A Marital Education

Однако к тому времени, как Элизабет приняла решение, Дарси уже давно и крепко спал, поэтому она решила подождать до следующей ночи. Дом успокаивался рано. Как только Флетчер подготовила ее ко сну, Элизабет легла, но лишь ожидая. Прошло некоторое время, прежде чем она, уверенная, что уже больше никого не встретит в коридоре, взяла свечу и отправилась в комнату Дарси. Она тихонько постучала, и тотчас же услышала немного сонный ответ, - да, да, в чем дело? - Хоть его тон и был вежлив, он определенно принял ее за слугу. Она открыла дверь и вошла, крепко держа свечу, хотя сердце её отчаянно колотилось. Дарси сел в постели и очевидно спросонья не сразу понял причину её визита. - Элизабет, вы до сих пор не в вашей постели? - Теперь да, сэр. - С этими словами она поставила свечу на ближайший столик и забралась под одеяло. - Видите ли, это и моя постель тоже, то есть, я ею владею, и на вполне законных основаниях. Разве вы не стояли перед викарием и не объявляли во всеуслышание, что наделяете меня всем, чем владеете сами? Всем вашим имуществом и этой кроватью в том числе. - Элизабет улыбнулась, чтобы смягчить насмешку в её голосе. - Хотя, если хорошенько подумать, я, пожалуй, оставлю вам ландо в единоличное пользование. Слишком уж изысканная коляска для такой простой деревенской девушки, как я. - Миссис Дарси, вы исключительны, - Дарси откинулся на подушки и тоже улыбался, хотя глаза хранили задумчивое выражение. -О, этот комментарий можно воспринять как комплимент, или же совсем наоборот. - Каждый комплимент, который только может быть высказан мужчиной или заслужен добродетелью женщины, по полному праву ваш. И с коляской впридачу. Но эта лёгкая шутливая перепалка вскоре подошла к концу. Дарси вздохнул. - Я могу представить себе причину, приведшую вас сюда. Это печалит меня - только сама причина, не ваше присутствие. До прошлой ночи я надеялся, что вы смогли найти некоторый способ ... смириться и принять нашу ситуацию. Но мне следовало предвидеть. Разве я не говорил вам, что этот брак не сможет принести вам счастья? - Не в нынешнем состоянии, сэр, но я пришла к выводу, что может быть заключена более приятная договорённость. - Что вы имеете в виду? И как ей это сказать? Источник её информации не мог быть назван, что же до деталей этого предложения, Элизабет и сама не имела о них ни малейшего понятия. Призвав всю свою храбрость, она отважилась продолжить. - Я бы безусловно желала нашего взаимного счастья в браке. Но я узнала, что ... ммм... что удовольствие женщины в данном случае не всегда целиком и полностью зависит от удовольствия мужчины. И поэтому я прошу вас сейчас дать мне то, что я сама с радостью дала бы вам, если бы только могла. По искреннему изумлению на лице Дарси она поняла, что он ясно уловил её мысль. - Что сказать, я знал, что у Шекспира много непристойностей, но никогда не подозревал, что он столь подробно касался таких тем. - Вы определенно пренебрегаете комедиями, - это могло бы сойти за ответ и не звучало, как откровенная ложь. Тайна Джорджианы должна быть сохранена. Дарси не согласился сразу, но и не оттолкнул её. Казалось, он крутит идею у себя в голове, рассматривая с разных сторон, как изучают что-то, никогда ранее не виденное. - Вы женились на страстной женщине, сэр. Я принимаю вас таким, каков вы есть, но и вы тоже примите меня такой, какая я есть, - очень тихо продолжила Элизабет. - Я не подумал об этом, - сказал Дарси с явным нотками извинения в голосе. Элизабет совершенно не ощущала потребности в подобного рода извинениях. В обществе было принято считать данную тему исключительно мужской прерогативой. Интимные желания и потребности замужней женщины представлялись чем-то невидимым, едва ли заметным сорняком в саду, иногда даже безжалостно уничтожаемым, но чаще всего просто игнорируемым. Поэтому ее совсем не удивило, что Дарси не подумал об этом сам, но в их обстоятельствах, смогла бы она сама додуматься до этого? Ох, вряд ли. - Вы подумаете? - Она инстинктивно склонила голову ближе к нему. Как она наслаждалась теми их первыми страстными поцелуями. Память о них практически отравляла ее одинокие ночи, но теперь, когда она снова ощутила аромат его кожи и не могла отвести взгляд от его слегка приоткрытых губ, весь яд исчез, и осталось лишь тепло, разливающееся по телу, - ради меня, любовь моя? - Ради вас, моя дорогая Элизабет, все, что угодно, ради вас! И Дарси поцеловал ее, так осторожно обняв ее лицо руками, будто бы она была сделана из тонкого фарфора. Не ощущая себя чем-то столь хрупким, Элизабет с радостью приняла бы более страстное объятие, но разве начало - не всегда всего лишь начало? И они продолжили, и когда Дарси опустил её на кровать, поцелуи его стали менее нежными. Вероятно, он начинал все это только ради её удовольствия, но постепенно его дыхание ускорялось, когда он запускал руки в её вьющиеся волосы, изучал руками линии ее тела. Почувствовав наконец его вес на себе, Элизабет точно знала, что пока их удовольствие вполне взаимно. Его поцелуи больше не ограничивались ее губами, Элизабет не удивилась, когда он принялся целовать ее шею, она помнила прошлый раз. Но она совсем не ожидала, что он потянется к подолу ее ночной сорочки. Он приподнял подол, и она помогла стянуть сорочку целиком. Она совсем не думала когда-нибудь оказаться перед ним абсолютно обнажённой; как и все девушки ее происхождения, она даже ванну принимала в простой нательной рубашке. Однако Элизабет не ощутила должного стыда или смущения, наоборот, она хотела, чтобы он увидел её, даже ... гордилась этим? Если бы только Дарси снял и свою сорочку тоже, но сейчас его прикосновения значили больше, чем ее собственные, и она сосредоточилась на ощущениях. Когда его рука достигла самого малоупоминаемого места на её теле, Элизабет наконец поняла. Она, конечно, испытывала это раньше, ночью, в тишине и уединенности собственной постели, едва только выйдя из детского возраста. Хотя о подобных вещах никто никогда не говорил вслух, она потом предположила, что такое поведение было абсолютно естественным. Удовольствие столь приятное, тихое и безопасное, что едва ли можно было себе отказать. Раньше она гадала, имеет ли это какое-то отношение к тому, что происходит между супругами, и была рада, что её подозрения подтвердились. Очень рада. Исключительно ... ооо... исключительно рада. С губ Элизабет срывались откровенные стоны. Вместо того, чтобы отпрянуть с отвращением, Дарси, казалось, ещё более воодушевился из-за подобного её поведения. Неужели она осмелится? Но нужда победила скромность. Она начала двигать бёдрами так, как делала раньше, в одиночестве, он отреагировал ещё более страстными поцелуями и усилил давление пока, наконец, Элизабет не закричала от переполнявшего её удовольствия и счастья. Когда она наконец пришла в себя, Дарси нежно обнимал её, прижав к груди и ласково перебирая её волосы. - Вы сказали мне, что вы страстная женщина, и, моя дорогая, вы не солгали, - шепнул он ей. - Я во всем честна, - ответила она, и эта небольшая двусмысленность, - ибо "честная женщина" не допустила бы никакого сексуального извращения, и в этом смысле, она, возможно, была менее честной, чем другие, - не ускользнула от её мужа. Но его улыбка была грустной. Без сомнения, ее столь явное удовольствие лишь усилило его осознание собственных ограничений. - Было ли это... тяжело для вас? - Касаться вас? Никогда! - Дарси нежно поцеловал ее в лоб. - Да, это напоминает мне всё то, что я хотел бы сделать, но не в силах. Видеть вас столь живой и страстной, столь горячей, и понимать, что вместе мы могли бы... Но это только мои затруднения, исключительно мои. Намного прекраснее чувство, что я наконец-то хотя бы частично исполнил мой долг как мужа. К счастью, он был склонен сосредоточиться на том, что он мог дать ей, нежели на своих недостатках. Теперь гордость могла сослужить ему хорошую службу. - Мой дорогой Фицуильям, вы - сама щедрость. - И наконец-то вы назвали меня по имени, - поддразнил он её. Элизабет в ответ просто поцеловала его. И наконец-то смогла заснуть подле своего мужа, как давно мечтала. Она проснулась ранним утром, обнаружив себя в постели Дарси, он сам обнимал её со спины и тихонько сопел ей в плечо во сне. Но когда Элизабет немного потянулась в его объятиях и прижалась ближе, она почувствовала кое-что новое ... Так вот что Джейн имела в виду, когда говорила о фехтовании! Определенно, проблемы Дарси были скорее психологического, нежели физического характера, как она и подозревала. Ее первой мыслью было разбудить его, чтобы они могли воспользоваться этим шансом и подтвердить, наконец, их брак. Но потом она подумала ещё немного. Привлечь его внимание сейчас значило лишь усилить его беспокойство. Дарси должен был сам вновь открыть для себя силы своего тела, и тогда, наконец, она станет его женой. А до этих пор она могла только приветствовать такие занятия, как сегодня ночью, ибо это её долг, как супруги, и она точно не намерена была им пренебрегать.