и встал со стула, резко его отодвигая. В следующее мгновение он оперся двумя руками о стол и посмотрел Лиаму в лицо, исследуя глазами каждую его черту, оказавшись в пределах его досягаемости. Лиам без труда мог теперь разглядеть еще и небольшую веснушку на его глазу, которая не переставала сводить его с ума, наравне с этими губами, обрамленными густой щетиной. В его голове будто вспыхнул короткий электрический разряд, оставив после себя абсолютно выжженное поле за исключением одной мысли, которая буквально принуждала его притянуть Зейна к себе поближе, прикоснуться к нему губами и ощутить под ними эту колкость, которая оставила бы после себя приятное жжение. – То есть ты хочешь сказать, что наши прошлые отношения являются веской причиной не брать меня в напарники? Голос Зейна вывел его из оцепенения, что заставило его снова принять враждебный вид. – Отношения? – переспросил Лиам, вынужденный поддерживать перед ним свой имидж непримиримого и циничного инспектора ФБР, даже если ему это стоило разбитого вдребезги сердца. – Детка, ты преувеличиваешь, – Лиам приблизил свое лицо к Зейну и, глядя ему прямо в глаза, продолжил: – Между нами был просто секс, который, к слову, был просто потрясающий. Я говорил тебе за него уже спасибо? Лиаму стало настолько сильно противно от себя, что ему захотелось ударить себя, но Зейн сделал это за него. В паутине своих мыслей он не ожидал ощутить на своей щеке пощечину, которая раздалась в тишине кабинета громким хлопком, оставившим после себя небольшое жжение. Зейн встряхнул рукой и попятился от стола, словно он не ожидал такого даже от самого себя. Его глаза были широко раскрыты в ужасе, а губы заметно подрагивали. – Я….я…., – вдруг все его старания сказать что-либо потонули в попытках сделать вдох, который у него не получалось сделать. Он схватился рукой за грудь и начал задыхаться, продолжая пятиться, пока его ноги не наткнулись на диван, стоявший у стены. Лиам мгновенно вскочил со своего места и в считанные секунды преодолел разделявшее их расстояние. Внутри него всё сковало в страхе за Зейна, и он действовал на автомате прекрасно зная алгоритм действий при панической атаке. Он схватил его за руки и прижал к себе, обхватив его податливое тело руками. Зейн моментально подался и уткнулся лицом в его шею, но его тело все еще было напряжено, а изо рта вырывались краткие вздохи. Лиам начал гладить его по спине, пытаясь снять барьеры, выстроенные в его теле и не дававшие ему сделать полноценный вдох. – Тшшш, я рядом, – прошептал нежно Лиам прямо ему в ухо и, не устояв, оставил здесь поцелуй, попутно вдыхая аромат, по которому Лиам скучал больше всего. – Все хорошо, малыш, я здесь. Лиам продолжал проводить рукой по спине ритмичным движением – вверх – вниз, чтобы дать Зейну то, на чем можно было сконцентрировать свое сбившееся дыхание, и медленно покачивал его из стороны в сторону. Он вдруг осознал, насколько сильно скучал по Зейну в его руках: по ощущению его сердцебиения на своей груди, по щекочущему шею дыханию и подрагиванию ресниц, по его телу, прижатому к его без миллиметра единого пространства. С Лиама будто сняли невыносимый груз, который он носил на себе все это время с момента их расставания. И он не был уверен в том, готов ли он снова отпустить Зейна, после того, как ему чудесным, непостижимым образом удалось снова оказаться в его объятиях, которых ему не хватало всё это время. – Я так скучал, – еле слышно прошептал Зейн, прижавшись к нему еще ближе, словно он хотел полностью слиться вместе с ним. – Почему ты оставил меня? Эти слова по действию оказались значительно больнее той пули, которая угодила ему в спину на очередном задании, и это отрезвило его. Лиам собрал всю свою имевшуюся волю и медленно отстранился от Зейна, вынуждая себя расцепить объятие. Зейн отпустил его и поднял на него свои глаза. Его безумно длинные ресницы слиплись от слез, стоявших в его глазах, а на лице отражалась вся та печаль и вся та непередаваемая боль, которые испытывал сам Лиам каждую секунду своей жизни. Он в очередной раз возненавидел себя за то, что являлся непосредственной причиной такому состоянию Зейна. Лиам не знал, хватит ли ему сил описать все те причины, что стояли за его злосчастным решением, которое привело к тому, что он был вынужден находиться вдали от человека, который за такое короткое время стал для него абсолютно всем. Но он был уверен в одном – он не может позволить работать Зейну рядом с собой, поэтому заставил себя произнести: – Мистер Малик, освободите, пожалуйста, кабинет. У меня впереди еще целая очередь более достойных кандидатов, чем вы. В глазах Зейна отразился шок, и он непроизвольно сделал шаг назад, словно эти слова причинили ему физическую боль. Из его губ вырвался короткий, но наполненный горечью, смех. – Да, вы правы, мистер Лиам или Джеймс Пейн, – Зейн вытер щеки, на которых остались следы от слез и, оправив костюм, прошел мимо Лиама, чуть задев его плечом. Лиам только мог догадываться, специально он это сделал или нет. Он взялся за ручку, но в последний момент оглянулся и посмотрел ему в глаза. – Боюсь даже предположить, зачем ты играешь эту роль, будто тебе плевать на меня, но будь уверен, что я это непременно узнаю. Поставив финальную точку в их встрече, Зейн громко хлопнул дверью, оставив Лиама стоять в оглушительной тишине кабинета, в котором только недавно звучал его звонкий голос, а в воздухе до сих пор кружил запах, сводивший с ума и вызывавший в нем целую гамму воспоминаний, которыми Лиам дорожил больше всего в этом мире. К нему мгновенно пришло осознание, что Зейн не отступится от той цели, что он поставил перед собой, но это почему-то вызвало на его губах только улыбку. Лиам готов был поклясться, что это была не последняя их встреча, и он точно знал, что не сможет думать ни о чем другом все последующие дни.