Сперва добейся!

      Те самые ученики, которым только что поставили окончательный приговор, замерли на месте. Кто-то от страха, кто-то от стыда, а кто-то от злости. В их числе была Нина, которая обиженно поджала губы и не сдвинулась ни на сантиметр, когда учитель попросил достать учебники. Только благодаря пинкам от Милы, которая сидела рядом, её удалось привести в чувство.       Миша же, хоть и удостоился более изящного унижения, напротив, не расстроился вовсе. Ему даже как-то радостно стало на душе от того, что впервые учитель не требует от него знать абсолютно всё, а признаёт, что какие-то предметы могут быть не нужны для конкретных целей. Для него такое жёсткое заявление ничем не отличалось от похвалы.       Пока каждый доставал учебник, в классе повысился уровень громкости от рюкзаков, пеналов, ручек и ненужного шуршания. Юрий Викторович явно не любил шум, поэтому заговорил только после того, как вокруг воцарилась священная тишина, и все уставились на него, ожидая дальнейших указаний.       — А теперь сдайте их на первую парту, — подперев одной рукой щёку, он лениво указал пальцем в сторону центральной первой парты. — Они вам больше не нужны.       Но никто не сдвинулся с места. Ребята не верили своим ушам и переглянулись. Возможно, Юрий Викторович хотел взять их на слабо? Проучить? Почему он вёл себя так странно? Что, в конце концов, тут происходит?       С последней парты молча поднялся Лёха. Он вообще-то сначала протягивал учебник вперёд, чтобы передать его по рядам, но все находились в кататоническом ступоре, так что ему не удалось достучаться до впереди сидящих. Пришлось вставать самому. Ему не очень-то улыбалось привлекать внимание учителя лишний раз, когда он ещё не был уверен в том, что тому нравится, а что — нет, но выбора не оставалось. Лёха вообще не мог взять в толк, какого чёрта никто не слушает его приказов. Если бы Юрий Викторович сказал ему встать на колени и облизать его обувь, Лёха бы не думал дважды и не усомнился в целесообразности этой просьбы.       [Вам начислено 20 баллов расположения. Текущее количество баллов: 150.]       Похоже, учитель любил, когда ему подчиняются. Что ж, в этом они определённо сходились! Лёха коротко кивнул ему, оставляя учебник на первой парте рядом с одноклассницами. Затем, когда он развернулся и пошёл на своё место, он окинул угрожающим взглядом одноклассников. Какого хрена они позорили весь класс своим поведением?!       Следующим сдать учебник отправился Миша. Он бы всё равно его ни разу не открыл, зачем он ему? Только потом остальные сообразили, что можно передавать учебники с задних парт, не вставая. Юрий Викторович снова дождался, пока не станет тихо.       — Иванова? — Нина дёрнулась на месте и отправила грозный взгляд в сторону учителя. — В чём дело?       А дело было в том, что учебник она не сдала. Он демонстративно лежал прямо перед ней.       — Я его ещё не прочитала, — сквозь зубы процедила она.       — Ясно. Тогда, конечно, можешь оставить себе, — спокойно ответил учитель, когда его до этого строгое лицо озарила таинственная полуулыбка. Но Нина, в отличие от Миши, на эту улыбку не купилась, а только продолжила прожигать его обиженным взглядом.       — Все остальные, кого я не назвал, могут попытаться сдать экзамен. Если вы готовитесь именно к ЕГЭ по литературе, то вам нужно просто выучить все пробные. Надеюсь, тот, кто относится к делу серьёзно, это уже сделал, — он говорил так, будто это было что-то само собой разумеющееся. — Что касается наших занятий, — тут он поднялся со стула, прошагал чуть вперёд и встал у боковой стенки стола. Выглядело это так, будто он изначально собирался на него сесть, но в последний момент передумал, сохраняя хоть какие-то рамки приличия перед детьми. — Давайте договоримся: никто никогда не встаёт для ответа, будет достаточно поднять руку. Но если вы отвечаете из полной тишины, то не сдерживайтесь и говорите прямо так.       — Ну точно как в «Обществе мёртвых поэтов», — прошептала Мила, которая сидела прямо за Лёхой, которому эта реплика и предназначалась. Её уже было не переубедить. У неё в голове уже сложился готовый сценарий дальнейших событий, где ей предназначалась роль главного режиссёра.       — Я не вижу смысла гонять вас по этим тестам, которые надо просто вызубрить. Кому надо — тот это сделает, остальных заставлять нет нужды. Думаю, вы со мной согласны, — помолчав секунд тридцать, чтобы дать потенциальным протестующим высказаться, Юрий Викторович продолжал с невозмутимым лицом:       — Если же вам вообще не нужны уроки литературы, то можете на них не ходить. Отмечать я вас не буду. Посещение свободное. Классной я никого не сдам. За экзамен таким людям я нарисую четыре и дело с концом! Вы можете идти.       Тут он взял паузу побольше, дожидаясь, когда кто-то наберётся смелости, чтобы покинуть класс. Больше всего он явно рассчитывал на тех, кого огласил в самом начале. Миша был во главе этого списка. Тем более, как они выяснили, ему этот предмет был не нужен. И Миша сам это понимал, но теперь ему просто стало до жути интересно, что же тут будет происходить, так что он теперь неотрывно смотрел на учителя с нескрываемым азартом. Мысленно посчитав до десяти, Юрий Викторович шумно выдохнул и закатил глаза.       — Ну что ж, теперь перейдём к делу. Для «А»-класса ваши работы очень слабые. «Б»-класс справился примерно на том же уровне. Ну и какая между вами разница? Никогда этого не понимал, — он покачал головой, а затем развернулся и взял со своего стола небольшую стопку листиков.       — Честно говоря, я не люблю формат тестов. Это вынужденная мера, которую от меня потребовал педагогический состав. Я бы предпочёл, чтобы вы давали ответ самостоятельно.       Лёха мысленно поблагодарил Алису за то, что не подвела его, дав верную подсказку.       — Я буду очень рад, если вы через год начнёте хоть немного думать своей собственной головой, а не будете догадываться, что же хотел этим сказать автор. Любое литературное произведение — это лишь набор чужих идей и взглядов. Ваша интерпретация и трактовка — вот, что имеет значение, — тут он поднял наверх стопку листочков. Судя по тому, какой она была тонкой, в его руках находилось не больше десяти работ. — Вот эти люди думали своей головой. Даже если по их ответам было ясно, что некоторые вещи они не способны понять в силу возраста, они хотя бы попытались.       Несмотря на то, что Юрий Викторович говорил не самые приятные вещи, в его голосе совсем не было осуждения. Пожалуй, это было главным его отличием от Шэнь Цинцю. Последний не скрывал заботливое отношение лишь наедине с Ло Бинхэ, однако, сейчас он обращался одинаково доброжелательно ко всем сразу. Учитель взял и заявил всем, что они способны на большее, и лишь лень и сомнения не давали им раскрыть свой потенциал. Лёха испытывал смешанные чувства по этому поводу. В основном это была ревность.       Лёха ждал, что учитель будет таким же холодным и строгим, как и в прошлой жизни, по крайней мере в самом начале. Впрочем, Лёха тоже сильно отличался от своей прошлой версии, хотя суть осталась неизменной. И он был бы рад узнать учителя по-новому, правда рад. Но вот ведь незадача: если учитель собрался с самого начала быть таким потрясающим, то он сильно усложнял Лёхе задачу по завоеванию его сердца! Так ведь недолго влюбить в себя целый класс разом! Нельзя ли ему быть хоть чуточку жёстче для всех остальных? Ну за что он такой славный?!       — Вот здесь Кочеткова пишет, что ей близка тема поиска себя, как и главному герою, — затем Юрий Викторович прочитал лучшую выдержку из её ответа. — Можешь прокомментировать это?       Девочка с первой парты сначала встала по привычке, потом извинилась, вспомнив о новых правилах, и села на место, заливаясь краской. Было видно, что она никак не ждала, что её личные размышления станут достоянием общественности. Но в действительности учитель не прочёл ничего из ряда вон выходящего. Лишь то, что терзало душу каждого старшеклассника — кто они в этом огромном мире и как вообще жить дальше. Несмотря на её сбивчивую и нервную речь, каким-то образом Юрию Викторовичу удалось достать из неё ещё несколько интересных идей. В конце он порекомендовал ей книгу из зарубежной литературы, которой не было в стандартных школьных списках для домашнего чтения.       — Кто ещё может что-то сказать на эту тему? — после небольшой паузы Юрий Викторович обратился к классу. Он ждал, что кто-то отзовётся, но, быть может, атмосфера между ними недостаточно разрядилась для такой смелости?       — Юрий Викторович, а разве можно вообще хоть что-то понять о себе в одиннадцатом классе? — неожиданно для всех с задних парт раздался голос Миши. — Я не хочу никуда поступать. Я не готов! Я хочу отдыхать. Я с тех пор, как в школу пошёл, так ни разу толком не отдохнул, — откуда-то справа послышались глухие смешки. Миша развернулся к ним и попытался себя защитить: — Чего вы ржёте? Я серьёзно. Что можно понять в семнадцать лет?!       — Михаил, слушай сюда, — Юрий Викторович впервые обратился к кому-то по имени, чем в очередной раз завоевал внимание всего класса. — Я тебя прекрасно понимаю! Мне уже двадцать пять лет, а я так ничего и не понял. Я до сих пор не знаю, чем я хочу заниматься!       Такого заявления никто не ждал от учителя. Класс так и уставился на него, раскрыв рты. Неужели им только что дали право сомневаться в себе и быть потерянными?! Один лишь Лёха в этот момент быстро подсчитал, какая у них разница в возрасте и порешал, что всё было не так уж плохо. Всего-то восемь лет!       — Я тоже не знал, куда, а главное зачем идти после школы. Пошёл на филологический только потому, что мне это проще всего давалось. Но знаешь, что самое обидное? Я закончил бакалавриат с красным дипломом, но так и не понял, чем хочу заниматься, — он покачал головой и тихо посмеялся сам над собой. — А потом я написал диссертацию и также задавался вопросом, какого чёрта я вообще делаю со своей жизнью, — когда Юрий Викторович увлекался, он начинал активно жестикулировать, будто выступал оратором в дискуссионном клубе. — И чем дольше ты живёшь, тем яснее становится: никто ничего не знает. С тобой всё в порядке! Все, кто говорят тебе, будто сейчас надо немедленно найти то, чем тебе нужно заниматься всю оставшуюся жизнь, тебе врут. Именно эти люди самые потерянные, точно тебе говорю!       — Понял, понял! — совершенно вдохновлённый таким монологом Миша, активно закивал. Теперь он был рад, что не ушёл с урока, когда была возможность. Ему, оказывается, очень нужно было услышать эти слова. — Я всегда знал, что тут что-то не так!       — А знаете, что? Мне тоже есть, что сказать, — это вдруг подал голос драчун с третьего ряда, который очень редко разговаривал на уроках. Он вдруг начал изливать душу прямо перед всем классом, будто только ждал повода высказаться.       Лёха сидел и думал, что его дни сочтены. Даже в самых смелых мечтах он не мог предположить, что учитель будет таким… таким! Это было просто невыносимо! Лёха не знал, можно ли было влюбиться два раза подряд, но, кажется, с ним произошло именно это.       Так или иначе, у Юрия Викторовича получилось расположить к себе учеников и разговорить их. В классе произошла оживлённая и ожесточённая дискуссия на тему сложности самоопределения. Теперь каждому хотелось высказаться, каждый хотел быть услышанным и понятым. Несмотря на ажиотаж, ребята старались не перебивать друг друга, так что создавалась атмосфера всеобщего единения. Сам Юрий Викторович в любой подходящий момент проводил аналогии с литературными героями из школьной программы, таким образом привнося в их общение элементы обучения.       Лёха, конечно, тоже хотел вставить свои пять копеек. У него была готова речь, был какой-то план покрасоваться перед учителем, чтобы заработать баллов, но в какой-то момент он опять поплыл. Он слушал учителя так внимательно, что, казалось, мог воспроизвести каждое его предложение наизусть. Лёха был совершенно очарован его умением захватить внимание буйных подростков, его откровенностью и искренностью. Тем, как он оживал, когда говорил об интересных литературных фактах и своих личных наблюдениях. Лёха не был в состоянии отвести глаз от него.       — Людмила Мельникова, — знакомое имя достало Лёху из сладкой комы. Боже, осталось всего-ничего до конца урока, а он так и не заработал ничего! Если он сейчас же не возьмёт себя в руки, то рискует проиграть физруку! Да и всем остальным вокруг, которые наверняка теперь поняли, какой Юрий Викторович хороший!       — Можно просто Мила, — она кивнула учителю, обращая на себя его внимание.       — Мила, у тебя очень интересный подход к финалу «Евгения Онегина». Ты действительно считаешь, что на самом деле Татьяна отказала Онегину из-за гордости, а не потому что хранила верность мужу?       — Она просто хотела отомстить ему за то, что он не разглядел её в юности, — уверенно отозвалась Мила. — Я не считаю, что она поступила мудро и по-взрослому. Ведь на самом деле она хотела быть с ним. А когда представилась возможность, то она упустила её из-за глупой обиды.       — Я не думаю, что она хотела быть с ним, — вместо учителя ей вдруг ответил очнувшийся от своих мыслей Лёха. Он вдруг замолчал и слегка испуганно посмотрел на учителя, понимая, что, скорее всего, нарушил динамику «вопрос-ответ», которая царила до этого. Он сам не понял, как вдруг заговорил! Все взгляды в классе вдруг обратились на него.       — Продолжай, — Юрий Викторович улыбнулся ему. Учитель! Улыбнулся! Ему! Насилу заставив себя говорить, Лёха продолжил:       — Зачем ей оставаться с тем человеком, который выбрал её только тогда, когда она расцвела и стала недоступна? Обратил бы он на неё внимание, если бы она так и осталась жить в деревне и не вышла замуж? — после этого вопроса Лёха на мгновение замолчал, будто начал осознавать про себя что-то очень важное. — Это ведь означает, что она настоящая ему совсем не нужна.       Казалось, что учитель, который всё это время смотрел на него пристально, хотел ему что-то ответить на это, но именно в этот момент прозвучал звонок.       Кроме этого Лёха услышал кое-что ещё.       [Вам начислено 100 баллов расположения. Текущее количество баллов: 250.]       Охренеть! Целых сто баллов!!!       — Думаю, вам всем есть, над чем подумать, — заключил Юрий Викторович, присаживаясь обратно за стол. — Свободны!       Все разом засобирались, никто не хотел терять ни минуты от большой перемены — единственной возможности перекусить. Один лишь Лёха не спешил, наслаждаясь каждой секундой в обществе учителя, и кидал на него грустные взгляды. Следующую их встречу снова должны разделить несколько дней, а он ведь едва перекинулся с учителем парой слов! Ужасная несправедливость!       Но Юрий Викторович довольно быстро отключился от роли наставника-вдохновителя и уткнулся в свой телефон, никак не замечая на себе чужих взглядов. Тяжело вздыхая, Лёха вышел из класса последним. Всё-таки испытывать судьбу не хотелось. Воспоминание о том, как он потерял баллы из-за того, что пялился на учителя слишком откровенно, было свежо. Как ни крути, а их отношениям придётся развиваться очень медленно. Лёха хорошо понимал законы симулятора свиданий: если всё было бы так просто, а их чувства изначально были бы взаимны, то никаких баллов бы не понадобилось. Это оказалось поистине жестокое стечение обстоятельств для его юного трепещущего сердца, но против законов жанра не попрёшь. Или всё же…?       В самый последний момент, когда Лёха уже переступил порог класса, Юрий Викторович, прикрываясь телефоном, посмотрел вслед в его спину. Думая о чём-то своём, он снова улыбнулся.