***
Ситуация с ноутбуком решилась благодаря… Мирону! Кому же ещё? Но Юра уже настроился провести зиму без Шурика, поэтому сослался на учёбу и попросил не мешаться. Он хотел взять здоровую дистанцию между ними, чтобы не оставаться перед Шуриком уязвимым. Юра в принципе не любил ощущать привязанность. Это каждый раз ставило его в неловкое положение. Взять, к примеру, сестру… В семье Шершанских об этом никто не говорил вслух, но Юра знал, что вместо третьего сына изначально хотели дочь. Возможно, если бы третьей появилась дочь, то Юры и не случилось бы. Ещё ребёнком Юра прекрасно видел, что каждому в семье отводилось своё место, а Юра не знал, куда себя деть. И всё равно родителям чего-то не хватало. Но когда появилась сестра, то гештальт закрылся, и круг замкнулся. Кто-то скажет, что это не смертельно, ведь Юру любили так же, как и всех остальных детей. Какая разница, что вместо тебя очень ждали кого-то другого? Но для Юры разница была. Можно было возненавидеть сестру, ведь она забрала на себя любовь всей семьи. Но вместо этого Юра полюбил сестру больше всех на свете. Когда Юра пересекался с годовалой сестрой взглядами, они оба улыбались друг другу, будто знали всё с самого начала. Юра пал жертвой её прекрасных чар. И надо же было такому случиться, что чувства оказались взаимными. Во всех играх сестричка хотела быть в паре с Юрой. Она заходила к нему в комнату чаще, чем к остальным. Старшие братья казались ей слишком взрослыми и серьёзными, а с Юрой можно было обсудить мультик и похвастаться недавними успехами в школе. Словом, между ними царила полная идиллия. Юра души не чаял в своей маленькой принцессе. За неё Юра был готов лечь костьми и переубивать всех. Рядом с сестрой ему не нужно было так сильно притворяться. Сестре нравилось всё, связанное с Юрой, она была его главной фанаткой и заступницей. Правда, она так же тепло относилась и ко всем остальным, но какое Юре было дело до остальных? Главное, что рядом с сестрой он чувствовал себя особенным.***
— Братик, — сестра влетела в комнату в слезах. — Антон назвал меня мямлей! Он сказал, что я мя-я-ямля! — Так, — Юра подорвался к сестре, поймал её за плечи и присел на одно колено, создавая иллюзию равенства между ними. Он прочитал об этом способе в умной книжке по психологии, и этот метод работал безукоризненно. — Давай по порядку, что случилось? Антон уже давно напрашивался на расправу. По несчастливому совпадению для сестры этот ублюдок был предметом воздыханий. Она считала его приятным и хорошим мальчиком. Объясните на милость, как хорошие мальчики могут разбрасываться такими жестокими словами? Ещё и по отношению к ранимой и чуткой девочке. Но Юра прочёл слишком много романов и комиксов, чтобы не сделать простой вывод: сердцу не прикажешь. И если сестра выбрала этого долбанного Антона, то ничего не попишешь и не исправишь. Оставалось лишь поддерживать её и помогать справиться с трудностями первой любви. У Юры имелось в арсенале множество советов на все случаи любовных драм. В основном из книг, конечно же. Своего опыта в этом нелёгком деле он не имел. По правде говоря, Юра был рад, что во время школьных лет подобная жалкая участь его миновала. Итак, Антон, этот маленький уродец, упрекнул сестру в нерешительности. Мол, она слишком долго собиралась садиться рядом. Антон, быть может, хотел подтолкнуть её, помочь преодолеть стыд, но в результате получилась классическая схема: больно дёрнуть за косичку симпатичную тебе девочку. Он проявлял знаки внимания, как мог, но сестра смущалась и топталась на месте, не в силах принять однозначное решение — подсесть или всё же изобразить безразличие? Возможно, если она поступит по велению сердца, то Антон решит, что в ней нет никакой загадки, и она слишком легкодоступна? (Откуда столько чуши в голове в одиннадцать лет?!) Антону же сестра так сильно нравилась, что он едва мог справиться со своими чувствами и вести себя адекватно. Юра тяжело вздохнул. Разве можно так изматывать друг друга, когда всё взаимно? Он не понимал, зачем дети ломали всю эту драму: посидели бы вместе, поговорили и стали ближе, разве нет? Но Юра знал, что взрослая мораль не принесёт ничего хорошего. К сестре у него был особый подход. Когда она грустила, Юра как по волшебству доставал из морозилки её любимое клубничное мороженое и развлекал приятной серией аниме в жанре романтики. Обещал, что однажды Антон станет взрослее и не будет вести себя как мудак. Обязательно поймёт, как стоит себя вести истинному джентльмену. Сестра быстро успокаивалась рядом с Юрой и к концу дня прыгала от радости. Никто из семьи не знал её так хорошо, как Юра. Только он мог осветить даже самый пасмурный день своей маленькой принцессы. И Юра ужасно любил быть тем старшим братом, к которому первым приходят за помощью. Вот бы так оставалось всегда!***
— Братик, — сестра сунулась в комнату к Юре. — А сказку? — Иду, — кивнул Юра. Сказка на ночь являлась их особым ритуалом. Когда сестра только-только пошла в детский сад, мама стала читать ей на ночь. Однажды Юра вызвался вместо неё. Он взял книжку со сказками и сразу вспомнил, насколько бредовыми были сюжеты. Юра с самого детства с трудом мог понять мотивацию главных героев. И наполнять голову маленькой сестры подобной чушью не собирался. Он отложил книжки в сторону и начал придумывать истории из головы. Это давалось ему удивительно легко, будто судьбы героев складывались сами по себе, а Юра был лишь проводником этих историй, доставшихся ему прямиком из коллективного бессознательного. С тех пор сестра требовала в качестве рассказчика только Юру. Сказки про Золушку и Русалочку казались ей скучными и однотипными. Маме пришлось подчиниться, а Юра был только рад. — Про что ты хочешь послушать сегодня? — спросил Юра, устраиваясь поудобнее на кровати сестры. Та сразу же забралась ему под руку и прижалась поближе. — Хочу про то, как одна девочка перестала быть мямлей, — тихо прошептала она. Юра устало вздохнул. Нельзя было сказать, что старания прошли зря: сестра была довольна жизнью и больше не плакала. Но похоже, что неосторожные слова Антона задели её слишком глубоко. Юра полагал, что ублюдку удалось попасть точно в цель и дать критику её собственным комплексам. Но может даже из этой нелепой перепалки можно извлечь пользу? — Ну хорошо, — согласился Юра. Сказка появилась сама собой. Среди полей золотых и лесов изумрудных, в домике у речки жила девушка ничем не примечательная. Растерянная и тихая, простая и обыкновенная. Единственное, в её скромной горнице стояло огромное зеркало в полный рост, доставшееся ей в наследство от бабушки. Зеркальную раму украшали причудливые завитушки, а сколы и потёртости придавали таинственное величие. На ровной прозрачной глади не имелось ни единой царапины, ведь бабушка обращалась с ним бережно. Ходили слухи, будто бабушка была ведьмой, а зеркало — заколдованным, но девушка не верила в пустую молву. Но в ночь полной луны, когда в каморке зажигались свечи, в старом зеркале отражался кто-то безмерно лучший: чарующий и яркий, уверенный и раскованный. На неё взирала настоящая королева. Наверняка, это был волшебный ангел-хранитель, что оберегал её по завету бабушки. В кромешной тьме девушка поднесла сложенные ладони к губам и тихо молилась, прикасаясь к прекрасному и засыпая с лёгкостью на душе. Когда дивное видение таяло с первыми лучами солнца, девушка возвращалась к бренной яви, где дни сменялись днями. Как странно было существовать здесь, скучной и серой, когда там другая сияла ярче звёзд и солнца неутомимого. Опечалилась девушка и покатились по лицу её горькие слёзы. Отчего отражению доставалось всё, а девушка томилась в жалкой тени зазеркалья? Если б только прикоснуться ей разок к тому, что было в отражении! Ведь от неё остались лишь разрозненные кусочки, что не могли собраться воедино. Заметив перемену, отражение протянуло руку к русым волосам и улыбнулось, но девушка никак не могла донести до ангела-хранителя, что в реальном мире всё обстояло иначе. Тут все над тобой смеются и измываются, ничего и никогда не бывает достаточно. Всё пусто и мертво. Отражению повезло родиться чудесной красавицей, а настоящей девушке отнюдь нет. Напрасно королева настаивала, что они похожи. Вконец девушка разозлилась и разбила проклятое зеркало на мелкие осколки, чтобы отражение стало таким же сломанным, как и она сама. Разбила без сожаления. В ту ночь она легла спать, понимая, что согрешила. Поутру она заглядывает в другое зеркало, обычное, ничем не примечательное, в простой деревянной рамке. И видит саму себя… прекрасную и яркую, уверенную и раскованную, будто из зазеркалья. Всё это время она была лишь собою, но не видела себя. Искала истину в волшебстве и выдуманном мире. Но в заколдованном зеркале отражалась лишь настоящая она. И теперь, когда ей открылась правда, со слезами счастья на глазах девушка произнесла: «Это была я всё это время. Это была я!» Когда Юра закончил, сестра тихо сопела у него на груди. Целый час Юра не мог подняться с кровати, потому что смотрел в потолок и думал о странной и чересчур философской сказке. Кому она предназначалась на самом деле?***
— Учительница написала мне в дневнике замечание, — поделилась сестра за семейным ужином с надутым от обиды лицом. — Но я не сделала ничего плохого! В ответ мама подтвердила, что на родительском собрании ей также пожаловались, что дочь задаёт слишком много вопросов, выходящих за рамки программы, чем ставит учителей в неловкое положение. — Братик всегда говорил мне, что задавать вопросы полезно! И что только так я смогу понять, зачем нам нужно учиться, — насупилась сестра. — Математичка так и не смогла объяснить, где в жизни пригодится уравнение. — Даже если оно не пригодится, то на контрольной его всё равно придётся решать, разве нет? — уточнил отец. — Но зачем?! — не унималась сестра. Старшие братья переглянулись и рассмеялись. Мама покачала головой. — Сынок, мог бы ты не так сильно налегать на её воспитание? — спросила мама, обращаясь к Юре. Весь разговор Юра молчал. Он знал, что рано или поздно ему зададут этот вопрос. Юра устремил пронзительный взгляд на мать и не проронил ни слова. — Юра? — в смятении позвала мама. — Ты боишься, что она станет похожа на меня? — спросил Юра и ухмыльнулся. Все члены семьи воззрились на Юру. От такого количества внимания ему стало не по себе. Юра не смог проглотить больше ни одного кусочка, встал с места и направился на выход. — Мамочка, а что плохого в том, что я буду как братик? — послышался вопрос. Но ответ матери Юра уже не застал.***
— Братик! — на пороге стояла сестра, а в её руках был большой лист. — Братик, ты всё ещё обижаешься на маму? — Нет, что ты, — с тёплой улыбкой ответил Юра. Во-первых, он не видел никакого смысла впутывать младшую сестру во взрослые разговоры. Во-вторых, судя по всему, мама пользовалась грязным методом решения семейных конфликтов и действовала через сестру. Мать никогда не могла найти подход к Юре. Он мог переспорить её в два счёта. И потому она предпочитала ретироваться из спора до его начала. Мама говорила Юре, что он относился к её мнению без уважения, не доверял её опыту и материнскому инстинкту. Юра лишь хотел, чтобы мама могла обосновать свои аргументы логически. Таким образом их общение кончалось на последней юриной реплике. Матери было нечего ему противопоставить, и она опускала руки. В последнее время мама предпочитала избегать конфликтных тем с Юрой, а он, наоборот, искал повод, чтобы упрекнуть её в неумении с ним общаться. Ему было обидно, что она даже не пыталась его понять, но он не знал, как выразить свои чувства. Оставалось лишь пассивно-агрессивно отвечать даже на самые безобидные замечания. Мостиком примирения становилась сестра. Детское сердце чутко отзывалось на переживания Юры. Она защищала брата и просила маму прислушаться к нему. — Мамочка сказала, что ты просто не так всё понял. Она лишь хочет, чтобы учителя меня не обижали, — сестра обняла Юру и уткнулась в него носом. — Если кто-то посмеет тебя обидеть, я им всыплю, — Юра бережно потрепал сестру по волосам. — Никого не бойся. — Я никого не боюсь! Со мной братик! — сестра широко улыбнулась и тут же протянула Юре лист. — Братик, смотри, я нарисовала тебя! — Ну-ка, дай взглянуть, — Юра уставился на зарисовку. У сестры действительно имелся талант. Юра уже не раз поднимал за ужином идею отдать сестру в художественную школу или хотя бы в частную школу с творческим уклоном, но родители отказывали, ссылаясь на её проблемы с успеваемостью. Юра не понимал, кому нужны были оценки по предметам, которые сестру совершенно не интересовали. Но его мнение сильно расходилось с мнением остальной семьи, и Юра оказался бессилен против большинства. Как, впрочем, и всегда. На рисунке был изображён сам Юра, стоящий перед зеркалом. А из отражения на него смотрел… — Подожди… это…? — Ты так часто рассказывал мне про бессмертных заклинателей, что я подумала, будто тебе хочется стать одним из них, — пояснила сестра. Юра невольно улыбнулся, вглядываясь в свою древнекитайскую версию. У волшебного Юры из отражения были длинные тёмные волосы и веер в руках. Почему не меч?! — А цвет одежд? — Под цвет глаз братика! Красиво же! — настаивала сестра, будто других вариантов и быть не могло. — Я понял, — кивнул Юра. — Братик, тебе не нравится? — жалостливо спросила сестра. — Мне очень нравится, — серьёзно ответил Юра. — Ты гений. Сестра жутко обрадовалась и заключила Юру в объятия.***
За два года написания романа вместе с Шуриком Юра зачастую использовал в своих сказках жанр китайского фэнтези. Это было первым, что приходило ему в голову. Юра наглым образом переосмысливал собственные наработки для романа, превращая их в увлекательные приключения для детей. Сестра всегда просила продолжения. Прежде всего, ей нравились истории про главного героя. Но похожих на себя персонажей Юра никогда не создавал. Из принципа. Он намеренно избегал ассоциаций с собой, чтобы сестра верила в эти сказки. Ведь если в сказке будет самый обычный и ничем не примечательный брат, они перестанут быть волшебными и увлекательными, верно? Тем не менее сестра решила, что если бы Юра смотрелся в заколдованное зеркало, то обнаружил бы себя в древнем Китае. Юра смотрел на картинку и не мог понять, как она до этого додумалась? Где именно Юра выдал себя? Неужто дело было в том, что последние два года все сказки были в основном про мир бессмертных заклинателей и демонов? Но ведь сестра сама просила ещё! Чем дольше Юра смотрел на рисунок, тем больше ему становилось не по себе. Его не покидало дурацкое чувство дежавю. Придуманное сестрой отражение нагоняло невыносимую тоску. Будто однажды ему довелось побывать в этой шкуре, хотя Юра знал, что это абсолютно невозможно. Вместо того, чтобы повесить лист на почётное место на стене, отведённое под творчество сестры, Юра спрятал рисунок внутри одной из книг и засунул эту книгу вглубь полки. Чтобы поскорее забыть.***
Не прошло и месяца, как вся семья заподозрила неладное и напрямую связала озлобленное состояние Юры с отсутствием Шурика, о чём сообщили ему за ужином. — Он так давно к нам не заходил! Что-то случилось? — поинтересовался отец. — Вы случайно не поссорились? — осторожно уточнила мать. — Его аж с Нового года не было, да? — заметил старший брат. — Точно, — вторил ему средний. Юра не мог понять, откуда в их головах взялась такая нелепая идея. Можно подумать, что к Юре часто кто-то захаживал, и отсутствие гостей было странным. Впрочем, к упрёкам в антисоциальном поведении Юре было не привыкать. Подстава пришла откуда не ждали. — Я соскучилась по Шурику, — грустно сказала сестра. Юра пересёкся с ней взглядами и прищурился. Сестра надула губы и прищурилась в ответ. Юра сдался за считанные минуты: — Ну хорошо, я позову его на выходных, — выдохнул он. — Довольны? Все члены семьи дружно возликовали. Юра почувствовал себя так, будто пообещал всем долгожданный отпуск, а не появление Шурика.***
Живительная сила огурца: Ты жив? 69нагибатор69: нет Живительная сила огурца: В плане? 69нагибатор69: я умираю 69нагибатор69: без тебя (((((((((((( Живительная сила огурца: Ок. 69нагибатор69: огурка 69нагибатор69: ну можно я приду??? пожалуйста 69нагибатор69: посмотрим что-нибудь, поиграем 69нагибатор69: огуркааааа 69нагибатор69: … 69нагибатор69: ты со мной общаешься, только потому что я пишу роман с тобой? 69нагибатор69: хотя лучше не отвечай До этого момента Юра понятия не имел, как себя чувствовал Шурик. Он намеренно не спрашивал об этом, потому что боялся узнать ответ. Ему бы в голову не пришло, что Шурик мог сделать подобный вывод. Но самое обидное, что всё сходилось! Разве Юра не сказал Шурику исчезнуть со всех радаров, когда у того сломался ноутбук? Юра осознал, что ситуация складывалась совершенно паршивым образом. Шурик наверняка всё не так понял. И как теперь Юра собрался ему всё объяснить? — Почему люди такие сложные? — спросил он вслух и лёг лицом в стол. Социализация давалась Юре тяжело. Говорить о чувствах сложно. — Почему нельзя просто понять меня? 69нагибатор69: извини 69нагибатор69: я зря это спросил 69нагибатор69: прости, огурка 69нагибатор69: я просто пипец скучаю 69нагибатор69: выдумываю всякую чушь от тоски Живительная сила огурца: Ну так пришёл бы, если тебе так сильно надо. 69нагибатор69: в смысле??????????????????????????? 69нагибатор69: ОГУРКА, ТЫ ЖЕ СКАЗАЛ МНЕ НЕ ПОЯВЛЯТЬСЯ САМ (((( Живительная сила огурца: Это было месяц назад. 69нагибатор69: АААААААААААААААААААААА 69нагибатор69: НО ТЫ НЕ СКАЗАЛ, ЧТО УЖЕ МОЖНО!!!!!!!!! Живительная сила огурца: Я не говорил, что нельзя. 69нагибатор69: ВСЁ 69нагибатор69: Я ВЫХОЖУ К ТЕБЕ НЕМЕДЛЕННО Юра не стал ничего отвечать, посчитав, что этого будет достаточно. Это был тот максимум, на который он мог пойти. Даже эти сообщения дались ему с огромным трудом. Юра мечтал о том, чтобы кто-то понял его без слов. Разве нельзя сделать выводы из того, что Шурик стал его первым другом? Они проводили вместе каждые выходные. Юра общался с ним даже тогда, когда уже видеть никого не мог. Шурик знал о Юре больше, чем вся семья вместе взятая. Что ещё он мог сделать, чтобы показать своё отношение? Почему Шурик задавался вопросом, имеет ли он хоть какое-то значение для Юры без романа?! — Это какой-то абсурд, — прошептал Юра себе под нос. Шурику досталось больше всех: таким откровенно злым его не видел никто из семьи. Со стороны Юры это стало проявлением высшей формы доверия. Он боялся только того, что Шурик отвернётся от него после срыва. Но, похоже, Шурик даже не держал обиды? Юра тихо рассмеялся. И зачем была нужна вся эта дистанция, если никто не собирался от него отдаляться?